Араон

Юнги влетает в свой кабинет, хлопая дверью и распространяя по помещению запах табака. Голова идёт кругом, потому что, как выясняется, рядом с механиком весьма сложно держать себя в руках. Вопросы ещё каверзные задаёт, ну и дурень. Стержень станции неумолимо прямо у него на глазах крошится, а тому невдомёк. Да, попытка нагло соврать в лицо была, Мин не отрицает этой глупости. Когда ты, треть жизни прожив, основательно убеждён в своих предпочтениях и тем более чувствах к определённой социальной группе, а тебе вот так судьба подкидывает нечто совершенно противоположное, подчас столь желанное, пусть и в устоявшейся морали маркированное запретным, немудрено, что крышей двинешься, учитывая особые условия труда и жизни. Мин скребет ногтём по креслу, слышит тиканье часов и подозревает, что легко однозначно не отделается. Любые действия имеют свои последствия. Однако если бы Юнги ничего не делал, ни на складе, ни в котельной, последствия для него могли бы случиться ещё более плачевные. Гляциолог пропал бесповоротно. Привязанность зародилась правда пока ещё к картинке, к внешности и совсем немного к рабочим качествам такого трудолюбивого и сопереживающего механика. Душу Чимина Юнги ещё не удалось познать. Всё только впереди. Через два дня капитального ремонта дополнительного котла выясняется, что поломка всё же кроется в буферной ёмкости, на которую и грешил доселе Чимин. Глупая ошибка прежнего мастера с ненадлежащим ремонтом едва не обернулась полной остановкой механизма, в последствии не подлежащего ремонту, а это уже проблемы посерьёзнее недельного охлаждения станции. Тем временем наряду с внутренним климатом базы сильный минус уже господствует и за бортом синего металлического гиганта в просторах бескрайних льдов. Как это иронично, что температура атмосферы критически снижается прямо пропорционально тому, насколько градус её накаляется, когда рядом с Паком находится гляциолог. Непреклонно близится начало пика антарктической зимы. Опосля починки механик отправляется блуждать по коридорам и помещениям базы с детальной проверкой имеющихся по разным углам радиаторов и фанкойлов. Одни из последних находятся в жилых комнатах и лабораториях. Чтобы не упустить какую-либо даже не особо крупную неисправность уже непосредственно на прогоне теплоносителя по трубам всех этажей, следует разобраться с тем, какие батареи пропускают тепло или же имеют наоборот чересчур сильное давление. На подходе к служебным помещениям из двери ближайшей дополнительной лабораторной комнаты к Чимину, как чёрт из табакерки, вываливается Тэхён в белоснежном халате и с забавным ёжиком на голове из-за прижавших причёску защитных очков из прозрачного пластика. Выражение его лица не сулит ничего благого, поскольку он мрачнее, чем грозовая туча на небосводе в середине сеульского душного августа. — О, Чимин-щи, — выплёскивается через край у высунувшегося в тот же проём Хосока, который, очевидно, спешит за рассерженным или обиженным Кимом. — Что тут у вас? Я пришёл давление воздуха в радиаторах проверить, но судя по всему здесь самый надутый — это Тэхён, — Чимин безостановочно вращает колечко со связкой ключей на пальце руки, не сокрытой хлопчатобумажной перчаткой, а второй держит кейс с инструментом. — Ты смотри, — свистит откуда-то из-за стены Сокджин, не выказывая надобности появляться в поле зрения и продолжая настойчиво греметь металлическими объектами на своём столе, — поменьше под горячую руку подставляйся. Он ещё и обогревателем станет. Так огреет, что мало точно не покажется. — Ну ты, хён, совсем чёрта из меня не малюй, народ распугаешь, — метеоролог глаза к потолочной обшивке возводит, да только уголок губы вверх безудержно ползущий сдержать оказывается не в силах. — Хоби-хён, ну не хочу я больше писать. Я устал! — Ничего непонятно, — сипит Пак, бряцая ключами, — но очень интересно! — Проходи, что на входе с этими оболдуями толпишься? — Джин таки представляет взору свои озорные глаза в защитных очках, параллельно производя какие-то совершенно непонятные для Чимина, как для простого обывателя, вещи с неопознанными склянками и самыми что ни на есть натуральными кусками льда из криокамеры. — Ладно тебе, Тэхён, ну давай уже записывай данные, потом меня подменишь, — Хосок, будучи в таком же белом одеянии впихивает в светлое чистое помещение метеоролога, который всё ещё пытается воспроизводить на дрогнувших мышцах лица напускную строгость. — Чимин, ты только это, халатик тоже накинь. Ага, и ручки сполосни, если к чему-то тут прикасаться собираешься. — Вы в чистой обуви? — Юци выныривает откуда-то из-под стола, сдвигая ко входу стопку пустых коробок. — Если да, то можете не надевать бахилы и, как закончите свою работу, подойдите ко мне потом, я дам журнал для подписи. — Я собираюсь пощупать клапаны труб и подкрутить вентили, зачем вам тут моя подпись? — Ну, ты, хён, не думал же, что мы тут в игрушки играем? — Тэхён с увесистой папкой неведомой макулатуры усердно пихает остро наточенный карандаш за ухо, черканув им всего лишь пару отметок на верхнем листе научного талмуда. — Всяк сюда входящий должен соблюдать здешний порядок. — Ну да, да. Со своим уставом в чужой монастырь ни-ни. Знаем, — Пак шаркает вполне чистыми ботинками к первому подоконнику, кидая на его край связку ключей и перчатки. — Плавали. — То-то и оно, — океанолог сгружает остатки льда в стерильную миску и сдвигает её на край стола под навесной лампой. — У нас журнал посещения лабораторий заведён. Это чтоб потом начальнику в случае чего поминутно расписать где, кто и что здесь делал. Господин Мин, чтоб его душу, ой как не любит всякие неопределённости. «Да уж точно. Не любит он, а сам то…» — всё думается Чимину, пока под влажными пальцами скользит гайка по часовой, а Тэхён громоздит на подоконник прямо над его головой лотки с расходниками исследуемых материалов и пачки стикеров на пробирки и пломбы, из-под которых на пол рядом с кейсом падает пара перчаток. Общую, ныне положительную атмосферу в тепле и ярком свете, с монотонной диктовкой Тэхёном параметров испытаний и контроля для Чона прерывает суета заскочившего в лабораторию Сонхва. — Нашёл таки, Сокджинни-хён, твои клятые коробчонки, — физик с улыбкой потирает руки. — О, Чимин-хён, и ты тут! Пойдём, поможешь принести. — Ну, идём, — Пак подкручивает последний вентиль, убедившись в исправности радиаторов. — Если мы на склад, мне бы в местную мастерскую инструмент закинуть по пути. Блин, а где ключи? — механик оглядывает ближайшие свободные поверхности и пару раз хлопает себя по карманам штанов. — Никто мои ключи не видел? — Может, завалились куда? — химик отрывается от талмуда Тэхёна и кивает Джину. — Хён, ты не видел? — Ничего подобного, — Сокджин захлопывает дверцу криокамеры. — Юци, помоги им найти, пожалуйста. Лаборантка осматривает столы, поднимая поочерёдно всё имеющееся на месте оборудование, не внимая топчущемуся в проходе без формы физику и всеобщему галдежу. — Вы на пол не могли уронить? — Сейчас посмотрю, — Чимин опускается на колени перед ярко освещёнными столами, осматривая затенённые участки под перекладинами. — Тэхён, посмотри в кейсе и на подоконнике. — Да я когда ставил, вроде не было ничего там, — метеоролог снует между ползающим на коленях ремонтником и Хосоком, который перекладывает с места на место кипу бумаг, пытаясь найти ключи под ними. — Одно нашли, другое потеряли, — из угла негодует с улыбкой океанолог, сдирая с головы очки. — Я бы не дал вам игл даже вдали от сена. — Сонхва! Я везде тебя ищу, — в щель неприкрытой двери, подпираемой боком физика, вклинивается лицо изумлённого Юнги. — А это что такое? — взгляд невольно падает на согнувшегося в три погибели под столом механика, чья обтянутая форменными штанами до скрипа задница светит прямиком в сторону выхода. — Что тут происходит? — Чимин немножко посеял ключи, — выдаёт Хосок одновременно со звонким соприкосновением темечка ничего не подозревающего Чимина с металлической перекладиной под столом и лёгким «Бл…». — Ой! Осторожнее надо. Пак выныривает из-под стола, красноречиво подтягивая штаны, однако не забывая избежать соприкосновения с областью лёгкого ожога, обрабатываемого им каждый вечер, и стыдливо отряхивает ладони. — Извините, — Пак окончательно тушуется перед серьёзным начальником и толпой свидетелей. — Как сквозь землю провалились. — Почему каждая наша встреча заканчивается в медпункте? — главный инженер пихает Сонхва в руки нужный отчёт с припиской личных замечаний и подскакивает к застигнутому врасплох механику. — Не сильно ушибся? — Беречь себя надо, — ворчит сменивший халат на толстовку Сокджин. — Череп чай не чугунный. — Голова не кружится? — Тэхён вцепляется в плечи фирменной хваткой. — Да всё в порядке, — Чимин спешно всех заверяет, лишь бы внимание начальника наконец с него сошло. — Просто как теперь без ключа-то? — Ничего страшного. Он найдётся, только уже когда не будет так нужен, — Мин переминается с ноги на ногу почти у входа. — Пойдём что ли, дам тебе запасной. — А коробки? — растерянный Сонхва глядит на начальника обречённо. — Какие коробки? А… Подождут минут пять? Никуда не денутся. Отправлю я к вам Чимина, не переживай, — Юнги хлопает Пака по плечу и ведёт за собой в кабинет, где обычно проводятся совещания. Чимин трёт темечко и хмурится от пульсирующей боли. Удар был неожиданным и сильным, однако механик чувствует себя нормально, не считая боли в затылке. — Разве ключи не у Джексона? — тихо уточняет Чимин. Юнги оглядывается и осматривает его с приподнятой бровью — проверяет, не грохнется ли Пак опять в обморок. Но Чимин под этим взглядом уже даже не ёжится. Привык что ли? — У меня тоже есть дубликаты. А вот его как раз у тебя были, — также сухо отвечает начальник. — Как голова? — Нормально, господин Мин. И ожог — тоже. Заживает. Приятно, что Вы волнуетесь, — усмехается Чимин и чуть наклоняет голову вбок. Юнги идёт впереди и игнорирует его слова. В коридоре они одни, Чимин может себе позволить и немного поизводить капитана «судна». — Просто не хочется составлять акты по всем твоим производственным травмам и платить административные штрафы за несоблюдение работниками условий безопасности труда. Будь добр, травмируйся поменьше, — вздыхает начальник и, кинув взгляд на механика, который тот никак не смог идентифицировать, толкает дверь в кабинет, что оставался незапертым. Зам начальника поднимает глаза на вошедших и приветствует Чимина мягкой улыбкой и кивком головы. Юнги сразу идёт к своему столу и плюхается в кресло, выдвигает нижний ящик, ворочая содержимое. Чимин падает на ближайший стул и хмурится от тупой боли в голове. Кажется, ему и правда стоит посетить Мунбёль, хотя последний визит состоялся всего пару дней назад. — Чимин-а, какие у тебя планы на вечер субботы? — интересуется Намджун, прикусывая колпачок ручки. Перед ним ноутбук с какими-то умными документами, таблицами с цифрами или статьями. Кто ж их, учёных, разберёт? Они, поди, на завтрак, обед и ужин едят эти научные статистики. — Вечер субботы… — Чимин решает подурачиться. — Друзья звали прогуляться по Итэвону, выпить в баре и завалиться к кому-нибудь домой, чтобы смотреть до утра фильмы, есть чипсы и пить пиво, — Чимин потягивается и смеётся, видя, как из озадаченного выражение лица зама меняется на смешливое. — Как жаль прерывать такой насыщенный план, но у нас в кафетерии планируется вечер настолок, а потом и кинцо поставим, — с улыбкой отвечает Намджун, крутя в руках смартфон. А Чимин удивляется. Было бы глупостью предположить, что люди живут здесь по полгода и совсем никак не развлекаются. Просто как-то никто до этого не хвастался своими рекордами в Монополии. — Я вот сейчас как раз ищу, что посмотреть. А пиво, Уно и веселье прилагаются, конечно. — Пойду, но только если начальник тоже придёт, — усмехается Чимин и, сложив руки на груди, поворачивает голову на старшего в их коллективе. Юнги ладонью за ребро стола держится, пока копается в ящике, а его глаз почти злобно сверкает при упоминании Его Высочества в разговоре. — Я не хожу на подобные мероприятия, — бурчит Юнги и, наконец, находит то, что искал. Выпрямляется и крутит связку ключей в руках. — Ой, да ладно тебе! — восклицает Намджун, а затем обращается к Чимину: — Он не ходит, потому что думает, что его будут стесняться. Ему ведь невдомёк, что мы все давно семья, и его старческое брюзжание каждый давно за хороший тон воспринимает. И никого он уже давно не смущает! Чимин снова смотрит на Юнги, но уже с капелькой искреннего удивления. Инженер непробиваем, только едва заметно щёку изнутри кусает. От неловкости наверняка. Чимин дивится такой отчуждённости, потому что всё-таки представляет Юнги тем самым руководителем, который топит за то, что коллектив должен быть сплочённым ради общего дела и не только в работе, но и в досуге. А подобные телодвижения всегда начинаются с головы. Но, видимо, тут Юнги отдаёт поводья Намджуну. — Посмотри, Чимин вот без тебя вообще не пойдёт. Не обламывай парню развлечение. — Да, господин Мин. Или Вы боитесь, что я Вас в Уно уделаю? — усмехается Чимин, набравшийся смелости подстебнуть начальство на пару с замом, который внезапно отвлекается на телефон и спешит из кабинета испариться. Юнги дуется, но на провокации не ведётся. — «Уделает» он меня. Тебе лет-то сколько? Сюда подойди, — Юнги машет ладонью, игнорируя всё сказанное ранее. Чимин со вздохом поднимается и идёт к гляциологу, обходя массивный стол. Юнги пальцем его за шлёвку рабочих штанов ловит и тянет резко на себя да так, что Чимин от внезапности едва не заваливается сверху, но равновесие успевает поймать, найдя ладонью край стола. Юнги цепляет за шлёвку небольшой карабинчик с нужными Паку ключами. — Вот теперь всё соответствует. Больше не потеряешь, — хмыкает Юнги. Чимин смотрит на висящие на бедре ключи и понять не может — это его сейчас косвенно ребёнком назвали? — Господин Мин, Вы уверены что?.. — пытается обидеться на подобное сравнение механик, но договорить ему не дают. — Тебя ждёт Сонхва, не забыл? Когда дверь за механиком закрывается, Юнги задвигает ящик ногой и с тихим вздохом открывает ежедневник. Пробегается глазами по написанному, вычленяет наиболее важные задачи. Трёт подушечками пальцев переносицу от усталости. В голове яркой вспышкой загорается мысль, что совсем скоро выходной, и можно будет выспаться. Это, как ни странно, придаёт сил. Стоит Юнги сделать в уме заметки на план работы до конца дня, как внутренняя чуйка подмечает неладное. Звук дверей слышен не был, или он слишком погрузился в раздумья, однако чей-то взгляд прожигает его лоб слишком очевидно. Гляциолог отрывается от ежедневника и ловит на себе изучающий взгляд вернувшегося Намджуна. — Говори. — Мне не показалось? Ты отдал ему свои ключи? — тон Намджуна обычный. Ни упрёка, ни раздражающего Юнги удивления в нём нет. Но у главного инженера частички нервозности всё равно пробивают общую невозмутимость. — Он посеял ключи от мастерской. Мне надо было оставить его без работы? Найдёт свои — вернёт мои на место. — Намджун глаз не сводит и слишком громко думает. А Юнги терпеть такое не может. Любит Джуна: он с ним и в огонь, и в воду, — но вот когда тот копошится в его мозгах — за такое Юнги и в бубен может дать. — Давай без психоанализов. Мне ещё полдня работать, будь добр, а? Намджун поднимает руки в обезоруженном жесте, оставляя не озвученной мысль об обычно больно уж серьёзном отношении начальника к казённому имуществу. Чимин не первый на станции, кто теряет ключ, были и до него прецеденты. Но Юнги всегда стоял над душой виновных и заставлял искать ключи, а свои без исключений держал при себе. Его — это его. Они не для общего пользования. Но, видно, так было до сегодняшнего дня. Людям свойственно меняться, и даже такому матёрому полярнику, как Мин Юнги. Суббота антарктического механика проходит спокойно, без происшествий и новых травм. Он заканчивает осмотр всех радиаторов в округе, в общем и целом величая сей ремонт оконченным. Никто на скачки температур теперь не жалуется, и градус в помещении очень даже комфортный. Чимин чувствует себя, наконец, удавшимся работником. Всё же вкус успешного завершения серьёзного дела всегда неповторимо сладок. Мысленно он ждёт, что господин Мин погладит его за это по головке. Теперь дело за малым — составить отчёт по инциденту и устранению неполадок. Это у Чимина занимает немногим больше получаса, а оставшийся день он добросовестно филонит, найдя, наконец, лишний часок, чтобы созвониться с мамой по видеосвязи и рассказать о последних новостях. Исключив обязательно подробности не то незадавшегося, не то только раскочегаривающегося служебного романа. За ужином он снова садится вместе с Тэхёном и Чонгуком. И если второй привычно молчит — Чонгук не из болтливых, — то Тэхён в красках рассказывает, кто накосячил в лаборатории. Чимин только и делает, что хихикает с рабочих будней метеоролога, пока тот уплетает за обе щеки и ещё попутно успевает более-менее внятно изъясняться. — Кстати, сегодня ж игровой вечер. Ты придёшь? — уточняет Тэхён. — Сразу говорю, Сокджин-хёна ты ни за что не обыграешь, хотя можешь попытаться. В настольных играх ему нет равных. — Точно. Я как-то пытался обыграть его в Го, но после трёх недель сплошных провалов даже я сдался, — замечает Чонгук, с шумом всасывая остатки лапши и бульона из миски. — А во что обычно играете? Я не мастак в настолках, но вот проводить вечера за картами с мужиками на СТО, чтобы убить время, раньше частенько приходилось, — пожимает плечами Чимин. — Да по-разному. У Намджун-хёна своя коллекция. Он то шахматы принесёт, то колоду игральных карт. Иногда всякие новые настолки привозит с материка, так что потом целый вечер убиваем на то, чтобы разобраться в правилах. Поэтому многие предпочитают уже знакомые всем игры. Но Джин-хён всегда лидирует во всём. И, что главное, не кичится потом этим. А это достойно уважения, я так скажу, — Тэхён пальцем в небо кажет и лицо делает серьёзное, будто они тут не об азартных играх ведут речь, а о серьёзных мировых чемпионатах. — Он головастый, — опять вставляет свои пять копеек Чонгук. Чимину даже кажется, что Чонгук отчего-то стремится за учёным, пробует учиться у него и начинает с малого — познание стратегии идеального выигрыша. — Однажды я обыграю его в Го. — Правильно, Гук, не сдавайся, — поддерживает его метеоролог, но Чимин мало искренности видит в его словах. Похоже, Джин-хён здесь местный авторитет, и никто не решается покуситься на его статус лидера настольных игр, кроме электрика Чона. Да и Чимин тоже не претендует. Он вообще на этот вечер пойдёт лишь за тем, чтобы разболтать одного конкретного персонажа, мысли о котором всё никак не дадут покоя механику, чем бы он ни занимал свои мозги. Времени на сборы было предостаточно, поэтому Чимин успел и в душ сходить, и побриться, и привести гнездо на голове в приличный вид. Пак понятия не имеет, как работники одеваются на такие мероприятия, есть ли тенденция не носить рабочую форму? Но сам всё-таки решает поменять уже привычные рабочие брюки на джинсы, а сверху надевает любимое серое оверсайз худи, над которым почему-то на прошлой работе хохотали. В комнату заходит Чонгук, быстро оглядывая Чимина. Механик чуть ёжится и ждёт язвительной шутки за его не шибко привычный вид. Но Чонгук ничего не говорит, только улыбается уголком губ и напоминает: «Через десять минут начинаем». А после электрик скидывает футболку, в которой весь день гонял по станции, берёт несколько чистых вещей и идёт на выход, предположительно, в душевые. Чимин выходит следом, но не спешит в кафетерий. У него есть свой маленький план. Он поднимается на нужный этаж и нерасторопно идёт вдоль коридора, едва ли не считая шаги от лестницы до порога нужного ему кабинета. Перед дверями с пару секунд приходится неловко потоптаться и прислушаться — вдруг начальник занят? Но за дверью тишина. Чимин на пробу стучит два раза и нажимает на ручку, дверь в кабинет приоткрывается, и Пак заглядывает внутрь. На столе начальника навалены кипы бумаг. Сам мужчина крайне сосредоточен, пишет что-то от руки быстро и чётко. На вошедшего внимания не обращает, но вопросительный звук издаёт. Чимин тихо заходит. Весь сегодняшний запал на тему того, чтобы вытащить начальника на общее веселье, пропадает. Юнги занят. И даже во внерабочее время работает. Обложен бумагами и сидит, как в окопе. Паку теперь даже как-то совестно его уговаривать пойти вместе. Юнги поднимает глаза, а затем кивает, мол, «что?». А уже опосля оглядывает нетипичный для механика вид, но опять же никакой конкретной эмоции Чимин на лице старшего не видит. — Вы обещали мне пойти, — Чимин поджимает губы и всё же садится в кресло напротив, мысленно требует от себя большей собранности и уверенности, иначе его Мин Юнги отсюда ссаной тряпкой выгонит. — Хм? Тебе я ничего не обещал, — щурится Мин Юнги, но ручку откладывает и на спинку кресла откидывается. — Ладно Вам, господин Мин, — пытается умаслить его Чимин. — Неужели в самом деле боитесь проиграть мне партию? Юнги чуть хмурится, и губы его на секунду приоткрываются, но он ничего не говорит. Только вздыхает и коротко проходится языком по уголкам губ. Чимин чувствует прилив спокойствия в этот момент. Сначала ему показалось, что начальник действительно сильно занят, а Чимин, как нерадивый подросток, не понимающий серьёзности взрослых, навязывается. Но теперь он видит: Юнги специально ограждает себя кипой работы, прячется за ней, как за всегда непробиваемым алиби. «Я работаю» и «я устал, пока работал» — самые действенные оправдания. Юнги не знает, как ему быть, мечется и ищет правильный выход из складывающейся ситуации. Но не находит ничего лучше старого-доброго трудоголизма. Чимин знает, каково это. — Неужто и меня теперь боитесь? — с каплей сожаления глядит Чимин. У него не было цели загнать Юнги в угол. Может быть чуть-чуть, ради игры. — Но я не кусаюсь. Разве что нежно. — Пак Чимин, — вздыхает Юнги и хочет сказать что-то, но мысль не находится. Он качает головой и прикрывает на секунду глаза. Сводит руки на груди, закрывается от Чимина и хмурится. Цепляет привычную маску, в которой комфортно и безопасно. — Я знаю, что это такое, — вдруг говорит Чимин серьёзно. — Правда знаю, господин Мин. И если думаете, что, прячась за бумажками, выглядите взрослым и занятым, то спешу огорчить. И если думаете, что выгорание от переработок вернёт вам ясный рассудок, то Вы снова не правы. Вместо того, чтобы закапывать себя заживо, лучше бы сходили вместе со всеми развеялись. И то пользы больше бы было, чем от самобичевания. Чимин больше не говорит — не видит смысла. Если Юнги и подобного не поймёт, то Пак не сможет ему помочь, как бы сам того ни хотел. Поэтому даёт сейчас выбор. Юнги смотрит прямо, двигает застарелыми шестерёнками, но уже в другую, непривычную для них сторону. — Мало мне было одного Ким Намджуна что ли? — ворчит он, резко отворачивая голову в сторону. Вздыхает обречённо, а после выдаёт: — Я не умею играть в Уно, или во что вы там, молодёжь, играете. — Да это проблема разве, господин Мин? — радостно улыбается Чимин. — Научим. В два счёта научим! Там правил-то кот наплакал. А с вашими мозгами грех не разобраться. Пойдёмте! Чимин вскакивает с кресла, которое уже успел хорошенько так нагреть, и кивает начальнику в сторону двери. Тот встаёт с кряхтением и через очевидное «не хочу». Но Чимин с улыбкой тянет ему руку, а Юнги проходит мимо, ударяя по раскрытой ладони своей. Почти у самого кафетерия они сталкиваются с Чонгуком, что приветствует начальство и заходит вместе с ними. Чимин молча ликует от такого стечения обстоятельств, ведь так они не засветятся с гляциологом только вдвоём. Юнги сразу же ретируется в сторону Намджуна, что даже не сразу замечает его. А Чимин прибивается к Чонгуку, который, что неудивительно, берёт курс в сторону Ким Тэхёна. Метеоролог опять о чём-то спорит с Хосоком который раз за день. — Что у вас тут за шум? — удивляется Чимин, подойдя ближе. Большая часть столов сдвинута к стене и наставлена друг на дружку. Но парочка остаётся стоять посреди кафетерия, чтобы была возможность разложить на них карты или настолку. Вокруг одного из таких мест столпились Тэхён с Хосоком, пока Сонхва и Сокджин играют в Маджонг. — Ничего нового, — вздыхает Хосок подошедшему к нему Чимину, — Тэхён опять злится, что Сокджин-хён держит верх даже в такой игре, как Маджонг. Знаешь ведь, что тут победа — лишь воля случая. Но Тэхён уверен, что у Сокджина-хёна есть своя секретная тактика. На каждую игру, видимо… — Понятно, — удивляется Чимин, потому что ещё парой часов ранее Тэхён восхвалял игру и серьёзность океанолога. Кажется, Тэхён намерен разобраться с этим, даже если восхищается игрой старшего коллеги. — Жулики! — ругается Тэхён и хмурится, когда ему не удаётся узнать секрет успеха коллеги. — Каждый раз одно и то же, — смеётся Сокджин, выбивая последнюю кость с нужным рисунком, оставляя Сонхву в проигравших. Тот дует губы, но, кажется, не особенно то и расстраивается таким исходом. Тэхён, ничуть не удивлённый чужой победой, раздосадовано валится на стул рядом с Чонгуком, кажется, остывая. На плечо Чимина неожиданно ложится ладонь. Механик оборачивается на внезапно появившегося за спиной зама, что протягивает ему стакан пива — Пак по запаху, а после и виду безошибочно определяет. — Я думал, Вы шутили, когда говорили про алкоголь, — удивлённо отвечает Чимин, но стакан принимает. — Напиваться всё ещё не приветствуется, но от стакана пива в тартарары не улетишь поди, — Намджун подмигивает и, хлопнув по плечу, обращает внимание на вновь одержавшего победу океанолога. — Зима сменяет лето, а победитель у нас один. — О, капитан Мин тоже здесь, — удивляется Сокджин, игнорируя слова зама, и широко улыбается. Замеченный им Юнги за спиной Намджуна хмурится и делает полный негодования глоток пива. — Наконец, почтили нас своим присутствием? — Меня вынудили, — вздыхает Юнги. Зато честно. — Предлагаю сегодня посидеть в одном кругу за Уно, чтобы начальник тоже влился. Что скажете? — Намджун потирает крупные ладони, а после согласных кивков кладёт на стол потрёпанную временем колоду цветных карт. Каждый берёт себе по стулу, и уже через минуту вокруг стола собирается неровный овал заинтересованных людей. Из девушек к ним присоединяется только Хеджин. Юнги садится рядом с Чимином, и это чувствуется так нереально, что у механика даже сердце сбивается с привычного ритма. В окружении коллег эта близость кажется сильней в стократ. Чимин ёрзает от лёгкого напряжения, но старается взять себя в руки, так как видит спокойствие самого начальника. — Ещё раз напоминаю правила всем, кто забыл, — Намджун тасует колоду, параллельно вспоминая количество цветов в игре и обозначения карт. Сокджин зевает и в целом выглядит расслабленно, чего не скажешь о Тэхёне. Кажется, он не намерен отдавать победу Сокджину так просто. — Ты же мне поможешь? — уточняет Юнги у сидящего под боком механика, когда Намджун приступает к раздаче. — То есть? — не понимает Чимин. — Тут каждый за себя. — Джун-а, Чимину не раздавай. Он мой напарник на первую партию, — Юнги машет рукой и опускает локти на стол, как ни в чём не бывало. Намджун лишь жмёт плечами и раздаёт на меньшее количество игроков. Чимин сбит с толку первые пару секунд, но итог ему всё равно нравится больше. — Ну тогда мы не можем проиграть, — хмыкает Чимин и придвигает стул ближе, заглядывая в веер карт своего «напарника». Сначала всё идёт гладко. Юнги в самом деле спрашивает совета, а Чимин иногда напоминает, что означает та или иная карта. Он выглядывает из-за плеча начальника, иногда тыча в нужную карту, чтобы подсказать новый ход. Так со временем из игры выходят все, начиная, конечно, с Сокджина, который едва ли не на третьем круге выбрасывает все карты и выходит абсолютным победителем. Остаются только они с Юнги да Хосок. На столе перед ними зелёная карта, которой не находится ни у них, ни у соперника — приходится разорить колоду и снова набрать полные руки карт. Юнги шипит что-то вроде «какой чёрт меня дёрнул прийти сюда», но всё равно судорожно размышляет и рассматривает свой веер, решая, чем же сходить. Чимин тихо пальчиком кажет на карту смены хода, затем на плюс две карты, после на плюс четыре и в завершении карту нужного им цвета. Юнги следует примеру и засыпает Хосока картами так, что к заветному «Уно!» у учёного всё ещё целая коллекция карт, а Юнги выбрасывает последнюю. — Отлично сработано, господин Мин, — улыбается Чимин и ловит такую же яркую в ответ улыбку. Юнги ухмыляется довольно, ладони растирает, щурит глаза, а сам взгляд в итоге опускает в пол. — Требую реванш, — грустно вздыхает Хосок, тасуя снова всю колоду и неся на себе участь проигравшего. — Ага, только теперь начальник играет один. С Чимином каждый может, а Вы попробуйте без него, — смеётся Тэхён, закинувший ногу на ногу. — Не думаю, что это будет труднее. Теперь-то я разобрался. Следующий раунд проходит в чуть бо́льшем напряжении, ведь из игры быстро выходят Сокджин с Тэхёном. Чонгук хмурится пуще прежнего, когда ему приходится взять карту из колоды, а Хосок настроен решительно — проиграть начальнику ещё раз он не намерен. Только Чимин чувствует себя расслабленно. Юнги совсем не умеет держать карты в руках, и механик, на правах его соседа по игре, прекрасно видит наличие в руках старшего. Он подкидывает ему то, на что Юнги ответить не сможет, заставляя того каждый раз набирать карты из колоды. Таким образом Чимин выходит из игры следующим. А теперь он ждёт момента, когда начальник сосредоточится и забудет о самом главном правиле игры, как это обычно бывает с новичками. Юнги с Чонгуком остаются в игре вдвоём, когда Хосок бросает последнюю карту и выдыхает, поглаживая себя по груди в успокаивающем жесте. Начальник делает ход и остаётся с одной картой в руке. Чимин хмыкает. — Не сказали «Уно», господин Мин. Берите две, — Чимин ладошку ему меж напряжённых лопаток кладёт и хлопает успокаивающе. Все дружно гогочут и хвалят Чимина за внимательность, а Юнги смотрит волком — того и гляди в руку вцепится. Однако берёт положенные две карты, но уже через пару ходов всё же побеждает, уже не забывая крикнуть «Уно». Чонгук прячет лицо за ладонями, а Тэхён, сидящий поблизости, смеётся и приобнимает электрика за плечи. — Хватит с меня этого вашего ребячества, — вздыхает Юнги и встаёт из-за стола. Однако весь его вид говорит о том, что он насладился игрой и такой азарт не чувствовал уже давно. Да и выйти победителем там, где карты-то второй раз в жизни держишь, в любом случае приятно. — Вы уже всё? — спрашивает Сонхва, состроив грустную мордашку. — Отойду по делам, — отвечает Юнги и в самом деле идёт туда, где раздают пиво. Чимин провожает его фигуру кривой улыбкой. Тэхён раздаёт карты по новой. Игра затягивается на час. Кто-то уходит, кто-то пополняет ряды игроков. Но Юнги больше не играет. Они говорят о чём-то с Намджуном, сидя поодаль от остальных. Чимин, конечно, не устаёт кидать взгляды на них, но его будто и не замечают вовсе. В итоге, смирившись с мыслью, что на сегодня это, видимо, все их взаимодействия, Пак вливается в игру, игнорируя желание повернуть голову и впиться взглядом снова. В конце концов, победить Тэхёна в партии Уно тоже достаточно приятное событие. — Кино смотрим? — спрашивает Намджун у рассредоточившихся по разным углам кафетерия работников. Все согласно угукают, а Чонгук подлетает, будто это к нему напрямую с приказом обратились. Сразу оказывается у ноутбука, пару раз стучит по тачпаду пальцем, а потом опускает белый экран для проектора. Остальные расставляют стулья в неровные рядочки, имитируя городской кинотеатр. Но получается он всё же больше лагерным и очень импровизированным. Ни тебе запаха попкорна, ни целующихся парочек на последних рядах. «Почти как в кинотеатре», — усмехается Чимин, когда ставит свой стул в один из последних рядов, ни на что не надеясь, конечно. Но вдруг? Все рассаживаются в первых рядах, а когда Чонгук включает фильм, то свет в кафетерии тухнет. Зрители окунаются в комфортную темноту, располагаясь поудобнее на своих заранее принесённых местах. Чимин садится на стул, стараясь не искать взглядом начальника. Но мучиться долго не приходится, ведь тот сам оказывается на соседнем месте. Садится и протягивает ему стакан пива в качестве жеста доброй воли, не иначе. Чимин вообще-то и не хочет уже пить, его и первый стакан приятно расслабил, но больше Пак рисковать не желает. Да, завтра выходной, и поэтому провести его с головной болью не самая заманчивая идея. Но механик не может отказать. Точно не сейчас. Он в темноте тянет руки и, чтобы не пролить, обхватывает обеими ладонями стакан, захватывая и горячие пальцы начальника тоже. Они у него вздрагивают, и не держи Чимин напиток крепко, стакан непременно опрокинулся бы на них. Юнги быстро убирает руку и обращает всё своё внимание на экран, поджимая губы. Чимин знает, что они и так сильно рискуют, поэтому убеждает себя не озорничать и не лезть под руку. Потягивает потихоньку пиво и позволяет себе насладиться минутками спокойствия от единения с коллективом и самим начальником, но вот фильм его совсем не цепляет. Чимин не вникает в суть с самого начала, а потом уже становится поздно. Юнги, кажется, тоже не в восторге. Мужчина зевает уже третий раз подряд, заражая этим же Чимина. Затем гляциолог пару раз клюёт носом и, видимо, придя к взвешенному решению, наклоняется чуть к соседу. — Не дуйся, но я сейчас усну, — он одну ладонь кладёт на коленку механику, чуть сжимая, а тот подбирается весь от неожиданности, влажный стакан стискивая в пальцах крепче, чтобы не выскользнул ненароком. — До завтра. Последние слова обжигают ухо Чимина, так близко находится начальник. Он один раз хлопает его по коленке и встаёт со своего места, идя к выходу. Никто не обращает внимание на ретировавшегося гляциолога, кроме Чимина. Тот кусает щёки изнутри, пока в груди всё горит и пульсирует. Прямо сейчас. Другого идеального момента может и не подвернуться. Чимин тоже поднимается со стула и, оставив недопитое пиво на раздаче, тихо пробирается к выходу из кафетерия. В коридорах светят диоды, и глаза после долгой темноты не слепят — вокруг комфортный полумрак. Он уверенно идёт в жилой блок, где находятся комнаты начальника и его зама. Только у них боксы, рассчитанные на одного человека, так что Чимин знает, куда ему идти, чтобы стопроцентно повстречать одного конкретного человека. Он видит силуэт в коридоре и ускоряется. Его шаги быстро распознают и оборачиваются. Чимин слышит чужой смешок и видит, как начальник головой качает. — Так и знал, что пойдёшь следом. Мы как в детском лагере — сбегаем вместе с дискотеки, пока вожатые не увидели. — Вам понравилось отдыхать со всеми? — спрашивает Чимин зачем-то совсем не то, что хотел бы. Но Юнги кивает, и Чимин видит его мягкую улыбку, ушедшую в тень вместе с опущенным от смущения вниз лицом. — А со мной? — И с тобой. — Тогда… что мне сделать ещё? Минута тишины длится совсем недолго, но за это время Чимин успевает отругать себя за эмоциональность, а потом мысленно вознести молитву о прощении за его слишком самоуверенные слова. Начальник молчит, заставляет томиться в собственном соку. Это у него свой вид игр что ли таких — изводить Чимина? Юнги вдруг делает шаг навстречу и поднимает ладонь, касается кончиками пальцев его шеи. Чимина опять раздирает мурашками от ощущения горячих и слегка шершавых от вечных ветров рук на своей коже. Он коротко лижет губы и смотрит на старшего вопрошающе. Обхватывает рукав его кофты в ответ. А Юнги наклоняется к самому уху. — Тебе стоит быстрее найти свои ключи и вернуть мои. Потом поговорим, — шепчет Юнги и смеётся хрипло напоследок. Отходит и треплет волосы механика, пока тот пытается обработать полученную информацию. Юнги пользуется замешательством младшего и оставляет того одного, зайдя в свою комнату. Спрятался в «домик», будто они дети какие в самом деле, сбежавшие из-под надзора взрослых. Чимин думает только о том, сколько всего на самом деле хочется сказать гляциологу. Как хочется порой пристыдить его за самое настоящее глумление над младшими, и как иногда хочется вступить в битву «кто кого перефлиртует», потому что иной раз кажется, что Юнги забирает первенство, жульничая. Решимость растёт внутри механика изо дня в день, от встречи к встрече. Однако сегодня, внимая виду закрытой перед носом двери, она оседает к самому плинтусу, протяжно зевая. Пак ретируется в свою холодную постель, чтобы забыться сном, отгородившись от обстоятельств и мыслей о столь желанном начальнике хотя бы до позднего утреннего пробуждения среди бескрайних льдов.