Ну, Лёха, скажи, зачем ты вынул чёрные ленты, обмотанный детей пугал и взрыв фугаса в аптеке – это твоя вина

      Влетает в офис шумно и тут же спотыкается о работника, что сгорбившись над стойкой секретаря (которой опять нет) заполняет какие-то бумажки.       Лёха громко, оглушающе, извиняется, не удосужившись вытащить наушник, быстро заглядывает клерку через плечо — тот заполняет некую отмороженную бюрократическую хуету в двух экземплярах, и идёт помогать девочке-бухгалтеру с компом. Возвращается, а клерк ненамного продвинулся в заполнении бланков. Выглядит так, будто вот-вот упадёт и окочурится прямо тут. Лёха с любопытством, но умеренным, интересуется, а для чего это. Ответ такой скучный и ненужный, что сисадмин его не запоминает. — А ты кто вообще? — резонно вопрошает клерк, максимально отодвигаясь от нависшей в 183 каланчи. Сам он на головы две ниже, но оттого, что вжимает голову в плечи и горбится, выглядит ещё меньше. Жалко. — Местный «тыжпрограммист». — А, ты наш эникейщик и сисадмин, — клерк кивнул сам себе. Узнавание должности его будто успокоило. Сисадмин последний раз бросил взгляд на бумажки и мясистые пальцы, перепачканные чернилами и пошёл к себе в нору, насвистывая прилипчивый мотивчик. Дорога до серверной была далёкой и скучной, Лёха занимал голову никчёмными мыслями, чтобы было не так уныло. Уныло. Унылый тип. Блёклый. В такую жару летом — в стрёмном свитере, как пенсионер на вид, хоть тому едва ли больше 25. Да и в свитерах, с копной грязных волос обычно представляли сисадминов в нулевых и десятых. А тут клерк. Точка в гуще офиса. Постоянно у всех на виду жирным пятном мозолил глаз коллектива. Из мезозоя ретиво смотрел. И беляшик за рабочим столом ел. Лёха тоже был бичом, пусть и не выглядел так явно стрёмно. Ярко красный свитшот, который он называл кофтой. Он всё называл кофтами, ибо хуле. Штаны. Одни. Когда их стирал на выходных — никуда не выходил из дома. Да и когда не стирал, не отличался активным образом жизни. Домосед, любил погонять в «Как достать соседа» и что поновее. Покурить, позалипать за кинчик, попить с друзьями пивка, опять же в квартире, редко — в баре, на улице или гостях. Неряшливый образ жизни. Обычный и не интересный. Как сопля, прилипшая к пальцу. Вдруг прилипла к другой сопле. Уже засохшей снаружи, но мягкой внутри. И пыльцой на пальце пялились, с паяльником пятничным спелись и спаслись от горца, стереопогрузчика и его брата стереопогрузчика. Клерк заходит к сисадмину с какой-то просьбой. Но не по его профилю. Что рофельно. Он просит пустить его сюда поесть. — Чё? — Запретили есть на рабочем месте. И ты знаешь, какая вонючая у нас столовая. Клерк не стал пояснять, что сама столовая не вонючая, а воняют разогреваемые какой-то гнидой рыбные котлеты, гороховые каши и прочие нямки, но Лёха сразу всё понял. Там каждый день кто-нибудь да устраивал гастрономический баттхёрт другим. Все так привыкли, что жрали своё хрючево довольно. Самые утончённые уходили на обеденный перерыв в кафе. А Лёха ел за компом, вытягивая ноги на стол. Из своего контейнера. У него и мини холодильник тут стоял. Правда на 90% он был забит не едой, а пивасом, но какая разница. ---- — А девочка у тебя есть? — с ленцой ленивца интересуется Лёха, громко отпивая пиво. И продолжает пристально смотреть, ожидая ответа. — Есть. Ну как, есть. То есть, то нет. — Пиздец ты канцелярская крыса. Как вилять научился. В ответ клерк беззлобно вздохнул. — Если бы я был более перспективным и амбициозным, то мы бы с ней встречались и всё бы было замечательно. Она хорошая. — Но ты на хую вертел стараться даже ради неё? — сложив ногу на ногу, улыбнулся Лёха. Улыбка его расползлась по лицу мохнатой гусеницей. — Ну типа, — клерк кивнул Ого, у этого червяка есть хоть одна косточка. — И вот, — как бы желая побыстрее продолжить и навсегда закрыть эту личную тему продолжил он, — встречаемся с ней раз или два в неделю, чтобы поебаться и расходимся. На большее не приходится рассчитывать. — А ты что ли не ебаться как хорош в постели, что она с тобой только ради секса? — Лёха зажевал нижнюю губу как олигофрен и трогал её пальцем. В пьяной голове обрабатывалась сложная информация. — А ты с какой целью интересуешься? — пьяный клерк становился каким-то злобным. Язвил, копировал фразы, чёта там парировал зубочисткой. — Это просто забавно и не сочетается с твоим образом. С первой секунды до клерка не дошло, а потом он провёл пятернёй по сальным волосам и обтёр ладонь о чёрные джинсы. — Бюро достойных образов отказало в выдаче хотя бы на прокат. В ответ ему непиздораздельно помычали. Сисадмин присосался к сиське пива, сжал её могучей рукой и допил всю так ретиво, что и воздух весь высосал, стенки бутылки вовнутрь сжались от страха и мощи перед этим хмельным мужиком. ±-- Копроратив Лёха любил вот это всё русское и всратое. Зажатые офисные люди, которые на корпоративе превращались просто в разузданых свиней. Но Лёха не относился к ним предвзято, он искренне кайфовал. Жалел только, что коллектив, по большей части, молодой, нет душевных тётечек за 40-50, которые бы весело отжигали. Молодые девушки, нет ни колхозного макияжа, ни химзавивки, ни удушающих тяжёлых духов, брошей, серёжек и бус под жемчуг, ни даже блуз с пайетками. Он что, так много просил? Стоят в углу, переписываясь в телефоне. Такие стильные, с кератиновым выпрямлением волос, с нотками брезгливости к обязательному посещению сего мероприятия. Сами не танцуют. Лёха ставит хардбасс и начинают с Петей отплясывать. С ними Митя. ----- Бывшая, записанная в телефоне как Женя Жигуль, работает логистом на пивзаводе и Лёха пивом оптом закупается со скидкой, отдавая взамен носки ей красивые, разноцветные. Мягкие. Как её ноги и руки. Но нельзя любить только части человека.