Моя семья и Крис Редфилд

      Впервые задумываться об окружающих меня отношениях и делать выводы я начала лет в четырнадцать. Собранных воспоминаний было достаточно, чтобы понять, что происходит в семье и у папы с Крисом, но нужны были какие-нибудь неопровержимые доказательства. Мне нужно было понять, как и почему. Я хотела с ними поговорить, но понимала, что никто ничего мне не скажет.       После того папиного дня рождения, когда мама обиделась, они с Крисом стали осторожнее и перестали палиться. Даже виделись намного реже. Однажды я подслушала их разговор об этом.       — Крис… Мне кажется, Роуз что-то замечает. Мия точно давно подозревает, хоть и не говорит ничего. Давай перестанем…       — Что?       — Рисковать…       Крис какое-то время молчал, а потом тихо ответил:       — Я тебя люблю.       — Я знаю, я…       — Ты знаешь. Конечно, ты знаешь.       — Крис, пожалуйста. Я не могу потерять семью.       — Знаю. И что, это конец?       — Нет! Не знаю… Просто… Перестанем рисковать. Будем осторожнее.       — Окей. До скорого.       — Да, давай…       Чувства по этому поводу у меня были неоднозначные. С одной стороны мне нравилось за ними наблюдать, а с другой я радовалась, что семья для папы всё-таки важнее. Вопрос в том, сказал ли он это искренне, или потому что так правильно? В любом случае они действительно стали осторожнее. Можно даже сказать избегали друг друга. На тренировки я стала ездить сама, только благодаря им не приходилось очень скучать за Крисом, если бы не его база, мы бы вообще не виделись. Даже мама спрашивала у папы, что произошло, и куда пропал Крис. «Много работы» — всегда был такой ответ. Редфилд говорил мне то же самое. А я воровала у него сигареты. Помню, как спряталась в каком-то переулке после школы и впервые закурила. Если честно, это было ужасно. Лёгкие свело, они тут же выплюнули дым обратно вместе с кашлем. Голова закружилась, начало тошнить. Но меня это не остановило. Если люди как-то курят, то и я смогу, надо только привыкнуть.       Вот только я не подумала о запахе сигарет, поэтому дома получила по полной программе. Ну, ничего, выводы сделала, стала носить с собой духи и жевачки. Курила в основном когда было особенно плохое настроение. Знаете, когда так плохо, что хочешь сделать ещё хуже? Мы с одноклассниками продолжали справедливо ненавидеть друг друга. Хоть и были те, кому, я видела, я была интересна, но они не решались со мной общаться и держались подальше. Но я давно в них разочаровалась и ничего не ждала, меня вполне устраивала дружба с людьми Криса на его базе. Конечно, я была для них всего лишь забавной малолеткой, но они были приветливы со мной, не боялись, не презирали или не показывали этого, и мы вполне нормально общались.       Однажды папа возвращался с корпоратива и не мог вести машину, а я была на тренировке у Криса допоздна, и он предложил подбросить нас обоих до дома. Я сидела на заднем сиденье и рубилась в Dead trigger на полной громкости, мне просто интересно было, когда кто-то из них попросит меня выключить звук, но они не просили, их вообще не смущала беспрерывная стрельба и рев зомби. А вот мама вечно ругалась на такое и просила убрать звук и вообще не увлекаться подобными вещами. Папа и Крис о чем-то тихо переговаривались, как обычно о работе, о моих успехах. Они думали, что я смотрю в экран, и я в общем-то так и делала, но это не мешало мне бросать взгляды на них. Поэтому когда Крис взял папу за руку, я, конечно, тут же заметила, но делала вид, что ничего не вижу.       Они сплели пальцы, перебирали ими, буквально ласкали друг друга. Крис провел пальцами по тыльной стороне папиной ладони и скользнул ими вверх под край рукава. А вот и то самое странное чувство, «магия дружбы». Папа посмотрел на Криса, чуть улыбаясь. Всё с вами ясно. Я забыла играть, и меня сожрали. Они уловили внезапную тишину, которой сменилась моя беспрерывная стрельба, и тут же отпустили друг друга и отвернулись. Крис нажал на газ. Меня распирало наброситься на них с вопросами, ладно ещё руки, но как они объяснят мне все те поцелуи? Я отложила телефон и подалась вперёд, облокотившись на оба сидения и зависнув по центру.       — Пап?       — М?       Я не могла решиться.       — Что, милая?       — Ничего. Забудь.       Я откинулась назад и скрестила руки на груди. А смысл спрашивать? Только напугаю их и спровоцирую ещё больше отдалиться и прятаться. А мне не нужно, чтобы они прятались. Мне нужно понять, что у них сейчас. К чему вопросы, если и без того по всему ясно, что они любят друг друга. Ладно Крис, но папа… Это что, получается, что он… гей? Хотя нет, у него же есть мама, и я откуда-то взялась. Значит, би? Никогда не интересовалась темой ЛГБТ, а вот, похоже, придётся. А с Крисом всё ясно теперь, потому у него и нет семьи, можно было уже десять раз жениться за столько лет, будучи таким крутым мужиком, да ещё имея на работе таких же офигенных девушек. Я подперла голову рукой, упираясь локтем в колено, и смотрела на мелькающие в зеркале заднего вида глаза Криса. Интересно, как же они в это влипли? Кто первый начал? Как давно? Я даже не знаю, как они познакомились.       Пару лет мне ничего особенного не удавалось выследить, они скрывались как могли. Я уже даже начала опасаться, что всё, прошла любовь. Но их мимолётные взгляды друг на друга всё ещё говорили о многом. Однажды папа вечером собрался и уже обувался, мы с мамой вышли из гостиной, я в обнимку с ведром мороженого и учебником.       — Куда ты?       — Крис просил заехать.       — Что-то случилось?       — Не знаю. Он не сказал.       — Почему так поздно?       — Не знаю.       — Только не слишком напивайтесь.       — Постараемся.       Только за папой закрылась дверь, я бросила мороженое и книжку и рванула в свою комнату собираться. Что-то мне подсказывало, что это очень хороший шанс что-нибудь выяснить. Вызвала такси и помчалась вниз.       — Похоже, уведомлять меня о своих планах заранее в этом доме не принято, — недовольно произнесла мама.       — Ой, прости. Я просто вспомнила, что забыла тетрадь по биологии на базе. А биология у нас завтра.       — У тебя же есть номера всех на свете, наверняка кто-то ещё на базе, пускай привезут.       — Да с чего им ехать сюда из-за одной моей тетрадки? Сама справлюсь.       — Попроси папу, он заедет.       — А вдруг у Криса что-то срочное случилось? Мам, всё нормально, это только моя проблема, и я сама с ней разберусь. Мне уже шестнадцать. Я профессиональный боец. Всё будет окей. Такси сейчас приедет. Не волнуйся, если задержусь, значит с кем-то заболталась.       — С парнем? — улыбнулась мама. — И кто же он?       — Снайпер, — гордо и бессовестно соврала я и выбежала за дверь.       — Только не делайте глупостей! Тебе ещё рано! — крикнула мама вдогонку.       Ну да, очень я кому-то нужна, чтобы делать со мной глупости. И вообще — глупости это по моей части. Доехав до дома Криса, я побродила под глухим забором, борясь со своим воспитанием и совестью, но боялась, что что-нибудь пропущу, и всё-таки перелезла через ограду. Подобралась к светящемуся окну гостиной и медленно выглянула из уголка. Они сидели рядом на диване за столом, на котором стояла бутылка виски и стаканы. Папа опустил голову на плечо Криса. Они говорили и медленно пили. Я терпеливо ждала, окна дома Криса были на удобной высоте — как раз в мой рост, можно было просто стоять и смотреть, разве что чуть пригибаясь и стоя в стороне, чтобы не отсвечивать лицом. Жаль, не слышу, о чем они говорят. Только чувствую папины настроения. Ему спокойно, хорошо, периодически грустно.       Крис уложил его к себе на колени и наклонился, ласково гладил по лицу. Они долго разговаривали и целовались, а потом Крис подхватил его на руки и вынес из комнаты. Меня такой победный азарт охватил, что я едва сдерживалась, чтобы не влететь в дом с криками «Я знала!». Останавливало только то, что нужно было смотреть дальше, я же ещё ничего такого не увидела, да и не верила, что увижу. Ну как может папа с Крисом… Не могу представить. Так, где там у Криса спальня… Они же наверняка идут туда. Я обошла дом, пригибаясь под окнами, и подошла к окну спальни. Оно было приоткрыто вверху на проветривание. Внутри было темно, они не включили свет, но я видела нормально. Папа стоял боком ко мне, Крис прикрыл дверь и встал перед ним, начал расстёгивать его рубашку.       — Почему тебе всегда нужно особое приглашение?       — Потому что твоя инициатива — тебе и отвечать, — с улыбкой ответил папа.       — Боже, ты наконец-то ответил на этот вопрос. Раньше всегда молчал.       — Я знал, что тебе не понравится ответ.       — Ты думаешь, я этого не понимал? — Крис провел рукой снизу вверх по его торсу и остановил ладонь на шее.       — Я думаю, что ты не должен меня любить.       Крис сжал пальцы, папа хрипло вдохнул сдавленным горлом, но не сопротивлялся.       — Я люблю тебя, хочешь ты того или нет.       — Я хочу, но…       — Заткнись.       Крис отпустил его горло, обнял и поцеловал глубоко, порывисто, стащил рубашку, она упала на пол. Меня передёрнуло от захлестнувших папу ощущений от рук Криса, гуляющих по телу. Я прижала рукой изумлённый выдох и отвернулась. Не может быть. То есть они реально. То есть настолько. Чёрт. Офигеть просто. Одно дело предполагать, а другое — видеть и чувствовать. Этого ведь не должно быть. Как и меня здесь. Но раз уж я здесь… Мне интересно. Я снова повернулась к окну и наблюдала, как Крис неспешно снимает одежду. Какое у него красивое тело… Одни мышцы. Он расстегнул ремень и толкнул папу на кровать. Вот чёрт, впервые вижу полностью обнажённого мужчину в реальности. Да ещё возбуждённого. И как вот это может поместиться туда? Я кусала губы и едва не впечатывалась носом в стекло. Крис стащил с папы всю одежду. Теперь я знаю, что папа по сравнению с Крисом светлее и тоньше, у него тоже достаточно тренированные мышцы, но не настолько, хотя мы регулярно тренируемся вместе. Пап, прости, что смотрю на это. Редфилд, тебя вообще учили шторы закрывать?       Крис навис над ним сверху, посмотрел в глаза, потом наклонился и начал покрывать поцелуями тело. Меня уже трясло так же, как папу. Я, наверное, красная, как варёный омар. О боже. Крис спустился ниже и взял в рот, двигал головой вверх-вниз, водил руками по его раздвинутым бедрам, я буквально чувствовала это на себе и кусала губы до крови. Мне вдруг пришло в голову, что я хочу быть на месте папы. Как же стыдно, но интересно и даже приятно. О, Крис поднялся, оперся коленом о край кровати, двигая рукой по своему члену. Папа приподнялся на локтях и смотрел на него странным взглядом, я у него такого ещё не видела. Жаль, не разглядеть цвет глаз, интересно, какой сейчас, вдруг какой-нибудь совсем невообразимый? Красный, например, как страсть.       Он потянулся рукой вперёд, и Крис наклонился к нему, лег сверху, они спелись руками и ногами. Спустя несколько минут поцелуев и ласк, Крис потянулся к прикроватной тумбочке и что-то достал, что-то там сделал руками и сунул пальцы папе… Эм, да, прямо туда. Почему секс это так смешно? Блин, почему я не подумала, как потом буду всё это вспоминать? Особенно в свой первый раз. Серьезно, у меня просто истерика будет от смеха и страха. Но это, конечно, не повод прекращать смотреть. Отступать поздно. Буду идти до конца.       — Мы слишком редко видимся, — сказал Крис, двигая рукой. — Ты успеваешь отвыкнуть от меня. И твоё тело.       — Это… нестрашно…       — Нравится, когда каждый раз как первый?       — Мне нравится скучать по тебе.       — А мне, знаешь ли, не очень. Трудно терпеть.       Через несколько минут Крис вынул пальцы и вошёл в него членом, папа выгнулся и тихо застонал. Никогда не слышала такого его голоса. Выходит, Крис знает его лучше, чем я, хоть мы и живём вместе. Хотя это логично. Они и знакомы дольше. Крис двигался всё быстрее, комнату заполняли резкие вдохи и рваные выдохи между поцелуями. Меня же заполняли чужие чувства, до боли, до головокружения. Интересно, это нормально? Как, почему и зачем мы связаны? Раньше я думала, что у всех детей с родителями такая связь. Но, кажется, это не так. Мутамицелий? Неважно. Ох, с возрастом это стало только сильнее, ещё и вместе с таким зрелищем… Я сжимала рукой ноющий живот, тело явно хотело чего-то подобного. Но опустить руку ниже я не решалась. Думала, что сильнее уже некуда, но тот момент, когда папа кончил, наверно, останется в памяти моего тела на всю жизнь.       Забавно, что в детстве я тоже всё это ощущала, когда была недалеко, когда они закрывали меня в кабинете с компьютером и уходили «бороться с монстрами». Но я ничего не понимала и просто не обращала внимания, блокировала эти ощущения, да и они не были настолько яркими. Сейчас это просто шок. Ноги подгибаются, колотит как в лихорадке. Отвлекшись на себя, я чуть не упустила момент, когда Крис поднялся, взял с тумбочки сигареты и зажигалку и направился к окну. Едва успела юркнуть вниз. Он распахнул окно и щёлкнул запалом. Я вжалась в стену всем телом, молясь всем богам, чтобы он меня не заметил. Была уверена, что заметит, это же Крис, он внимательный, у него такая работа. Даже не знаю, что сейчас будет. Он убьет меня? Скорее папа. Или им просто будет ужасно стыдно, и они попытаются оправдаться? Но Крис пока что не видел меня и закурил.       — Итан… — сказал он так, как говорил только Крис, так мягко и глубоко, с бесконечной нежностью.       Я подумала, что больше всего на свете люблю папино имя, особенно когда его произносит Крис. Оно такое ласковое, доброе, спокойное, домашнее, милое…       — Крис? — отозвался папа из комнаты.       — Не знаю. Я всегда хочу сказать тебе много всего. Когда я один, я составляю в голове целые речи и забываю их, потому что всё не то. Я не знаю, как говорить о том, что чувствую. Нет таких слов. Я могу только молча тебя любить. Ты, наверное, думаешь, что я просто помешанный озабоченный кретин, который домогается до тебя каждый раз, а ты терпишь это, потому что мы вроде как друзья, потому что тебе нужна моя защита, потому что, как ты сказал тогда после Румынии, без меня тебе страшно…       — Крис. — Я ощутила, как папа разозлился. — Если у тебя обо мне такое мнение, зачем это всё? Зачем я тебе? За что ты меня любишь?       На моё плечо упал пепел сигареты, но я не шевельнулась, чтобы не привлечь внимание.       — За всё. За то, что ты сильный. За то, что никогда не сдаёшься, что бы ни было. Не знаю. Я не могу этого всего описать. Ты просто нереальный. Самый крутой человек, какого я знаю. Я хочу быть с тобой рядом всегда. Я хочу давать тебе свою любовь, чтобы ты знал, чувствовал, как я тебя люблю. Меня просто штырит, когда я тебя вижу, когда думаю о тебе.       — Неужели в твоей жизни было мало таких людей? Ты всегда окружён сильными и стойкими.       — Это другое. Это их работа, их натаскали. А ты такой по натуре.       — Я обычный, Крис. Любой бы спасал свою семью, если действительно любит её.       — Без рук? Без ног? Без сердца? Окружённый монстрами, о существовании которых даже не подозревал? Любой на твоём месте сошел бы с ума.       — Ты думаешь, я не сошел? Может, потому и не сдавался. Я знал, что умру, каждую секунду. Какой смысл был сдаваться, если уже начал, если конец будет один? Ты романтизируешь.       — Может быть. Но моих чувств это не отнимает.       Снова упал пепел.       — И что ты молчишь? — спросил Крис. — Почему тебе всегда нечего мне сказать?       — Я все слова истратил на Мию и Роуз. Тебя люблю молча. Сердцем, которое ты вернул мне собственными руками. Знаешь, я никогда не забуду ощущение твоей руки у меня внутри, под ребрами, между лёгких.       — Да, мои руки побывали у тебя везде, — усмехнулся Крис.       Папа тихо рассмеялся.       — Просто знай, что я люблю тебя. Иначе бы не был сейчас здесь. Ты моя семья. Ты всех нас спасаешь, когда я не справляюсь. Если бы не было тебя, я бы тогда сдался. Но я знал, что ты придёшь. Не смотря ни на что, я верил тебе, даже когда ты застрелил Мию и забрал Роуз. Я думал, что готов убить тебя за них, если придётся. Я так думал. Но смог бы я на самом деле?       Что?! Нет, вот просто что за нахер? Я прикусила костяшку, сдерживая неожиданный ужас, который мог заставить меня светиться гребаным фонарём. Крис застрелил маму? Забрал меня? Чёрт, почему мы ничего не запоминаем из раннего детства? Я думала, что знаю уже всё, что только можно было узнать. Луизиана, Румыния, монстры, плесень, мутамицелий, мои странные способности. Но что за бред, чёрт подери, там творился?       — Ты? — задумчиво протянул Крис. — Думаю, ты бы смог. Существует вообще что-нибудь в этом мире, чего ты не можешь?       — Да. Я не могу отказаться от тебя.       Докурив, Крис положил окурок в пепельницу на внешнем подоконнике и закрыл окно. Больше ничего не было слышно, через пару минут я снова осторожно заглянула внутрь. Они лежали в постели под одеялом и, кажется, продолжали говорить, но слов совершенно не уловить. Ладно, думаю, ничего интереснее уже не будет, пора сматываться, пока не поздно. Я перелезла через забор на улицу и побрела куда-то, нервно щёлкая ножиком. То есть, по всему выходит, что мои родители были убиты? Сердце папе вернул Крис своими руками. Он что, чёрт возьми, хирург? Как папа вообще пережил это? Но это ещё ладно, я мало знаю о медицине. Но Крис застрелил маму… Папа так и сказал «застрелил», не ранил, не ещё что-нибудь… Может, имел в виду просто сам выстрел, но её удалось спасти? Наверное, так и было. Иначе выходит, что я живу в семье зомби. А может, я тоже зомби? Но ведь живая, вроде бы, по всем признакам… Побродив по темным улицам и отойдя от всего этого шока, я наконец вспомнила о такси.       — Ну как снайпер? — спросила мама, когда я вошла в дом.       — Какой… А. Ну… — я смущённо и растерянно бегала глазами по полу.       — Не понравилось? — обеспокоенно спросила мама.       — Да ничего не было. Просто болтали.       — Всё в порядке? Он что-то не то сказал?       — Нет, всё отлично. Это всё… м-м… наверное, разница в возрасте. Знаешь, такой как бы барьер.       Господи, что я несу? Зачем я это сочиняю? А вдруг она что-то спросит у Криса или расскажет папе, и они будут думать, что мне действительно нравится этот чёртов снайпер? Ещё чего доброго Крис ему об этом скажет, и он начнет подкатывать. Я вообще ляпнула первое попавшееся, что пришло в голову. И что мне делать, если он начнет? Ну да, размечталась, очень ему нужна какая-то странная светящаяся школьница. Свернув этот дурацкий разговор и попросив маму никому ничего не говорить, я отправилась в душ перед сном. Правда, не факт, что сегодня удастся заснуть. Но тёплая вода меня успокоила, смыла остатки бешеных чувств и впечатлений с тела, хотя они продолжали ещё вспыхивать в голове вместе с целым потоком хаотичных мыслей. Выбравшись из ванной, я завернулась в полотенце, постояла в нем, вытерлась и повесила на сушилку.       Смотрела в зеркало на своё уже такое взрослое тело, разве что слишком худое, и воображала себя с Крисом. Он был бы такой огромный рядом со мной. Каково это, ощущать всем телом другое обнаженное тело? Я примерно знаю из папиных ощущений, но не на себе. Наверное, Крис — моя первая любовь. Та самая, недоступная, за гранью возможности, без надежды, я даже стараюсь не думать о нем в этом ключе. Мне нравится, что он принадлежит папе. Но как же и мне иногда хочется принадлежать ему. Ладно, глупости это всё. Я закуталась в мягкий халат и вышла из ванной.       В школе мне было не до учёбы. Я сидела на своей задней парте и нервно щелкала ручкой, вызывая проклятия окружающих. Ладно, с вопросами о прошлом я разберусь. Допрошу Криса, он мне расскажет. Но как быть с актуальным вопросом об их отношениях? Эта картина у меня ещё долго будет стоять перед глазами. Блин, зачем я смотрела? И так всё понятно было. Что теперь с этим делать? Может, просто оставить их в покое и не трогать? В конце концов это не моё дело. Нет, но как же, это же мой папа… Я просто хочу знать, как так вышло, хочу понять их. Он, кстати, так и не вернулся домой, наверное, поехал на работу от Криса. Ладно, буду смотреть по ситуации, может быть, спрошу что-нибудь, а может, не стоит.       Вернулась домой после тренировки и села за уроки. Как же скучно. Услышала, как открылась входная дверь. Редкий случай, когда папа вернулся раньше мамы. Ох, как я ему в глаза буду смотреть? Да как обычно — с бессовестным любопытством. Меня всё это настолько распирает, что я не могу удержаться и усидеть на месте. Выбежала к нему и обняла. Он пахнет Крисом. И рад меня видеть. Всё-таки здорово наверняка чувствовать любовь родителей. Я отправилась варить ему кофе.       — Как дела в школе? — спросил он, сев за стол.       — Как обычно.       — А тренировка?       — Снайпер из меня такой же хреновый, как штурмовик.       — Не говори так. Крис тебя хвалит.       — Но в отряд брать не хочет.       — Потому что он тебя любит. А это слишком опасная работа. Да и рано. Сначала образование.       Я тоскливо вздохнула, вспоминая, сколько всего ещё нужно выучить. А не выучу — чёрта с два поступлю в военную академию. Хотя меня туда и без того не пустят. Ладно, сейчас не об этом. Я уже открыла рот для нападения с вопросами, но подумала и решила дать ему спокойно допить кофе с печеньем. Только бы мама вернулась попозже, а то ведь сорвётся мой разговор. Хотя можно позвать папу к себе якобы помочь с учебой. Я вымыла чашки, и мы вышли в гостиную. Он сел на диван, а я рядом, и уставилась на него пристальным взглядом, выбирая из миллиона вопросов самый адекватный.       — В чем дело? — поинтересовался папа.       — Я думаю.       — О чём? Ты всё выучила?       — Подожди.       — Ладно, — он бросил на меня настороженный взгляд и уставился в телефон.       Спустя пару минут я собралась с мыслями и приготовилась.       — Па-ап?       Он посмотрел на меня.       — А что такое любовь?       — Ты о той самой любви?       — Ну да.       — Хм, ну… Это такое особое чувство. Тебе начинает нравиться человек, как бы тянет к нему. Хочешь говорить с ним обо всём на свете, смотреть в глаза беспрерывно, слушать голос, целовать его каждую минуту, никогда не расставаться…       — Ты сейчас говоришь про Криса?       — Что?       Его глаза расширились и сменили цвет на песочный. Ой. Я всё-таки его напугала.       — Откуда такие мысли?       — Я же не слепая.       — Он мой друг.       — Близкий.       — Ну да.       — Ладно. А правда, что…       Я хотела спросить, правда ли, что Крис застрелил маму, но поняла, что могу проколоться, а дать ему знать, что я всё видела, было нельзя. Да у него же просто сердце остановится. Он себе не простит. Или Крису, если подумает, что это он мне рассказал.       — Что? — он скрестил руки на груди и с опаской смотрел на меня.       — Ничего, — отмахнулась я. — Пойду учить.       — Роуз. Я не знаю, что ты себе придумала, но…       — Пап. Я же знаю, когда ты врешь.       — Я не собирался врать. Я хотел попросить не обсуждать это с мамой.       — Я же не дура.       Блин, довела его, теперь стыдно. У него так испортилось настроение, что он наверняка начнёт сейчас пить. А ведь это я ещё ничего не сказала. Ладно, мучить папу мне слишком стыдно. Не остаётся ничего другого, кроме как поговорить с Крисом. В общем-то как обычно. Я написала ему, выяснила, когда будет свободный вечер, и назначила встречу в нашем любимом баре через три дня. Меня там все знают, поэтому пустят. Как раз есть три дня на размышления. Хотя что тут размышлять? У Криса я буду спрашивать всё. С ним не так сложно общаться, потому что его эмоций я хотя бы не чувствую на себе.       Это был выходной, и папе не очень понравилось моё заявление о том, что после тренировки я задержусь, возможно, допоздна, отмечать повышение одного из бойцов. Он однозначно понял, что я затеваю, и знал, что Крис вечно мне всё рассказывает, поэтому уговаривал вернуться домой и поговорить с ним. Но я была непреклонна, к тому же меня поддержала мама, которая, видимо, всё ещё думала, что я хочу там провести время со своим снайпером. Конечно, мне было стыдно за эти интриги, но пока они играли мне на руку. Крис был ещё занят на базе, я не стала его ждать, была очень голодна и не настроена на общение с бойцами, поэтому сразу пошла в бар. Через час Крис пришел, заказал свою любимую рыбу и пиво, а мне безалкогольный мохито.       — Ну? Снова военная академия? — спросил он, бросив рюкзак и сев за стол.       — Нет. Ты поешь сначала.       — Так. Ты меня пугаешь.       — Расслабься.       — Ты есть-то будешь?       — Я уже.       — Ладно. Как тренировка?       — Смит сказал, я зверь.       — Ну, — Крис усмехнулся. — Это мне хорошо известно. Ты же вся в отца.       — Но он не сказал, какой зверь. Свинья — тоже зверь.       — Свинья это животное. А ты кошка.       — Значит, папа кот?       — Ага. Камышовый какой-нибудь. Самый лютый.       — Он же добрый и милый.       — Спроси об этом у Матери Миранды.       — Это она ему сердце вырезала?       Крис подавился и уставился на меня.       — Он тебе сказал?       Я неопределенно повела плечами.       — Она вырвала ему сердце. Голыми руками.       — А ты засунул обратно.       — А что ещё было делать?       — Ну не знаю… Вызвать скорую?       — Ох, Роуз, ты живёшь в прекрасном социуме. Но в какой-то момент он может… хм… восстать против тебя. Мы готовим тебя к этому. Ты выживешь. Но знай, что скорая не приедет. Полагаться можно только на себя и надёжных проверенных товарищей, если они будут рядом и не подхватят эту заразу. Конечно, за тобой прилетит вертолёт. Но до этого момента ты должна дожить.       — Ты же не проводил операцию.       — Я не хирург.       — Значит, папа был мертв.       — Ну, фактически…       — Крис… — я наклонилась вперёд и тихо спросила: — Мы все зомби? Скажи правду.       Он засмеялся.       — Нет. Вы нормальные люди. Может быть, не совсем обычные. Слишком много пришлось пережить твоим родителям.       — Правда, что ты застрелил маму?       — Что? Это-то ты откуда знаешь? Итан бы тебе не сказал.       Я молча пристально смотрела на него.       — Неправда. Миранда тогда украла твою мать и притворилась ею, чтобы забрать тебя. Итан ничего не заметил. Мне нужно было действовать быстро, поэтому я пришел, застрелил Миранду и забрал тебя. Дальше ты знаешь.       История была так себе, но я давно поняла, что мир не настолько прост, каким его показывают в школе, и если есть какие-то оборотни, вампиры, зомби и моё странное свечение, почему бы не быть какой-то Миранде, которая умеет менять внешность. Допустим, поверю, хотя чем больше узнаю, тем сильнее кажется, что мне с детства и до сих пор рассказывают сказки. Ладно мама. Но с папой что? Разве можно вырвать сердце и просто засунуть обратно? Это что, клиническая смерть? Ладно, и такое бывает, не зомби же люди, пережившие такое. С этим уже спокойнее. Я дождалась, когда Крис поест, и пошла в новую атаку.       — А теперь расскажи мне всё.       — Что именно?       — Что у тебя с моим папой? Вернее, между вами.       Он удивлённо посмотрел на меня, нервно закурил.       — Он мой друг. Ты это знаешь.       — Я всё знаю. Я видела.       Он застыл и, кажется, даже дышать перестал. Я вытащила из его пальцев сигарету и затянулась. Лёгкие свело, но кашлять было никак нельзя.       — Объясни. Мне нужно знать.       — Что ты видела? — сдавленно спросил он и отобрал у меня сигарету.       — Всё. Я следила за вами. А ещё я чувствую то, что чувствует папа.       — Всегда?!       Вы когда-нибудь видели, как краснеет Крис Редфилд? У него сделался такой несчастный вид, он перестал смотреть на меня.       — В пределах примерно сотни метров. Если он далеко, то нет. Ну так что?       — Что мне тебе говорить, если ты всё знаешь?       — Скажи мне, как так вышло. Думаешь, я много знаю о любви? Откуда она берётся? Тем более… между вами.       — А-а-а… — он схватился за голову и опустил её. — Как тебе объяснить…       — Давай сначала. Как вы познакомились? Мне почему-то всегда казалось, что вы всю жизнь знакомы, и потому так дружите.       — Нет, не всю… — Крис поднял голову, подпёр рукой и уставился вдаль. — Это произошло в Луизиане. Как всегда, твой папа решил, что со всем справится сам. Ты знаешь, что тогда твоя мама исчезла на три года. И как только он получил от неё сообщение, тут же бросился спасать. И, конечно, попал там в очередное пекло. Тогда ещё первое в его жизни, насколько я знаю. Там было гнездо жутких чудовищ. В деталях не расскажу, меня там не было, а он не очень любит об этом рассказывать. Я был поражен его силой и стойкостью. Я привык ко всему такому, это много лет уже было моей работой, меня окружали бойцы, солдаты по профессии… А Итан… Он ведь был обычным человеком. Он ничего не знал. Он даже не служил. Тебе трудно будет понять, ты имеешь представление обо всём, ты почти солдат. А он таким не был, понимаешь? Простой человек. Просто сорвался и отправился спасать пропавшую жену. Он там в ад попал, я тебе клянусь, это нереальный ужас для обычного человека. Мне кажется, я бы на его месте сбежал. Да любой нормальный простой человек сбежал бы или вскрылся. А он это всё преодолел. Что бы с ним ни делали эти мрази. Он добился своего. Он спас твою маму. Пока я обо всём узнал и попал туда, он уже со всем справился сам. Мы ему только помогли. Забрали твою маму. Помню, как я спустился с вертолета и впервые увидел его. В крови, грязи, порезах, живого места нет, левая кисть на каких-то скобах держится… Взгляд дикий, а он мне… Он мне улыбнулся…       — Любовь с первого взгляда? — усмехнулась я. Крис затянулся.       — Трудно сказать. Мне кажется, ещё с того момента, как я увидел твою маму, и она рассказала о нём. Что он пришел за ней, вытащил, что он там. Я уже вообразил себе этого героя. Спросил, где он служил, а она ответила, что нигде, что он не военный. Я не поверил.       — А потом?       — Ну, лаборатории, исследования, подготовка…       — Ты его учил?       — В том числе я.       — Тогда и подружились?       — Да.       — А потом? Что с Румынией?       — Они уехали подальше от пережитого ужаса строить новую жизнь.       — А ты?       — Причем здесь я?       — Вы тогда ещё не…       — Мы поссорились.       — Почему?       — Можешь считать меня сволочью, но он выбрал семью, и я на него обиделся.       — Понимаю, — усмехнулась я. — Получается, если бы он остался с тобой, не было бы меня. Может, и вправду так было бы лучше.       — Что за бред? Он всё сделал правильно. И ты тому доказательство. Не представляю этот мир без тебя. И твои родители тоже.       — Тогда бы не случилось всех тех ужасов в Румынии. Не было бы моих дурацких способностей. Не было бы ваших дурацких тайн. Мама ведь всё знает?       — Не знаю. Не обсуждали. Думаю, догадывается. Поэтому ненавидит меня.       — Ну нет. Она тебя… уважает.       — Сомневаюсь. Итан в курсе, что ты всё знаешь?       — Нет. Хотела с ним поговорить, но не смогла.       — Это правильно. Не нужно ему знать, как и тебе. Ты можешь забыть об этом?       — Забыть? — я рассмеялась. — Поверь, такое нескоро забудется.       — Ты вот прямо видела? Не просто чувствовала?       — Во вторник вечером я стояла у окна твоего дома.       — Блять…       Крис закрыл ладонью лицо.       — Ничего страшного. Я давно это подозревала.       — Но зачем было смотреть?       — Интересно.       — И что теперь? Презираешь меня?       — Почему? — удивилась я. — Нисколько. Это ваше дело. Я никогда не любила, чтобы вот так… Но, наверное, могу понять. Это ваша тайна. Ну, теперь и моя. Но я тебе обещаю, что никто ничего не узнает. Всё в порядке, Крис.       По нему было видно, что ничего не в порядке, но он умел держать себя в руках. Со мной обычно был открытым, но сейчас ему пришлось замкнуться. Он заказал двойной виски и закурил следующую.       — А если… — я не выдержала и решила идти до конца. — Если бы не папа… Ты бы мог полюбить меня?       Он нервно усмехнулся и качнул головой, затягивая за раз половину сигареты.       — Ты мне как дочь. Родная и любимая. Я не могу представить другого.       — А ты попробуй. Если бы я была старше. Если бы мы, например, служили вместе. Не знаю, смогла бы я справиться так, как папа, но… Я бы пошла тебя спасать.       — Я знаю. Ты такая же, как он. Конечно, я бы тебя любил.       — И женился бы?       — Возможно. Хотя я никогда этого не планировал.       — Тебе всегда нравились парни?       — Нет… Не знаю. Не хочу вспоминать то, что было.       До меня вдруг дошло, что Крис на самом деле очень взрослый. Особенно по сравнению со мной. Как-то раньше я вообще об этом не задумывалась. А он повидал и пережил столько событий и людей, что мне и не снилось. Я только в самом начале пути. Придётся ли мне столько всего пережить? Или у меня будет обычная непримечательная жизнь? Не хочется в это верить. Не хочется думать, что я тренируюсь зря. Что я, дочь героя и ученица героя, не смогу стать такой же, как они, просто потому что не выпадет шанс. Честно, это пугает больше, чем перспектива встречи с монстрами.       — Крис. Прости.       — За что? Это ты меня прости. Так не должно было быть.       — Должно. Всё всегда случается так, как должно.       — И когда ты успела так повзрослеть?       — Вообще-то у меня это заняло довольно много лет.       — Не так уж много.       Тут у Криса завибрировал мобильный. Я увидела «Итан» и заранее закатила глаза. Папа там, наверное, здорово довел сам себя. Зря я к нему пристала тогда. Надо было сразу к Крису, можно было уже понять это за всю жизнь.       — В баре, — отвечал Крис. — Конечно, со мной. Повышение?..       Тут я замахала ему руками и закивала, чтобы подыграл.       — Ну да, Джейсон, наконец, свою звезду поймал. Нет, она не пьёт и не курит. Всё в порядке, я посажу её в такси. Ты всё выучила на завтра?       — Эм-м…       — Уже собирается, скоро будет.       Он сбросил вызов и погасил окурок в пепельнице.       — А теперь бегом домой и за учёбу.       — Всё ради военной академии.       — Ещё обсудим это.       Я встала, подошла и обняла его сзади, и какое-то время просто успокаивала нас обоих этим. Чувства были смешанные, с одной стороны меня здорово перетрясли последние события, и я знаю, что Крис тоже в шоке, и ему не слишком-то приятно. Но с другой стороны, мы же родные люди. Я ведь всё это принимаю. Всё должно быть нормально. Очень надеюсь, что между нами ничего не треснет, он не станет меня избегать, стыдиться и менять отношения. Если так случится, я себе не прощу.       — Ладно. Пойдём.       — Я найду выход.       — Я обещал посадить тебя в такси лично.       — Ла-адно, — протянула я.       Мы вышли из бара. Там всегда дежурили несколько машин.       — Спасибо за честность, Крис.       — Язык мой — враг мой.       — Зато мой друг.       Он неловко усмехнулся, мы обнялись напоследок, и я села в такси. Крис назвал водителю адрес, пригрозил, чтобы не приставал ко мне и даже не смотрел на меня, и чтобы я была дома через двадцать минут, заплатил и наконец отошёл. Меня одинаково раздражала и умиляла эта гиперопека. Приятно, когда о тебе заботятся, но блин, я ведь уже взрослая. Я помахала ему, а он мне, и такси утащило меня вперёд по освещенным фонарями вечерним улицам.       Дома папа встретил меня настороженным взглядом ореховых глаз, я уже даже без ощущений могла определять его эмоции просто по цвету радужек. Там была тысяча оттенков, и каждый что-то обозначал. Кстати, это ещё одна его странность, понятного объяснения которой я не нашла. В интернете писали разное, вроде бы, такое может быть от освещения и эмоций, но чтобы прямо от бледно голубого до чёрного? С промежуточным спектром серых, синих, жёлтых, коричневых и так далее? Это как-то странно. Но люди в принципе странные существа. И вообще мир странный. Папа осторожно пытался выяснить у меня, о чём мы говорили с Крисом, но я теперь чётко понимала, что ничего говорить нельзя, и убедила его, что ни о чём таком мы не говорили. Надеюсь, Крис тоже не проболтается ему о нашем разговоре. А то папе при всём его героизме всё-таки придётся сходить за успокоительным.       Я легла поздно, усердно пытаясь до последнего сидеть над книжками, хоть мысли и разбегались на совершенно другие темы. Легла, и долго не могла уснуть. Мне вспомнилась ещё одна история из далёкого детства.       Однажды ночью я проснулась от страха, наверное, в десятый раз подряд. К кошмарам со всякими ужасными чудовищами я давно привыкла, но иногда мне снилось, как они убивают папу, и это было хуже всего. В тот раз я видела, как его убивает женщина с шестью черными крыльями, сначала папу, а потом Криса, и приближается ко мне, лежащей, будто скованной, без возможности сделать хоть что-нибудь. Я проснулась и услышала, как в ночной тишине щёлкнула дверь комнаты родителей, тихие шаги и щелчок уже моей двери. Я села на кровати и посмотрела на папу. Он подошёл к моей кровати, опустился на колени перед ней, лег руками и головой на одеяло. Ему так же страшно, как мне, а может быть, даже сильнее. Я легла на него сверху, обнимая.       — Пап, что случилось? Тоже страшный сон?       — Я так боялся за тебя тогда. Если бы я умер, что было бы с тобой… Даже если бы я не умер, но не смог тебя вернуть… Я бы не смог с этим жить…       — Ты смог, пап. Спасибо.       Тут в комнату вошла мама и присоединилась к нам. Мы сидели все вместе, обнявшись, и я чувствовала, какие сильные эмоции их терзают, как им больно и страшно, но они счастливы, что я с ними, что все мы спаслись. Папа нас спас. Кажется, я плакала против воли, потому что мне самой было с ними спокойно, но эти их чувства, проходящие по моим нервам…       И вдруг раздался звонок в дверь. Папа подхватился и застыл, глядя на выход, потом тихо пошел из комнаты, велев нам оставаться здесь и запереть дверь. Мама подумала, сказала мне то же самое и пошла за ним. Я достала из-под подушки нож и тоже вышла. Папа спускался по лестнице с пистолетом наготове, мама за ним со своим, следом я со своим смешным маленьким ножиком, хотя они шипели на меня и друг на друга, уговаривая вернуться и запереться. Ещё один звонок остановил нас в прихожей.       — Мия, возьми Роуз и закройтесь наверху.       — Я тебя не оставлю. Роуз, быстро наверх. Скорее.       — Вот ещё!       — Тише!       — Я с вами.       — Мия, забери её.       Мама попыталась взять меня за руку и отвести наверх, но я вырвалась и подбежала к папе, упрямо повторяя:       — Я с вами.       — Я не хочу тебя снова потерять! И потом собирать по частям! Быстро уходи отсюда!       — Нет!       Звонок в дверь.       Мама хватает меня под руки и насильно тянет вверх по ступенькам, я брыкаюсь как лошадь и даже пытаюсь её укусить. Папа отступает к лестнице, чтобы я не смогла с нее сойти. Мама почти дотащила меня до комнаты, но я всё-таки вырвалась и подбежала к папе, обхватила его руками.       — Роуз, я тебя накажу так, что ты больше из комнаты даже в школу не выйдешь!       — Ну и ладно! Я не люблю школу! Я буду с тобой. Мы всех победим.       — Ты мне мешаешь, из-за тебя мы все можем пострадать! Ты ещё маленькая, ты ничего не сможешь сделать, зато они выберут тебя первой целью! — шептал он. — Я прошу тебя, умоляю, уйди и запри дверь. Со мной всё будет хорошо.       — Ты же меня научил драться. Со мной тоже будет хорошо.       — У тебя не хватит сил. Ты сильная духом, но пока что слабая телом.       — Мам, не трогай меня!       — Роуз, пожалуйста! — взмолились они хором.       Входная дверь вдруг с хрустом и грохотом распахнулась, ударившись о стену. Папа мгновенно направил туда пистолет, мама из-за его спины тоже. Я поудобнее сжала во взмокшей руке нож и выглянула из-за их спин, с замиранием сердца готовая увидеть там какое-нибудь чудовище. Самое интересное, что мне ни на секунду не пришло в голову послушаться их и сбежать. Я готова была драться, калечиться, умирать, но сражаться до победы. Как папа.       — Вы что, с ума здесь сошли? — спросил Крис. — Какого черта не открыли? Почему в темноте?       — Я хорошо вижу в темноте… — пробормотал папа, опуская пистолет.       — Я тоже, — добавила я.       — И я, — отозвалась мама.       Крис тяжело вздохнул и привалился спиной к стене.       — Ну и семейка, блин, мутамицелиев…       — Что случилось? — спросил папа, разряжая пистолет.       Крис устало засмеялся и провел рукой по лицу.       — Ничего… Ничего. Просто плохой сон. Мне нужно было убедиться, что вы все живы. Что вы в порядке. Простите.       — А нам всем тоже плохие сны приснились, — сказала я. — Мне снилось, что тебя убили вместе с папой. Хорошо, что ты пришел.       — Хорошо, что мы все живы, — сказала мама.       И мы все обнялись, и стало так хорошо и счастливо. Потом взрослые уговорили Криса остаться выпить, он долго извинялся и обещал починить дверь, меня прогоняли спать и ругали за непослушание, но я сказала, что не усну, и выпросила чай. Так странно и так хорошо было сидеть всем вместе ночью за столом и говорить о жизни. О наших жизнях, которые все чудом уцелели и собрались вместе.