Ошибка доверия

      Уилл Грэм не мог перестать думать о Мэди и о том, что она пыталась с собой сделать. И хотя Ганнибал всеми силами пытался убедить его в том, что в случившемся нет его вины, Грэм не мог отказаться от мысли о том, что он ужасный отец, раз его ребенок решился на попытку суицида. Мэдисон не хотела его видеть и едва он пересек порог палаты, девушка тут же впала в состояние истерики и Грэма заставили покинуть палату.       Все в этой истории казалось Грэму странным. Начиная от самой попытки свести счеты с жизнью, заканчивая истерическими припадками. Это не было похоже на его дочь, ведь он всегда считал, что у них доверительные отношения. Когда у Мэди были проблемы или она испытывала негативные эмоции, то она всегда говорила об этом с отцом или с Ганнибалом, когда Уилл был занят своей работой. Мэди знала, что всегда может обратиться за помощью и получить ее.       Пока Мэди находилась под наблюдением врачей и Лектера, который остался в клинике, на тот случай, если девушка захочет поговорить, Грэм поехал домой, чтобы привести дочери некоторые вещи. Ночь проведенная без сна давала знать о себе и не спасал даже крепкий кофе, который Уилл пил стакан за стаканом, чтобы не уснуть прямо за рулем.       Уилл не помнил, как доехал до своего дома. Все его мысли тревожным роем носились в голове, образуя белый шум. Никак не укладывались факты в единую картину событий. Ему не помогали даже его профессиональные навыки, благодаря которым он много раз воспроизводил в голове даже самые изощренные убийства. Пройдя в дом, он выпустил собак, чтобы те не мешали ему собирать необходимые вещи.       Мужчина кинул свою куртку на кресло, после поднялся на второй этаж — в спальню дочери. Небольшое помещение с окном, выходящим на поле, нуждалось в уборке, но это сейчас совершенно не волновало Уилла. На полу все еще были разбросаны упаковки из-под таблеток, а корзина для грязного белья — опрокинута, вероятнее всего, Мэди зацепилась за нее, когда падала, теряя сознание. На кровати валялась одежда, которую она примеряла перед тем, как поехать в школу. Стол был завален тетрадями и книгами. Ничего такого, что могло бы привлечь внимание Уилла.       Уилл прикрыл глаза, в попытке сосредоточиться, чтобы еще раз осмотреть спальню Мэдисон и попытаться восстановить события перед тем, как приняла таблетки. Это могло помочь ему понять, что именно привело девушку к такому решению. Открыв глаза, он огляделся. Кроме уже изученных им упаковок от скополамина и перевернутой корзины, не было ничего, что могло бы дать подсказки. Уилл прошел к столу, чтобы осмотреть его детально. Он ожидал найти предсмертную записку, почему-то подумав о том, что Мэди хотела бы ее оставить, но перевернув все имеющиеся на столе вещи и вывернув содержимое трех выдвижных ящиков, агент не обнаружил там ничего такого, что могло бы быть предсмертной запиской. Потом тоже самое Уилл проделал с тумбочкой, ставшей около кровати и с тремя небольшими коробочками, которые стояли на подоконнике и где Мэдисон хранила всякие украшения, заколки для волос и швейные принадлежности.       — Уилл, — голос Аланы внезапно нарушил тишину, разрубая ее как самурайский меч, — Я беспокоилась…       Он резко обернулся и увидел, как по лестнице поднимается темноволосая женщина в красном распахнутом пальто, под которым у нее было черное офисное платье. Каблуки цокали по ступенькам, раздражая Грэма и он поморщился, в попытке абстрагироваться от звука, который мешал ему думать.       Да, Алана Блум в самом деле нравилась ему и он был готов строить с ней отношения, даже позволил общаться со своей дочерью, но сейчас ему хотелось быть тут одному. Вчера Уилл написал своей партнерше о том, что случилось и попросил на какое-то время прервать их, и без того порой слишком сложные отношения. Для него было важно состояние Мэди, а уже потом все остальное. Он даже на работе попросил пару дней отгулов, которые Кроуфорд ему без вопросов выделил и предложил свою помощь, на тот случай, если она потребуется.       — Что ты здесь делаешь?! — сорвался на крик Грэм. Отцовские нервы были натянуты как стальные канаты. Меньше всего он хотел о чем-то говорить с женщиной, отношения с которой изначально не рассматривал, как очень серьезные, да и она сама говорила о том, что они скорее трахаются для удовлетворения потребностей и поддержания здоровья, но потом все пошло не в то русло.       — Приехала тебя поддержать, — не растерялась Алана, хотя ее немного напугал агрессивный тон партнёра. Это она была инициатором того, что их отношения должны выйти на серьезный уровень, пользуясь тем, что нравилась Грэму.       — Слушай, мне не до этого. Мэди в больнице. Я должен ехать, — нахмурился Уилл. Решение выдать ключи Алане было весьма опрометчивым, в чем агент ФБР уже убедился.       Он отошел к комоду и достав из-под него небольшую спортивную сумку, принялся собирать необходимые вещи — пижаму, халат, крем, которым Мэди всегда увлажняла кожу, ее любимую игрушку, с которой девушка спала, полотенце. Он знал, что она терпеть не может больничную одежду и полотенца, с тех пор, как в одиннадцать попала в госпиталь, после падения с велосипеда, которое повлекло за собой травму колена и врачи оставили ее стационаре, чтобы понаблюдать.       — Но мне правда очень жаль, — в полупустынной синеве глаз блеснуло нечто, отдаленно похожее на сочувствие. Алана ходила за Уиллом чуть ли не по пятам, когда тот схватил дорожную сумку и стал упаковывать вещи Мэдисон. Голос Аланы напоминал скучное и бесполезное радио — фоном играет, а кто и что говорит не представляет интереса.       — Уилл, я действительно сожалею, что это случилось. Девочки в возрасте Мэди нередко переживают любовную драму и склонны все преувеличивать, — тараторила Блум с позиции детского психиатра.       Он переместился в ванную, чтобы взять зубную щетку и пасту дочери, полностью игнорируя слова Аланы, которая ходила за ним следом, как хвостик. Это сильно бесило, но сил на то, чтобы спорить с ней у него не было.       — Я поехал, — резко обрубил Грэм. Потом осекся, потоптался на месте и выдал деликатно, — Поговорим обо всём позже. Я нужен Мэди, — он быстрым шагом спустился на первый этаж.       Алана Блум обиженно поджала губы, но на последней фразе ее лицо озарила хитрая полуулыбка. Ей были свойственны полутона в поведении, подкрепленные отсутствием логики в поступках. Иногда мотивы своего поведения не понимала и сама Алана. Но только не в случае с Уиллом. Здесь действовала старая женская схема: когда мужчина в шкуре монстра надо действовать лаской.       — Я поняла, дорогой, — нежно произнесла она, — Прости, что потревожила тебя.       Уилл немного опешил такой смене поведения и опустил руку с сумкой. Блум медленно обошла его и прижалась к нему сзади. Его глаза пристально изучили ее, в попытке отследить намерения. Опытный взгляд уловил нотки сочувствия, которые едва выделялись на общей картине желания затащить его в койку снова. Она выглядела возбужденной, возможно даже больше, чем полагалось в конкретной ситуации.       — Я понимаю твои переживания и тревоги, — Блум провела рукой по кудрявым волосам Уилла. Грэм ощутил неприятный, как мускус лягушки холод ее пальцев, — Мэди просто хочет внимания…       Старая добрая женская манипуляция — выдать свое желаемое за чужое действительное. Грэм хорошо читал такие фишки и они не работали на нем. Он отстранился, потряс головой, чтобы скинуть ее руку, так как в целом не любил, когда кто-то трепал его волосы. Тем более сейчас.       — Мне правда пора, — слабо сопротивлялся Уилл, когда руки Аланы стали блуждать по всему телу, а потом одна из них устремилась к паху.       — Тебе нужно постараться расслабиться, — томно прошептала на ухо Алана. Ладонь нащупала половые органы мужчины сквозь грубую джинсовую ткань и легонько их сжала. Уилл дернулся от импульса — в нос ударил мускусный аромат духов с терпкими нотками гвоздики, а серо-голубая радужка в застывших на миг глазах колебалась от зрачка.       — Я соскучилась, — стала целовать его Алана. Ее губы касались щетинистой шеи Уилла, где подрагивал кадык. Затем язык проник в ушную раковину и нежно облизал ее изнутри как мороженое.       — Алана, — напряженно простонал Грэм, когда сминания его члена стали настойчивее и сильнее. Он ощутил себя полным идиотом от всей той ситуации, в которой был вынужден находится, — Давай…позже! Мне надо…к дочке…       Блум вместо ответа быстро встала перед Уиллом и притянула его к себе за воротник его синей клетчатой рубашки. В ходе поцелуя брюнетка плавно увела мужчину на диван. Грэм ударился спиной во время приземления, хотел встать, но Алана уже взобралась наверх с настойчивой целью снять с себя цветастую кофту. Однако, Уилл изловчился и сделал переброс, чтобы самому оказаться сверху и, таким образом, освободиться от женских тисков. Но, немного не рассчитав силу, практически отбросил женщину на пол. Алана больно шмякну лась на ковер, взвизгнув от неожиданности.       — Прости, — пробормотал Уилл, помогая ей встать. Сейчас ему казалось, что он слегка перегнул палку, но у него не было другого выбора — Алана просто лишила его.       — Ладно-ладно, я поняла! Позже так позже, — попыталась перевести все в шутку Блум, хотя отлично понимала, с кем пытается играть в свои игры. Уилл не был бухгалтером или программистом, он был чертовым профайлером и детективом ФБР, который разбирался в поведении людей не хуже, чем она. Так что манипуляции, уловки и маскировки истинных чувств Грэм чувствовал, как собака-ищейка.       Как ни странно, Грэм не чувствовал своей вины за ее же падение. Он ей несколько раз говорил, чтобы та к нему не лезла. Алана была глубоко раздосадована неудачей — мало того, что секс накрылся, так еще и «орудие любви» не получилось привести в боевую готовность!       Стрессует из-за своей тупой малолетки! — мысленно фыркнула она. Конечно, Алана с самого начала была не в восторге от дочери Уилла, так как считала, что тот проводит с Мэдисон слишком много времени. Женщина тайно радовалась тому, когда девочка оставалась ночевать в доме Лектера или у подруг. В такие вечера Уилл принадлежал только ей и она хотела, чтобы так было всегда, а не время от времени.       Пока Алана проклинала выходку Мэдисон, из-за которой их отношения приходили в кризисное состояние, Уилл уже оказался в прихожей, где обувал кроссовки.       — Слушай, я тут подумала, — пришла к нему Блум, оперевшись на балку порога, — Судя по статистике попыток суицида, совершаемых девушками, обычно их подталкивает кто-то, с кем они говорили в последний раз.       — К чему ты клонишь? — поднял на нее хмурый тяжелый взгляд Уилл, замерев с обувной ложкой возле правой пятки.       — С кем была Мэдисон до приема лекарств? — недвусмысленно намекнула Алана и, видя его немое изумление, припечатала. В голове Грэма, подобно спичке, вспыхнул вчерашний день, который Мэди частично провела у Ганнибала. Он вопросительно посмотрел на Алану, наклонив голову вбок, — А вот теперь, делай выводы!       Нет, последнее, что он станет делать — обвинять Ганнибала Лектера в доведении Мэдисон до суицида. Да он скорее доведет до него любого, кто посмеет обидеть девушку. Уилл отказывался верить в это, хотя, конечно, прекрасно знал об этой ужасающей статистике. К тому же, перед тем, как сделать это девушка могла с кем-то переписываться или говорить по телефону. Прямо в обуви агент поднялся на второй этаж, схватил ноутбук, телефон и планшет Мэди, решив, что изучит их на предмет подозрительной информации, которая могла помочь в расследовании происходящего.