Новый вдох ранним утром.

Кожа покрывается легкими щекочущими мурашками - слабое дуновение летнего ветерка, пробравшегося через настежь открытое окно, так влияет на кожу, покрытую многочисленными огрубевшими или другими, еще очень чувствительными, шармами. Полупрозрачная тюль вздымается, не проявляя сопротивления к прохладному утреннему потоку, и тебе хочется укутаться в теплое одеяло сильнее, по самые уши. Голубые глаза невольно щурятся, они просто еще не привыкли к яркому свету, заполонившему комнату. Но постепенно те начнут привыкать, и до этого слипшиеся,заспанные очи наконец откроются, а пространство вокруг обретет былую четкость. Он подавит зевок, который так и норовил вырваться наружу, вместо этого давая головному мозгу прояснится. Еще не окрепшая вялая рука легла на вторую половину кровати, пока сам парень переворачивался на спину. Ладонью Нил чувствовал еще теплую от чужого тела простынь. Аккуратно сжимая ее меж пальцев, губы приподнялись в легкой,непринужденной улыбке, и вскоре глаза вернулись к осматриванию уже такой родной для него комнаты. Поверхность стен, мебели, деревянного рабочего стола и всего, что было освещено солнцем, нагрелось и теперь излучало теплом. Даже воздух, несмотря на явное наличие свежего ветерка с улицы, был душным, горячим. На спинке стула висела не особо аккуратно сложенная одежда. Еще ночью там друг на друге были сложены вещи двух людей, но на утро оставалось лишь одна пара. От яркого света отчетливо было видно танцы мелкой пыли, витающей вокруг, и от которой полностью все-таки никогда не избавиться. И все же есть в ней что-то по-своемому прекрасное, приятное глазу, придававшему комнате больший уют. Глаза метнулись к идеально круглым настенным часам, и стрелки их указывали нынешнее время: полседьмого утра. Секундная продолжала двигаться в своем ритме, разрывая миролюбивую тишину своим четким ритмом "тик-так". И, ведь не было ничего раздражающего в этом звуке. Что вообще могло бы быть раздражающим в такой потрясающий, теплый день? По крайней мере Нилу кажется, что абсолютно ничего. Где-то вдалеке, приглушенно, слышен писк кофемашины, и если постараться - можно было бы ощутить в носу приятный аромат свежезаваренного кофе. Возможно, тело желало бы поваляться так под одеялом еще некоторое время, оттягивая время подъема, но разум решил продолжить свое бодрствование. Рыжеволосый сел, потягивая руки повыше и наконец желанно зевая, пока одеяло соскальзывало вниз. От очередного порыва легкого ветерка, нагретая солнцем и тканью кожа покрылась слабыми мурашками, те создавали приятный зуд для тела. Стопы плавно опустились на деревянный темный паркет, тот тихо заскрипел под тяжестью тела. Нил тихонько подошел к стулу с висящей на нем его одеждой. Под прямыми солнечными лучами загорелая кожа с россыпью многочисленных веснушек на плечах и лопатках вмиг нагрелась. Натянул футболку, шорты; привел в порядок свое рыжее гнездо на голове. Джостен неспеша направился в ванную, где заспанное лицо вмиг взбодрится под потоком холодной воды, а неприятный привкус во рту смениться чувством освежающей мяты. И только потом это рыжее чудо зайдет на кухню, где на столе будет стоять две тарелки со свежеприготовленным завтраком, кружка бодрящего эспрессо, а напротив, на стуле, сидит светловолосый парень, держа в руках свой пожизненный сахарный диабет - именно так любил кличить Нил настолько сладкие напитки Эндрю - и его томный взгляд карих глаз устремится в чужие, молча желая доброго утра и приглашая сесть за стол. Улыбка непроизвольно натягивается на губы нападающего, после чего он так же, не произнеся и слова, сядет за стол, отопьет из своей кружки и примется за идеально приготовленную глазунью и свежие фрукты. Совместный завтрак пройдет в комфортной им обоим тишине, потом мытье посуды, уборка на столе, выкуренная на обоих сигарета - и только пару тихих реплик, адресованных друг другу. Они вдвоем сядут на ступеньки крыльца этого дома, вдвоем будут наслаждаться нагревающими их тела лучами яркой звезды. Один, тот, что помладше - аккуратно положит свою голову на чужое крепкое плечо, прикрывая глаза и наслаждаясь тем, с какой нежностью летний ветер играется с их кудрями, каким тихим шелестом он перебирает зеленую листву деревьев, какой легкий свист издает, гуляя по безлюдной улице. Потом ощутит чужие теплые губы на своих, как бледная ладонь аккуратно зарывается в его огненные власы, притягивая ближе к себе. И только после этого умиротворенного утра Эндрю и Нил соберут свои вещи, уберутся в доме, а потом сядут вместе в машину, проводя еще несколько часов до кампуса в нежной, описывающей все их чувства и безмерную любовь к друг другу, тишине.