Причастные

За последние дни Хирузен, уже сильно загнавший себя объёмистой мыслительной работой, что в избытке свалилась на него, хмурил свои старые брови не переставая. Вот и сейчас, уцепившись прищуренным взглядом за золотоволосую макушку сынка Минато, только что вышедшего со своим противником на арену Шикенкаиджо, озадаченный старик основательно ломал себе голову над недавно произошедшими событиями, быстро следовавшими одно за другим, и как бы Хирузен не отрицал связывающий их факт, все они тем или иным образом приводили его размышления к Наруто. Вначале, ещё во время поединка Саске Учихи и девчонки Тентен, Хокаге сообщили о случившейся потасовке среди оставшихся участников экзамена Чунин Шикена, в которой, со слов первого из пришедших отчитываться Хокаге древесного клона Ямато, приставленного сегодня для скрытного наблюдения за Наруто, зачинщиком, почти что с точной вероятностью, был сынок Минато. А поддержал его начинания сынок до сих пор не объявившегося в Конохе Казекаге. Этот мальчишка в одиночку напал на двух участников экзамена, но не показал даже вскользь своих намерений напасть вместе с ними и на Наруто. Потасовку удалось прекратить трём Анбу, следящим за порядком на финале Чунин Шикена. Те угомонили Гаару своим своевременным появлением, и чтоб избежать подобных инцидентов, Анбу остались на балконе, отведённом участникам финальной части экзамена для времени ожидания их очереди поединков, пробыв по приказу Хирузена с двумя несносными генинами вплоть до начала их поединка, бывшего последним. Собаку но Гаара за неподчинение правилам экзамена не дисквалифицировали и с финального боя не сняли, обойдясь с ним весьма по-дружески, основательно предупредив. Впрочем, если бы случилось противоположное, то не один Хирузен, больно уж хотевший посмотреть последний бой финалистов самой любопытной пары участников нынешнего Чунин Шикена, воспротивился бы подобному исходу. Да и старика настораживало то обстоятельство, что жёсткий нравом Наруто лишь перебросился парой фраз с Суновцем, и как было замечено Ямато, с уверенностью мог оказаться инициатором хулиганства, но сам он не участвовал в драке и со своим отличившимся в его глазах да заранее известным ему противником держался спокойно, в сложившейся ситуации удивляя Хирузена своей умышлено броской сдержанностью. А чуть позже, как раз в тот самый момент, когда проктор Хаяте оглашал бесспорную победу Учихи, Хирузену сообщили, что Сакура Харуно и Хатаке Какаши по неизвестной причине отлучились со зрительской трибуны Шикенкаиджо и их местонахождение для дальнейшего наблюдения установить не получилось. Да, Хирузен проявил смекалку и загодя установил за Какаши Хатаке скрытое наблюдение. В его расчёте всё было вполне объяснимо, Хатаке, имевший особый талант замечать то, что старик из раза в раз из своего внимания упускал, мог дать ему хорошую пищу для размышлений, а мог, коли повезёт, дать ему и необходимые данные, о которых самый своевольный подчинённый из имеющихся у Хокаге в своих отчётах старику постоянно замалчивал. В этом вопросе Хирузен не прогадал, вот лишь сегодняшний наблюдатель за Какаши Хатаке, давно знавший его и прекрасно ознакомленный, на что Хатаке способен, не поспел за непростым джонином-сенсеем, всего-то следовавшим, со слов Ямато, за своей ученицей. После ухода Ямато, не успел старик толком обдумать предугаданную им активность Хатаке и совершенно неожиданную активность умницы Харуно, Хокаге передали тревожную новость, пришедшую из госпиталя Конохи. На юнца Хьюга было совершено очередное нападение проникшими в скрытое селение двумя шиноби, предположительно членами проблемной организации Акацуки, личностей которых, к великому сожалению Хирузена, с точностью установить не удалось. О них, кроме внешнего вида, а точнее кроме уже стандартных и теперь известных каждому джонину Конохи чёрных плащей с ярко-красными облаками и шляп с широкими полями, удачно прикрывавших лица нападавших, оказалось известным немногое: один имел при себе приметный меч огромного размера, перемотанный бинтами и порой шевелящийся сам по себе, а второй использовал огненные техники и показал умения в сюрикендзюцу, отмеченное клоном Хатаке, временно оставшимся с пострадавшими Анбу, как высокое. Этот факт по нескольким моментам сильно растревожил старика, к тому же, что достоверно случилось с Неджи Хьюга и вновь вовремя вступившейся за него Сакурой ему также не было известно. И Хирузену в этом вопросе надо было определиться как можно скорее, успевая отыскать Хьюга до конца поединка Наруто. «Моё обещание… – старик уже не хмурил свои брови, а мял их до основания, но чувствовал, что и этого сейчас ему было недостаточно, чтоб от тяжёлых дум, хорошо перемешанных тревогой за юнца Хьюга, успокоиться и прийти к необходимой согласованности. – Сдаётся мне, выполнить данное Наруто слово мне будет сложнее, чем я рассчитывал вначале», – раздумывал он, впившись взглядом в блондина, да припоминая с ним беседу у себя в кабинете, тот ключевой момент, когда мальчишка впервые доверился ему, открыв ему свою дружбу с Неджи Хьюга и когда Хирузен, необоснованно уверенный в себе, наобещал сынку Минато непременно приглядеть за Неджи. Старик тяжело выдохнул. Хоть он и направил по следу Неджи Хьюга и Сакуры Харуно поисковый отряд быстрого реагирования и в помощь им парочку умелых Анбу, снятых с других более терпимых дел, за отведённый небольшой отрезок времени отыскать юнца Хьюга у тех вряд ли получится. Старый Хокаге возлагал свои надежды на Какаши, обеспокоенного сенсея, который, точно зная, что его ученица в беде, ни за что не упустит след Сакуры, а также старик уповал на везение самого Хьюга, уже смогшего как-то уцелеть в первую встречу с Акацуки. «И Енот меня подвёл… – обыкновенно Хирузен был не склонен жаловаться, пусть и тишком от других самому себе в мыслях, но чтоб с Енотом справился неизвестный шиноби, вырубив опытного Анбу до потери сознания, к такому результату Хирузен готов не был. – А мог бы поймать мне одного из наглецов, но… у меня опять вышла неудача…» Старик не отрицал, что надеялся на него. Действующий незаметно для большинства, подчинённый Хирузена во многих делах стал незаменим для него. Енот поступил в ряды Анбу как раз после смерти Минато Намикадзе. Со смертью четвёртого Хокаге были связанны и смерти нескольких его Анбу, качественно подготовленных самим Минато и это привело к тому, что у Хирузена, перенявшего в сложное время управление Конохой, образовалась значительная нехватка профессиональных Анбу. Енота, на то время опытного джонина, имевшего за плечами миссии разного ранга сложностей, ему посоветовал Данзо Шимура, оговорившись, что будь этот шиноби немного моложе и более талантливее, он забрал бы его себе. И за годы службы Енота Хирузен ни разу не сожалел о своём решении, убедившись, что выбранный им джонин старательно служил ему верой и правдой, и впоследствии, когда Наруто немного подрос, а присмотр за ним в разы усложнился, Хирузен приблизил Енота, сделав его специальным Анбу, подточенным под личные нужды Хокаге, о которых знать другим Анбу и прочим в полной мере не стоило. «Если и он не справился, я могу с уверенностью сделать вывод о не уступающим опытному Анбу уровне подготовки тех, кто всё ещё находится в тени Наруто и прикрывает мальчишек в опасных ситуациях… – а также тех, кто находится рядом с Хокаге, но кто не раскрывает ему свою причастность к Наруто Узумаки, таких личностей, как Шикаку Нара… За блондином могли стоять шиноби не менее значимые для Конохи, чем глава клана Нара. – Мне нужна хоть одна подсказка, ведущая к ним… – раздумывал Хирузен, щуря старый, усталый взгляд на Наруто, как вдруг в охватившем его напряжении он чуть привстал с кресла, вытянул свою шею и замер в таком положении, только и успев подумать. – Как любопытно…» -Не бывалое зрелище для финала Чунин Шикена, – услышал он рядом с собой придавленный голос Шимура, находившегося с ним в ложе Хокаге наряду с остальными старейшинами Конохи. -Наглый мальчишка! – сразу же вслед слов Данзо из-за спины старика резко прозвучал и недовольный возглас Утатане. На неё, как и на пройдоху Шимура, некоторое время назад начавшего озадачивать старого Хокаге своими касательно Наруто ответами и своим порой проскальзывающим с языка Данзо совсем странным по звучанию «Малышом-куном», Хирузен не обернулся и не спустил своего взгляда с последней парочки участников финальных боёв. – Что он опять устроил? «Почему Собаку но Гаара склонился перед Наруто? – Хирузен усиленно анализировал действия противника сынка Минато, наблюдая за тем, как Гаара прилюдно поклонился Наруто, что-то говоря ему. – Что он этим добивается? Он сдаётся перед началом поединка? – как бы Хирузен не желал увидеть последний поединок мальчишек, на это решение у Гаары имелось право. Любой участник экзамена Чунин Шикена в индивидуальных боях мог отказаться от дальнейшего прохождения экзамена, отдав своему противнику лёгкую победу над ним. Не лучший вариант для участника, дошедшего до финала, с учётом, что за ним наблюдают множество влиятельных людей, от мнения которых могут зависеть заказы будущих миссий этого генина. – Его не интересует не собственная репутация, не репутация своей страны… а что-то необходимо от Наруто…» Именно так наблюдавшему со стороны старику виделась эта ситуация. Гаара выправил спину и ждал от блондина ответа, и хоть Хаяте объявил начало поединка, никто из мальчишек ещё не нападал, на что Хирузен поставил себе мысленную заметку выяснить их разговор дословно. В день выявления у Шикаку Нара его дружественных отношений с Наруто, блондин оговаривался Хокаге, что он проверил детей Казекаге и что те не знали о планируемом нападении на Коноху шиноби их страны, загодя подошедшими к скрытому в Листве селению. Старик сделал вид, что в этом вопросе доверился Наруто, но он проверял слова блондина, и в личном разговоре с детьми Казекаге помимо прочего интересовался и об их контакте с Наруто. Тогда он сделал предположение о влиянии на них Наруто Узумаки, странном, заставившим подростков от одного упоминания имени блондина вести себя нервно и менее уверено, чем в начале беседы. Этот ранее подмеченный факт требовал от Хирузена более глубокого осмысления, упирающегося в отсутствие нужной для анализа информации, как и сейчас, когда он не знал причин действий Гаары, он мог по этому поводу выстраивать лишь догадки и предположения. Наруто сделал пару шагов к своему спокойно стоявшему перед ним противнику, верно отвечая ему на до того спрашиваемое, а решив этот вопрос, резво ударил Гаару в грудь, отбрасывая мальчишку вместе с его горлянкой на несколько шагов назад. -Ха… – тихо выдохнул старик, невольно чувствуя облегчение, и тут же услышал слова Данзо, как и он сам, находившегося по поводу будущего поединка в лёгком напряжении. -Этот бой не так-то просто кому-либо замять… – а обернувшись на Шимура, старик третий заметил на лице бывшего главы Корня не столь ожидаемый от него интерес к поединку Наруто, сколь явное нетерпение, по-особенному скосившее губы Данзо и смотревшееся на хорошо изученном и всегда хмуром лице пройдохи непривычным и даже неестественным, – верно, Хирузен? «Это он намекает на мою поблажку Гааре, – догадался Хокаге, с досадой потянувшись рукой к бородке, запоминая как слова Шимура, так и им проявленную эмоцию. – От старого товарища не скроешь своего желания насладиться зрелищным боем».