На берегу океана (Закулисье)

Рабочий день окончен. Стук каблуков об асфальт набирает темп. Сильный ветер несет по небу тяжелые грозовые тучи, занавешивая голубую безмятежность и палящее солнце. Летний зной медленно вытесняет тяжелый влажный воздух. Начало августа. Где-то, пока еще далеко, грохочет гром. Прохожие ускоряют свой шаг и оглядываются по сторонам в поисках возможного убежища. Зато городская растительность радостно трепещет. Разворачивается и бодрится, в ставшем сразу прохладным воздухе, радуясь внезапному спасению от жары. Кендис прекращает попытки обогнать дождь и обреченно вздыхает. Чему быть, того не миновать. Сверкает молния, и с небольшой задержкой раздается глухой раскатистый звук грома. На этот раз уже более близкий. Летний дождь — это прекрасно. Но только не когда на тебе любимая пара казаков из светлой замши за пять сотен баксов, а старенькая импала все еще в ремонте. До остановки еще добрых полмили. Первые тяжелые капли нетерпеливо срываются вниз, плюхаются на асфальт, расплываются большими кляксами. Кендис поднимает голову вверх — с неба обрушивается стена воды почти отвесная. В считанные мгновения образуя на тротуарах огромные лужи. Белый топ промокает насквозь, неприятно липнет к телу и демонстрирует нелюбовь своей хозяйки к нижнему белью. От укладки не остается и следа. — Класс! — Кендис стоит посреди улицы и, не обращая никакого внимания на бегущих мимо прохожих, смотрит в небо — серое, низкое. Капли дождя падают на лицо и стекают по коже, соединяясь в крошечные ручейки, бегут по тонкой шее к выпирающим ключицам, к пышной груди. Девушка зябко ведет плечами и прикрывает глаза, вдыхает полной грудью, втягивая дурманящий запах неба, свежести и мокрого асфальта. Расслабляет тело. Звук создаваемый тысячами капель воды, падающих на землю, траву, листву деревьев, дорогу, смешивается с гулом проезжающих мимо машин и приятно шумит в ушах. — Может тебя подвезти? Знакомый голос вызывает улыбку, но Кендис не спешит открывать глаза. — Может, — произносит она спустя секунд пять, разворачивается лицом к собеседнику, игриво морщит носик и трясет головой, безуспешно смахивая с волос воду. Дождь льет как из ведра, и под ногами огромная лужа. Казаки за пять сотен баксов уже набрали воду, а короткие шорты из светло-голубого денима сменили цвет на глубокий синий. Крис смотрит через открытое окно белой ауди, ухмыляется и ведет головой приглашая в салон. — Прости, полотенца нет, — Эванс по-доброму усмехается, проходится оценивающим взглядом по насквозь промокшей девушке, которая уже заняла место на переднем пассажирском. — Сама виновата, надо было зонт взять. Знала же, что дождь обещают! — Кендис по-хозяйски пробегает наманикюренными пальчиками по панели и включает печку. — Ты же не против? От дуновения теплого воздуха и резкого перепада температуры соски затвердевают и теперь отчетливо проступают сквозь мокрую ткань белого топа. — Не против, — Крис улыбается и нажимает педаль газа, вливаясь в общий поток машин. — Куда едем? — Мэдисон-авеню. — Кендис стягивает вымокшие насквозь сапоги и разворачивается боком, подгибая одну ногу под себя. — Как странно… — она закидывает локоть на спинку сиденья и подпирает голову, попутно пальчиками ероша копну мокрых волос. — Что странно? — Эванс бросает быстрый взгляд. Одна бровь слегка приподнимается вверх. На лице отражается непонимание. Капли барабанят по крыше авто. Дворники смахивают с лобового стекла обильные струи дождя, а салон окутывает теплое марево. Кендис зевает, прикрывая рот тыльной стороной ладони: — Сколько мы знакомы? — М-м-м… Со съемок первого мстителя? — Крис переключает передачу и сбрасывает скорость, перестраивается в другой ряд. Его сильные руки уверенно скользят по рулю и он заглядывает в зеркало заднего вида. — Два года. За это время наше общение ограничивалось лишь сухими приветствием и парой тройкой дежурных фраз, — Кендис прищуривается и без тени стеснения рассматривает профиль мужчины: едва проступившая щетина, ровный нос, пухлые губы и созвездие из родинок, переходящее со скулы на шею. — Я удивлена. — Удивлена? — Крис смеется. — Да-а-а. Удивлена, что ты предложил подвезти! — обхватив лодыжку, Кендис подтягивает согнутую ногу ближе к себе и тянется к панели, прибавляет звук. — О-о-о, обожаю эту песню! — и мелодичный женский голос начинает звучать в унисон с голосом Бруно Марса.

Bruno Mars — Grenade

Раскинутые над головой руки девушки, ритмично двигаются под музыку. Завившиеся от дождя волосы пружинят и следуют за движением головы. — Е-е-е-е! — Кендис оборачивается к Крису и игриво ведет плечами. Ее движения незамысловатые, легкие и такие заразительные, что Крис начинает качать головой в такт вместе с ней. Его пальцы ритмично отстукивают по рулю мелодию, а губы растягиваются в улыбке. — Смотри! — склонившись вперед, Кендис глядит через лобовое стекло. — Двойная радуга! И дождь все еще идет! — ее лицо светится наивной детской радостью, разрушая фасад нафуфыренной стервочки. Кендис Веласкес. Брюнетка с большими карими глазами, длинными ресницами, пухлыми притягательными губами. Обладательница стройных ног, тонкой талии и пышной груди. Красотка с мексиканскими корнями и американским происхождением. Мужчины во время общения не скрывают, что смотрят ей в «самую душу». Крис всегда считал ее легкомысленной, легкодоступной. Ей приписывали немало романов со знаменитостями. Одним из которых был роман с Дауни младшим. — Я тоже удивлен. Громкая музыка поглощает низкий мужской голос. Крис по-прежнему улыбается, но в улыбке не просто отголоски веселья. За ней скрывается что-то иное. То, что укрылось от правильного и педантичного Капитана Америки, но открылось для Криса Эванса. — М-м-м? Ты что-то сказал? — брюнетка отстраняется от лобового стекла. Поднимает руки вверх и выгибает спину, сладко потягивается. Кендис пришлось немало потрудиться над своим образом. За годы работы в огромном аквариуме с акулами она хорошо усвоила три способа прижиться в хищном мире шоу-бизнеса: отрастить зубы и стать такой же акулой, притвориться рыбой прилипалой и обустроиться под плавником более сильной особи, или стать рыбой-клоуном. Она выбрала последнее. У рыб-клоунов нет природного иммунитета к ожогам актинии. Они получают ожоги! Но приобретают и иммунитет от очень осторожного трения, чтобы актиния не чувствовала присутствия чужака. Свое поведение Кендис не считала двуличием. Ведь люди не очень старались узнать, кто она на самом деле. Зато легко придумывали её. Ну и черт с ними! Так даже проще! И роман на съемочной площадке у нее был один единственный за время карьеры гримерши. С Робертом, который в последствии стал настоящим другом. Она ценила и уважала его. И было за что. — Думаю, что нам стоит наверстать упущенное, и познакомиться поближе. Может, по чашечке кофе? — Крис сводит брови в свойственной только ему манере смазливого личика. Ответ долго не следует, и тело охватывает странное напряжение. В салоне авто витает аромат женских духов — соблазнительное звучание: кофе и ваниль, смешанные с жасмином и грушей. Дождь утихает. Опустевшие тучи лениво плывут по небу. Солнце протискивает лучи к земле, вновь распаляя воздух. Кендис тянется к панели и делает звук тише. На ее лице легкое замешательство. Брюнетка покусывает пухлые губы, обдумывая ответ. — Только если к кофе прилагаются пончики! Страсть как хочу есть! — Я думал ты из тех, кто пьет кофе на безлактозном молоке, и ест исключительно салат! — Крис смеется. — Эй! Я обожаю гамбургеры и пиво! — Крису прилетает дружеский удар по плечу, и Кендис шутливо хмурит брови. — Кажется, я знаю отличное место!