***
Соичи с аппетитом пережёвывал яичницу, приготовленную его заботливым кохаем, и уже в третий раз бросил взгляд на телефон, на экране которого высвечивался открытый диалог и недавно отправленное сообщение. «Не то чтобы я хотел это написать… Просто он такой идиот. Зачем так рано вставать? Я разве не могу поесть в столовой?». Подобная чрезмерная забота порой его раздражала. Но, в то же время, это было… приятно? Тацуми вздохнул и подпёр голову кулаком, ковыряясь палочками в остатках завтрака и уставившись на телефон. Решив, что отправленное сообщение вышло слишком эмоциональным, он принял решение удалить его, пока Моринага не прочитал, но в ту же секунду от адресата был получен ответ: «Ещё раз доброе утро, семпай! Я обязательно поем где-нибудь, не беспокойтесь за меня. Спасибо, Вам тоже удачного дня в университете! Очень Вас люблю.» Соичи пробежался взглядом по тексту, чуть дольше останавливаясь на последнем предложении, и слегка покраснел. Это было вполне ожидаемо, ведь многие сообщения Моринаги оканчивались именно так, но почему-то именно сейчас эти слова показались странно-смущающими. Раздражаясь, на себя или Моринагу — Тацуми было неважно, и резко поднявшись из-за стола, он швырнул телефон на диван и направился в комнату, чтобы переодеться. Застегивая пуговицы на рубашке, блондин, к своему несчастью, продолжал мысленно возвращаться к Моринаге, дурацким сообщениям и… ко вчерашней ночи. Он вспоминал, как унижался перед этим парнем, вытягивая из него буквально каждое слово. Память подбросила эпизод, где Тацуми, можно сказать, встал на колени, и от всплывшей в голове картины его передернуло. А с чего всё это, собственно, началось? Он начал восстанавливать последовательность событий того вечера. «Точно. Он хотел со мной расстаться. Потому что… а почему же?», — Соичи застыл. Нахмуренные брови и напряжённое выражение лица свидетельствовали о том, что он полностью погрузился в мыслительный процесс, стараясь отыскать в глубинах своего сознания то, что оно никак не хотело выносить на поверхность. «Он сказал, ему мало того, что я его не отталкиваю. И как, черт возьми, это понимать?!». Из размышлений Тацуми вывело внезапное осознание того, что поджимает время, и нужно срочно выходить. Он перевёл взгляд на электронные часы около кровати и только убедился в этом. Накинув пиджак на плечи и схватив рюкзак за лямку, он уже направлялся к коридору, но краем глаза зацепил телефон, брошенный на подушки дивана. Соичи положил его в карман пиджака и наконец-то вышел из квартиры. Дорога к университету вернула его к размышлениям, к которым возвращаться не то чтобы сильно хотелось, но уйти от них никак не получалось. «Чего же ему не хватает? Избалованный идиот… Ведь всё, кажется, в порядке. Почему же он тогда так…». Он вспомнил, что всю прошлую неделю Моринага ходил как в воду опущенный, думая, что Соичи этого не заметит. Но он слишком хорошо знал своего кохая, и малейшие перемены в настроении Тецухиро не проходили для него бесследно. Так было и сейчас, но эта ситуация отличалась от других — если раньше Тацуми мог, пересилив себя, выйти на разговор с Моринагой и узнать причину его беспокойства, то теперь эта причина была для Соичи предельно ясна. И эта ясность, как ни странно, не радовала — он понимал, что нужных слов для разговора подобрать не сможет. «Но мне непонятно, почему он так реагирует. Мы живём вместе, я принял его и просил остаться. Мне… не неприятно то, что он обычно делает. Да чёрт возьми! Я был готов даже поехать вместе с ним к его родителям, чтобы ему было не так тяжело. Я успокаивал его, потому что этот придурок вечно волнуется по пустякам и будет продолжать накручивать себя, если ему всё не объяснить. Я хочу, чтобы он был счастлив, и разве не очевидно, что я тоже…». Соичи остановился. Фраза, произнесённая в мыслях, оборвалась, и её продолжение обрушилось на него внезапным осознанием: «… люблю его?» Будучи преданным науке человеком и умея сопоставлять только что обнаруженные факты, Соичи, к сожалению, не мог отрицать очевидного. Казалось, в этот момент мир сократился до размеров одной мысли в голове блондина, покрасневшего до кончиков ушей, ранним утром понедельника замершего посреди улицы. Внезапно все недостающие кусочки пазла сложились в цельную картину. Он понял, чего не хватало этому парню вчера, неделю назад и, по всей видимости, всегда. Ответных слов о любви. Тацуми всегда знал, что Моринага любит его. Это было понятно без слов, которые кохай слишком часто произносил — его забота, порой до невозможности безумная самоотверженность, тепло и нежность в каждом жесте являлись исчерпывающими доказательствами того, что Соичи любим. Ясно и очевидно. В таком случае, он не понимал, почему так беспокоился Моринага. Несомненно, они выражали свои чувства по-разному, но это не значит, что есть различия в их составляющей. Тацуми ещё раз вспомнил вчерашний вечер, утреннее сообщение и оставленный завтрак, заключив для себя, что парень больше не злится и не расстраивается. «Я не могу сказать ему это… Не могу. Он ведь должен всё сам понимать, да? Если понял я, то он точно всё видит. И зачем вообще об этом говорить?». Соичи постепенно возвращался в окружающую его реальность и с ужасом понял, что такими темпами точно может опоздать в университет. Необходимо было спешить. В конечном итоге, он пришёл к устраивающему его решению — оставить всё так, как есть. Ему показалось, что Моринага вполне счастлив и больше не переживает. Значит, и ему не о чем переживать. Так ведь? И где-то на задворках сознания Тацуми прозвучала мысль о том, что написанное им сегодня сообщение не было лишним.Часть 5. Молчание сильнее слов
29 марта 2023 г. в 02:33
Успев немного перекусить перед встречей в кафе неподалёку, Моринага быстрым шагом направлялся обратно к корпусу — часы на телефоне уже показывали назначенное время. Ямада оказался на месте и заканчивал разговаривать с кем-то по телефону, когда заметил приближающегося Тецухиро. Тот, в свою очередь, надеялся, что начальник только что подошёл — как ни погляди, неловко заставлять кого-то томиться в ожидании.
Мужчины обменялись приветствиями и, как выяснилось, действительно прибыли практически одновременно.
— Люблю, когда люди приходят точно, как договаривались — ни раньше, ни позже. По-моему, это экономит всем время, как считаешь?
— Наверное, Вы правы, — прозвучал неловкий ответ со стороны Моринаги и был встречен скептическим взглядом собеседника. — С другой стороны, зависит от человека, с которым назначена встреча — если он всегда опаздывает, то, придя вовремя, ты не сэкономишь время.
В этот раз ответом послужила добрая ухмылка. «Видимо, он не любит, когда пытаются угодить», — подумал Тецухиро.
Необходимые для работы в лаборатории материалы удалось получить без затруднений. Как оказалось, Моринага сможет впоследствии приходить за ними самостоятельно — Ямада нужен был, чтобы в первый и последний раз подписать документы, а также удостовериться, что подчинённый запомнил, куда обращаться в случае необходимости.
— Если сейчас поедем на метро, то успеем к началу рабочего дня, — Ямада показал рукой в сторону ближайшей станции и ускорил шаг. — Так что предлагаю поторопиться.
Утреннее столпотворение людей, спешащих по своим делам в разные точки крупного города — привычное явление в будний день, подобный этому. Большой удачей оказалось то, что мужчины сумели попасть в относительно пустой вагон — это означало, что сесть куда-либо всё равно не удастся, но можно было свободно стоять, держась за поручень и не протискиваясь между людьми ближе к выходу.
Полчаса, отведённые на дорогу, проходили для Моринаги с Ямадой за разговорами о повседневных вещах и интересах, не связанных с работой, так как эта тема исчерпала себя ещё до того, как они вышли из корпуса.
— Готовкой, говоришь, увлекаешься? Неужели успеваешь, с таким-то плотным графиком?
— Ну-у, — протянул Тецухиро, обдумывая, как правильно продолжить, чтобы не сказать лишнего, — это для меня что-то вроде хобби, поэтому не в тягость.
— Похвально, конечно, — Ямада смотрел на дверь вагона, не встречаясь взглядом с собеседником, — но иногда всё же стоит куда-то выбираться. Ты ведь ещё не со всеми коллегами успел близко познакомиться?
Тецухиро покачал головой. Для него не составляло затруднений находить общий язык с коллективом, но общаться на неформальные темы не было времени. Откровенно говоря — и желания особого не наблюдалось. Он не чувствовал себя одиноким, чтобы заводить близкие отношения с кем-либо ещё.
— Может, собраться как-нибудь со всеми в баре? Нужно посмотреть, у кого ближайший день рождения. Я, если честно, сам загружен работой и не успеваю ни с кем вот так поболтать, как с тобой сейчас. Да и живу на окраине. Работа и дом — вот и вся жизнь.
Моринага задумался. Ничего против таких посиделок он не имел — это ведь ни к чему не обязывающие мероприятия, которые, тем не менее, неплохо сплачивают коллектив. Ему также показалось, что Ямада, в отличие от него, ощущает себя одиноким, но прячет это чувство за маской отстранённого делового человека.
— Получается, Ямада-сан, Вы каждый день столько времени тратите на дорогу… — Моринага мысленно прикидывал расстояние до центра и обратно. — Неужели, всегда на метро?
— Да, если ездить каждый раз на такси, то обойдётся дорого, — он задумался о чём-то и выглядел крайне сосредоточенно.
— Наверное, с машиной было бы удобнее…
Последняя фраза, произнесённая Тецухиро, казалось, пронзила собеседника — Ямада посмотрел на него с неподдельным ужасом, сменяющимся яростью, и застыл. Не находись они в вагоне метро, оцепенение, вероятно, отступило бы перед шквалом неконтролируемых, возникших буквально из ниоткуда эмоций — так чувствовал Моринага, всеми частичками тела впитывающий тягучую злую ауру и поневоле сам застывший в страхе и абсолютном непонимании.
Несколько по-настоящему жутких секунд спустя Ямада подал голос — хриплый и холодный шёпот, которого Тецухиро не слышал ранее:
— Ты лезешь не в своё дело… Разговор окончен.
Остаток пути они провели в молчании. После выхода из метро никто из них также не проронил ни слова, и Моринага, вновь и вновь прокручивающий последние фразы из диалога в своей голове, не мог найти какого-либо объяснения такой реакции. Это было по-настоящему неожиданно и страшно. Ему казалось, что до этого момента разговор шёл довольно гладко, но теперь он, находясь в лаборатории и разбираясь с новыми реагентами, не мог перестать думать о том, что же сделал не так.