Леночка
Элегантная, изящная с хрупкой талией и прекрасной спинкой, хрупкими плечиками и в белоснежной мокрой рубашке, прилипшей к манящему меня, телу. Выделяется застёжка лифчика, а грудь хоть и в нём, а просвечивает сквозь рубашку. Тонкая белоснежная шея, на которой уже оставлена пара моих засосов. Строго-аристократический профиль. Носик аккуратный. Намокшие волосы. И снова рубашка, ох эта рубашечка, особенно прекрасная в районе груди, которую Лена вдруг стала прикрывать руко… ~…Стоп…~ Я поднял взор и встретился со вновь обиженными изумрудными глазками. -Ну Леночка! Но что я могу с собой поделать, я не виноват, что ты так невероятно притягательна! Девушка покраснела, опустила голову и смущённо улыбнулась. Лена быстро поднялась с места и зашла внутрь дебаркадера, откуда вышла со вполне себе симпатичным, пледом. Сев на табурет, девушка убрала картину, которую я так и не успел разглядеть (всё был заворожён движениями хрупких тонких ручек, белоснежных и прекрасных, как они кисть обмокают краской и как хирургически-прекрасно водят по холсту, рисуя неведомо что, и как светло-счастливо, воодушевлённо и радостно как дитя, в этот момент улыбается она) позвала: -Садись рядом. Вдруг простынешь? Я улыбнулся и, отстранившись от стены о которую облокачивался за неимением спинки, сел рядышком. Леночка, краснея и довольно улыбаясь, крайне охотно и заботливо укрыла нас одним пледом на двоих и, взяв под руку, приложилась мокрой щёчкой к моей руке чуть выше локтя и облегчённо вздохнула. Буквально в метре от нас бушевала непогода: ливень, гром и даже пару раз сверкнули молнии, а мы дышали кристально чистым воздухом, согретые и опьянённые уютом друг-друга, одним пледом на двоих и тёплым мягким светом керосиновой лампы… После, из сумки девушка выудила юбилейное и небольшой термос. Мы смотрели упоённо друг-другу в глаза, сидя напротив за столом. Пили чай, ели печенье, а я рассказывал всякие нежно-романтические смешнявые глупости и безотрывно, влюблённо вселенски-внимательно глядел в горящие непорочным счастьем, искрами благодарности зовущие к себе, изумрудные глаза и понималКак же я её люблю!