Summary: грех подкрадывается осторожно, а затем настигает внезапно
———————
Деймон
———————
Деймон Таргариен до сих пор помнил вид оранжевых парусов с красными солнцами, пронзенных золотыми копьями. Он все еще чувствовал привкус соли на языке всякий раз, когда глубоко вздыхал на спине Караксеса, когда-то обрушившего на флот Триархии драконий огонь. Он помнил, как разрубил зараженного серой чешуей Крагхаса Драхара – мирийского принца, ставшего кормильцем крабов, – надвое, чтобы завоевать Ступени. И все же Мартеллы продолжали настаивать на своей поддержке Триархии. Они по-прежнему посылали свои корабли на помощь гребаному Ракаллио Рындуну. И вот теперь, спустя годы после последней стычки, в которой Деймон действительно принимал участие, принц-изгой был вынужден сидеть напротив того самого дорнийского принца, который когда-то превратил его жизнь в сущий ад. Мартеллы знали, что выступали против драконов, и это еще больше осложнило военную кампанию для Деймона и Лейнора, а затем и для Рейнис, когда Триархия попыталась продвинуться немного дальше на север. Мелеис быстро расправилась с кораблями. Кворен Мартелл по-прежнему знал, что он делал, даже когда не координировал атаки со своим флотом; он лениво сидел в своем кресле, а легкая ухмылка проглядывала из-под его аккуратно подстриженной черной бороды. Его темные глаза были подобны драконьему стеклу, острые и отражающие, и Деймон мог видеть, как самодовольство бурлило под его поверхностью. Одетый в темно-красную мантию с кроваво-оранжевой туникой, с длинными шелковистыми волосами, убранными назад, открывая его смуглое лицо, он выглядел воплощением дорнийской королевской власти. Деймон подумал, что, возможно, именно этот факт действовал ему на нервы. Было гораздо проще смириться с этой мыслью, чем придавать хоть малейшую легитимность плану Рейниры. Он любил свою жену. Больше, чем свою собственную жизнь. Но это? Деймон хотел высмеять эту глупую идею – и, возможно, так бы и сделал, однако Рейнира бросила на него укоризненный взгляд. — Надеюсь, ваше путешествие прошло без проблем? — дружелюбно спросила она, всегда дипломатичная. Кворен поднял кубок, принимая от слуги щедрую порцию вина. — Воды были достаточно хороши. К несчастью, в Глотке нас застал шторм, поэтому мы причалили у Сумеречного Дола, вместо того чтобы плыть в ваш порт, — сказал он. Совместная трапеза проходила в напряженной обстановке. Деймон знал, что ему следовало сказать Рейнире, чтобы она разобралась с этим сама. Он знал. — Удалось ли принцессе Алиандре уже что-нибудь исследовать? — Ах, нет, — усмехнулся Кворен, — девочка похожа на… свою мать и может быть очень вспыльчивой. Она говорит, что здесь воняет дерьмом, — он сделал глоток вина. Губы Деймона дрогнули. — Ваша дочь довольно юная, не так ли? Темные, почти черные глаза встретились с пурпурными глазами Деймона. Кворен прочистил горло. — В новом году ей исполнится шестнадцать лет. Поэтому… да, еще юна, — он поджал свои полные губы и склонил голову набок, — почему Вы интересуетесь? Намереваетесь выдать мою дочь замуж за одного из Ваших сыновей? Я не думаю, что она оценит обручение с ребенком, который все еще сосет свой палец. — А понравилось бы ей, если бы ее отец женился на девушке, так близкой ей по возрасту? — Деймон не смог удержаться от вопроса, встретив вызов Кворена лицом к лицу. Горечь сквозила в каждом слове, точно яд, пропитывающий его язык. Яд, который по вкусу напоминал морскую соль, накопившуюся за все те годы, что он провел на Ступенях. Губы Кворена дернулись. — А я-то думал, что этот вопрос еще не решен? — Это не так, — быстро сказала Рейнира, протягивая руку к ладони Деймона. Он встретился взглядом с ее пронзительными фиалковыми глазами и вздохнул. «Не смей все портить», — сказала она ему, сжав руку с золотыми кольцами. Деймон фыркнул и откинулся в кресле на бок, его жена все еще держала его руку, и он подпер голову второй. — Это будет полностью зависеть от вас с Шейрой, — сказала Рейнира, — я бы не… я бы не стала принуждать Вас или ее, если хотя бы одна из сторон этого не одобрит. «Нам вообще не следует этого делать», — с горечью подумал Деймон. — А кто еще претендует на ее руку? — Любой был бы счастлив, — прошипел Деймон, не оценив пренебрежительного тона принца Мартелла. Кворен усмехнулся: — Конечно, я не хотел никого обидеть своими словами. Мне просто интересно, кому еще вы могли бы доверить свою дочь? — его темные глаза метались между парой. — Кого еще вы бы хотели видеть на своей стороне, если что-нибудь случится… — Планируете создать еще больше проблем на Ступенях? — усмехнулся Деймон. — Я бы и не мечтал об этом, мой принц. Я просто, — его взгляд блуждал по слугам, и Рейнира быстро отослала их всех, независимо от того, насколько верными они были для супружеской четы, — слышал кое-что в Солнечном Копье. Вот и все. Рука Рейниры крепче сжала ладонь Деймона, и он повернулся к своей жене. За девять лет, проведенных на Драконьем Камне, она стала еще большим параноиком, чем даже Визерис в свое время. Он вечно твердил о каком-то гребаном мужчине на Севере. О ком-то за Стеной, но Деймона никогда особо не заботило, что бормотал его слабый брат-король. Он любил Визериса. Он любил его так же сильно, как любил Рейниру, однако он не любил его как короля. Брат Деймона прожил бы более счастливую жизнь, будучи каким-нибудь толстым деревенским лордом, который каждую неделю отправлялся бы на охоту. Гораздо более счастливую жизнь. Но иногда Деймон видел тот же отблеск в фиолетовых глазах своей жены. Тот же изгиб бровей, который он видел за время, проведенное с Эйммой. Этот хмурый взгляд, из-за которого Визерис выглядел на десять лет старше, хотя все еще был подтянут и здоров. Деймон видел все это на лице своей маленькой жены и надеялся – на самом деле, он знал – что она не такая слабая, однако иногда ее прекрасные черты предавали ее. Они выдавали ее страхи. Страхи, из-за которых ей на самом деле не следовало беспокоиться. Любую проблему можно было решить с помощью драконов, небольшого количества огня, крови и хорошего комплекта доспехов. Деймону в одиночку удалось сделал это на Ступенях, черт возьми. — Что Вы слышали? — спросила Рейнира. Кворен отставил свой кубок. — Старомест ближе к моему собственному дому, чем к Вашему. — Благословенны боги, что Вы так хорошо разбираетесь в географии. — Забавно, мой принц. Может быть, Вы могли бы стать придворным шутом для своей королевы? — А ты мог бы стать кормом для драконов… — Пожалуйста, — вздохнула Рейнира, заставив Деймона прикусить язык. Он не хотел расстраивать ее еще больше. Не тогда, когда он поймал ее за тем, что она снова потирает живот. — Иногда я думаю, что у нас больше не будет детей, — сказала она ему по секрету однажды вечером, когда они лежали вместе в постели, — я боюсь, что она станет нашей последней. — Девочка? — спросил он, прижимаясь поцелуем к ее животу. — Я уверена в этом. — Почему? — Она ощущается так же, как и Шейра. Деймон усмехнулся своей уставшей жене, прижавшись ухом к ее животу, и погладил Рейниру по щеке. Ее сорочка была тонкой, и он чувствовал тепло, исходящее от ее кожи, как от драконьего яйца, инкубируемого рядом с колыбелью. Он уже выбрал яйцо для их нового ребенка, а колыбель уже была сделана и стояла у изножья их кровати на Драконьем Камне. Она подарила бы ему еще одного дракона, и, если бы он мог, он предложил бы ей весь мир. Но лучшее, что он мог сделать – это корона, меч, трон и его сердце. Сердце Деймона Таргариена принадлежало Рейнире с тех пор, как он впервые обратил на нее свои сиреневые глаза. Она была совсем крошкой, все еще немного в крови, и ее пеленали в королевское белье, которое Эймма вышила сама. Он не знал этого тогда и не узнает еще много-много лет, но в тот день огонь Деймона разгорелся ярче, чем когда-либо за последние пятнадцать лет. Это не будет ощущаться так же ярко до тех пор, пока они не соединят свою кровь по традициям своего дома. — Значит, достойный конец? — предложил он, убирая с ее лица прядь серебристых волос. С годами ее лицо округлилось, как и фигура. Она полнела с каждым последующим ребенком, и Деймону нравилось, что он мог по-настоящему ощущать ее в своих руках. Каждая растяжка на ее коже была ее собственной линией драконьей чешуи, и не проходило и дня, чтобы он не напоминал ей, как сильно он ее любит. Всю ее. Она была так прекрасна, и Деймон часто не мог подобрать слов, когда речь заходила о Рейнире. Однажды он назвал ее самой красивой во всем Вестеросе. Однако даже этого было недостаточно. — Ты начала с дочери, — прошептал он ей в живот, — и мы ею и закончим. Деймон слегка улыбнулся и положил руку на живот своей жены, надеясь унять боль, которая ее мучила. Даже беременность Эйгоном и Визерисом были несколько сложными, мальчики причиняли матери боль на более поздних сроках развития. Ничего страшного, говорили им повитухи и Элинда. Не о чем беспокоиться. «Просто некоторые малыши вызывают больше неудобств,» — говорили они. Бояться нечего. Деймон воздержался от дальнейших фраз в адрес дорнийского принца, предпочтя сосредоточиться на ощущении живота Рейниры под своей ладонью. Это вызвало в нем ощущение тепла. Спокойствия. Комфорта. Гораздо правильнее было сосредоточиться на этом, вместо потенциального мужа Шейры, сидящего напротив них. Намного правильнее. Для всех, кто в этом замешан. Кворен глубоко вздохнул; Деймону подобный звук показался резким, но он не стал произносить этого вслух. Он сохранит мир. Ради Рейниры. — Я уверен, Вы осведомлены о слухах вокруг поддержки Вашего брата? — медленно произнес Кворен. — В частности, в Староместе и городах, в которые Вера вцепилась своими жадными руками? Когти и тому подобное. Деймон прикусил щеку, когда Рейнира резко вдохнула. Конечно, они, черт возьми, знали. — И? — надавила будущая королева. — Я не думаю, что для многих станет неожиданностью, если Ваши притязания на престол будут оспорены после смерти Вашего отца. Ввиду нашего… прошлого, — неловкий термин вызвал у Деймона дрожь в глазах, особенно учитывая, что Кворен являлся перспективным кандидатом для его падчерицы, — я счел правильным предупредить Вас о растущей поддержке Эйгона на юге. Хайтауэры имеют большое влияние через Веру и Цитадель. — Лорды и леди Вестероса преклонили передо мной колено и назвали меня наследницей более двадцати лет назад, — напомнила ему Рейнира. Но и Деймон, и Кворен не стали делать поспешных выводов. Рейнира тоже подозревала, однако, как кто-то мог винить ее? Как примириться с возможной изменой? — если ходят пересуды о… узурпации моих прав, тогда… — Не пересуды, принцесса, — серьезным тоном прервал ее Кворен, — планы. Мои песчаные змеи слышали о планах – видели их. — И на чью сторону встанете Вы? — спросил Деймон. Он всегда был готов к этому. Он был готов с тех пор, как эта дрянь Хайтауэр родила сына. Если понадобится, он сровняет Старомест с землей. Он сделал бы это, не моргнув глазом, но мужчина знал, что его жена еще не дошла до подобного осмысления. Она попытается уладить конфликт дипломатично, и, хотя он уважал ее здравомыслие, он знал, что им обоим нужно быть готовыми, если подобное случится. Кворен провел языком по зубам и пожал плечами. — Только из-за дружбы с Вами, принцесса, я решил предупредить Вас. Было бы неправильно этого не сделать. В Дорне мы поддерживаем притязания женщин на трон, и поэтому, насколько я представляю, Вы являетесь истинной наследницей. — Но… — Но многие из моего народа все еще помнят наш… конфликт на Ступенях, — сказал он, переведя взгляд на Деймона, — многие поддержали бы Хайтауэров, особенно те, что на западе, из-за соседства и неприязни к Вам, мой принц. Контроль Корлиса Велариона над Ступенями стал так же… обременительным. Деймон усмехнулся, перегнувшись через стол и устремив свирепый взгляд на дорнийского принца. — И все же Вы здесь, — улыбался он, — Вы готовы присутствовать на свадьбе Таргариенов и послать предложение руки нашей дочери, но не поддержать нас, потому что некоторые из Ваших людей не согласны? — как немощно! — Разве Вы не правитель Дорна? Разве Ваше слово не закон? — Я здесь из уважения, — отрезал Кворен, — я бы не стал рассматривать нас как врагов, потому что был слишком горд, чтобы отклонить приглашение. — Тогда зачем было посылать предложение в прошлом году? — спросила Рейнира. — Мои советники, — раздраженно бросил Кворен, взмахнув рукой, — после смерти Мерии они настаивали, чтобы я заключил союз с могущественным домом, и ваша дочь стала их надеждой ослабить влияние Веларионов в Узком море, — дорнийский принц вертел на пальце один из своих золотых перстней, — честно говоря, я совершенно забыл, что они отправили Вам это послание. Брак – это последнее, о чем я думал на протяжении пяти лет. (Хотя Рейнира знала, что это признание невероятно обрадует ее мужа, оно лишь усилило ее тревогу. Если верить словам Кворена, то она нуждалась в этом союзе больше всего на свете. Наличие Дорна в союзниках было бы очень уместно, и даже если многие все еще ненавидели Деймона – Рейнира задавалась вопросом, кто этого не делал в Вестеросе – они поддержали бы своего принца и его жену, а следовательно, и семью его жены). (Конечно, Криган все еще был кандидатом – и, вероятно, предпочтительнее для Шейры из-за их близости по возрасту, но Рейнире хотелось думать, что она знает Кворена. По крайней мере, лучше, чем молодого Кригана Старка. Она знала, что Кворен предоставит Шейре самую лучшую из возможных жизней. Разве не этого должна желать мать для своего ребенка? Хорошего мужа? Хорошего мужа, за которым к тому же стоит целое королевство?) — Конечно, я сделаю то, о чем Вы просили, — сдался Кворен, выдавив страдальческую улыбку, которая не коснулась его глаз, — я встречусь с девушкой, как и обещал, но знайте, что мое сердце по-прежнему принадлежит моей покойной жене. Деймона это более чем устраивало. Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся – разумеется, искренне. — Возможно, Шейра найдет больше радости в общении с Вашей дочерью. — Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Кворен. Деймон не намеревался произносить это как шутку. Он говорил серьезно. Что общего может быть у его яркой и жизнерадостной падчерицы с этим скучным и раздражающим вдовцом, почти вдвое старше ее? Ничего. Совсем ничего. Именно поэтому он скрывал это проклятое предложение все эти месяцы, пока Рейнира не вынудила его. Шейру не следовало заключать в заточение в замке в Дорне – на самом деле, где угодно. Она была драконом, несмотря ни на что. Она была дочерью Деймона, и была таковой уже девять лет. Он знал, что было для нее лучше, точно так же, как знал, что было лучше для Бейлы и Рейны. Мужчина не хотел, чтобы его дочь отправили туда, откуда она не сможет сбежать. Где она останется без драконов. Где она будет одна. — Я надеюсь, что Вы найдете подходящую пару для своей дочери, принцесса, — вздохнул Кворен, наконец-то отстраняясь от неловкой и затяжной трапезы, — и, пожалуйста, — уголки его губ приподнялись, когда он взглянул на Рейниру, и только на Рейниру, — знайте, что даже если мои паруса не будут следовать за Вами, они никогда не окажутся поднятыми против Вас. Деймон уловил блеск в темных глазах Кворена. Он хорошо его знал. Даже если Мерии давно не было в живых, и она предположительно являлась единственной женщиной, которую Кворен мог любить, в глазах дорнийца все еще оставался намек на благоговение и восхищение Отрадой Королевства. И разве это могло быть иначе? Рейнира Таргариен всегда будет достойна внимания. Рейнира кивнула, и Деймон понял, что она была недовольна тем, как все обернулось. Лично он был доволен неприятием дорнийского принца к браку. У него не было на этот счет никаких проблем, и если бы война все-таки разразилась, и он наткнулся на оранжевые паруса, то непременно бы нашел Кворена Мартелла лично и скормил его Караксесу. Но он не стал бы тыкать этой победой в лицо своей жене. Он отпразднует победу в тишине. И, возможно, он отпраздновал бы это с Шейрой. Девушке бы не понравилось, если бы ее заставили выйти замуж за такого мужчину, как Кворен. — Спасибо, Кворен, — вздохнула Рейнира, — пожалуйста… наслаждайтесь праздником и знайте, что, если Алиандра пожелает что-нибудь осмотреть, наши дочери будут более чем рады помочь. Это будет полезно для них всех. Он низко поклонился. — Это определенно пойдет ей на пользу, этой вспыльчивой змейке, — рассмеялся он, — мне понадобятся все силы, чтобы удержать ее от записи на турнир, но, возможно, немного веселья с друзьями подойдет как нельзя лучше, — Кворен сделал небольшую паузу, а затем повернулся к Деймону. Принц-изгой приподнял бровь, — а Вы, мой принц? Я слышал рассказы о Вашем таланте на ристалище. Вы присоединитесь? Если только для того, чтобы втоптать тебя в грязь. Деймон улыбнулся. — Не в этом году. — Я попросила его воздержаться, — сказала Рейнира, с благодарностью сжимая руку Деймона, — только на этот раз; однако, когда малыш наконец появится, ристалище снова будет принадлежать ему. — Ах, — Кворен кивнул, — как жаль. Я надеялся встретиться лицом к лицу с Порочным принцем. — Вы присоединитесь? Дорнийский принц ухмыльнулся Рейнире. — Как я мог не согласиться? Не каждый день принц Дорна может сразиться на турнире с лучшими мужчинами Вестероса. Деймон надеялся, что этот ублюдок свалится с лошади. Он мог быть доволен тем, что Кворен держался подальше от Шейры, но это не означало, что он нравился ему больше, чем прежде. Когда Кворен наконец оставил их наедине, Рейнира опустилась в кресло и окинула Деймона укоризненным взглядом. — От тебя не убудет, моя любовь, если ты проявишь сердечность хотя бы однажды. Деймон усмехнулся и, перегнувшись через спинку стула, запечатлел долгий поцелуй на щеке жены. — А я думаю, что так и будет. А теперь, — он встал и помог Рейнире подняться на ноги, ведя ее вперед, ибо знал, что ее лодыжки начинают опухать все больше и больше и приносят ей сильную боль, — будем надеяться, что этот дорнийский ублюдок упадет с лошади и выставит себя на посмешище. — Он мой старый друг, Деймон, — предупредила она. — И самодовольная дрянь, — ответил он, — две вещи, которые могут уживаться вместе. Рейнира закатила глаза, – глаза, которые Деймон обожал. И если бы они стали последним, что он увидел перед смертью, он бы умер счастливым человеком. — Ты знаешь, что Шейра должна выйти замуж… — Еще нет, — шикнул он в ответ, — пока что нет. Деймон не собирался терять свою дочь из-за человека, который никогда не узнает, как позволить дракону вроде нее расправить крылья. И Принц-изгой никогда не проигрывал.