После полуночи.

Нет, ну где это слыхано, чтобы великий и самый лучший архитектор всея Сумеру пресмыкался перед таким как он! Злость внутри Кавеха гремела с большей силой. И всему была лишь одна причина: временно занимающий должность Мудреца – Аль Хайтам. С шумом открыв дверь чужого дома и оглядевшись по сторонам, блондин вошел внутрь, прекрасная зная, что эта заносчивая муха здесь. Сейчас время ужина, а когда архитектор был в столице, вечерний приём пищи был у них всегда вдвоём. Никак иначе. Соседи же. — Ты, наглая задница, где бы ты ни был, яви своё лико передо мной! — на весь дом прокричал Кавех и прошел на кухню, с треском отворив двери. Аль Хайтам был уже там. Со спокойным и безучастным лицом доделывал их ужин, помешивая на плите рагу. Ведь именно он готовил им, так как старший этого не умел. Изредка закрадывались очевидные мысли в голову Секретаря, а зачем, он вообще дает жилье и в долг его соседу. Он ведь по сути только убирается, шумит и выставляет миллион претензий. Но затем тот вспоминает, что именно этот самый соседушка трахается с ним с самой академии и как-то вопросы все отпадают. Но они слишком разные и Кавех с недавнего времени даже друзьями перестал их считать. Зачем тогда весь этот фарс? Помешивая рагу, серовласый даже не заметил, что шумный вихрь уже посетил его скромную обитель и готовится бушевать тут со всей мочи. И Кавех это приметил. Вновь не обращают внимание. Словно он пустое место. Отложив небольшой пакет в сторону, тот словно встал на дыбы. — Аль Хайтам! — младший всё же едва поворачивает голову, давая понять, что заметил и внимательно слушает, — знаешь что мне сегодня сказали в таверне, куда я пришел обговорить детали со своим заказчиком?! Что я живу у тебя! За твой счет! А оплачиваю проживание – подставляясь тебе! От такого потока слов, на лице Кавеха даже румянец подступился, а на виске вздулась вена. За кого его принимают?! Да что бы он! Такого как этот! То что никто не любит Аль Хайтама, не значит, что и архитектор одного поля ягода с ним, только потому что временно живёт у того. Секретарь тихо вздыхает. Они же оба знают, что это не правда. Да и, что стыдного в том, чтобы кому-то подставляться? Они же оба получают от этого удовольствие. И никто никогда из них не жаловался на роли. — Тебя напрягает слух потому что ты принимаешь? Или потому что я в нем задействован? — спокойно и монотонно уточнил Аль Хайтам. Кажется, это начало конца. Кавех от такого вопроса даже замер на секунду. Нет, ему не было стыдно спать с соседом. Просто, такое не принято выносить из избы. Но вот то что он, самый чудесный, лучший, неповторимый снизу?! Да как они смеют! Его не задевает гордость давать, но ему хочется хоть в чем то быть лучше. Незаменимым. Быть тем, в ком будут нуждаться. Единственным. Недовольно цикнув, блондин подошел к младшему и пальцами сжал волосы того на затылке. Кончиком носа проводя по ушной раковине и переходя ниже к шее, шумно выдохнул, наслаждаясь чужим тихим вдохом и дрожью тела, которое вжималось в шкаф. На всякий случай, Аль Хайтам отключил плиту, не зная чего ожидать в продолжении. Громкая ссора и расставание или жаркий секс и сон в объятьях друг друга. — Тебя ненавидит большая половина Сумеру, — с усмешкой на губах начал говорить Кавех, — никто не знает тебя так, как знаю я, — мягко проводя кончиком носа по шее, свободной рукой тот начал спустятся по талии вниз, заставляя мужчину в своих руках выгибаться в спине, оттопыривая зад, — они даже не догадываются, что это я трахаю каждую ночь напролет их дорогого временно занимающего должность Мудреца. Самолюбие и самомнение так и лезло со всех щелей из Кавеха. Иногда, очень редко, серовласый даже питал теплые чувства к этой стороне соседа. Особенно сейчас, чувствуя ягодицами чужой, уже заметно возбужденный член, который без стеснения потирался о него. Зачем эти лишние разговоры, когда они могут сейчас просто потрахаться, сделать друг другу приятно. А эго блондина вновь придёт в норму. Возможно Аль Хайтам был слаб и всегда потакал чужой гордыне, делая этим только хуже. Но он же и давал всё, чтобы тот не смел сомневаться в своей исключительности. Ладонь Кавеха переместилась с поясницы на пах, сжимая тот, вырывая тем самым стон с чужих губ. Да. Им двоим нравится то, что сейчас происходит. Но чёрт, когда Путешественник пришел к ним в дом и спросил об их отношениях, мужчина не смог сказать что они друзья. Их нельзя называть этим словом. Но один слишком горд, чтобы это признать, а второму просто не интересно всё это. Проскользнув пальцами под ткань штанов и нижнего белья, сжимая у основания возбужденный член, блондин прикусил свободный участок шеи зубами, ставя засос. Это тело принадлежит ему, этот человек только его. Никто не смеет сомневаться в этом. — Если ты хочешь, чтобы я тебя умолял, я сделаю это, — прикрыв глаза и облокотившись ладонями о столешницу, с придыханием произнёс Секретарь. Ему хочется большего. Глубже и сильней. Чтобы они стали единым целым. И Кавех это прекрасно знал. Усмехнувшись, старший быстро и умело приспустил с мужчины штаны, заставляя уже прилечь на столешницу, проводя пальцами вдоль выпирающих позвонков. Они сделают это здесь, прямо на кухне. Схватив рядом стоящую баночку, в которой находился элексир, позволяющий без труда скользить внутри, Кавех не экономя вылил прямо на голые ягодицы мужчины, который во всю стоял раком перед ним. Палец внутри медленно и легко скользит по стенкам, массирует аккуратно, глубже проталкиваясь без опаски. Аль Хайтам до сих пор хорошо разработан, но смазка нужна всегда. Не хотелось доставлять дискомфорт никому из них. Младший стонет так сладко, выгибаясь словно кот, от чужих действий и каждый стон так приятно ласкает чужой слух. А от того, как трепетно сероволосый сжимает внутри уже два пальца, собственное возбуждение болезненной истомой стягивает низ живота, требуя внимания, однако всему своё время. Сегодня они попробуют нечто новое. Когда-то давно, Тигнари сообщил, что есть одна вещь, которую они боялись практиковать с Сайно, но вот Кавех не из тех, кто боится. Перед тем как прийти домой, тот зашел в одно место, где эту вещь можно было достать. Высунув пальцы из тёплого плена и услышав разочарованный вздох, блондин дотянулся до содержимого пакета и изрядно вылил на него элексир. Начинается представление. После такого Аль Хайтам даже не вздумает помыслить о ком-то другом. Кавех сделал это резко. Просто раздвинул одну ягодицу и прижал головку вибратора к тугому колечку мышц. Ещё одно движение и она уже была внутри. Раздвигая аккуратно чужие мышцы. Он был заботливым, но после протолкнул их новую игрушку до самого конца. Кажется Секретарь не заметил сначала разницы. Вот только, член внутри него не был горячим. Это немного напрягло и заставило посмотреть из-за плеча. Кавех был заметно вспотевший и тяжело дышавший и с застегнутыми штанами. Что, чёрт возьми, происходит. Ответ поступил в туже секунду, когда в нем начался двигаться член, надавливая головкой на простату и вырывая рваные стоны. Его трахают игрушкой. Поддавшись вперёд и двигая рукой, создавая трение внутри тугих мышц, другую руку блондин поднес к лицу младшего, заставляя того взять пальцы в рот. Послушно сделав то, что ему велят и закрывая глаза, Аль Хайтам начал облизывать языком пальцы, глубже забирая их в рот, втягивая щеки и постанывая от удовольствия. Ему определено нравилось то, что сейчас происходит. Бедрами насаживаясь на игрушку, а ртом обсасывая пальцы, удовольствие накрывало с головой. Ещё несколько движений и Секретарь со стоном кончает, пачкая поверхность столешницы спермой. Но им этого мало. Кавех освобождает чужой рот и быстро приспускает свои штаны. Сейчас они познают все границы удовольствия. Обхватив пальцами собственный член, блондин уже после нескольких движений игрушкой приставил головку ко входу, медленно проникая и закусывая губу от ощущения горячей тесноты и приятного трения о вибратор. Уже после нескольких движений ему удалось войти полностью, не сдержав хриплого стона. Стараясь расслабиться, пока игрушка двигалась внутри него, Аль Хайтам словно потерял голову, когда почувствовал внутри себя ещё и разгоряченный, столь желанный член. Тяжело дыша и стараясь привыкнуть к тому, как его растягивают, тот застонал, сильно жмурясь. Позволяя делать старшему с ним всё что тот захочет. Грубее вколачиваясь в податливое тело, игрушка замедлилась, когда Кавех почувствовал, что в растянутой дырочке стало теснее. Склоняясь ближе, блондин жадно целовал и кусал плечи младшего, пока сначала медленно задавал темп, надавливая каждый раз головкой на простату. Запрокинув голову, Секретарь подставлялся под ласки и болючие ощущения из-за этого паразита. Сначала движения внутри него были плавными и быстрым, а после сменялись на резкие и медленные. А иногда они были одновременно быстрыми и резкими, чувствуя в себе два члена, серовласый стонал от удовольствия, не скрывая стоны. Тогда Кавех решил добавить им удовольствия. Игрушка начала делать то, что и должна была – вибрировать. Это заставило двух мужчин простонать от удовольствия, закатывая глаза, а табуну мурашек пробежаться по их коже. Размашистые движения бёдер, характерные звуки, тяжелое дыхание. Им двоим нравилось то, что сейчас происходит между ними. Никакие они не друзья. Они нечто большее. Воздуха уже, казалось, не хватало им двоим, и каждый вдох обжигал лёгкие, но останавливаться было невозможно. Настолько сильным было удовольствие и от ощущения горячего тела Аль Хайтама, который стонал и извивался под ним. Чувствуя, как младший уже начал сжиматься, дрожа всем телом, Кавех сильнее и резче начал вбиваться в податливую задницу на всю длину. Входя все глубже и грубее архитектор решил добавить им удовольствия и ввёл ещё и пальцы, разводя те чуть в стороны. И это вызвало такой стон, который Аль Хайтам никогда ранее не дарил ему. Жмурясь от удовольствия и вздрагивая от того что с ним творится, серовласый заскулил, как только к общим ощущениям ему добавили ещё пальцы. Сил двигать бёдрами уже не оставалось. А член разрывался от желания кончить. И тогда, Аль Хайтам произнёс то, что никто из них двоих не ожидал. Это разлило по их сердцам теплый элексир, давая уверенность в завтрашнем дне. — Я люблю тебя.