Ангел Смерти

Сколько себя помню, в насыщенно-голубых глазах я видел лишь страдание и боль. Даже если он их не являл остальному миру, я видел всё. Видел настоящие чувства, а не маску, в спешке накинутую на лицо. Он был вынужден, я понимаю, открыться сложно, почти невозможно даже обычным подросткам, а он… Он сильный, даже без моей защиты, без моего волнения. ''Пути Господни не исповедимы'' — так вам скажет любой приличный ангел, а я скажу так, судьбу Накахары я вызубрил наизусть. Смерть. — тут и учить-то нечего, но я скажу больше. — При рождении. Он должен был погибнуть. «Зачем Господу убивать ни в чём непогрешного молоденца?» — подумал я, глядя в голубые, ещё не такие глубокие, как сейчас, почти серые, как у всех младенцев, но именно эти глаза зацепили меня. В тот момент стало плевать. Плевать на Господа, на остальных Ангелов, на то, что меня могут отправить в Ад. В голове одно: «Спасти, его нужно спасти.» — я сделал всё что мог. При помощи одной из Ангелов, я вырастил его до шести лет. Дольше не мог. Он забыл обо мне, но не забыл то, чему я научил его. Но даже с таким укладом, улица подействовала на него отнюдь не положительно. Закрываясь изнутри, он показывал лишь часть себя. До появления чудесного мальчика — Осаму Дазая. Чуя злился, кричал, но выражал свои чувства. В такие моменты я радостно улыбаюсь, потому как не только я вижу его настоящим. Они ненавидят друг друга и что? Чуя доверяет ему, я снова вижу его настоящего. Но по правде говоря, больше мне нравится, когда Чуя ласково улыбается не менее прелестной женщине — Коё Озаки. Я могу наблюдать лишь со стороны, спасая его, но лишь так, чтобы не умер. Так приказал Архангел, моё наказание. Сердце кровью обливается, когда вижу Чую в крови. Там не так много его собственной, но даже царапина заставляет меня долго извиняться перед ним на коленях, даже если он не видит. Я ужасный ангел-хранитель. Оно и понятно, я ведь был ангелом смерти, или же можете звать меня жнецом. Я прихожу по души людей. Поправочка, приходил. Сейчас не могу, оттого я ослаб. Как только нужно забрать душу, вспоминаю Чую. Я ведь не был ранимым или слишком детолюбным ангелом, но Чуя — это будто ещё один ангел смерти. Он убивает. Он убил многое множество, позволяя мне прожить с ним до сих пор, забирая их души. Каждый день, это наш общий. Я никогда не забуду ту тёплую улыбку в наш последний день, когда пообещал всегда быть вместе. — Изу-Изу! А почему у тебя крылья есть, а у меня нет? — Как нет? Малыш, всё будет. У тебя поразительная улыбка, ты точно будешь прекрасным Ангелом. — ''смерти'' не смог добавить я, зная, что Чуя от чего-то очень боится этого слова. — Правда? А ты меня не бросишь? — Нет конечно, что я, дурак, нарываться на всемогущего Чую? — смеялся я, зная, что через несколько часов, всего этого будто не бывало. «Он будто знал своё будущее.» — Сколько же у тебя талантов, Чуя? — Накахара замер, медленно оборачиваясь в ту сторону, где сижу я, но не обнаружив никого, возвращается к своим делам. — Много. — я ласково глажу его по волосам, обходя кресло и кладя руку на плечо. — Надеюсь, ты будешь жить долго. С другими, важными для тебя людьми. Рядом с компьютером фотография. Чуя, Коё и девочка, по имени Кёка, перешедшая в Агентство. Там же теперь и чудный мальчик Дазай. — Чуя, прошу, — на мои глаза накатываются слёзы. Чувствую, я исчезаю. Растворяюсь в воздухе, можно сказать возвращаюсь в «Рай», но нет. Для меня то место Ад. — улыбайся. Пожалуйста. Он широко раскрывает глаза, неверяще смотря на меня, будто правда видя. — Изу? — тихо спрашивает он, а я улыбаюсь, когда капелька, вытекшая из глаза падает на поверхность стола. — Рад, что ты меня помнишь, Чуя. Улыбайся. Прошу, улыбайся чаще. Так часто как сможешь. — я улыбаюсь, почти задыхаясь от наплыва чувств, сквозь пелену слёз видя, как Чуя пытается улыбнуться. Выходит у него криво, больше похоже на оскал. Спасибо, Господь, что позволил мне попрощаться с ним. Увидимся, надеюсь не скоро, Чуя. Точнее никогда. Сегодня меня изгонят в Ад. Ты там не окажешься, не переживай. Я договорился. И прости. Что не исполнил обещание. Я плохой ангел.