И мы, и они придём и уйдём, и всё порастёт травой.
Останутся лес да слепая луна, и время кричит совой.
—
— Ну и кто тебя просил туда лезть, скажи на милость? Как можно научиться владеть левой рукой так искусно, словно таким и родился? Элронд каждый раз удивлялся, как в первый. Даже сейчас, когда чужая ладонь просто, но достаточно жёстко, отряхивала его волосы от пыли и стружек. — Мы мышат ловили. — Элероссэ, ты сам появишься или уже мне начинать охоту? От слов стало почему-то смешно, но Элронд сдержался, слыша бурчание брата, пока тот спускался с шаткой лестницы внутри конюшни. Майтимо чаще молчал в их присутствии, а если начинал говорить, то все сказанное казалось колким, острым, но все равно смешным. Словно чертополох — колется, цепляется, а внутри, если развернуть — мягкий пух с лепестками. Быть может, он специально придумывал все эти фразы для них двоих, пока отмалчивался — откуда ж у него их столько может быть? — А Макалаурэ скоро вернется? — Элрос наконец спустился и Майтимо стряхнул пыль и с его волос и одежды. — Со мной не так интересно, как с ним? Элронд опять услышал ту же колкость в голосе и подумал, что ответить: ему не будет скучно, а вот брат может не согласиться. Элросу всегда нужно куда-то бежать и что-то делать. Когда он немного привык к новому дому и окружению, то приглядываться к этим двум стало проще и понятнее. Особенно, к Макалаурэ — тот сам был рад разговору с ним или с Элросом, а вот с Майтимо получалось не всегда правильно и как хотелось. Он подумал, что это из-за того, что Майтимо левша — левой рукой ему было удобнее сражаться из-за непривычки противника. Видно, он весь такой был, отзеркаленный и с ним получалось все наоборот. — Интересно. — И мне, — чуть помедлил Элрос. — А как ты понимаешь всегда, что я это я, а он, — он ткнул в Элронда, — это он? Макалаурэ с нами чаще бывает, чем ты. Майтимо присмотрелся к ним сверху вниз и молча вышел из конюшни на свежий воздух. По небу, с севера на юг, тянулись тонкие серые тучи, предвещая скорую перемену погоды. Он осмотрелся вокруг и вновь перевел взгляд на близнецов, которые вышли следом. — А что вас путать? Вы разные и все тут. Мальчики переглянулись и недоверчиво посмотрели на Майтимо. То ли врет, то ли недоговаривает — с него станется. — У Элерондо взгляд иной, чем у тебя. А ты, Элероссэ, ходишь и держишься не так, как твой брат, — пояснил он наконец. — Разные вы, хоть причеши и одень одинаково, — он пожал плечами. — А папа нас путал, — вставил Элрос. — Он нас и не видел толком, — толкнул его в бок брат. — Мама нас никогда не путала. Майтимо искоса глянул на них и пошел к кузням. Элронд, не подумав, сразу пошел за ним, но Элрос схватил его за рукав: — Ты куда? — шикнул он. — Пойдем дальше ловить мышек, пока он ушел. — А ты хочешь? Элрос подумал, потом посмотрел вслед Майтимо — тот, кажется, и думать забыл о них, уже о чем-то беседуя с мастеровыми. — Если честно, уже нет. Пойдем? Они бок о бок приблизились к Майтимо, вслушиваясь в речь на квенья. Макалаурэ стал учить их этому языку, но он сильно отличался от того варианта, на котором иногда говорил отец и жители в Гаванях, и они постоянно путались в словах, мешая в одну строку разные формы слов. Сейчас, пока он уехал по каким-то "делам", уроки и вовсе прекратились. Майтимо перед его отъездом что-то резкое сказал брату, из чего Элронд понял только три слова "дело", "твои" и "уроки", поэтому уже полдюжины дней они маялись после полудня, не зная, чем занять время. Но Элронд старался слушать чужие разговоры и тренироваться на слух — он расслышал похожий выговор у эльды-кузнеца и навострил уши: — Подготовь до завтра. И скажи Морнэмиру, чтобы завтра был готов отправить все на рассвете. Опоздает — спрошу с тебя. — Конечно. Будет сделано. Элронд удивился, как Майтимо удавалось спокойно, без малейшего давления в голосе, отдавать приказы и поручения так, чтобы никому и в голову не приходило ни уточнять, ни переспрашивать. Обычно голос немного повышали, меняли, а у этого все равно, что к ним, что к Макалаурэ, что к кузнецам. Элронд посмотрел на него снизу вверх и заметил ответный взгляд. — И чего пришли? Мыши тоже наскучили? — Мы с тобой хотим походить, — выпалил внезапно Элрос и покраснел. Майтимо странно посмотрел на них двоих и Элронд отчего-то почувствовал, что ему очень грустно. Даже плакать захотелось и он потер нос, чтобы не расплакаться. — Тогда пойдем. Они засеменили за ним, оглядываясь по сторонам: Макалаурэ редко брал их по таким "делам", предпочитая этому прогулки за пределами крепости. Здесь же кипела отдельная жизнь со своими звуками, запахами и голосами. Следующее место, где остановился Майтимо была псарня. Элрос сразу оживился, завидев собак, а Элронд только повел носом, рассматривая пару борзых и странного лохматого пса рядом с ними — такого он, кажется, где-то уже видел, но никак не мог вспомнить где. У него была квадратная голова и очень спокойный, даже сонный взгляд бронзовых глаз. — Нравится? Майтимо подвел Элроса поближе, позволяя погладить одного из гончих псов, что стал сразу ластиться к мальчику. Элронду собака не понравилась — больно худая, и он снова покосился на ту лохматую. Майтимо пока о чем-то говорил с псарями, и он не успевал понимать все слова. — Смотри какой хороший, а? — Элрос чесал собаку, улыбаясь до ушей. — Почему они тебе не нравятся никогда? — Нравятся, — буркнул Элронд, пытаясь вспомнить, где в Гаванях жили большие собаки. — Ну, так погладь. Он вздохнул и протянул руку псу, тот сразу потерся о нее и лизнул, виляя хвостом. Потом пригнулся, явно желая играть, но Элронд отступил, вытирая руку о подол туники. — Все? — спросил он брата. — Ты доволен? Элрос ничего не ответил, уже погруженный в игру с псом. Элронд еще постоял, попытался подслушать, о чем говорит Майтимо: что-то про мясо, поле, или наоборот, про море — слова струились слишком быстро, чтобы понять все, как ленточка на ветру. Еще и лай с чужими разговорами отвлекали. Да и выговор снова был какой-то не такой, как их учил Макалаурэ. Он не выдержал и взял Майтимо за руку — раньше он никогда так не делал, словно боясь лишний раз прикасаться к нему. А сейчас очень захотелось, так сильно, что он сам себя обругал в мыслях — нашел за чью руку цепляться. Тот только бегло взглянул, но руку не убрал, не прекращая беседы. Спустя какое-то время его пальцы слегка дрогнули в ладошке Элронда, как если пытались сжать в ответ. Договорив, он повернулся к нему и нахмурился. — Ты собак боишься? — спросил он как-то слишком мягко. — Макалаурэ мне не говорил о таком. — Не боюсь, — ответил Элронд. — Просто не нравятся они мне, — он снова покосился на лохматую собаку — может у верфей такие жили? Майтимо заметил это, и помедлив, присел рядом с ним, указывая правой рукой в перчатке на пса. — Это волкодав. Совсем молодой, он еще вырастет раза в полтора. Будет в холке ростом, как ты сейчас. Элронд молчал. Волкодав. Он вспомнил почему-то мост и услышал песню, но собаки так не умеют петь. Он украдкой посмотрел на Майтимо, взгляд которого прояснился. — А, — он подавил странный смешок. — Ты, наверное, слышал о таком: у твоей прабабки был волкодав во время ее странствий. Элронда вдруг как холодной водой умыли и он вспомнил и книжку с картинками, и мост, и песню, и нарисованный лес, и волшебный дом на ветках, и историю про Север, и страшный чертог. — А этот тоже волшебный? — спросил он почему-то шепотом. — Нет, это обычный, — Майтимо поднялся. — Тот был один такой. Больше не будет. — А ты откуда знаешь, что не будет? — Элрос, уже наигравшись с псом, тоже слушал и его вопрос заставил Элронда вздрогнуть. — Он же погиб из-за того волка — это все знают, — укоризненно ответил он, умолчав, что сам вспомнил эту историю только-только. — Ты не помнишь? Мама нам читала. Да ты засыпал вечно еще в начале. — Не засыпал, я просто глаза закрывал, чтобы свечка не мешала. — Врешь! — Не вру! — Так, пожалуй нам стоит дальше идти, — вмешался Майтимо, встав между ними и подтолкнув Элронда вперед. И опять этот спокойный ровный тон. Близнецы еще какое-то время шептали друг другу, как кто обманывал или не помнил историю. Потом их спор перетек в догадки, откуда Майтимо знал того пса и историю из маминой книжки. Элрос утверждал, что они украли их из библиотеки дома в Сириомбаре, а Элронд — хотел спросить у Майтимо. Они как раз подошли к кухням, занимавшим первые этажи в углу крепости и в воздухе потянуло горячим хлебом и мясом. Внезапно захотелось есть, а Майтимо вновь их оставил, подойдя к вышедшим к нему кухаркам и поварам. — Давай попросим что-нибудь поесть? — Элрос с тревогой смотрел на Майтимо. — Зря с ним пошли, теперь долго ходить, а ему дела нет до нас как всегда. — А ты его спрашивай, — ответил Элронд. — Он только отвечает, а если молчишь, то и он молчит. — С Макалаурэ проще, чем с этим, — вздохнул брат. — Ты вот хочешь есть, так попроси, чтобы он нам что-нибудь вынес с кухни. — Не буду я этого делать, — надулся Элрос. Элронд же заметил, что Майтимо жестом подзывает их к себе. Он взял брата за руку и подошел ближе. Оказалось, что даже просить было не нужно: рядом с Майтимо стояла кухарка, держа пару маленьких лепешек и кувшин. Он же указал им сначала на ведро с чистой водой: — С собачьей шерстью на руках есть не положено. После им выдали по теплой лепешке, кувшин же Майтимо поставил на подоконник открытого окна кухни, откуда доносились голоса, гул печей и лязг железных про́тивней. Мальчики сразу принялись за свежий хлеб, а Майтимо стал слушать причитающую кухарку: Элронд из ее слов разобрал, что что-то нехорошее случилось с повозкой, которая шла от гор, и теперь будет какая-то "беда". Ему сначала стало не по себе, но взглянув на Майтимо, стал сомневаться в том, что "беда" такая уж существенная. С другой стороны, Майтимо всегда такой невозмутимый, что даже и непонятно, что действительно "беда", а что нет. — Спросишь его? — Элрос уже доел свой хлеб и подергал брата за рукав. — Ну, про пса и книжку. — Сам спроси. Почему я должен? — Ты сам сказал, что спрашивать надо, а я не хочу. — А мне и не надо, — соврал Элронд. Элрос толкнул его в бок локтем и они завозились. Внезапно Элронд почувствовал, как на затылок опустилась чужая ладонь и он замер, следом успокоился и Элрос. Они покосились на Майтимо, который с таким же спокойным видом беседовал с кухаркой — ладонь он не убирал, поэтому Элронд сам неловко уклонился и сел ровно. — Из-за тебя все, — прошептал он брату и тоже доел остатки своего хлеба. Кувшин они с подоконника сняли самостоятельно: Элрос все посматривал на Майтимо, что он их остановит, но тот и ухом не повел, пока они по очереди пили молоко. Он наконец успокоил нисс и она, улыбнувшись и немного склонив голову, вернулась к работе. Майтимо же перевел взгляд на близнецов — Элронду показалось, что он неправильно смотрит, не так, как обычно. На душе от этого стало и плохо, и хорошо в один момент, а потом глупое чувство пропало. — А откуда ты знаешь про того пса? Элронд про себя порадовался, что не надо спрашивать об этом. Но ему показалось, что нельзя такие вопросы задавать и Майтимо точно рассердится. — Я с ним вырос, — спокойно ответил тот. — Это был пес моего младшего брата. В вашей книжке он должен быть, разве нет? — опять эта колкость, словно воду за шиворот плеснули. Элрос испугался и незаметно опять подергал брата за рукав. — А почему пес твоего брата за Тинувиэль пошел? — спросил Элронд — в книжке, может и был брат Майтимо, но он его не помнил совсем. Может мама специально не читала? Майтимо хмыкнул и поправил фибулу на плаще. Помолчал. — Такова его судьба была. Или ее, — наконец ответил он. — А твой брат сильно сердится, что пес ушел от него? — Сердился, да. — А если мы ему нового подарим, он приедет к нам? — Элронд отчего-то опять подумал, что ему ужасно грустно. Неужели из-за этого несносного пса? Майтимо снова помолчал, взгляд у него был непроницаемый, как водная гладь. Потом он что-то пробормотал себе под нос, а вслух сказал: — Мой брат погиб, Элерондо. Он не приедет. Как же спокойно он об этом говорил — Элронд подумал, что с ним сталось бы, если не было рядом Элроса. Он же один не справится: это страшно и так больно, наверное. Мама с папой не умерли, так Макалаурэ им сказал, а он все равно по ночам плакал по ним иногда. Плачет ли Майтимо по брату? А Макалаурэ? — Пойдемте, — он поманил их за собой. — Пора возвращаться. Они почти подошли к крепости, когда Элронд выпустил руку брата и нагнал Майтимо, который шел чуть впереди. Он всю дорогу думал и про пса, и про книжку, и про маму. И про этого брата — даже имени не знал, но не мог же и Майтимо забыть. — Майтимо! Кажется, он впервые позвал его по имени и сам испугался этого. Как-то слишком живо, красиво и звучно произносилось это имя его тонким голосом. Хотелось еще раз его так позвать и услышать, как оно звучит. Словно в насмешку придумали для такого мрачного и уставшего. Майтимо обернулся. Он все еще был такой же задумчивый, только взгляд стал будто бы холоднее. Элронд осторожно приблизился к нему и опять почувствовал, что в носу защипало. — Ты на нас злишься? — За что? Он снова присел рядом с ним, как на псарне. От Макалаурэ они такой жест почти с первых дней пребывания в Амон Эреб отметили, а Майтимо только недавно стал так делать. Он поправил застежку на курточке Элронда и внимательно посмотрел в его глаза. — За что я на вас злюсь? — уточнил Майтимо. Элрос тоже подошел к ним и встал рядом с братом. — Ну, из-за вопросов, — под нос себе пробормотал Элронд. — Вопросы? Ты про Тьелкормо и его пса? Брось. Ваши расспросы меня не проймут, — опять иголка в голосе, но слабая такая, словно нехотя говорил. Элронд посмотрел на брата — у него тоже был потерянный вид. Видно, и ему разговор у кухни показался некрасивым. — Не тревожьтесь. Как Макалаурэ вернется, попросите прочитать вам историю про Тинувиэль. Она, правда, на квенья здесь и в одну книгу только вписана. И совсем без картинок, но вам полезно будет узнать ее целиком. Майтимо помешкал, а потом провел по щеке Элронда пальцами — первый раз так сделал. Это не было похоже ни на касание в конюшне, когда он приводил его в порядок, ни у кухни, когда он их усмирил. Какое-то другое, почти нежное — так обычно делала мама.