***
Всю дорогу до дома Порошиной, Дмитрий находился в подвешенном состоянии, всё ещё не веря в реальность происходящего. Никогда бы не подумал, что ему придется допрашивать известную актрису, обвиняющуюся в злом умысле и причинению тяжких телесных повреждений известному артисту. Ирония в том, что этот самый артист/актер, в далеком прошлом, являлся её верным другом, а сейчас — коллегой. После обнаруженных доказательств, Дима проделал необходимые поисковые манипуляции, в процессе которых узнал много чего нового и интересного, в том числе — обвиняемую и жертву обстоятельств связывали дружеские отношения в институтские времена. Впрочем, по всей вероятности, она начала испытывать к нему чувства не совсем платонического характера, а он, видимо, не ответил ей взаимностью. Оттуда и последующие события со всеми вытекающими. Даже сейчас, находясь в курсе всего, у Димы в голове не укладывалось, как Порошина могла прибегнуть к таким жестоким крайностям. Неужели сделать это, для неё было раз плюнуть? Неужто руки не тряслись в осознании содеянного? Как можно было покинуть место преступления и бросить человека на произвол судьбы? Более того, как можно покушаться на беременную женщину, хоть и та, возможно, выступала в роли соперницы в её понятии? Ну никак в голове не укладывалось, хоть убей. Однако, одно он знал точно — она ответит за содеянное по всей строгости закона. Он об этом позаботится. — Дим, ты в порядке? — Саша, находившийся за рулём, обратился к другу, снова заметив некую степень его задумчивости. Им ещё никогда не доводилось допрашивать знаменитостей. Впрочем, всё когда-то происходит впервые, и этот случай не исключение. — Да, всё нормально. Просто понимаешь, у меня до сих пор в голове не укладывается, как Порошина могла так скверно поступить с человеком, который в далеком прошлом, являлся её другом. Выходит, это вот такая верная дружба в наши времена, да? С такими друзьями и врагов не нужно. — Дмитрий выдохнул и рассеяно почесал затылок. Хорошо, что Саша вызвался сесть за руль, предоставляя ему возможность хорошенько всё обдумать относительно грядущего ареста. Пробки сегодня были просто невыносимыми, поэтому они плелись в режиме улитки уже примерно час. Все с ума на дорогах сегодня походили, что ли? По-другому не объяснишь. Саша, решив, что с них хватит, включил официальную сирену и тут, словно по взмаху волшебной палочки, машины расступились и очистили им путь. В связи с этим, они добрались до места назначения намного быстрее. К тому времени часы уже показывали шесть вечера, и ночь потихоньку начала опускаться на город. — Дружище, я конечно всё понимаю, но не пытайся найти логику в её поступке. Ревнивая женщина ещё и не на такое способна для устранения соперницы. А в этом деле, ревность — явно главный фактор. — Александр всё подробно и ясно разложил по полочкам. — Не переживай, у нас есть прямые доказательства её вины. Сядет как миленькая. Конечно, если пострадавший вдруг не выживет, то этот срок увеличится вдвойне. Ой, смотри, мы уже приехали, — в поле зрения показался нужный подъезд и Саша, отыскав свободное место возле обочины, припарковал машину и, выключив сирену и мотор, повернулся и обратился к своему другу и коллеге — Ну что, вперёд и с песней. Через несколько минут они уже находились возле нужной квартиры и звонили в звонок. Ждать долго не пришлось, через несколько минут на пороге показалась заспанная и немного растрепанная Порошина — вероятно с бодуна. Немудрено, после того, что она натворила. Алкоголь, вероятно, стал для неё временным убежищем от тяжких последствий. Не надолго. — Мария Михайловна Порошина? — выпалил Зайкин, пытаясь установить с ней зрительный контакт, который она ловко избегала. Ну что ж, пусть будет по её. Ну ничего, ему необязательно смотреть ей в глаза для следующей части. — Чем обязана? — с похмелья она очевидно ничего не соображала, учитывая форму невежливого обращения к вышестоящим органам. Диме так и хотелось покрутить пальцем у виска с возгласом — Вы издеваетесь? Но он продолжил обращаться к ней в профессиональном ключе. — Майор ДПС Зайкин и Смоленский вас беспокоят, — они предъявили ей свои удостоверения, но в таком состоянии они ей были до лампочки. Она даже на них и не взглянула. — Вы обвиняетесь в недавно совершенном наезде на Максима Викторовича Аверина, произошедшем на пешеходном переходе рядом с клиникой женской консультации «Подари мне чудо». Статья 264 УК, водитель, скрывшейся с места ДТП, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью. Вам придется проехать с нами в участок для допроса, — Дмитрий, выложив причину нахождения в её квартире, хотел уже было заключить её под арест, как Порошина начала активно сопротивляться. — Да кто вы вообще такие? Я никуда с вами не поеду, — женщина начала брыкаться, пытаясь оказать должное сопротивление, но Дима, лишь закатив глаза, приступил к решительным действиям. — Если вы не поедете с вами добровольно, нам придется использовать наручники и вас арестовать. Не думаю, что вы хотели бы распространяться об этой ситуации в вашем подъезде. Поверьте, соседи вам моментально косточки перемоют, сообщат в прессу, и вы больше не сможете на людях показаться. Зачем вам нужна такая головная боль? Дерзайте и соглашайтесь, пока я добрый. — Зайкин посмотрел на неё в упор, поражаясь то ли наглости, то ли беспринципности, то ли нахальству этой женщины. После содеянного, она ещё пытается качать свои права. Офигеть можно. — Что за чушь вы несёте? — возразила шатенка, все ещё туго соображая, что к чему. Эти, так называемые полицейские, были сейчас совсем некстати. — Хорошо, будь по вашему, — Дима, ловко отстегнул железные наручники от своих брюк и, заломив её руки за спину, тотчас надел их на обвиняемую. — Что вы себе позволяете? — громко возмутилась она. Я сейчас вызову полицию, и вас быстренько приструнят. — У Димы создалось такое впечатление, что эта идиотка не понимала очевидных вещей. — Женщина, вы, должно быть, не понимаете всю серьезность данной ситуации. Полиция уже здесь, и вы арестованы. Официально. Я хотел по хорошему, но видимо, придётся по плохому. Не взирая на продолжительные протесты со стороны Порошиной, Саша с Димой захлопнули дверь её квартиры и, взяв её под руки, заключенные в наручники, повели к лифту. Через несколько минут она уже находилась на заднем сидении их патрульной машины. — Вы за это ответите, — продолжала возмущаться Порошина, пытаясь выбраться из наручников, но они были намертво закреплены на её запястьях— Вы вообще знаете, с кем имеете дело? У меня связи в прокуратуре, — грозилась она, а Дима лишь усмехнулся представив, что же будет, когда она увидит записи камеры видео наблюдения, и в полной мере осознает всю серьезность ситуации. — Гражданка, скорее это вы, за это ответите, — усмехнулся Смоленский, снова садясь за руль и одновременно поражаясь наглости этой особы. Неужели все актеры и актрисы такие, считающие, что весь мир крутится вокруг их оси. Болеющие звездной болезнью, наглостью и беспринципностью. Или же она — особый случай? В любом случае, когда они приедут в участок, пусть Дима проводит допрос, а он умывает руки. Вдобавок, ему понадобится горячий душ, чтобы смыть с себя грязь присутствия этой особы. С этими мыслями, Саша с Димой и арестованной преступницей продолжили держать обратный путь в участок.***
Тем временем Карина, кое как успокоив расстроенную Машу, сидела возле её кровати и за ней наблюдала. Та лишь угрюмо уставилась в потолок, словно в поисках ответов на вопросы, мучивших её. — Машенька, — ласково обратилась Карина к подруге. — Я всё понимаю, могу даже представить, что ты сейчас чувствуешь. — Карина посмотрела на Машу с должным сочувствием и состраданием. Однако как её лечащий врач, она не могла пустить всё на самотек и позволить потерю этой беременности. Карина ведь пообещала Маше, что сделает всевозможное, чтобы она выносила и родила здоровых детей. — Но, дорогая моя, если ты хочешь сохранить эту беременность, ты должна взять себя в руки и успокоиться. Ты ведь умничка, и сама всё прекрасно понимаешь. Так ты ему ничем не поможешь, — Черкасова побоялась назвать Максима по имени во избежании повторной истерики. Маша ведь только-только пришла в себя — без всякого применения каких-либо успокоительных препаратов, не считая, того, который сейчас поддерживал сохранение её беременности и миновал угрозу предыдущего выкидыша. — Маш, ты слышишь меня? Кивни, если слышишь? — Карина, присев на край больничной кровати, заключила ладошку подруги в свою. В следующую минуту последовал легкий кивок головы, после чего Маша наконец-то повернула голову в сторону Карины, и устремила свои заплаканные глаза на неё. — Ты права, — еле слышно прошептала она, а Карина лишь облегчённо выдохнула. Ей всё-таки удалось до неё достучаться. Она считала это победой. — Просто, меня пугает эта неизвестность. Карин, Максим спас мне жизнь, ты это понимаешь? Спас, а сам пострадал. Из головы не выходят слова следователя, что наезд был умышленным. Кто мог желать ему смерти? Я ума не приложу, — капельки слез, образовавшиеся в уголках ее небесно-голубых глаз, вновь потекли по щекам. — Маш, — Карина снова начала опасаться, что всё повторяется вновь, но Маша приятно её удивила, когда, приподнявшись на кровати, облокотилась спиной на подушки, и улыбнулась уголками губ сквозь слёзы. — Не волнуйся, я в порядке, — заверила Маша и с чувством полной благодарности посмотрела на подругу. — Карин, спасибо тебе за всё. Если бы не ты, я не знаю, что бы было. — Маша, сжав ладонь подруги в ответ, смахнула с щёк капельки скатившейся слёз, и снова улыбнулась. — Машка, не бери в голову, друзья для того и существуют, чтобы быть рядом в трудную минуту и предоставить моральную поддержку. Ты не представляешь, как я испугалась, когда ты упала в обморок прямо в приемном. Меня, вот, честно тебе скажу, чуть удар не хватил. Слава богу, всё обошлось. — Карина снова облегчённо выдохнула и аккуратно заключила подругу в теплые, дружеские и крепкие объятья. — Ты, пожалуйста, так больше меня не пугай, хорошо? — Карина, отпрянув от подруги, снова присела на край больничной кровати. — Я постараюсь, — Маша улыбнулась уголками губ, но затем выражение её лица вдруг моментально сменилось на задумчивое и серьезное. — Есть какие-нибудь новости? Что нибудь известно? — чувствуя, как глаза снова начинают наполняться слезами, Маша сделала глубокий вдох и выдохнула. Полегчало. Лишь чуточку. Карина права, этим она ему не поможет. Господи, как же ей хотелось его увидеть хоть одним глазком, чтобы убедиться, что он жив. Эта неизвестность и неопределенность просто угнетали. — Ты про Максима? — уточнила Карина, хотя уже и так знала ответ на этот вопрос. Легкий кивок Машиной головы лишь подтвердил её предположения. — Когда тебя увезли в палату, его всё ещё оперировали. Но думаю, к этому времени операция уже закончилась. Хочешь, я пойду и узнаю все подробности? Но только при одном условии, что ты не будешь волноваться, а будешь смирно лежать и ждать моего возвращения. Договорились? — Карина посмотрела на Машу в упор, а та лишь улыбнулась и слегка кивнула головой — Вот и умница. Я мигом, не скучай и береги себя, — напоследок оставив должные рекомендации, Карина вышла за дверь и отправилась в приемное отделение.***
По приходу туда её ждал неожиданный, но весьма приятный сюрприз — мальчик, лет двенадцати, мило беседовал с медсестрой, но до её ушей четко донеслись обрывки фраз Маша Куликова и моя мама. При ближайшем рассмотрении Карина узнала в этом мальце — Ивана Матросова, сына Маши. Интересно, кто ему сообщил? Последний раз ей довелось увидеть его годика, эдак, два назад. С той поры он так вымахал, и стал почти ж то ростом с неё. — Ванька, ты ли это? Ничего себе, как ты вымахал, — Карина обратилась к Ване, подойдя к нему со спины. — Здравствуйте, тётя Карина, — мальчик добродушно и широко улыбнулся. — Я так рад тебя видеть, — они уже давно договорились с ним обращаться к друг другу на ты. — А ты здесь каким судьбами, а? — поинтересовался Ваня, но не успел продолжить, так как к ним присоединился её отец Денис Матросов. — Ну что? Узнал что-нибудь? — обратился Денис к сыну, изначально не заметив Карину. — Матросов? — удивилась Карина, совсем не ожидая его здесь увидеть. — Сколько лет, сколько зим. Не сказала бы, что рада тебя видеть, ну да ладно, — Черкасова питала к Матросову некую неприязнь в свете его свинского поступка относительно их с Машей брака. Безусловно, большинство мужиков были кобелями, но должны ведь существовать хоть какие-то семейные ценности в их арсенале. Матросов был явно из ряда кобелей, а вот Аверин, которого она раньше видела в этом же списке, приятно её удивил. То, с какой любовью он смотрел на Машу во время её недавнего УЗИ, мигом рассеяли все её предыдущие сомнения. — Черкасова, когда ты уже перестанешь видеть во мне предателя? С того времени уже столько воды утекло, а ты всё туда же. — Матросов слегка закатил глаза, не понимая каким ветром её занесло в Склиф. — Никогда, ты как им был, так и остался. Как новая семья? Ещё не нашёл им замену? — Карину явно понесло не в ту степь, но у неё уже давно появилось желание высказать ему всё что она о нём думает, но не было подходящего момента осуществить задуманное. Сейчас выпал тот самый шанс и она им воспользовалась. — Карина, хватит уже. Хоть бы постеснялась выяснять отношения в присутствии ребенка, — Матросов процедил сквозь зубы, желая как можно быстрее заставить её перестать читать ему нотации. — Где ты здесь видишь ребенка? Благодаря тебе, ему пришлось очень быстро вырасти. Прости, Ванечка, просто твой папаша у меня уже вот где. — возмутилась Карина, будучи уверенной, что Ваня все правил но поймёт. — Если ты думаешь, что увидишь Машу, то глубоко ошибаешься. — Ничего, тетя Карина. — Ваня улыбнулся, в полной мере осознал, что если его отец здесь задержится, то скандала не избежать. А это сейчас никому не нужно. Более того, после звонка тети Ани, оповестившей о нахождении его мамы в Склифе, он жутко заволновался и хотел уже помчаться сюда на всех парах, как отец увязался с ним за компанию. Мол, одного тебя не отпущу, а то мало ли что? Таким образом они вдвоём оказались в Склифе. — Пап, ты иди, а я с мамой останусь, — четко и твердо заявил Ваня, который в своем юном возрасте, понимал некоторые вещи, получше некоторых взрослых. — Ну я же… — попытался возразить Денис, но Ваня тотчас пресек его попытку. — Иди, пап, всё нормально, я тебе позвоню, если что, — удачно выпроводив отца из Склифа, Ваня повернулся к Карине и улыбнулся. — Тётя Карина, а где мама? С ней всё в порядке? — в голосе мальца четко просачивались нотки волнения. — С ней более менее, а вот с Максимом — пока неизвестно, — Карина и сама не заметила, как проговорилась, и теперь ей предстояло объяснить мальчику что к чему. — Как? Дядя Макс тоже здесь? Почему? — Ваня удивленно посмотрел на Карину, а в его детских глазах отражалась уйма вопросов. — Понимаешь, Ванечка, Дядя Макс недавно попал в аварию, но твоя мама на тот момент находилась вместе с ним. — Ваня вопросительно на неё посмотрел в ожидании продолжения. — Ужас какой. Ну и как он? — Ваню и Максима всегда связывали тёплые отношения. Они очень быстро нашли общий язык — с той поры Ваня нарёк его дядей Максом, а тот относился к мальчику по особенному. Ваня уже давно начал замечать, что и на его маму, дядя Макс смотрел как-то по особенному, но они почему то продолжали утверждать, что всего лишь близкие друзья. Ваня был довольно смышленым и понимал, что у взрослых свои заморочки, но это вовсе не означало, что они постоянно должны пребывать в режиме отрицания очевидного. — У него множество травм, но будем надеяться, что операция закончилась благополучно, — Карина улыбнулась и хотела продолжить, как до ушей донесся знакомый голос Ани Якуниной. Как оказалось, после посещения Максима в палате реанимации, Юле пришлось уехать по срочным делам с обещанием вернуться как только сможет, а Аня, случайно услышавшая разговор двух медсестер, горячо обсуждающих нахождение Маши в стенах Склифа, пришла в полный ступор. Сперва ушам своим не поверила, но убедившись в этом, поняла причину нахождения её телефона вне доступа. Не теряя ни минуты, Аня посчитала своим долгом сообщить Ване о нахождении Маши в Склифе. Зная, что сейчас он гостил у своего отца, она набрала номер Матросова, предоставленный ей Машей на всякий пожарный, и быстренько ввела Ваню в курс дела. А остальное, как говорится, лишь история. Анне пришлось ненадолго отлучиться из больницы по просьбе мужа, но сейчас она вернулась с явным намерением навестить Машу. Не успела она обратиться к медсестре с очередной просьбой, как почувствовала, как две руки обняли её со спины с возгласом — Тетя Аня, огромное вам спасибо за звонок. — Не за что, Ванечка. — Аня моментально узнала Ваню и улыбнулась. — Рада тебя видеть. Ты уже был у мамы? Я как раз собиралась её навестить. — Аня тепло улыбнулась и, повернувшись вполоборота, обняла Ваню в ответ. — Я только одного понять не могу, что Маша тут забыла в роли пациентки? Я столько раз пыталась до неё дозвониться, но теперь, это всё объясняет. — Я тоже ничего не понимаю, теть Ань, — Ваня слегка пожал плечами находясь в неком недоумении от услышанного. — Простите, а вы кто такая будете?— Аня обратилась к незнакомке, видя её впервые, но судя по всему, Ваня очень хорошо был с ней знаком. Любопытство моментально взяло вверх и она решила докопаться до истины. — Карина Черкасова — школьная подруга и лечащий врач Маши, — Для Карины было просто нереально видеть Якунину перед собой, а не просто на экране телевизора, как обычно. — Лечащий врач? В смысле? У Мани какие-то проблемы со здоровьем? — Аня вопросительно посмотрела на Карину. Да что же здесь происходит, чёрт возьми. Сперва Максим, а сейчас ещё и Маша. Злой рок, чтоль какой? — Давайте она вам всё сама объяснит, хорошо? Я не вправе это оглашать без ведома и согласия пациентки. — Карина улыбнулась и продолжила вести диалог…***
Тем временем Маша, полностью успокоившись и взяв себя в руки, попросила мимо проходящую медсестру вытащить из её вены закончившуюся капельницу, заверив её, что с ней всё в полном порядке. Медсестра, лишь покачала головой, но выполнила её просьбу. В конце концов, они не имели права удерживать здесь пациентку против воли. К тому же, медсестра догадывалась, куда Маша так рвалась. Она в этом лишь убедилась, когда пациентка спросила — где находилась палата реанимации, в которой лежал Максим Аверин. После проделанной процедуры с капельницей, медсестра ретировалась, а Маша аккуратно поднялась с кровати в полный рост и, немного размяв затекшие мышцы от продолжительного лежания на больничной кровати, медленным шагом вышла за дверь. Палата реанимации находилась недалеко от её собственной. Вероятно, кто-то сверху сжалился над ней, и поместил их недалеко друг от друга. Каким-то чудесным образом коридор оказался пустым, и ей удалось остаться незамеченной. Добравшись до палаты реанимации, она подошла к двери и, убедившись, что в реанимации не было никакого медицинского персонала, она смело ступила вовнутрь и тихо затворила за собой дверь. Прямо по курсу лежал спящий Максим с забинтованной головой и многочисленными царапинами и увечьями на лице. К его груди были прикреплены два белых кружочка с проводами от аппарата ЭКГ, измеряющие ритм сердца, который, слава Богу, был в пределах нормы. Он жив и это главное. Вдобавок, на большом пальце его левой руки красовался тонометр для измерения пульса и изменений в артериальном давлении. Стоя неподалеку от его кровати и глядя на изувеченного мужчину, в бездонных глазах Маши снова заблестели слёзы. Как такое вообще могло произойти? Кому он мог так перейти дорогу, что они решили его устранить с помощью дорожного наезда? Это просто не поддавалось никаким логическим объяснениям. Просто уму непостижимо. Она решила подойти к больничной кровати, которая оказалась довольно объемной и оставила достаточно свободного места для неё. Маша присела на край кровати и, облокотившись на локоть, нежно провела подушечками пальцев вдоль его изувеченного лица. Будто бы почувствовав её присутствие, веки Максима слегка вздрогнули, и через минуту он распахнул свои карие глаза и сонно посмотрел на неё. Отогнав от себя остатки сна, Максим вдруг в полной мере осознал, что та, которую он так жаждал увидеть, наконец-то пришла и сейчас рядом с ним. Он слегка улыбнулся и хрипло протянул. — Манечка? Машулик? — ему всё ещё не верилось, что она здесь. Если это сон, то он не хотел бы просыпаться. — Ты жива? Слава Богу, — Максим, убедившись в целости и сохранности Маши, сконцентрировался на её прекрасном лице, на котором четко виднелись дорожки слёз. — Благодаря тебе, Максюш, — Маша бережно коснулась губами его оголенного плеча и облегченно выдохнула. — Господи, как же ты меня напугал, я думала, что с ума сойду. — Маша осторожно опустила голову ему на грудь и тотчас ощутила биение его сердца, бьющегося в размеренном ритме. — Ой, да что со мной сделается? — Максим попытался перевести всё в шутку, дабы разрядить напряженную обстановку — только Маше сейчас было вовсе не до шуток. Абсолютно. — Вот не смешно, Максим Викторович. Совсем. — возразила Маша, голова которой продолжала покоится у него на груди. — Прости, — Маша вдруг встрепенулась, посчитав себя полной эгоисткой. Он здесь в таком уязвленном состоянии, а она, своим присутствием, лишь всё ещё больше усугубляет. — Тебе наверное больно? — Маша уже хотела оторваться от его груди, как он её остановил. — Не вздумай. Ничего подобного, мне даже приятно. — Максим растянулся в довольной улыбке, пальцами свободной руки зарываясь в её светлые волосы и одновременно играя с ними. — Не обнаружив тебя здесь, я так испугался. Думал, что с тобой что-то случилось. Но сейчас, когда ты рядом со мной, я безмерно счастлив. — Максим продолжил играть с её светлыми прядями, а Маша под его умелыми руками разомлела и расслабилась. Потом Максима вдруг осенило, и он задал ей интересующий его вопрос — Скажи, ты плакала? — Маша, отпрянув от его груди, внимательно на него посмотрела, а он лишь провел подушечкой большого пальца вдоль её щеки, попутно смахивая образовавшие слезинки. — Не плачь, всё ведь уже хорошо. — Но могло бы быть и плохо, — слёзно запричитала Маша, уткнувшись носом в его плечо. — Я бы не пережила, если бы ты… — Маша не смогла закончить начатую фразу, так как её голос надорвался, но Максим прекрасно понял, что она имела в виду. — Тшш, маленькая моя, успокойся пожалуйста. Вот же я здесь, живой и невредимый, — заверил её Максим, прижимаясь губами к светлой макушке. — Господи, какой же дурой я была, отрицая свои чувства к тебе столько времени, — запричитала Маша, а Максим тотчас навострил уши и полностью сосредоточился на её текущих словах. — А вот с этого места, давай поподробнее, — довольно ухмыльнулся Максим в предвкушении дальнейших изречений из её сладких уст. — Если бы твоя операция обернулась плачевным образом, я бы этого просто не пережила. Ты нужен мне. Я люблю тебя, — как же чудесно наконец-то произносить эти заветные слова вслух в его присутствии. — Повтори, — в Брагинской манере выпалил Максим и хотел уже было добавить что-то ещё, как дверь реанимации вдруг распахнулась, и вовнутрь вошли три посетителя: Карина, Аня и Ваня. — Ну вот, что и требовалось доказать, — Карина недовольно ухмыльнулась и посмотрела на Машу, которая сейчас почти ж то лежала в обнимку с довольным, но слегка растерянным Максимом. — Я ведь вам говорила, — Карина явно обращалась к Ване и Ане, которая находилась в режиме некого недоумения. А Ваня, напротив, лишь убедившись в своих предыдущих доводах, обрадовался при виде своей мамы, которая, судя по всему, была в полном здравии. — Ну и? Как всё это понимать?