***
Какузу терпеть не мог совместные расследования. Всякий раз они становились сплошной головной болью, и затягивались, из-за бесконечных выяснений, кто здесь самый крутой. Так как он был вынужден передать свои дела Анко, она собрала брифинг, и каким-то чудом заманила на него Сасори и Асуму. Оба расселись в противоположных концах зала для собраний, делая вид, будто не замечают друг друга. — Все, больше никого не ждем, — Анко подошла к столу, и включила проектор. — Давайте, подведем промежуточные итоги, — Какузу заметил, что она немного нервничает. Анко хороший исполнитель, дотошная и внимательная, но она впервые оказалась на позиции лидера, и руководит оперативной группой. — Итак: Кушина Узумаки была найдена мертвой в районе озера Такигакуре, — на стене возникли фотографии с места преступления. — Она пришла на пляж вместе с младшей сестрой, и, предположительно, пока ее сестра, Карин, плавала в озере, на нее было совершено нападение. Сейчас Карин находится в больнице, в тот злополучный день она чуть не утонула. С ее слов на пляже они были одни, и по пути к озеру никого не встретили. Чтобы определиться с местом и временем смерти, я бы хотела выслушать мнение медэксперта, — Анко повернулась к Сасори. — Все отчеты по результатам вскрытия я направил вам сегодня утром, — недовольно отозвался Сасори из своего угла. — Ну, раз уж вам трудно их прочитать, — он вытянул свои ноги в проход между стульями, и сложил руки на груди. — Я провел диагностику, и могу сказать, что удар сзади под таким углом нанести сложно. Также, обнаружены ссадины на обеих ладонях и на одном колене, как от падения на жесткую землю, но повреждений, характерных для самообороны, нет. На правом бедре округлая рана, в ней я нашел частицы древесины. Так как напороться в лесу на ветку идеально круглой формы невозможно, я пришел к выводу, что рану нанес убийца. Рана в области груди нанесена острым предметом семи с половиной сантиметров в длину или более. Не обоюдоострым, без особенностей. Это мог быть карманный нож или хорошо заточенный кухонный нож. Он вошел по среднеключичной линии на уровне восьмого ребра, задев легкое, что вызвало клапанный пневмоторакс. Проще говоря, — он хитро покосился на Асуму, — в легком образовался клапан. При каждом вдохе воздух попадал в плевральную полость, а на выдохе клапан закрывался, и воздух не выходил. — То есть, изначально, рана не была смертельной? — уточнила Анко. — Все верно, — кивнул Сасори. - Если бы ей вовремя оказали помощь, то почти наверняка бы спасли. Но, поскольку помощь ей оказана не была, воздух постепенно накапливался, сдавливая органы грудной клетки. В итоге сердце не смогло больше наполняться кровью, и она умерла. — Ее сумка была найдена около остановки, — Асума задумчиво потер подбородок, — сколько примерно времени у нее было запасе, прежде чем она потеряла сознание? — Если, скажем, после ранения она бежала, то дыхание участилось и стало глубже, тогда клапанный пневмоторакс развился быстрее, — Сасори пустился в пространственные рассуждения. — Кроме того, лезвие задело одну из крупных вен грудной клетки, при беге разрыв увеличился, что привело к серьезной кровопотере. Предположительно, через двадцать-тридцать минут она потеряла сознание, а спустя еще десять-пятнадцать минут умерла. — А за эти полчаса, испытывая сильную боль, далеко ли она могла убежать? — с сомнением поинтересовался Асума. — Вы почему-то все время забываете, что я узкий специалист, мой профиль — судебная медицина и сопутствующие ей исследования. Я не ясновидящий, Асума, — начал Сасори, и тот закатил глаза. — Но адреналин творит чудеса, а по всем признакам наша жертва была сильно возбуждена. Она могла упасть без сил и через пять минут, а могла продержаться и намного дольше. Но я с уверенностью могу сказать, что ее волокли по земле уже мертвой: в месте, где ее нашли, под телом не скопилась кровь. Оно не успело окоченеть, и не было фиксации трупных пятен. Ее перенесли и положили между деревьев сразу после смерти. И обуздайте уже ваше воображение: клапанный пневмоторакс не настолько болезненный. Ей не хватало воздуха, голова кружилась, когда наступил шок, кожа похолодела, и выступил липкий пот. Ни о какой мучительной боли речи не идет. — Нападение было совершенно именно около остановки, — Анко сверилась со своими записями. — Там найдены первые следы крови. После полученного удара Кушина роняет свою сумку и убегает в лес. Там она умирает, и убийца переносит ее тело дальше от дикого пляжа и дороги. На пляже мы также не нашли никаких следов борьбы, убийца не увел ее силой. Но по-прежнему непонятно, почему она ушла, если ее сестра в этот момент тонула в озере? Рабочие, которые ремонтировали на противоположном берегу виллу, сказали, что заметили тонущую девочку в районе двух часов дня — у них в это время был обеденный перерыв. Карин еще барахталась в воде, наверняка, она звала на помощь. А на противоположном берегу в этот момент было пусто. — Может, убийца позвонил ей, и попросил подняться к остановке, — предположил Асума, — но Анко покачала головой. В мобильнике Кушины не было входящих звонков и сообщений в тот период времени, когда произошло убийство. — Или она не умеет плавать, и побежала за помощью… — Кушина умеет плавать, — вклинился Какузу, к нему устремились удивленные взгляды. — Она, вместе с моей дочерью, ходила в одну секцию плаванья в местном бассейне. — Хочешь сказать, что Кушина намеренно оставила Карин одну, когда та была в опасности? — Анко недоверчиво на него посмотрела. — Я хочу сказать, — Какузу сдержал тяжелый вздох, — что недооценивать эту девушку — большая, большая ошибка. — Так, а что там с кругом знакомых? — спросил Асума, взглянув на наручные часы. — По статистике нож это мужское оружие. У нее был парень, или какой-нибудь отвергнутый поклонник? — Мы опросили ее однокурсников, — начал Генма, — они и ее подруга говорят, что Кушина ни с кем не встречалась. — А какой силы был удар? — спросил Какузу. — Чтобы проткнуть грудную клетку в этом месте, требовалась значительная физическая сила? Сасори выдержал паузу, глядя на Какузу в упор, мол, «ты серьезно?» Он устал от одних и тех же вопросов, кочующих из одного расследования в другое. Его всегда спрашивают: это мог сделать слабый мужчина? А женщина? А ребенок? А ребенок, какого возраста? — Судя по форме раны, — начал он, — и по тому, что клинок вошел в кожу почти без разрывов, у лезвия был острый кончик. Ни кости, ни хрящи не задеты. Я бы предположил, что рану мог нанести и мужчина любого роста, и женщина любого телосложения, и сильный подросток. Я ответил на ваш вопрос? — он вцепился взглядом в Какузу. Какузу промолчал. — Время смерти? — требовательно спросил Асума. — Между двумя и тремя часами дня, — Сасори увлеченно рассматривал свои ногти. — Эту информацию я тоже указал в отчете по вскрытию, — недовольно добавил он. — Проверьте алиби за этот промежуток времени у всех возможных подозреваемых, — Анко обратилась к помогавшим ей Котетсу, Изумо и Генме, те закивали. — По итогу, что у нас получается: на Кушину не нападали сзади, она и убийца находились лицом к лицу, она его видела, вполне возможно, что они разговаривали, когда встретились около остановки. Плюс у нее нет травм, характерных для самозащиты. Значит, она его не опасалась. Подпустила близко, и рядом с ним ей было спокойно — до той самой минуты, когда он ее ударил. Ее лицо не изуродовано, его не прикрывали, не отворачивали. Как правило, внимание к лицу жертвы означает что-то личное, что убийца и жертва знали друг друга. Не думаю, что это подросток, — Анко повернулась к стене, где была демонстрация фотографий с места преступления. — Слишком уж организованный, не оставил никаких следов, все сделано четко и без ошибок. То, что она убежала — его не напугало, он знал, что она умрет. Наверняка наблюдал за ней в нескольких метрах от места смерти, он не ходил по лесу, не искал ее, чтобы перенести тело дальше. Какузу кивал, в так ее словам, Анко озвучивала его мысли по поводу этого убийства. — Сексуальное насилие? — Асума повернулся к Сасори. — Если бы я обнаружил признаки сексуального насилия, я бы вам об этом сказал, — Асума недовольно поджал губы и отвернулся от него. — На наличие сексуального контакта… — Да, спасибо, мы поняли, — отмахнулся от него Асума. — А вы связывались с дорожной полицией? — обратился он к парням, помогавшим Анко. — Есть камеры наблюдения в этом районе? Можно запросить… По выражению лица Сасори порой было сложно понять: пришел ли он с репетиции церковного хора или зарубил топором десяток сирот. Но сейчас Какузу видел, что он злился на то, что Асума не дал ему закончить. Сделал ли это Асума нарочно, или правда не заметил, что за его равнодушным ответом скрывается нечто большее, Какузу так и не понял. — Вы что-то хотели добавить? — Анко тоже почувствовала, что атмосфера резко изменилась, и решила пресечь возможный конфликт. — Да, — Сасори метнул на Асуму недобрый взгляд, — я бы хотел закончить с вопросом, ответ на который, похоже, вас не слишком интересует. — Мы все во внимании, — Асума сощурился, он и не думал извиняться. — Я хотел сказать, что на наличие недавнего сексуального контакта, действительно, ничего не указывает. Однако на белье жертвы я обнаружил следы коффердама… — Кофе-что? — переспросил Асума, нахмурившись. — Коффердам, — глаза Сасори сузились в щелки. — Это салфетки из латекса. Обычно их используют в стоматологии, и, — он посмотрел на Асуму в упор, — в качестве средства контрацепции во время орального секса. Преимущественно коффердам используют однополые пары… — О, ради бога, Сасори, избавьте нас от своих сексуальных фантазий, — Какузу видел, что Асуме неловко об этом говорить, а Сасори наслаждался происходящим. Это с виду Асума добродушный простак, а на самом деле хватка у него железная, и он, как всякий начальник, требует отчетов, причем ясных, емких и сжатых. — Если сократить всю эту демагогию, получается, сексуальных контактов с мужчинами у жертвы не было, но были с женщинами? — Именно так, — Сасори удовлетворенно улыбнулся, и откинулся на спинку стула. — А еще на животе жертвы я обнаружил шрамы, из которых складывается одно любопытное слово, — Он повернулся к парням, сидевшим рядом с ноутбуком. — Откройте фототаблицу по вскрытию, страница три. Изумо нашел необходимые материалы, и вскоре проектор высветил на стене уже знакомую Какузу надпись: Шлюха. — Судя по кожным новообразованиям шрамы не очень старые, им примерно три недели, максимум, месяц, — продолжил Сасори. — Если ты нашел на ее одежде следы контрацептических средств, может, есть что-то, что поможет нам отыскать ее партнершу? — задумчиво спросила Анко. — На ее одежде так же были частицы кожи и следы пота другой девушки, которой эти вещи, если судить по степени состояния органического материала, ранее принадлежали. Полагаю, искать партнершу жертвы вам уже не придется, — Сасори обвел присутствующих немигающим взглядом. — Это танцовщица из клуба Звук, которую я осматривал тремя днями ранее. На ее одежде я также обнаружил много биологических следов, принадлежащих нашей жертве у озера, думаю, они были довольно близки. Кушина и Таюя встречались? Происходящее все труднее укладывалось в голове. Какузу поморщился: после смерти эта девчонка оставила ему больше проблем, чем при жизни.***
Трава при луне казалась жемчужной и невесомой, как дымка, — тронь ее рукой, и ничего не почувствуешь. Они решили прийти к дому Ханы ночью, в безлюдной тишине попробовать разобраться: что же, там, все-таки, произошло?.. — А где Самехада? — спросил Дейдара, озираясь по сторонам. Они двигались вдоль берега озера, но рептилии нигде не было видно. — Она нас скоро догонит, — Кисаме шел впереди. — Ей пришлось задержаться. Близнецы шли по бокам от них, и Дейдара поймал себя на мысли, что в темноте эти двое выглядели жутко. Черные силуэты, и светящиеся холодным светом глаза: глядя на их мрачные, молчаливые фигуры, как-то забываешь, что они — друзья. Луна скрылась за облаками, в темноте Дейдара врезался Кисаме в спину. Рядом послышался плеск воды — Самехада выбралась на берег. — Нужно поворачивать к карьеру, — на слух Дейдара не смог определить, кто из братьев это сказал. Они направились в нужную сторону, и чтобы Дейдара в темноте не отстал от них, Кисаме взял его за руку.***
Какузу до полуночи разбирал свои бумаги: дело о найденной у университета руке он никому не передавал, поэтому продолжит им заниматься и в отпуске. Может, в домашней обстановке ему придет в голову какая-нибудь идея?.. Он открыл папку, чтобы сложить туда копии протоколов, когда увидел там стопку бумаг. Материалы по детским несчастным случаям, которые у него просил Хидан. Какузу все подготовил, но из-за потопа это отошло на задний план. Нужно будет все-таки, передать их ему. Сейчас, после смерти Кушины Какузу особенно не хотелось, чтобы тот снимок всплыл в расследовании, которое теперь ведет Анко. Какузу в последний раз проверил служебную электронную почту, и нашел в ней ответ на свой запрос в телефонную компанию. Владелец номера несовершеннолетний, сим-карта выпускалась на имя родителя… Какузу пробил в базе данных «родителя», и вскоре нашел сведения о составе семьи. Ребенок там был один. Выписывая на отдельный лист его данные, Какузу задумался: не совершает ли он ошибку? Как отец, он понимал желание Хидана докопаться до сути, но едва ли профессор думает о последствиях. Ему больше нечего терять, и в своих поисках истины Хидан может зайти слишком далеко. Какузу вышел из участка, бросил папку на заднее сиденье патрульной машины. Один плюс у внепланового отпуска все же был — он сможет заняться ремонтом своей тачки. Он ехал по плохо освещенным улицам: ремонтные работы в городе продолжались, но к окраинам городские службы доберутся еще не скоро. Вскоре он выехал к переправе на противоположный берег озера. Раньше Какузу всегда проезжал здесь, но из-за поднявшегося уровня воды переправа, оставшаяся от курсировавшего по озеру когда-то парома, теперь была скрыта под водой. Нужно ехать в объезд, добираться до цивилизованного моста, тратить время, а он по привычке свернул сюда… Какузу видел, что уровень воды каждый день постепенно снижался, и если он проедет здесь медленно, не поднимая тучу брызг, то благополучно доберется до дома, служебная развалюха выдержит и не заглохнет. Главное, не торопиться. Он проехал всего пару метров, и убедился, что уровень воды на переправе все еще до капота, двигаться дальше просто опасно. Вот гадство! А он-то надеялся проскочить, чтобы быстрее добраться до дома! Когда Какузу хотел сдать назад, неожиданно вспыхнули фары, и какая-то машина врезалась в него сзади. От удара его швырнуло грудью на руль, служебную машину по инерции протащило вперед, поднимая фонтан брызг. Какузу выругался, попытался проехать дальше, но вода попала в двигатель, и машина заглохла. Он обернулся, силясь рассмотреть придурка, который в него врезался, но свет фар слепил глаза, и он видел только неясные очертания. — Черт, — зашипел он, заметив, что под дверь хлынула вода. Машина не уезжала, и Какузу понял, что столкновение не было случайностью. Доверенная ему развалюха медленно погружалась в воду, а на берегу его поджидал… кто? Он зарядил пистолет, правда, толку от него мало, его положение максимально невыгодное. Тот тип наверняка ждет, когда он выберется из машины, чтобы сразу взять его на прицел. Может, начать палить по нему прямо отсюда? Нет, тоже глупо, он зря потратит патроны. Проклятье! Угораздило же его застрять именно здесь! Раздался плеск, свет фар выхватил из темноты круги на воде, которые то исчезали, то появлялись снова. Сначала справа, потом слева, будто рядом с его машиной плавало что-то крупное. Этот тип, что не стал дожидаться его на берегу, и решил… Что-то ударилось о дно, Какузу опустил удивленный взгляд, глядя себе под ноги. Снова стук, скрежет, машина затряслась, а потом сдвинулась с места. Что-то подталкивало ее снизу, постепенно возвращая обратно на берег. Зарычал мотор, машина его преследователя спешно разворачивалась, а потом скрылась в тени за деревьями. Решил, что на берегу, он с ним не справится? Оказавшись на безопасном расстоянии от воды, патрульная машина остановилась. Какузу пару минут подождал, но больше ничего не происходило. Было тихо, только на поверхности озера снова возникли круги. Ребра ныли от удара, в ботинках хлюпала вода. Какузу снял с приборной панели рацию, сообщил, где оставил машину, что утром эту рухлядь отвезли на стоянку. Забрал с заднего сиденья папку, и с заряженным пистолетом наперевес вышел на улицу. До дома теперь придется прогуляться.***
Побеленный луной газон превратился в бескрайнее неспокойное море, а посреди него темнел дом Ханы — высокий, немой, осажденный желтыми полицейскими лентами. Пока они шли длинной аллеей между детскими и спортивными площадками, что-то переменилось, неуловимо, но определенно, как замерзает вода. Они сомкнули ряды, зашагали в ногу, плечом к плечу, спины прямые, головы подняты, лица невозмутимы. Когда они остановились перед нужным домом, их будто окружала неприступная баррикада, сверкавшая холодным алмазным блеском. В этот момент каждый из них почувствовал, что все они стали частью чего-то большего, и как раньше теперь не будет. Игры закончились. — Он написал что-то на стене, — Кисаме вместе с Самехадой подошли ближе к дому. — Полиция этого не заметила, но мы должны найти эту надпись. И вот еще что, — он повернулся к остальным. — Думаю, вы все чувствуете, что времени у нас остается все меньше и меньше, — они закивали. — На Самехаду это тоже влияет, боюсь, скоро она не сможет нам помогать, — вздох. — Моя связь с ней слабеет, она с трудом транслирует мысли, но ее физическая сила возросла в несколько раз. Сегодня она смогла сдвинуть с места легковую машину, — Кисаме грустно улыбнулся. — Такова цена эволюции. — Тогда не будем терять время! — Суигетсу вытянул вперед руку. — Поймаем ублюдка! Поверх его ладони легли ладони остальных, закрепляя этот союз.***
Небо расчистилось, луна ярко освещала ему путь, воздух как вода со льдом, несмотря на отбитые ребра, Какузу дышал полной грудью. Полезно иногда все-таки ходить пешком. Он шел уже больше часа, миновав мост, впереди показался въезд к его поселку. Место открытое, если кто-то попытается подобраться к нему — он увидит. Какузу все думал о произошедшем у озера. Столкновение было намеренным, но тот, кто был за рулем, не ожидал, что заглохшая машина сможет вернуться на берег. На этот случай плана у него не было, поэтому он уехал. Машину Какузу толком не разглядел, назвать ее цвет он не сможет, номер, соответственно, тоже. Можно напрячь криминалистов, чтобы они попробовали собрать с заднего бампера частицы краски, которые врезавшееся в него авто оставило после столкновения… Но что ему это даст? Если они выяснят, что машина, к примеру, была зеленой, не зная марку автомобиля — он его не найдет. А так как освещение на выезде из города еще не наладили, камеры наблюдения естественно до сих пор не работают. Идеальные обстоятельства для убийства полицейского. Которые не сложились, из-за того, что ему помогли вернуться на берег. Какая-то посторонняя сила вытолкнула его из воды, и как бы Какузу не старался, он не мог найти объяснение случившемуся. Что это было? Какое-то подводное течение? Не похоже. Он видел круги на воде, по поверхности перемещалось что-то… живое. Но какое животное может обладать такой силой, чтобы вернуть груду металлолома на берег? Да еще и у них в озере? Не лох-несское же чудовище пришло ему на помощь, в конце концов! Чем больше Какузу об этом думал, тем большим идиотом себя чувствовал. То, что он сегодня мог умереть его не пугало, но он был озадачен — кому понадобилось его убивать? Ему казалось, что в этой дыре он никому насолить не успел. Сейчас он был даже рад, что его дочь уже взрослая, и живет отдельно, а с Каруи они давно разошлись. Они должны быть в безопасности, он не простит себе, если с ними что-то случится. И все же… чем ближе он подходил к своему дому, тем сильнее у него было желание поделиться с кем-нибудь тем, что с ним произошло. После необъяснимого исчезновения трупа убитого им студента, происшествие на озере — самое необычное, с чем он когда-либо сталкивался. Но кому он мог рассказать об этом? Какузу хотелось верить, что у него до сих пор остались какие-то связи с реальностью. Что, за исключением постоянно окружавших его убийц, трупов, письменных столов, коллег в штатском и в форме, существуют и те, кому не нужно от него ничего, кроме дружеской беседы, поддержки и улыбки. И вот, столкнувшись с потребностью выговориться, он понял, что ему не с кем поговорить. Каруи готова обсуждать с ним все, кроме работы, дочери тоже обо всем не расскажешь. Какузу привык к одиночеству, но впервые почувствовал его особенно остро. Его дом казался ему чужим и холодным, несмотря на то, что едва он вернулся к себе участок Карл и Юхан устроили ему сцену «слава богу, ты пришел!» Залаяли, подбежали к нему, виляя хвостами, Юхан встал на задние лапы, и на рубашке Какузу отпечатались собачьи следы. — Карл! — Какузу чуть не упал, ротвейлер путался у него под ногами, радуясь его возвращению. Какузу зажег свет на веранде и сел на ступеньки. Собаки все кружили вокруг него, Юхан принес резиновый мячик, надеясь, что с ним, наконец, поиграют. Какузу потрепал пса за ухом. Им ведь тоже нужно внимание. Карл, обнюхав землю, уселся прямо ему на ногу. Привычка, которая появилась недавно, похоже, так пес выражал свое одобрение и привязанность. Какузу положил рядом с собой папку, которую держал под мышкой все это время и закурил. Он покосился на нее — у него есть повод позвонить профессору. Стоит ли сделать это сейчас? Он выдохнул дым к ночному небу, взвешивая в голове: рассказывать ли Хидану о том, что случилось у озера? Хидан учитель, человек науки, услышав историю про «лох-несское чудовище» он поднимет его на смех. Нет, лучше держать это при себе. Какузу снова покосился на папку. Зажав сигарету в зубах, открыл, вытащил оттуда опись предметов из дома Ханы, чтобы в который раз перечитать ее. Бросил окурок в стоявшую на перилах пепельницу с отбитыми краями, и, после недолгих колебаний позвонил. Родственники Ханы не смогли объяснить происхождение керамических осколков, обнаруженных в ходе осмотра, и Какузу надеялся, что Хидан сможет пролить на это свет. Он бы не обратил на это внимание, если бы с ними не было связано несколько странностей.***
Они окружили дом, и каждый стал осматривать свою стену. Дейдаре досталась та сторона, где была кухня. Направив узкий луч фонарика на нее, он смотрел на кирпичную кладку с облупившейся краской, но никаких рисунков и надписей не попадалось. Он сел на корточки перед фундаментом, отвел в сторону высокую траву — ничего. — Кажется, я нашел! — позвал остальных Суигетсу. — Ауч! Эта срань жжется! Дейдара подбежал к нему, они стояли под окнами спальни. Суигетсу дул себе на ладонь, он показал на угол под оконной рамой, Дейдара посветил туда. Под окном красной краской был нарисован небольшой круг с треугольником внутри. — Думаю, эта хрень и мешает мне посмотреть, что тут случилось, — Кисаме вместе с Самехадой подошел ближе, но вдруг замер. Самехада припала к земле, Кисаме зажмурился, и схватился за лоб. Из носа у него хлынула кровь, как из брандспойта. — Черт! — он опустился на землю рядом с Самехадой. — Такое ощущение, будто мозг засунули в тиски, — он зажал уши ладонями. — Похоже, это ловушка, — Мангетсу подобрал с земли ветку. — Он хочет вывести из строя нашего телепата, чтобы его нельзя было выследить. Нужно уничтожить рисунок, — он попытался отскрести краску веткой, но ничего не получалось, а Кисаме становилось только хуже. — Может его чем-нибудь зачеркнуть? — спросил Суигетсу. — Я могу залезть в дом, поискать там маркер или еще что-нибудь! — Некогда нам искать! — Дейдара почувствовал, как на левой ладони распахнулся рот, изрыгая из себя комок глины. — Прочь с дороги! — он растолкал близнецов, и подбежал к стене. Раз до круга нельзя дотронуться, он взорвет кирпичи рядом с ним, и это нарушит его целостность. Дейдара прижал ладонь возле рисунка, мизинец кольнуло болью, он задевал им нарисованную окружность. Короткий импульс, проходящий через все тело — он всегда это чувствовал за секунду до взрыва. Хлопок, и от стены отлетело несколько кирпичей, вместе с куском штукатурки, на котором была треть нарисованной окружности. Он вдруг почувствовал, что рядом с домом стало легче дышать, будто какой-то невидимый купол исчез. Кисаме сидел на траве, вытирая кровь, Самехада подошла к нему, и тот положил ладони ей на спину. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Дейдара почувствовал, что его разум будто уносится в водосточную трубу.***
— Я разбудил вас, профессор? — спросил Какузу, когда осознал, что позвонил слишком поздно. — Нет, я еще не ложился, — добродушно ответил Хидан. Какузу слышал, как позвякивала посуда, похоже, Хидан собирался в этот момент поесть или выпить кофе. — А что случилось? — Хотел у вас спросить: Хана хранила дома какой-нибудь антиквариат? — Какузу потрепал сидевшего в ногах пса по холке. — Антиквариат? — переспросил Хидан. — Она не рассказывала, что увлекается чем-то подобным. Мы обсуждали период жизни первых поселенцев, — задумчиво продолжил Хидан, — но не думаю, что предметы старины были ей интересны. — Дело в том, что в ее доме были найдены осколки керамики, — Какузу бросил в сторону забора резиновый мячик, и доберман радостно побежал за ним, — которые наши эксперты отнесли к, — он зачитал вслух с распечатанной описи предметов, — мезолитной эре. Вам что-нибудь известно об этом? Может, кто-то передал ей их на хранение? — Юхан вернулся к нему с мячом, и Какузу забросил его снова. — Мезолит?! — изумленно переспросил Хидан. — Это же средний каменный век! Почти десять тысяч лет до нашей эры! Вы уверены, что эти осколки настолько древние? — в его голосе скользнуло сомнение. — Так говорят наши криминалисты, — Карл, широко распахнув пасть, заразительно зевнул, и Какузу еле сдержался, чтобы не повторить за ним. — Я всегда доверял их мнению, у них за плечами многолетний опыт, не думаю, что в этот раз они ошибаются. — Да ну… быть этого не может, — бормотал Хидан в трубку. — Это не может быть правдой… — Хидан, вы что-то знаете? — Какузу нахмурился. — Откуда у Ханы появились эти предметы? — Я могу вам рассказать, но вы мне не поверите, — уклончиво ответил Хидан. — Я и сам не до конца в это верю. — Откуда такая уверенность? — мячик снова полетел к забору, и счастливый пес побежал за ним. — Просто… — Хидан, наконец, решился, — это одна из тех вещей, в существовании которых трудно кого-то убедить, даже если действительно в это веришь. Никто не хочет выглядеть дураком. Какузу вспомнил круги на воде, он прекрасно понимал, что Хидан имеет в виду. Сам он тоже не верил в ангелов, приведений и всю эту мистическую чушь. Не верил Какузу и в Иисуса Христа, а в церковь он ходил только из-за жены. Но сегодня у озера он столкнулся с чем-то особенным, из ряда вон выходящим. Он пытался объяснить себе произошедшее какими-то естественными причинами, но все они отметались одна за другой. А раз естественных причин не осталось — то объяснить происходящее можно только сверхъестественными причинами. — Никто не хочет выглядеть дураком, — повторил за ним Какузу. — Но если ты к этому готов — то почему нет? Хидан, расскажите мне, — он улыбнулся псу, принесшему мячик. — Побудем дураками вместе. Если вы этого боитесь, то обещаю — я не буду смеяться. Какузу не понял, подкупила ли Хидана его доброжелательность, или он и сам был готов ему рассказать, но профессор выложил ему все. И про мельницу, и про лесных духов, и про подарки, которые духи просили у Ханы с помощью слепленных из глины фигурок. Черт знает что. Осколки относятся к каменному веку, эти предметы были изготовлены на заре человеческой цивилизации. Но со слов Хидана они представляли собой современные сладости — шоколад, конфеты… Как такое возможно? Или месторождение глины, из которой они были сделаны действительно такое древнее, а использовать ее начали только сейчас, в 21 веке? Странно это все. — Вы знаете, когда я убеждал Хану остановиться, ну, перед тем, как она, — Какузу угукнул, избавляя Хидана от дальнейших объяснений. — Она сказала, что все поняла, и что тот тип, преследовавший ее — стал призраком. Иногда я думаю, может, это действительно так? Поэтому этот ублюдок в капюшоне такой неуловимый, и мы не можем… — Хидан, этот человек и его преступления — реальны, — возразил Какузу. — А Хане требовалась серьезная психологическая помощь. И вот еще что, — он решил сменить тему, — девочка, которую вы описали, действительно числится пропавшей без вести. Сейчас мы ждем образцы ее ДНК, чтобы провести повторную экспертизу руки, которую нашли возле университета. — Это отличные новости! Черт! — Хидан тут же стушевался. — Я не это имел в виду! Ну, то есть, я рад, что смог вам помочь и все такое… Карл задремал, развалившись у него в ногах, Юхан в который раз принес свой любимый мячик. — Хороший мальчик, — похвалил Какузу пса, погладив его по вытянутой морде. — Что? — удивленно переспросил Хидан. Какузу на секунду завис, а потом понял, что произнес это в трубку. — Это я не вам, это я своей собаке, — начал объяснять он. — Собаке, — недовольно протянул Хидан. — А я уж обрадовался, — снова эта наигранная обида в голосе. Казалось бы, глупо и совсем не смешно, но они со смеху так и покатились, как два школяра. Какузу понимал, что пора прощаться, но ему не хотелось завершать разговор. Хотелось говорить и смеяться всю ночь, пока кто-нибудь из них не устанет и повесит трубку. — Я узнал, кому принадлежит тот телефонный номер, — от их непринужденного разговора не осталось и следа. — Хидан, это ребенок, — Какузу продиктовал ему данные. — Я надеюсь, вы не сделаете того, о чем потом я буду жалеть, — добавил он, когда Хидан поблагодарил его за помощь. — Не беспокойтесь, — ответил Хидан. — Это останется между нами, — он попрощался, и завершил звонок. Какузу со вздохом уставился в ночное небо. Перед глазами снова возникла папка с засекреченной информацией, в голове прокручивались обрывки их разговора. Ему хотелось верить, что Хидан проявит благоразумие, но своей интуиции он сейчас доверял больше. Нужно предотвратить бурю прежде, чем грянет гром. Какузу поднялся со ступенек, и вместе со своими псами прошел внутрь дома, набрав еще один телефонный номер.***
Дейдара видел, как над их головами проносились облака, ночь сменялась днем, по улице быстро перемещались машины и люди. Они будто оказались в фильме с ускоренной перемоткой, и он понял, что теперь Кисаме мог показать прошлое этого места им всем. Вскоре движение облаков по небу замедлилось, закатное солнце освещало улицу. Хлопнула входная дверь, из дома, вместе с собаками на поводке вышла Хана. Она подошла к калитке и вскоре скрылась за забором. — Смотрите, вон он! — Суигетсу показал на входную дверь. Возле нее появился ублюдок в капюшоне. — Откуда он здесь взялся? К дому никто не подходил! — Я заметил, что он появился, когда отошел от перекладины поддерживающей своды террасы, — задумчиво проговорил Кисаме. — Но около дома было пусто, если бы он там стоял все это время, Хана его бы заметила. Незнакомец стоял неподвижно некоторое время. Вскоре вокруг его тела появился знакомый им черный дым, и две темные ленты, протиснулись под дверь. Замок щелкнул, и он прошел внутрь. Там он отправился на кухню, по-хозяйски открыл холодильник, и вытащил оттуда пакет сока. Он выпил его почти полностью, когда он подносил его к лицу, казалось, что несчастная коробка провалиться внутрь пустого капюшона. — Если он пил этот сок, на пакете должны остаться следы его слюны, — Мангетсу смотрел, как незнакомец сжимал упаковку в руках. — Полиция может проверить его… Но в следующий миг коробка с нарисованным апельсином начала рассыпаться в прах, на полу кухни медленно оседал пепел. — Он не оставляет следов, — покачал головой Кисаме. — Если он, таким образом, уничтожает все, к чему прикасается, то полиция его не найдет. — Поэтому его ленты и тот рисунок такие жгучие, — Дейдара дотронулся до щеки, вспоминая, как был опутан той черной субстанцией. Незнакомец взял из хлебницы круглую булочку и, жуя на ходу, переместился в спальню. Там он огляделся, задрав голову, он долго смотрел на потолочную балку, на которой Хана повесится через несколько часов. — Что ты пялишься, проваливай отсюда! — зашипел на него Суигетсу. Незнакомец, будто услышав, повернулся в его сторону, и шагнул сквозь них к полке, прибитой возле кровати. На ней стояли фигурки, которые Дейдара оставлял на мельнице. Он взял в руки глиняное яблоко, склонился к нему, чтобы рассмотреть, и вдруг оно взорвалось, с громким треском. Осколки разлетелись по комнате, тип в бешенстве сжал кулаки, и смахнул с полки все фигурки. — В этот момент разбились те, что были у нас дома, — Дейдара с тоской смотрел на осколки. За окном постепенно темнело, вскоре, Хана вернулась с прогулки. — Куда он делся? — Суигетсу крутился на месте. — Он же только что был здесь! — Он отошел к окну и исчез, — Мангетсу показал в нужную сторону. — Вот он, оставляет на стене свою мазню. Через окно спальни они наблюдали, как тип в капюшоне отдалился от дома, и тьма поглотила его. Тем временем Хана прошла в комнату. Глядя на осколки, она расплакалась, заметалась по комнатам, вскоре у нее зазвонил телефон. Она разговаривала с отцом близнецов, часто всхлипывала, а потом прошла на кухню. В спальню она вернулась с пакетом конфет, которые высыпала на пол, и теперь сосредоточенно их пересчитывала. — Что за…- Дейдара уставился в потолок, остальные тоже подняли головы. Сквозь крышу в комнату проникали серые жители. Они парили над Ханой, протягивали к ней свои полупрозрачные руки, дотрагивались до плеч, обволакивая своей дымкой, будто обнимали ее. Взгляд у Ханы потух, руки опустились вдоль тела. — Пойдем, Хана, пойдем, — тихий, вкрадчивый голос разнесся по комнате. Хана медленно встала. Телефон разрывался от криков Хидана, но Хана этого не замечала. Она выставила на середину комнаты табурет, перекинула через балку на потолке веревку. — Пойдем, Хана, пойдем, — повторял голос, серые жители все клубились вокруг нее, когда она медленно поднималась на табуретку. Дейдара в ужасе смотрел на ее лицо. Он видел, что Хана не хотела этого делать, но она не могла сопротивляться. По щекам ее текли слезы, когда она набросила веревку себе на шею. Раздался стук, табуретка выпала из-под ног, и она повисла в воздухе. И в этот момент инстинкт самосохранения прорвался сквозь морок серых жителей. Хана захрипела, схватилась за душившую ее веревку руками, ей удалось сделать короткий вдох. Она пыталась дотянуться до потолочной балки, задела ее кончиками пальцев, на голову ей посыпалась пыль. — Хана! Хана, ответьте! Хана! — кричал брошенный на полу мобильник. Отец близнецов повторял ее имя, будто болел за нее, и все это — спортивные состязания. А Хана тем временем подтягивалась на канате, а не боролась с неминуемой смертью. — А это еще кто? — Суигетсу повернулся к окну. — Братец, посмотри туда! Это же…- Суигетсу запаниковал, затряс Мангетсу за плечо. Дейдара тоже взглянул на окно: перед ним собралась толпа зрителей. Они упирались в стекло своими ладонями, напирали друг на друга, будто это стадо пыталось проникнуть внутрь. Мимо дома проехала машина, свет ее фар выхватил из темноты стену дома, где была спальня Ханы. Дейдара увидел не меньше десятка человек. Посеревшие, багрово-синеватые лица, перекошенные рты, глаза налитые кровью, окно задрожало от их натиска, с улицы доносился страшный, нечеловеческий рев. Увидев в окне знакомое лицо, Дейдара отшатнулся. С ноги Ханы соскользнул один тапок, ее рука перестала тянуться к потолочной балке и повисла вдоль тела. В этот момент, комната начала отдаляться, и все, наконец, стихло. Они опять вернулись в настоящее. Все тяжело дышали, Дейдара заметил, что Суигетсу дрожал, по-прежнему вцепившись в своего брата. Кисаме обессилено опустился на траву, отвел от покрытого испариной лба прилипшие волосы. — Вы поняли, как он перемещается в пространстве? — Самехада улеглась возле него, Кисаме провел ладонью по шипам на ее спине. — Я думал, что он как ты, — он кивнул Мангетсу, — растворяется и становится этим черным смогом, но, похоже, это совсем не так. — Он ест человеческую еду, значит, он не такой как мы, — Суигетсу смотрел на полицейские ленты, покачивающиеся на ветру. — Нам еда теперь не нужна, а он, обладая своими возможностями — все еще человек. — Он и человек и не человек, — задумчиво проговорил Мангетсу. — Он как-то призывает серых жителей, а они обитают только в Лимбе. Он умеет стрелять, на нем одежда, которую можно купить в любом магазине… Он может быть как все, если захочет. Хана и наш отец видели его, но нас они все равно не замечают… — А нас этот тип видел и чуть не убил, значит, он тоже входит в Лимб! — Суигетсу пнул ногой землю. Дейдара поднял ладонь и бездумно открывал и закрывал на ней рот, глядя, как бордовый язык исчезает внутри. Исчезает… — Я, кажется, понял, — все повернулись к нему. — Понял, почему полиция не может его поймать, — продолжил Дейдара. — Он совершает преступление в мире людей, а потом сбегает в Лимб, и его никто не может найти, след обрывается, — он развел руками. — А когда ему что-нибудь нужно — возвращается. — Точно, — подхватил его мысль Кисаме. — Поэтому он и не умер от взрыва той мины и когда вы на него сбросили дерево. Он находился между мирами, в момент перехода из Лимба в настоящее или наоборот — его недостать. — Теперь понятно, как он перемещается, — глаза Мангетсу сузились. — Он вовсе не исчезает. Этот тип заходит в Лимб в одном месте, а выходит в настоящее уже в другом. Поэтому Хана его и не видела, он находился рядом с ее домом, наблюдая за нею из Лимба. В первый раз ты заметил его на террасе, — он повернулся к Кисаме, тот кивнул. — А потом он неожиданно появился у двери. На самом деле, у террасы он перебрался в Лимб. Затем он пробежался в этом пространстве до двери, и уже добравшись до нужного места, вернулся в настоящее. Поэтому нам кажется, что он появляется из неоткуда. Он очень быстрый, даже мы не замечаем этот момент перехода, а обычные люди и подавно. — А что случилось в конце? — задал Дейдара мучавший его вопрос. — Откуда взялись те люди в окне? Зачем он их привел? — У него что там, армия гребаных зомби? — подхватил Суигетсу. — Как будто нам серых жителей было мало! Они заставили Хану себя убить! — Они появились в том окне, под которым был тот странный рисунок, — Кисаме медленно поднялся с земли. — Я думаю, все они давно мертвы, — он отвел взгляд. — Я видел искаженные болью лица… — Так он что, еще и мертвыми управлять может? — взволнованно спросил Дейдара, и никто не смог ему ответить. — Мне кажется, у него не получилось так, как он хотел, — Мангетсу убрал руки в карманы. — Вы слышали, как он нашептывал ей: «Пойдем, Хана, пойдем»? — друзья закивали. — Только вот Хана никуда не пошла. Она не стала серым жителем, не присоединилась к его армии зомби, не попала к нам в Лимб. — Может, ей удалось уйти в загробный мир? — предположил Дейдара. — Он причинил ей столько зла при жизни, она не должна из-за него мучиться после смерти! Ему снова никто не ответил, каждый в этот момент думал о чем-то своем. Небо тем временем из черного сделалось серым, потом золотым. — Пойдемте домой, — Кисаме выглядел очень уставшим. — Нужно выспаться, а потом обсудим, что делать дальше. Они двинулись прочь, Дейдара в последний раз обернулся, глядя на пустой дом Ханы. Он так удачно вписывался в пейзаж, будто был здесь всегда: впереди светлый полукруг подъездной площадки, по бокам — туманные темно-зеленые холмы, а между ними дом, как драгоценный камень в раскрытой ладони. Ему до сих пор не верилось, что в таком красивом месте могли произойти столь ужасные вещи. Он надеялся, что Хана, хотя бы после смерти, смогла вырваться из лап безжалостного убийцы.