***
Взгляд прозрачных бледно-синих глаз проходит словно сквозь Альбедо. Тихий мелодичный голос звучит приглушенно, растворяясь в давящей пустоте: — Давно не виделись, Альбедо… Ветер раздувает светлые пшеничные волосы, бездонные глаза рассматривают Альбедо, с особой нежностью и заботой изучая каждый миллиметр такого родного и любимого лица. Юноша часто моргает, словно не верит, что видит медика. «Это не может быть правдой… — Альбедо протягивает руку, желая прикоснуться к тому, кто когда-то заставлял сердце биться быстрее. — Я просто сплю… но как же не хочется открывать глаза… хочу остаться в этой иллюзии…» — Ты совсем не изменился, — его хрупкая ладонь опускается на бледную щеку медика. — Хотя нет… что-то все же изменилось… Кажется… твои глаза? От него исходит свет, а воображение само дорисовывает за его спиной белоснежные крылья. Взгляд Альбедо проходится по его фарфоровому лицу, задерживаясь на усыпанных веснушками щеках. Пушистые светлые ресницы опускаются, и юноша в смятении смотрит вниз. — А я… я тоже не изменился? — тихо и скромно спрашивает юноша. — … — Альбедо не может вымолвить и слова, поэтому лишь отрицательно качает головой. — Так и думал… — он делает несколько шагов назад. «Не уходи», — хочется выкрикнуть, но голоса нет. Ни единого звука, ни даже хрипа или стона. Альбедо пытается хотя бы протянуть руку, чтобы ухватиться за край чужой одежды, которую в темноте, что медленно поглощает его, даже не видит, но и это ему не под силу. — Тебе нужно проснуться, — ласково шепчет голос. — Тебя ведь ждут… с той стороны… «Не хочу… я не хочу просыпаться… я не хочу на ту сторону… Всё тело болит… дышать тяжело…» Темнота начинает давить, кожа покрывается мурашками, а бледные губы дрожат, но не могут вымолвить ни слова. В кромешной тьме он видит яркую точку света. Она отдаляется с каждой секундой. Он знает, что там, а вернее — кто там, хочет вскочить на ноги и бежать туда — за прошлым, которого не вернуть, но воображение подкидывает образ Скарамуччи, так грубо удерживая его в настоящем. — Что в тебе настоящего, Альбедо? — нежный и дорогой сердцу голос шепчет на ухо. «Я… я не хочу, чтобы Скар смотрел на меня такими глазами… — проносится мысль, когда Альбедо вспоминает, с какой злостью детектив бросил в него эту фразу. — Я не хочу… чтобы он плакал… Вот, что во мне настоящего…» — Мой хороший… — его гладят по волосам, и хотелось бы поднять голову и потереться о чужую ладонь. Чужую, но такую родную. Но непослушное и занемевшее от боли тело совсем не слушается. — Но тебе пора просыпаться… твое место не здесь, Альбедо… «А где… я ненастоящий… моё место ни среди людей… ни среди вампиров… ни среди живых, ни среди мертвых… тогда… где оно…?» — медик вопросительно смотрит в спину своему ангелу, который лишь медленно отходит от него все дальше и дальше. — Венти будет плакать, — шепчет юноша, ведь знает, что Альбедо услышит его голос с любого расстояния. «Венти…» — И тот парень… Как же его зовут… м… Скарамучча, да? Я думаю, ему будет грустно без тебя, Бедо, — он улыбается так лучезарно, словно сами небеса пытаются поддержать вампира. «Скар… я ему никто… Как и он мне… Он ненавидит вампиров… впрочем, я себя тоже ненавижу…» — Глупый… Юноша вмиг исчезает и тут же появляется за спиной Альбедо. Его тонкие руки ложатся на плечи медика, а на мягких волосах на макушке он оставляет невесомый и едва ощутимый поцелуй. — Пора просыпаться, милый… твои дорогие друзья тебя ждут. Он с трудом открывает глаза и первое, что видит — встревоженный взгляд Венти. Друг гладит его по щеке с болью и сочувствием смотря на бледное лицо. — Очнулся… — на выдохе проговаривает Барбатос. — Два дня в отключке провел… Эксперт сжимает в руке пакет с кровью, которой пытался напоить Альбедо, но, видимо, ничего не вышло, он лишь размазал её по губам, но ссадина на лбу даже на миллиметр не затянулась, а значит, регенерация сильно нарушена. Лучшим способом было бы напоить его настоящей кровью человека, свежей и «живой», но такой возможности нет. — Представляешь, Дотторе уехал в командировку… сразу после того, как ты занёс ему заявление… какое мерзкое совпадение… — сквозь зубы проговаривает Венти. «А больше знакомых людей, готовых поделиться кровью, у меня нет… — он прикладывает ладонь к груди. — И почему ты запретил мне брать донорскую кровь… чертова природа обращенных…» Даже мысль о том, чтобы ослушаться приказа, заставляет тело Венти цепенеть. Он машет головой и крутит в руках пакет из последней поставки. — Как же паскудно все складывается… Поставка странная, воду в кулере отравили, Док уехал… черт… — заметив, что вопросительный взгляд голубых глаз направлен на небрежно перемотанную бинтом руку, Венти вздыхает. — Ничего серьёзного… отсосу у кого-нибудь и заживет. «Если б это так работало… — он прикусывает себе язык за ложь. — Ничерта оно не заживет… Кто же это сделал… тц…» В этом странном состоянии «бодрствования» Альбедо провел не больше пяти минут. Организм слишком ослаблен, поэтому усталость и сонливость пересиливают, и он вновь отключается. Все тело ноет, дышать слишком больно, а будучи погруженным в глубокий сон он может дышать гораздо реже. Все процессы словно замедляются, становятся на условную паузу, пока организм пытается справиться с болью и заживить рану. Венти подкладывает несколько подушек, чтобы Альбедо было мягко и комфортно, укрывает его тёплым одеялом и выходит из комнаты. «Температура его тела значительно ниже его нормы… и Дока нет, чтобы уколоть ему ту хрень… Как же не вовремя все совпало…» Звонок в дверь вынуждает Барбатоса остановиться в коридоре и замереть, словно статуя. Он глубоко вдыхает и улавливает запах Сяо с той стороны двери. Похоже, криминалист посмотрел личное дело эксперта и решил прийти к нему домой. — Ох… — с тихим вздохом Венти открывает дверь. Надев привычную улыбку, он поднимает брови и легко и непринужденно смотрит на Сяо. — Соскучился по мне? — Эм… — Алатус отводит неуверенный взгляд в сторону. — Мы могли бы с тобой поговорить? — О чем? — Барбатос накручивает на палец кончик косички и ехидно улыбается. — Я хотел извиниться… Если честно, глупо было пить, конечно… знаю же, что меня алкоголь так сильно берёт… — А лучше б брал я, да? — хихикает. — Да… — Сяо вздыхает. — Знаешь, с того дня ты стал меня избегать, и, хоть я ничего и не помню, я хочу извиниться… — он роняет взгляд в пол. — Не знаю, что я тебе наговорил, но я не хотел тебя обидеть… тц… Ещё и на голодный желудок напился… идиот… прости, я правда не хочу, чтобы между нами вдруг натянулись отношения… — Оу оу, — Барбатос расплывается в ехидной улыбке. — А между нами есть отношения? — Ну… рабочие там… — мямлит. — В любом случае, эм… мне очень жаль, правда. Я ничегошеньки не помню, кроме… — он запинается и прикладывает пальцы к своим губам. — Нет, не может быть… — мотнув головой, он вновь становится серьезным. — Я ничего не помню, но мне очень жаль, если я тебя обидел… прости, я правда не хотел. Ты прекрасный человек, и я даже не думал… мм… даже не думал тебя обидеть… — Совсем ничего не помнишь? — Венти переступает порог своей квартиры, подходя к Сяо впритык. — Эм… — на щеках проступает румянец, и криминалист отворачивает голову в бок. — А хотел бы что-то вспомнить? — Барбатос кладёт ладони ему на плечи, скользит вверх по гладкой поверхности черной осенней куртки. — Уж точно не хотел бы вспоминать, как обидел тебя… Хотя было бы лучше это помнить… — задумчиво бубнит, стараясь избежать прямого зрительного контакта. Вампир отлично чувствует, как подскочил пульс и с какой бешеной скоростью сейчас колотится сердце Сяо. Температура тела человека повышается, ладони потеют, а Венти, довольный собой, замирает в сантиметре от чужих губ: — Могу напомнить тебе то, что лично мне понравилось за тот вечер больше всего… Алатус нервно сглатывает. Недолго думая, он слабо и неуверенно кивает: — Д-давай… Эксперт поднимается рукой выше — на шею, а потом — на щеку. Он останавливает ладонь на скуле Сяо и поглаживает большим пальцем. Без тени сомнения или страха он смотрит в янтарные глаза. Властно и слегка высокомерно. Он отлично чувствует чужой страх и неподдельный интерес, ощущает, что Алатус дрожит, но несмотря на это — не отстраняется. — И ты меня ничем не обидел, — шепчет Венти, выдыхая в приоткрытые губы Сяо. — Но… но ты… Его неудачную попытку сформулировать предложение прерывает мягкий и осторожный поцелуй. Слишком краткий, невесомый и даже какой-то детский. Совсем не такой, как в клубе. Глаза Сяо лишь округляются, но не успевает он сообразить, что произошло, как Венти целует ещё раз. В этот раз он сжимает волосы на затылке Сяо, довольно болезненно прикусывает его губу и с особым наслаждением слизывает проступившую кровь. Возбуждение тут же проносится волной по телу Венти, и он отпрыгивает назад, оказавшись за порогом квартиры, в то время как Сяо по-прежнему стоит на лестничной клетке. — А теперь я пойду, ладно? — Венти прячется за дверь, вцепившись в неё пальцами, словно в щит, способный закрыть его от чувств, что окатили его волной. — Что… что с твоей рукой… — Алатус завороженно смотрит на косо перевязанную бинтом кисть. — Эм… косметический ожог… — Болит…? — Сяо протягивает руку, но Венти от этого ещё больше прикрывает дверь, оставляя между ними с Алатусом лишь небольшую щель, чтобы попрощаться. — Пройдёт. Прости, не могу пригласить тебя войти, потому что Альбедо у меня дома, и он очень плохо себя чувствует… — Я понял… — с усмешкой криминалист разворачивается. — Мне и самому уже пора, да… Сяо быстро сбегает по ступенькам вниз. Венти закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Он сползает на пол, обняв колени, и опускает голову. «Ну вот, теперь он снова будет думать, что мы с Альбедо спим… — Барбатос касается своих губ дрожащими пальцами. — Но какой же вкусный был этот поцелуй…»***
— Мам, а почему тетя Мари больше не работает у нас? — пятилетний мальчик медленно поворачивает голову на женщину, что стоит за его спиной. — Это из-за того, что я плохо себя вел? — Не вертись, Альбедо, — она одергивает его строго и властно, отчего ребенок вздрагивает, ощутив страх. — Ты мешаешь горничным собрать тебя на банкет. — Я не хочу туда идти… — он смотрит на свое отражение полными слез глазами. — Эти люди… мама, я их боюсь. — Глупый, — она жестом разгоняет горничных, которые поправляли на мальчике рубашку, и приглаживали его волосы. — Это не ты должен бояться их, а они тебя, — женщина кладет ладонь ему на голову. — Но я не хочу, чтобы меня боялись… — он смотрит на нее сквозь боль и страх. — Я хочу дружить… и хочу играть с тем мальчиком… — Не нужно плакать, милый, — она непривычно ласково и заботливо вытирает слезы с его щек. — Когда я была твоего возраста, то тоже не хотела… я хотела играть в куклы с соседской девочкой, собирать цветочки и плести венки, вот только… когда мои родители это поняли, то девочка вдруг куда-то пропала, и в тот вечер меня накормили прекрасным ужином… до сих пор помню его вкус. — Ужин? — он наклоняет голову и растерянно хлопает глазами. — Бабушка тоже проводила банкеты и принимала гостей по вечерам? — Да, верно… как и мы сегодня, — женщина кладет ладони на его щеки и целует сына в кончик носа. Она нечасто бывает такой, лишь тогда, когда точно знает, что их никто не видит, ведь для публики она поддерживает более жестокий и холодный образ, который никак не вяжется с любовью к ребенку. — Не стоит грустить за Мари, она уволилась не из-за тебя. — Почему все, к кому я привыкаю, уходят…? Мам… а ты тоже когда-нибудь уйдешь? — Конечно, нет, — она выравнивается, берет его руку в свою и поворачивается в сторону высокой двойной двери под готической аркой. — Идем, принц не должен заставлять гостей ждать. Неуверенно кивнув, он плетется за женщиной, которая с каждой секундой тянет его все сильнее и сильнее, будто сейчас просто оторвет его руку. Мальчик слышит шум с той стороны толстой двери и вздрагивает. Сердце начинается биться быстрее, и мама неприятно дергает его за руку: — Успокойся. Это не ты должен бояться этот мусор, а они тебя, понял?! — Я… я… — он сжимает ноги вместе. — Хочу в туалет. — Тц, — она закатывает глаза и недовольно цокает. — Потерпишь. — Нет… — он пятится назад, пытаясь выпутать руку из ее мертвой хватки. — Что? — полный раздражения и агрессии голос матери вызывает у ребенка лишь еще больший страх. Его тело пробивает холодом, конечности цепенеют, а глаза в который раз наполняются слезами. — Забудь это слово, Альбедо. Женщина толкает ладонью дверь, и в глаза ударяет яркий свет. Мальчик жмурится, и болезненно скулит от того, с какой силой сейчас мама сжимает его запястье. Она вальяжно ступает на мраморный пол, медленно и довольно элегантно проходя в зал. Стук ее каблуков эхом разносится по всему залу, переполненному десятком незнакомых Альбедо людей. Он тут же ловит их взгляды на себе, отчего цепляется пальцами в край своей рубашки. Ребенок больше не сопротивляется, потому что сейчас видит в маме единственную защиту. Он слышит восторженные возгласы, которые почему-то вызывают лишь еще больший страх и неприязнь. — Я же говорила, что ничего страшного, — равнодушно проговаривает женщина, останавливаясь около мягкого трона в конце зала. — Я буду здесь. Сказав это, она разжимает руку сына, и, как бы сильно он не пытался ухватиться за нее снова, женщина отталкивает мальчика от себя. — Представься гостям, Альбедо. — А… е… о… — прерывисто выдавливает из себя медик сквозь сон. Венти с сочувствием смотрит на друга, который уже четыре дня почти не приходит в сознание. Сам Барбатос на работе старается не появляться, потому что все ещё не уверен, как лучше ответить Скарамучче по поводу того инцидента с водой. Эксперт берет ночные смены, чтобы не пересекаться ни с детективом, ни с криминалистом. — Наверное, что-то неприятное снится… — Венти осторожно гладит Альбедо по холодной и бледной щеке. — Альбедушка, — он склоняется к уху друга, — проснись, пожалуйста… — … — в ответ лишь выдох. — Мой хороший, — шепчет Барбатос. — Знаешь… Скар видел, как мне разъело кожу на кисти… я думаю, что ты был прав, поэтому нам лучше будет сбежать… «Конечно, он не слышит меня… — Венти вздыхает. — Он в таком состоянии всего четыре дня, а мне его уже ужасно не хватает…» Барбатос медленно поглаживает Альбедо по руке. Температура тела чистокровного значительно ниже, чем должна быть, и как же не кстати сейчас то, что кожа отражает тепло. — Потерпи немного… Док скоро вернётся. Я уверен, он согласится напоить тебя, поэтому… скоро тебе станет лучше… «Чертов приказ… — по телу словно пропускают разряд электричества, когда в голову приходит мысль ослушаться. — Когда ты очнешься, я заставлю тебя его отменить…» Тяжелая пощечина по маленькой детской щеке прилетает с такой силой, что ребенок падает на пол. Лицо матери искривляется злобой и ненавистью, глаз нервно дёргается, а длинные пальцы уже впиваются Альбедо в волосы. За светлые пряди она поднимает его голову, с отвращением смотрит на заплаканное лицо и этот невинный ангельский взгляд, который всегда выводил её из себя. Её сын не должен быть таким, его глаза не могут быть такими небесно-чистыми, просто не могут. Словно сама природа сыграла с ним злую шутку, когда подарила такую внешность. — М… мама… — он цепляется ручками в хватку матери, надеясь хоть немного облегчить боль, которую она ему причиняет. — Что ты устроил на приеме, Альбедо? — она шипит сквозь зубы. — Я… я… — он сидит на полу на коленях, сжимая ноги вместе, щека горит от удара, а сердце пропускает удар за ударом, отчего ребенок ежится. — Ты вампир, — она тянет его за волосы назад, запрокидывая голову. — Ты не такой, как этот мусор в зале, Альбедо. Ты чистокровный. Веди себя, как чистокровный! — Но… но я… — Никаких «но», и никакой дружбы с людьми, ты понял?! Любого, с кем ты будешь водиться, постигнет участь Мари. Страх сковывает настолько, что ему не хватает сил выдавить из себя и звука. — Приведи себя в порядок, — она опускает взгляд на его сжатые ноги и мокрое пятно на шортах. — Я отправлю к тебе горничных. Переоденься и возвращайся в зал. Вечер еще не окончен. А на ужин у нас сегодня кое-что особенное, Альбедо. Барбатос прижимается к другу, устроившись у него под боком. Похоже, медику вновь снится что-то тревожное, но вырывать его из этого сна Венти не может. Как бы ни пытался — ничего не работает. Если Альбедо и приходит в себя, то практически сразу же отключается. — Если ты сейчас в неком подобии комы, значит… можешь чувствовать мои прикосновения? — эксперт гладит его по предплечью. — Считается, что люди в коме ничего не слышат, но могут ощущать прикосновения. Хоть ты и не человек… да и комой твой сон назвать сложно… — вздыхает. — Я просто хочу хоть какое-то мнимое ощущение того, что ты рядом… сейчас, когда ты молчишь, разговаривать с тобой удивительно сложно… а ведь раньше я считал иначе… Квартира кажется слишком пустой, хоть Венти сейчас и не один. В последний раз стены так сильно давили на него лишь тогда, когда они с Альбедо решили разойтись и жить свои жизни, не вспоминая друг друга, но не продержались так даже месяц. За два столетия, что они проводят бок-о-бок, Барбатос уже совсем не представляет своей жизни без Альбедо. В прошлом, когда они постоянно ругались и вообще находились «по разные стороны», Венти спал и видел, как своими же руками убьет этого высокомерного, заносчивого, надменного аристократа, считающего себя лучше других, а сейчас он даже не хочет представлять, что было бы, сложись их жизни иначе. — Я тебя люблю, Альбедо… — Барбатос глубоко выдыхает, раздувая светлые пряди чужих волос. — Скорее бы ты уже поправился… — он жмется к другу, словно кот, который пытается вылечить своего хозяина. «Интересно, в какой момент мне стало безразлично происходящее…? — подросток стоит напротив зеркала, пока вокруг него суетятся горничные, а со стороны за всем этим наблюдает его мама. — Кажется, когда я был ребенком, то еще хоть как-то что-то делал… а потом… наверное, я потерял смысл пытаться сопротивляться, когда она убила моего друга и заставила меня выпить его кровь… мы просто хищники, а они просто наша еда… не бывает дружбы между такими, как мы…» — Отвечай, когда тебя спрашивают! — громкий возглас матери, полный раздражения, вырывает его из размышлений. — Прошу прощения, мама. Вы что-то сказали? — отвечает без единой эмоции. — Сегодня у нас необычный прием, Альбедо, — напоминает женщина. — Если ты посмеешь вести себя неподобающе, будь уверен, ты об этом пожалеешь, — ее взгляд медленно скользит в сторону сидящего у порога пушистого черного кота. — Да, мама… Ни друзей, ни питомцев, ни даже цветы — ему нельзя. Она собственноручно уничтожит все, что ему дорого, чтобы сломить его и принудить беспрекословно подчиняться. С недавних пор вокруг нее возвели целый культ, который активно стал развиваться после рождения Альбедо, ведь его внешность делает его похожим на ангела, и в какой-то момент женщина решила использовать это. Ему завязывают глаза, за руку она заводит его в зал, оставляет одного и уходит. Он стоит неподвижно, пытаясь просто абстрагироваться от происходящего, пока несколько пар рук стягивают с него белоснежные платья, что были так бережно выглажены горничными. Режущие слух мерзкие возгласы восхищения, а вслед за ними — чужие касания к его нагому телу. Он должен молчать, должен держаться, должен просто стоять, не проронив ни слезинки, ведь он «выше всех людских эмоций», «само дитя божества» и «сошедший с небес ангел». Эти минуты тянутся целой вечностью и хочется на что-то отвлечься, но ничего не получается. — Госпожа, можно его поцеловать? — вопрос, который заставил Альбедо стиснуть зубы и сжать руки в кулаках. Он искренне не понимает, почему в свои юные годы должен терпеть вот это все, почему не может просто пойти погулять по улице, почему должен уметь все на свете, но ничего не иметь взамен. — Конечно, — легкий ответ матери, словно приговор. — Только прикасаться к губам запрещено. Поцелуи… Руки, плечи, грудь, живот, спина… Десятки отвратительных, мерзких и мокрых поцелуев опускаются на хрупкое тело подростка, который стоит, словно кукла, пытаясь подавить рвотный рефлекс, ведь кот ни в чем не виноват, а если Альбедо посмеет сорвать этот вечер, то мама просто разорвет животное на куски прямо перед лицом своего сына, попутно обвиняя его в этом. Сколько бы раз Альбедо ни пытался сопроводить животное прочь, он всегда возвращается, будто не понимает, что в этом замке его никто не пощадит. Никто, кроме Альбедо. Кулаки разжимаются, и подросток позволяет незнакомцам выцеловывать каждый сантиметр своего тела, терпеливо дожидаясь окончания этого действа. Чувствуя, как чужое сердце пропускает удар, Венти поднимает голову и качает головой: — Все хорошо, Альбедо… ты в безопасности… Внимание привлекает уведомление на телефон медика. Барбатос хмурится, думая, должен ли посмотреть, что там и ответить, но все же решает, что будет лучше как минимум взглянуть, от кого оно, а дальше решать по ситуации.***
Оставив авто на стоянке около парка, Венти выходит и направляется к метро. Судя по времени, он никуда не опаздывает, так что в голову пришла мысль зайти за чаем, хоть он и не уверен, что будет его пить. Спустившись в переход, он заказывает в небольшой кофейной лавке два стаканчика чая, расплачивается и быстро поднимается по ступенькам наверх. В воздухе витает запах дождя, отчего Барбатос приходит к выводу, что скоро погода испортится. Стаканчик греет руку, перемотанную бинтом, и ожог отзывается неприятной ноющей болью. Стиснув зубы, Венти быстрым шагом направляется в парк. Он издалека замечает сидящего на лавочке Кадзуху, который что-то клацает в телефоне, хотя, судя по времени, до встречи есть ещё пять минут. «Пунктуальный…» — Барбатос подходит к парню и протягивает один из стаканчиков с чаем: — Добрый вечер. Каэдэхара поднимает голову, убирает телефон и благодарно кивает, принимая из рук Венти чай: — Добрый вечер. Благодарю. — Знаю, ты ожидал увидеть Альбедо, но ему нездоровится… В любом случае, полагаю, после той вечеринки нет смысла пытаться скрыть от тебя, что, в некотором роде, я такой же, как и Альбедо, так что… — Венти жестом приглашает Кадзуху пойти вдоль тротуара. — Пройдемся? — Да, пожалуй… — Каэдэхара равняется с Венти и неспешно следует рядом с ним. — Хм… ему плохо? Что-то случилось? — Да, случилось… — сердце сжимается от одной лишь мысли о том, в каком состоянии сейчас находится Альбедо. — Кхем… но давай начнем не с этого. Ты написал, что тебя беспокоит состояние Скара? Расскажешь подробнее? — А, да, без проблем, — он делает маленький глоток чая, обхватив стакан двумя руками. Погода давно не балует теплом, так что, как Венти и предполагал, Кадзуха уже начинает мерзнуть. — Кхм… всю эту неделю Скар чувствует себя странно. Говорит, что словно сходит с ума… Появился какой-то голос в голове, который нашёптывает ему всякие… ммм… неприятные вещи… И этот голос ему знаком, вот только Скар не может вспомнить, кому он принадлежит. «Знакомый голос, который изводит человека? — одной лишь этой информации хватило, чтобы в голове Венти зародилось подозрение. — Уж не чистокровный ли над ним издевается…?» — … — Барбатос шумно втягивает воздух через нос, затем обреченно выдыхает. — Что именно голос ему говорит? Кадзуха кратко усмехается, затем тянется рукой к лицу и проводит ладонью по своей щеке. — В целях конфиденциальности я не должен вдаваться в подробности, но понимаю, что ситуация имеет другой характер… догадываюсь, — он прерывается на очередной глоток горячего напитка. — Голос напоминает ему о случившемся двадцать один год назад… случай со смертью матери… думаю, Альбедо говорил тебе что-то об этом? — Ну, я в курсе, да… — взгляд направлен на свой стаканчик, из которого он не сделал и глотка. Приходится постоянно брать его то в одну, то в другую руку, потому что чувство тепла на ладонях сейчас вызывает слабое раздражение. — При каких обстоятельствах он появляется в голове Скарамуччи? Есть что-то схожее между всеми случаями, когда он слышал голос? — в отличие от Кадзухи, который явно нервничает, Венти сохраняет полное спокойствие в голосе, игнорируя любой дискомфорт. — Хм… я проследил закономерность. Когда Скар начинает вспоминать тот день и эмоционально перенапрягаться, то в его голове словно что-то щелкает. Голос появляется после воспоминания, — Кадзуха роняет взгляд в землю. — А касаемо того, что говорит… Ох… голос обещает ему, что сделает то же самое, что было с мамой… в красках описывает, как убьет и… ты понял, — он откидывает со лба прядь волос. — Всячески оскорбляет его… говорит о том, что Альбедо его ненавидит и считает порочным. — Тц… — упоминание Альбедо лишь подтверждает подозрения. — Почему ты решил, что это связано с вампирами? Может, у него просто переутомление или ещё что-то подобное? — Хм… У Скара никогда не было психических отклонений или расстройств личности. Да, вполне вероятно, что голос в голове мог появиться после серьезных эмоциональных потрясений, да и Скар сам себя доводит… — он шумно выдыхает. — Но мне показалось странным, что голос появляется только после воспоминания с матерью. Скарамучча и так привык обдумывать прошлое, копаться в нём, но даже другие плохие воспоминания не вызывают у него такого всплеска… только одно единственное… которое связано с вампирами. — Понятно… и чего именно ты хочешь от нас с Альбедо? — Венти нервно постукивает пальцем по стакану, пока в голове уже выстраивается возможный сценарий дальнейшего разговора. Если Скарамуччу и правда изводит чистокровный, то мешать ему сейчас сродни самоубийству. — Так… с какой целью ты написал ему? Просто поговорить? — Потому что если это связано с вампирами, то я… хочу, чтобы вы помогли… — неуверенно и тихо проговаривает Кадзуха. — А, последние дни Скару начало казаться, что за ним следят. Это доходит до паранойи. Недавно, когда он возвращался с работы, ему показалось, что этажом выше кто-то стоит и ждет его. Скар забежал домой, а когда я предложил сходить и проверить, то он вцепился мне в руку и умолял не выходить из квартиры. Как думаешь, он правда начал сходить с ума или что-то действительно происходит? — вопрос звучит со слабым и слегка истеричным смешком, пока взгляд алых глаз так пристально рассматривает лицо Венти. — Подведу маленький итог, — Венти останавливается и поворачивается лицом к городской речке. — В моменты, когда он вспоминает прошлое, он слышит голос, который ему угрожает и сводит его с ума. Помимо этого ему кажется, что за ним следят, и началось это все после той вечеринки. Все верно? — Да, — Кадзуха останавливается рядом. — Сказал, что это началось, когда он остался у тебя с ночевкой. — И… когда он был у меня, то тоже слышал голос? — по спине пробегает холодок от осознания собственного бессилия. «Если он слышал этот голос, находясь рядом со мной… значит… значит я вообще никак не могу его защитить… — он поджимает губы, терпеливо дожидаясь ответа Кадзухи. — Очевидно, чистокровный… Ещё и довольно сильный… Как не вовремя…» — Да. Когда между вами что-то было, — Каэдэхара скромно улыбается, отчего Венти сразу понимает, что Скарамучча поделился с ним всеми деталями той ночи. — Сказал, что в тот момент его голова была забита переживаниями. Хм… такой сильный эмоциональный всплеск, после которого появился голос. И самое странное, что Скарамучче он отдалённо знаком. — Бебедик тебе говорил о том, какие бывают вампиры? — Венти поднимает голову к небу. — Думаю, скоро пойдёт дождь… — он с опаской оглядывается по сторонам. — Посидим у меня в машине? «Не хотелось бы продолжать этот разговор тут… особенно, если на Скара положил глаз Предсказатель… Хотя… я не так много чистокровных знаю… может, это был не он… но все слишком однозначно складывается…» — Венти нервно кусает губу, разворачиваясь в сторону стоянки, где оставил машину. — Пойдем, — соглашается. — Да, говорил. Телефон в кармане Кадзухи вибрирует, и тот поспешно достаёт устройство, смотрит на экран, затем поворачивает голову к эксперту: — Извини, мне надо ответить. Барбатос понимающе кивает и ничего не отвечает. Исходя из фраз, которые говорит Каэдэхара, он понимает, что звонит Скарамучча. Кадзуха нервничает, предупреждая друга о том, что задержится. — Что-то произошло? — спрашивает в трубку. — Ммм… я опять почему-то вспомнил маму, — Скарамучча вздыхает и еле слышно шмыгает носом. — И голос был… тц… Венти опускает взгляд. Конечно, он отлично слышит весь диалог, но из-за этого чувствует себя неловко. Он бы искренне не хотел подслушивать, но ничего со своим чувствительным слухом сделать не может. Он слышит даже то, как подскакивает сердце человека, слышит его стук и ритм, поэтому распознать голос в динамике труда не составляет, хоть он и не пытается. — Что говорил? — Кадзуха переводит взгляд на Венти, будто понимает, что тот все слышит. — Сказал, что придет за мной, — устало вздыхает детектив. — И что я плаксивый придурок. В целом, это правда. «Если он и правда собрался прийти за ним, то дело плохо… — Барбатос неспешно направляется к своему авто. — Без Альбедо не обойтись… Мне не хватит сил защитить его даже от полукровки… а сейчас все похоже на то, что взъелся на него далеко не полукровка…» Размышляя о своем, эксперт пропускает часть диалога мимо ушей и совсем не замечает, как Кадзуха уже закончил разговор. С неба срываются первые капли дождя, и именно они возвращают Венти в реальность, а вслед за ними звучит и голос Каэдэхары: — Ох… извини… так о чем мы? — задумывается на секунду, уже спрятав телефон. — Да, Альбедо рассказывал. — Что-то случилось? — Венти кивает головой на карман пальто, куда парень убрал смартфон. — Всё то же самое, — Кадзуха тяжело вздыхает. — Очевидно выбился из сил и решил лечь спать… и голос опять был. Обозвал и угрожал, что придет за Скаром. —… — Барбатос шумно выдыхает. Он снимает автомобиль с сигнализации и выбрасывает чай, к которому даже не притронулся, в урну на стоянке. Голова разрывается от десятка мыслей и сомнений. Он совсем не понимает, стоит ли говорить о своих подозрениях или лучше промолчать, и имеет ли это вообще значение. Пока Альбедо не в порядке, Барбатос физически не сможет защитить Скарамуччу, к чему добавлять Кадзухе лишних переживаний? Но, с другой стороны, если он будет понимать всю серьёзность ситуации, то, возможно, получится избежать определенных проблем. Выдохнув, Венти все же решает сказать правду: — В общем, я думаю, что твоего друга изводит чистокровный. Склоняюсь к тому, что это делает Предсказатель… — Предсказатель? Он умеет забираться человеку в голову? — Кадзуха изгибает брови, выражая задумчивость и удивление. — Садись, — эксперт открывает переднюю дверь и кивает головой. Дождавшись, пока Кадзуха сядет, он садится на место водителя и поворачивает голову. — Каждый из нас имеет особую силу… чем чище кровь вампира, тем он сильнее… Соответственно, самые сильные — это чистокровные. Те, кто из поколения в поколение продолжает род только с чистокровными. Довольно часто это про инцест. Не так много чистокровных семей осталось. Предсказатель, как несложно догадаться, чистокровный… И такие, как я, ему не ровня. Их сила не знает границ. Он может проникать в сознание человека, сбивать с толку, шептать что-то и прочее… если честно, я даже не знаю всего спектра его способностей. — Оу… — парень нервно отпивает из стакана. — Получается, мы имеем дело с сильным вампиром. А Альбедо тоже чистокровный? Он может справиться с таким, как Предсказатель? - … — Венти опускает взгляд на свою криво перемотанную бинтом руку. В нынешнем состоянии Альбедо не смог бы справиться даже с обращенным, и осознание того, что Барбатос никак не может ему помочь, проходится ножом по сердцу. — Представь себе человека властного, сильного, который идет по головам, который строг и сдержан, который может по одному лишь желанию прогнуть кого угодно, без зазрения совести может убить, причем не гуманно и на публику… Взгляд этого человека давит, его боятся все, кто хоть раз встречался с ним… Жестокое и беспощадное существо, которое не жалеет никого, включая единственного родного ребенка. Не просто не жалеет, но и использует его. Плюет на чужие чувства и печется о своем имени больше, чем о морали… представил? — Да, вполне, — удивительно быстро и спокойно отвечает Кадзуха. — Так вот Альбедо — сын этого… кхем, человека. Как думаешь, будучи воспитанным таким существом, насколько сильно ему нравится его природа? — Ох… страшно представить, как он себя чувствует, — психолог закрывает глаза и откидывается на сиденье. — Слушай, я понимаю, что не имею права вынуждать Альбедо помочь Скару расправиться с тем, кто его мучает… но… это вампиры… это не люди, и я тут бессилен абсолютно. Можно, конечно, переехать, но разве это поможет? «Конечно, Альбедо сильный… он ведь её сын… он должен быть сильнее всех… вот только он не такой, как она…» — Венти на секунду отвлекается от разговора, но довольно быстро прогоняет сторонние мысли и переключает внимание на просьбу Каэдэхары. — Я думаю, что не поможет, — честно отвечает. — Если Предсказатель взялся изводить Скара, то он не оставит его в покое. Он не может его убить, но вот довести… вполне себе… — Венти вздыхает и опускает голову, утыкаясь лбом в руль. — Альбедо — сын сильнейшей из когда-либо живущих вампиров. Очевидно, он тоже силен… вот только из-за ненависти к себе и своей природе он совсем не ест… и это его главная проблема. Да, даже в условиях плохого питания, он будет в разы сильнее такого, как я… но если говорить о чистокровном… в нынешнем состоянии Альбедо ему не ровня, — Барбатос машинально накрывает ладонью бинт на своей кисти. «Он точно не поправится за неделю… а если Предсказатель сказал Скару, что придёт за ним, то времени не так уж и много…» — Понял, — Кадзуха слабо кивает. — Как он сейчас? Совсем плохо? В голосе человека звучит искренность, что заставляет Венти невольно усмехнуться. За всю свою долгую по меркам людей жизнь всего несколько человек проявляли к ним с Альбедо сочувствие. «Наверное, будет лучше показать ему наглядно…» — Барбатос медленно поглаживает бинт на руке. — Ты боишься вида крови и открытых ран? — спрашивает, подняв голову с руля. — Нет. Спокойно воспринимаю. — Хорошо… — Венти включает в салоне свет, поддевает пальцами край бинта и аккуратно разматывает кисть. Торчащие нитки и ворсинки неприятно цепляют сухую кожу, причиняя лишнюю боль и дискомфорт, отчего вампир поджимает губы и хмурится. Избавившись от бинта, он протягивает руку Кадзухе, демонстрируя кожу, которую разъело, словно кислотой. — Как тебе? — Ох… — Кадзуха рассматривает открытую рану с запеченной кровью, и Венти отлично чувствует его волнение. — Так вот о чем Скар говорил… — он плавно переводит взгляд в бирюзовые глаза. — Он сказал, что произошло тогда. Кажется, это было примерно 4 дня назад? — человек вновь смотрит на руку. — И что на тебя попало, если это была не обычная вода? Разъело, как кислотой… ох… настолько серьезное, что даже нет быстрой регенерации, — бубнит под нос. — Я просто давно не ел нормально… с последней поставкой что-то не так, поэтому… ой, неважно, — отмахнулся, решив, что человеку необязательно знать про то, что происходит «с этой стороны». — Важно то, что, в отличие от меня, которому эта хрень попала на руку, Альбедо ее выпил… нетрудно догадаться, в каком он состоянии, я думаю… Кадзуха сдавленно шипит, и Венти догадывается, что, скорее всего, сейчас его воображение подкидывает ему картинки того, как же выглядят внутренние органы, пострадавшие от этой «кислоты». — Хм… неизвестная жидкость прямо у вас на работе, последняя поставка плохая, — парень прижимает пальцы к подбородку. — Кто-то явно играет против вас. — Да… и против нас, и против Скара… не думаю, что против нас тоже Предсказатель, ему бы смелости не хватило, да и запах чистокровного мы бы уловили… похоже, кто-то из своих заменил воду на… — Барбатос запинается и глубоко выдыхает. Вспомнив про руку, он принимается небрежно наматывать бинт обратно. — Альбедо четыре дня в сознание почти не приходит, еле дышит и постоянно спит… а единственный человек, которого я мог бы попросить о крови, уехал… и тут вдруг голоса у Скара… как удобно все сложилось… — Черт, — Кадзуха потирает ладонями глаза, — проблема на проблеме. Альбедо грозит что-то? Могут быть какие-то последствия? — Я не знаю… я впервые сталкиваюсь с таким… За двести лет, что мы с ним вместе, мы ни разу не попадали в подобную ситуацию, так что… да. Я знаю, что с кожи сойдет, заживет со временем, но останется рубец… как от ожога… а вот что там у него внутри… я боюсь за него, но из-за того, что я обращенный им, я не могу ослушаться его приказа, а он велел мне донорскую кровь не трогать, людей не принуждать и все такое… и до сих пор он свой приказ не отменил… в общем, все, что я могу, это оставаться рядом и наблюдать за ним, сам не зная, что будет завтра… и будет ли вообще это «завтра»… все же, мы не бессмертные. — Тц… а если… если я сам предложу кровь? — парень резко поворачивается к Венти и пристально смотрит тому в глаза. — Это же не принуждение, я сам предлагаю. Так сработает? — Кхе… — от неожиданности Барбатос давится воздухом. — Ты… ты серьезно сейчас? Готов поехать ко мне домой и напоить его…? — Да. Я абсолютно серьезен, — уверенно кивает и ставит стакан в подстаканник. — Альбедо надо прийти в себя, да и ты не можешь голодать. Поехали, я согласен. — В смысле «я»? — он растеряно хлопает глазами, думая, что ему послышалось. — Ты предлагаешь и мне тоже??? — Кхм… Да… насколько меня хватит… — Кадзуха отводит взгляд и садится ровно. — Я понимаю, что Альбедо сейчас нужнее, но и тебя бросать нельзя в такое время. — Это… это неожиданно, но отказываться я не буду, — Венти заводит авто и довольно быстро покидает стоянку около парка. Он вжимает педаль, как обычно, мчась на всех парах. — Спасибо… это… ты даже не представляешь, как это поможет. Если я ещё хоть как-то питался нормально, то Альбедо, кажется, последний раз пил кровь человека около трёх лет назад… — Три года? — переспрашивает, не скрывая удивления. — Как он тогда прожил это время? — На полуфабрикатах, — усмехается Венти. Спидометр показывает под 150, но Барбатос спокоен, расслаблен и точно уверен, что его реакции хватит, чтобы избежать любой возможной проблемы. — Кровью животных… — продолжает, — открою тебе закулисье, аха, но в нынешнее время можно заказать пакеты через интернет, а любая почта тебе доставит их под видом какого-нибудь «декора для дома». Конечно, вариант так себе, ибо полноценное питание будет лучше, но не все готовы делиться кровью, а Альбедо, хоть и имеет способность подчинения чужой воли, никогда не заставит человека… как-то так. — Понял… что ж, тогда едем к нему? Надо ему помочь, — Каэдэхара смотрит на свои ладони, замечая небольшой тремор. — Как мы это сделаем? Вампир отлично видит и чувствует чужой страх, и хотелось бы сейчас как-то успокоить его, но Венти совсем не знает как. В такой ситуации кажется, что слова излишни, и они не помогут вообще ничем. Страх неизвестности, страх боли, страх оказаться в квартире с двумя вампирами — Барбатос отлично понимает это, и единственное, что может сказать, чтобы хоть как-то уменьшить дрожь — это пообещать, что больно не будет. — Он сейчас не в состоянии тебя укусить, поэтому либо это сделаю я, либо нужно будет сделать небольшой порез. От укуса шрам не останется, от пореза — останется. Выбирать тебе… больно не будет ни в том, ни в том случае, это я тебе гарантирую, — эксперт останавливает авто около супермаркета. — Подумай пока, я на минуту отойду. Оставив Кадзуху одного, он быстро выходит из машины и направляется в магазин. «Кажется, после сдачи крови люди обычно едят сладости и пьют гранатовый и вишневый соки… — брюнет проходится между полок в супермаркете. — Ох… когда Альбедо придёт в себя, то точно отругает меня за это… но ведь Кадзуха сам предложил… это не принуждение. И это не кража донорской крови… я ничего не нарушаю…» Из-за того, что не спросил у Кадзухи о том, какие сладости тот любит, Венти набрал целый пакет разнообразных шоколадок, сока и прочих десертов с высоким содержанием глюкозы. Он вернулся в авто буквально за пять минут. — Мой дом вон там, — Барбатос кивает на многоэтажку. — Через две минуты будем… Ты подумал…? — Хорошо, — Кадзуха смотрит куда-то в пустоту, сжимая пальцами край пальто. — Думаю… шрам мне ни к чему… к тому же, если укусишь не больно, то и переживать нечего. — Понял, — кивает. Решительность Каэдэхары впечатляет, и, хоть в голову и закидываются мысли, что делает он это далеко не по доброте душевной, а скорее чтобы иметь хоть какую-то надежду на то, чтобы помочь Скарамучче, Венти все равно готов благодарить его с десяток раз. Отдаленно он понимает, что убить чистокровного практически невозможно, и Альбедо точно придёт в себя, как только раны затянутся, а до этого времени он проведет в состоянии сна или полусна, но даже так хотелось бы помочь ему. — Хм… все думаю про Скара… — Венти заезжает на подземную парковку около своего дома. — Знаешь… вампиры боятся чистокровных, да и сам Предсказатель к Альбедо не сунется, потому что побоится. Может, Скару стоит переехать к Альбедо? — М? Они настолько боятся Альбедо? Хм… если это гарант безопасности, то звучит неплохо. Но как к этому отнесутся они оба? Особенно после той вечеринки, — вздыхает. — Хотя можно обезопасить не только Скара, но и меня. Если кто-то нацелился на Скарамуччу, то в нашей квартире я тоже оказываюсь под прицелом. Но если Скара там не будет, то вряд ли кто-то сунется ко мне, верно? — После того, как Альбедо не дал сделать из тебя жертву, ни один из них тебя не тронет, — Венти выходит из машины и жестом зовёт Кадзуху за собой. Прихватив пакет из супермаркета и поставив авто на сигнализацию, он спешит в сторону стеклянной входной двери в многоэтажку. — Но то, что они не тронут тебя, может быть даже хуже… только представь, если Предсказатель действительно придёт за Скаром и сделает то, что обещал, а ты будешь при этом присутствовать и просто смотреть. — Черт… тогда надо предложить им эту идею, как будет время, — Кадзуха послушно идёт вслед за Венти. — Конечно, им может это не понравиться, но я не вижу другого выхода, пусть и не хочется их заставлять. — Вот только проблема в том, что мы не можем сказать Скару правду, — Венти пропускает парня в лифт и заходит за ним. — А как ещё аргументировать переезд? — Да, плохо, что все упирается в секрет. Но Альбедо говорил мне причины, по которым он не хочет, чтобы Скар знал. Я понимаю его, — парень упирается спиной в стену и запускает руки в карманы пальто. — Давай сначала поможем Альбедо, а потом подумаем над этой идеей? — Справедливо. Барбатос выходит из лифта, держа в руках пакет из супермаркета. Парень открывает дверь в квартиру и пропускает Кадзуху вперёд. Он на мгновение прислушивается, чтобы убедиться, что за ними никто не шел, и только потом проходит в квартиру сам и запирает дверь. — Чувствуй себя как дома, снимать кофту не советую, потому что быстро замёрзнешь. Помыть руки можно там, — он указывает на дверь ванной. — Я пойду разбужу Альбедо пока, чтобы он не испугался. — Спасибо, — Кадзуха разувается, ставит обувь на полку, вешает пальто на крючок и натягивает рукава кофты на запястья. Затаив дыхание Венти проходит в комнату, где спит Альбедо. Он на носочках подходит к постели и присаживается на край, склоняется над другом, который сейчас больше похож на фарфоровую куклу, и прикладывает ладонь к его щеке. — Бедо, открой глаза, — тихо шепчет, мягко поглаживая того по щеке. — Я вернулся… Альбедо с трудом открывает глаза. Его взгляд расфокусирован и кажется, словно он смотрит к куда-то сквозь Венти и не понимает, что происходит. Голос друга до него совсем не доносится, его прикосновений Альбедо не чувствует, и все происходящее кажется сном. — Вот умница, — Барбатос гладит его по волосам. — Я не один сегодня… подожди минутку, — он медленно встаёт с кровати, — я сейчас вернусь. Только не отключайся, пожалуйста… не закрывай глаза… Невесомо поцеловав Альбедо в лоб, Венти на носочках выходит из комнаты. Он боится издавать лишний шум, потому что ему кажется, что каждый сторонний звук может напугать или взволновать друга. Оказавшись в коридоре, он сталкивается с Кадзухой. — Пойдём, — шепчет и берет человека за запястье. Он заводит парня в комнату, где в полусонном состоянии лежит Альбедо, изо всех сил стараясь не закрывать глаза. Каэдэхара смотрит на медика с болью и сочувствием, его сердце бьется быстрее, выдавая волнение и тревогу, а руки слабо дрожат, то ли от холода, то ли от страха. Альбедо совсем не осознает, что происходит, он смотрит на Венти сквозь полузакрытые веки, а Кадзуху даже не замечает. Чистокровный находится в состоянии сна, но при этом упорно пытается пробудиться. — Это я, — Венти говорит вслух, потому что взгляд Альбедо кажется ему затуманенным настолько, что создается впечатление, словно он не понимает, кто перед ним стоит. Барбатос держит Кадзуху за запястье, медленно подходит к кровати, на которой лежит Альбедо, и присаживается около друга на корточки. — Давай, Бедо, надо поесть, — он поднимает его голову и подкладывает под неё ещё одну подушку. — Хотя бы немного… пожалуйста… — гладит его по лицу, убирая слипшиеся волосы. — Постарайся, пожалуйста… — Венти выравнивается и усаживает Кадзуху на краю кровати. — Готов? — Готов, — Кадзуха шумно выдыхает. Парень берет руку Каэдэхары в свою, подносит к лицу и обнажает клыки. Он закатывает рукав чужой кофты по локоть, опускает голову и проводит языком по мягкой и тёплой коже человека, чтобы обезболить, на что Кадзуха вздрагивает. Клыки обнажаются, становясь заметно длиннее. Чтобы человек вообще ничего не почувствовал, кроме онемения руки, вампир выделяет яд, который в обычной жизни помогает обездвижить жертву и сделать её податливой и покорной. Яда немного, лишь с целью уменьшить дискомфорт. Венти мягко впивается зубами, с лёгкостью прокусывая кожу человека. — Ничего не чувствую… — шепчет Кадзуха. — Это какая-то способность? Венти поднимает голову, его глаза горят жаждой, желанием и возбуждением, отчего он сжимает ноги вместе и отворачивает голову. На губах застыла кровь Кадзухи, а тело окатила волна жара. «Нельзя… — мысленно шипит сам на себя. — Ты же не животное… потерпишь…» — Да… можем поговорить об этом позже… — максимально спокойно проговаривает, чтобы случайно не напугать человека своей реакцией. Он подносит руку Кадзухи к сухим губам Альбедо. Придерживает голову друга и пытается направить, чтобы на язык попала кровь. Медик никак не реагирует, лишь смотрит куда-то в пустоту, оставаясь полностью расслабленным, будто бы и вовсе неживой. Напоить его не получается, и Венти стискивает зубы и растеряно хлопает глазами. — Ну же… — отчаянно простанывает. — Хотя бы немного… Чувствительный слух вампира улавливает учащённое и прерывистое дыхание человека. Сердце Кадзухи то и дело подскакивает, отчего Венти понимает, что ему страшно и одновременно грустно за состояние Альбедо. — Я не знаю, слышишь ли ты меня, но… Альбедо, пожалуйста… — неуверенно шепчет психолог. — Я хочу, чтобы ты поел. Но, как и ожидалось, Альбедо не реагирует, отчего Венти вновь обреченно вздыхает. Он готов выть и кричать от бессилия и безысходности, но нельзя, он должен пробовать ещё и ещё. Слова Кадзухи заставили сердце сжаться, в который раз напомнив, что нечасто люди проявляли к ним с Альбедо такое сочувствие. — Ладно, тогда попробуем так… — на выдохе Барбатос опускает голову друга назад на подушку, а сам припадает губами к руке Кадзухи. Игнорируя собственный голод и жажду, он набирает в рот немного крови и отстраняется. Венти аккуратно приподнимает голову Альбедо и склоняется над ним. Он знает, что не должен прикасаться к губам чистокровного, поэтому просто открывает его рот и, оставаясь в сантиметре над ним, тонкой струей пускает кровь Кадзухи из своего рта — в рот Альбедо. Эксперт упирается ладонями в плечи медика, прижимая того к подушкам, ведь боится, что как только кровь человека попадёт на корень языка, Альбедо может потерять контроль. — Сколько ему нужно? — взгляд алых глаз направлен на вампиров. — И… и сработает ли это один раз? Может, мне нужно ещё будет прийти? Кровь человека попадает на язык, и Альбедо широко раскрывает глаза. В них на мгновение проскакивает жизнь, отчего Венти сильнее прижимает его к подушке, боясь, что сейчас тот начнёт вырываться. Услышав вопрос Кадзухи, Барбатос поднимает голову и разворачивается к нему. Он тянет Кадзуху за руку и утыкает её в губы Альбедо. — Давай, Бедо… я знаю, что больно, знаю, что тяжело… — Венти прижимает руку человека к губам Альбедо. — Ну же… ну ты же можешь… Голос полный отчаяния и бессилия звучит с легкими нотками надежды. Впервые за эту бесконечную неделю взгляд Альбедо изменился, и потерять этот момент Венти не может. Он знает, что потянул слишком резко и сильно, но надеется, что не сделал Кадзухе больно. Конечно, как только осознание проберется в голову медика, тот начнёт сопротивляться, но Барбатос надеется, что сможет справиться с этим. В алых глазах стоят слезы, но человек покорно терпит, судорожно выдыхая. — Альбедо… Пожалуйста… ради себя… ради Венти или… Или ради Скара, — Кадзуха пытается достучаться до него, заметив слабое сопротивление. Услышав, как от упоминания имени Скарамуччи сердце Альбедо подскакивает, Венти тут же оживляется, найдя нить, за которую можно зацепиться. — Да, он спрашивал о тебе, — проговаривает эксперт, прижимая руку Кадзухи к губам Альбедо, размазывая кровь. — Он тебя ждёт, Бедо… — Венти сжимает руку человека, чтобы кровь пошла сильнее. — Давай, Альбедо… Пора возвращаться в реальность… Ну же… Медик шумно выдыхает, его тело пронизывает резкая боль, а изглодавший организм просит ещё. Альбедо с трудом глотает, и его глаза округляются. В них застыло безумие вперемешку с отчаянием и болью. Жажда берет над ним верх, и он резко цепляется руками в предплечье Кадзухи. Впивается в занемевшую руку человека и жадно пьет, несмотря на адскую боль, что разрывает его горло с каждым глотком. — Ты нужен ему… Прошу, хотя бы ради него, — стиснув зубы, продолжает шептать Кадзуха, смотря, как подбородок Альбедо пачкается кровью. — Он очень переживает за тебя… Венти гладит Альбедо по голове, перебирая между пальцев светлые пряди, и спокойным и ровным голосом шепчет: — Да, молодец… Мой хороший… Всё правильно, — он осторожно и медленно расцепляет пальцы Альбедо, чтобы тот не оставил Кадзухе синяков и не сломал руку. — Пей… ради Скара… ты нужен ему… — Венти переводит взгляд на Кадзуху: — Ты в порядке? Больно? — Я… Д-да… легкий испуг, — тот слабо усмехается, неотрывно смотря на Альбедо. — Не больно. Рука онемела. — Я думал, он вообще глотать не сможет… — Венти медленно и успокаивающе продолжает гладить друга по голове. — Готов лично убить того, кто поменял воду в кулере и довёл его до такого состояния… Барбатос присаживается на корточки и осторожно отстраняет руку Кадзухи от Альбедо. Тот смотрит на него растеряно, обижено и слегка испугано, абсолютно не осознавая происходящего. — Это я, все в порядке, — Венти убирает руку Каэдэхары и укладывает Альбедо назад на подушку. Ссадина на лбу быстро затягивается, и Барбатос едва заметно улыбается. — Сработало… твоя регенерация, Бедо, — он проводит большим пальцем по губе, вытирая кровь. — Отдохни теперь… Альбедо смотрит на него затуманенным взглядом. Даже жажда и голод отступают довольно быстро, что в обычном состоянии вампирам не свойственно. Тяжелые веки закрываются, и эксперт понимает, что Альбедо вот-вот и снова провалится в сон. — Все хорошо, — Венти вытирает кровь на чужих губах и с подбородка, укутывает друга в одеяло и аккуратно целует в висок. — Спи… во сне ты ведь не чувствуешь боли, да…? Я буду на кухне, а потом приду к тебе. Так и не получив от Альбедо ответ, он берет Кадзуху под руку и тихо выводит из комнаты. Он чувствует, что человек идет вяло и спотыкается на ровном месте, поэтому поддерживает его, чтобы тот случайно не упал. — Помогло, — Кадзуха улыбается и позволяет Венти вести себя. Оказавшись на кухне, Барбатос усаживает его за стол: — Сейчас… где-то тут я сладости покупал… минуту… — он растеряно вертит головой по сторонам. — Д-да… надо что-то съесть, а то рискую в обморок упасть из-за потери крови… — психолог садится за стол и прижимает ладонь ко лбу. Венти бегло протирает укус антисептиком и заклеивает пластырем. Он ставит на стол гранатовый сок, который купил, достаёт из пакета с десяток шоколадок и выкладывает все перед парнем: — Я не знаю, какие ты ешь, поэтому набрал всяких разных… — проговаривает, усаживаясь за стол рядом к Кадзухой. — Когда будешь готов, то я сам отвезу тебя домой… И… спасибо тебе… — Благодарю, — Кадзуха дрожащими руками берет шоколад. — Я рад, что смог помочь. Кстати, ты сказал, что мы можем поговорить… почему я ничего не почувствовал? — А, да… одну секунду… Заметив дрожь в чужом теле, Венти быстро сбегает из кухни в комнату. Среди вещей в шкафу он находит плюшевый плед и возвращается. Набросив его на плечи Кадзухи, эксперт присаживается за стол и продолжает: — Вампиры могут выделять несколько видов яда… помимо того, что слюна сама по себе дает эффект обезболивающего, при желании мы можем выделять яд, который вызывает онемение и оцепенение. Вампиры по своей природе хищники и веганами быть не могут… а все эти штуки в виде онемения, оцепенения, обезболивания и так далее помогают вампиру в охоте. Жертва не сопротивляется, заодно и не мучается… — А, тогда это объясняет то, почему мне не было больно. Спасибо, — парень пьет сок и открывает вторую шоколадку. — Кстати, хватит того, что мы сделали? Или нужно ещё? — Рана на лбу сразу затянулась… но она не такая серьезная, как глоток той хуйни… Но и ты не бесконечный производитель крови. К концу недели должен вернуться Док… кхем… человек, который тоже знает про нас… я попрошу его, — Венти вздыхает. — Если ты согласен дать Альбедо ещё, то было бы неплохо… особенно, если они со Скаром будут жить вместе. Рано или поздно Предсказатель покажется… — Понял. Я готов помочь, поэтому… — Кадзуха вынимает телефон из кармана. — Давай обменяемся номерами и будем на связи.