Кладмены не раскаиваются

Очередная смена подошла к концу. Волосы выбивались из-под кепки и лезли в глаза. Ступни болели от перенапряжения — сотрудникам запрещалось сидеть во время рабочего дня. Голова кружилась от жара плиты и запаха прогорклого масла. В каморке для рабочего персонала было тесно и душно. Лëше не терпелось стянуть с себя заляпанную жиром форму и переодеться. Смены ему ставили короткие, всего по 4 часа, но после каждой из них Лёша чувствовал себя как выжатый лимон. Если ад существует, то он точно выглядит как работа в сфере обслуживания. Выйдя на улицу, он жадно вдохнул ртом свежий воздух. На Лёше были только кроссовки, тонкие джинсы и осенняя куртка. Декабрь в этом году был аномально теплым для средней полосы. Тем лучше — не придётся выискивать деньги на новую верхнюю одежду. Он стоял около входа в Макдональдс и ждал свою девушку. Лёша достал из кармана телефон и не без труда нашёл приложение для звонков. Парень до сих пор не до конца разобрался, как пользоваться андроидом. Слава богу, звонить не пришлось — Лера наконец-то пришла. — Привет, — поздоровалась с ним девушка и чмокнула его в щечку, — ну что, пойдём? — Да, — кивнул Лёша. — Ты помнишь адрес? Когда он говорил, то всегда прикрывал рот рукой — ему было стыдно за свои гигантские щели на месте резцов. Ни один стоматолог не согласился поставить несовершеннолетнему имплантаты, да и денег-то на них не было. — Честно, нет, — призналась Лера. — Посмотри по картам, пожалуйста. Ты-то явно лучше разбираешься во всех этих адресах и координатах! — хихикнула она. — Вот ты сучка, — фыркнул Лёша, криво улыбнувшись. Магазин, в который они собирались, располагался не так далеко — всего 15 минут пешком. Днем было не так много народу, но каждый редкий посетитель смотрел на парочку с нескрываемым осуждением. — Они все такие мерзкие, — сморщилась Лера. — Чего они так пялятся? — Это просто глупые люди, — пожал плечами Лёша. — Не обращай внимания. Лера и Лёша прогуливались между рядов с погремушками и детской одеждой, растерянно оглядываясь по сторонам. Консультант, заметив ребят, тут же подбежал к ним. — Добрый день! Чем могу вам помочь? — Здравствуйте, — смутился Лёша. — Нам что-нибудь на… — он призадумался, пытаясь вспомнить пол. — На мальчика, — закончила за него Лера. Она грозно посмотрела на парня — что у него с памятью? Цены на детские вещи сильно кусались — пришлось остановиться на самой дешёвой погремушке и голубой шапочке. — Это ж сколько бабла надо на ребёнка, — вздохнул Леша, заглянув в пакет. — Впервые радуюсь, что не могу иметь детей, — ответила Лера. — Хоть где-то мое пищевое расстройство пригодилось. Девушка давно не ела — не было времени. В животе чуть ниже ребер появилась жгучая боль. Ощущение пустоты в желудке больше не приносило радости, от него хотелось как можно скорее избавиться. — Мне бы поесть надо, — сказала она. — У тебя осталось что-нибудь из мака? — Из мака? — удивился Лёша. — Разве тебе можно такое? У тебя же язва. — Нет, конечно. Но врач говорил, что любая еда лучше голодного желудка. У Лёши осталась только картошка. Она уже остыла, и Лера жевала ее без особенного удовольствия. Но дома у Даши вряд ли будет что-то более аппетитное. Даша жила далеко, на Измайловской — ехать нужно было больше 40 минут, да ещё и аж с двумя пересадками. Лёша прекрасно помнил эту станцию — совсем рядом с ней располагался огромный парк. Густой лес, прохожие с собаками и очень много полицейских. Уже после пары поездок он понял, что туда лучше не соваться. На выходе их встретили Амин и Эстер. Ребята помахали Лере и Лёше, и они все вчетвером направились к автобусной остановке. Платить за проезд не стали — с недавних пор в наземном транспорте убрали турникеты. Лера поглядывала в окно, высматривая кондукторов. — Да нет там никого! — раздражённо сказала Эстер своей подруге. — Сколько раз здесь была — они никогда не заходили в автобус. — То есть ты уже была у Даши? — спросил Амин. —Ага. Сразу предупреждаю — обстановочка там не из лучших. — А её мужик там будет? — поинтересовался Лёша. — Нет. Он на работе, наверное. Или развлекается с другими малолетками. Выйдя из автобуса, компания направилась в сторону Дашиного дома. Дойдя до нужного подъезда, ребята позвонили в домофон. — Как-то мне неловко, — поëжилась Лера. — Почему? — удивился Лёша. — Не знаю… Как-то это все неправильно. Нам же всего по 17 лет, так не должно быть… — Ты видела, сколько уже наклепали выпусков «Беременна в 16»? — спросила Эстер. — Не Даша первая — не Даша последняя. На глаза Лёше бросилось граффити с рекламой нарко-магазина. Он до сих пор не мог отделаться от привычки замечать такое. — У меня никогда не будет детей, — грустно сказал Лёша. — Я бы не хотел, чтобы они жили в таком гнилом мире. — Почему в гнилом? — не понял Амин. — А ты посмотри, что на стене нарисовано. Амин обернулся и посмотрел на изображение. — Интересно, сколько платят на такие граффити? — задумался он. — Хочешь устроиться? — съехидничала Лера. — Не советую. «Есть тут у нас уже один такой», — подумала она, невольно вспомнив о прошлом Лёши. Наконец Даша открыла им дверь. В подъезде было темно — лампочка перегорела. Интерьер оставлял желать лучшего — покоцанная плитка на полу, трещины на стене, лифт, исписанный надписями с нецензурной лексикой. А самое главное — едва уловимый неприятный запах. — Мефом пахнет, — серьёзно сказал Лёша, принюхавшись. — Тебе везде этот меф мерещится! — отмахнулась Лера. — Неужели все вокруг так много юзают? — Не поверишь, но да. Скрипучий лифт, казалось, вот-вот не выдержит веса четырёх человек и застрянет. Кнопки заедали, пришлось приложить немало усилий, чтобы нажать на нужную. Ехали ребята молча — не знали, что сказать друг другу. Каждый из них погрузился в свои мысли. Наконец они поднялись на пятый этаж. Дверь в квартиру была уже открыта. На пороге стояла Даша. От некогда симпатичной девушки не осталось и следа — пышная грудь обвисла, на лице появились мимические морщины, длинные и в прошлом густые волосы заметно поредели. Даже глаза глубокого шоколадного цвета теперь, казалось, выцвели и потускнели. — Я вас долго ждала! Проходите! Даша вымученно улыбнулась. Девушка принарядилась и накрасилась к приходу гостей. Но огромный ярко-фиолетовый синяк около брови виднелся даже через несколько слоев тонального крема. — Это подарок от нас с Лерой, — Лёша вручил Даше маленький пакет. — Твоему… — он судорожно пытался вспомнить имя. — Никите… — Ване, — поправила его Лера. — А Лёша почти угадал, — печально сказала Даша. — Я хотела назвать сына Никитой. Но мне не разрешили и настояли на Ване. В доме было неуютно — у Лёши и Дины ремонт и то был поновее. Углы обоев отклеились, дешёвый ламинат вздулся, краска на старой мебели потрескалась. Везде грязь, разруха и нищета. — Только потише, пожалуйста, — попросила хозяйка. — А то разбудите ребёнка. Соблюдать тишину не представлялось возможным: пол скрипел под ногами. Гости на цыпочках прошли на кухню, и перед ними предстала безрадостная картина: на столешнице рядом с плитой стояло несколько пустых бутылок с водкой. — Твой суженый ценитель «Деревеньки», я смотрю? — хмыкнул Амин. — Ага, — кивнула Даша. — У него, как оказалось, батя алкаш. И это по наследству, видимо, передаётся. — Алкоголь — сущее зло. — Кто бы говорил! — Я завязал. Совсем. Мне нельзя его пить по здоровью. С моей стороны глупо пренебрегать своей болезнью. Лера присела на краешек стула. Хотелось поскорее домой — атмосфера здесь была давящей и тревожной, даже хуже, чем в наркопритоне. Мысль о том, что в таких условиях растет маленький ребёнок, пугала до полусмерти. — Чай будете? — предложила Даша. — Мне бы водички, — робко ответила Лера. — Чай нельзя, он раздражает слизистую желудка. — Как хочешь. Есть еще сушки, угощайтесь. Хозяйка квартиры достала из шкафчика упаковку сушек, открыла и поставила её на стол. Но притронуться к ним никто не решался — не хотелось обделять Дашу. Вероятно, эта упаковка была последней едой в доме. — Даш, я совсем забыл про подарок, — вдруг вспомнил Амин и достал из рюкзака пакет. — Только он не Ване. Он лично тебе. Даша с интересом посмотрела на своего товарища и взяла подарок. В пакете лежала небольшая серебряная подвеска в виде звезды. На лице у девушки вспыхнуло восхищение. — Спасибо! Эстер тяжело вздохнула. Она знала, что эту подвеску Амин получил бесплатно — ему выдали листовку в кофейне, когда он раскошелился на большой капучино и два десерта. Эту листовку он потом обменял на украшение в ювелирном магазине. Неужели Даша не получает от своего сожителя совершенно никаких подарков, и даже такая мелкая безделушка может её обрадовать? — Даш, ты-то сама как? — спросила Эстер, обеспокоенно посмотрев на девушку. — Честно? Врать не буду, ужасно. Я сижу в четырёх стенах, ребенок постоянно плачет. И, знаете, иногда… — Даша замялась и нервно сглотнула. — Иногда мне приходят в голову ужасные мысли. Например, что я хочу убить Ваню. Не знаю там, положить ему подушку на голову. Лёша вздрогнул. Он больше года жил под постоянным страхом того, что его расчленят где-нибудь в чаще леса. Любое упоминание убийства заставляло его сердце замирать, а тело покрываться мурашками. Рука Леры сама собой потянулась к шраму на шее. Воспоминание о приставленном к горлу ноже было ещё живо в памяти девушки. Она не могла испытывать никакого сочувствия к убийцам, даже потенциальным. Даша, судя по всему, догадалась о том, что напугала своими словами гостей, а потому начала оправдываться: — То, что я думаю об этом, не значит, что я буду это делать, — сухо сказала она. — Я люблю Ваню, и мне бы хотелось, чтобы он рос в нормальном мире. К сожалению, мне всё чаще кажется, что я не могу ему этого дать. — Мир-то сам по себе нормальный, — возразил Амин. — Просто ты живёшь в адских условиях. — Мир тоже не нормальный, — вклинился в разговор Лёша. — Кругом наркотики, убийства, преступность и нищета. — Ну… — попыталась подбодрить остальных ребят Лера. — По крайней мере мы не застали ни болезней, ни других страшных потрясений... — Кстати, насчёт болезней! — вдруг вспомнила Эстер. — Вы слышали, в Китае какой-то новый вирус появился? — Да ну, бред! — отмахнулся Лёша. — Сколько раз эти вирусы уже появлялись. До нас эта херня точно не дойдёт. — И вообще, иди в жопу со своими вирусами, — насупилась Даша. — Хватит всех пугать какой-то хренью. — Я не пугаю, я просто рассказываю. И вообще, вдруг я права, и он реально страшный? — Ну-ну, посмотрим…