Пятница, 12:07
— Думаю, что пришло время сообщить вам одну важную новость, — Аято коротко вздыхает, взглядом обводя всех присутствующих студентов, собравшихся сегодня в зале студсовета. — Пока мы не начали обсуждать план к предстоящей сессии… продолжает Камисато, чувствуя на себе вопросительные и выжидающие взгляды, — я обязан оповестить вас… — он вновь делает короткую паузу, видимо, чтобы собраться с мыслями, — …я ухожу с поста председателя. — Что…? В аудитории, забитой студентами, повисает тревожная тишина: присутствующие в безмолвном шоке от услышанного начинают переглядываться между собой… — Аято…? — первым, кто высказывает своё удивление, оказывается Тома. Он подходит к Аято чуть ближе, словно желая рассмотреть его лицо получше — не издевается ли Камисато прямо сейчас, заявляя нечто подобное? — Ты с ума сошёл? Ты не можешь просто так уйти, — вдруг вставляет своё слово Сара, стоявшая всё это время у дверей. — У нас сейчас начнётся подготовка к сессии… — Я понимаю, что это очень неожиданно, — Камисато коротко кивает, обращая взгляд к Кудзё, — однако я уже принял это решение и хотел бы до назначения нового председателя предложить на своё место Тому. Стоявшие рядом с Аято его друзья и вообще все присутствующие заметно напряглись после озвученного предложения. Проблема была не в Томе, совсем наоборот: среди студентов он пользовался хорошей репутацией, и поводов для беспокойства не было, однако же подобное решение должно приниматься по всем правилам студсовета, а значит, коллективно. — Аято, это как-то слишком неожиданно… — выражает своё беспокойство Тома, — я не уверен, что справлюсь, учитывая учёбу и свою работу… — Это всего лишь на время, — заверяет его Аято, чуть разведя руками, — тебе не придётся делать ничего сверх того, чем ты занимаешься сейчас. До конца семестра осталось пару недель, а после Нового года мы объявим о выборах нового председателя. — Но почему именно сейчас, Аято? — спрашивает сидящий в зале Горо. — Разве не проще будет, если ты останешься ещё на две недели? — Справедливое замечание, Горо, но боюсь, что всё не так просто… — Ну так постарайся нам объяснить, — снова перебивая Камисато, требует Сара. Она подходит к Аято ближе, вновь сердито сложив руки на груди, — я, да и все здесь, думаю, хотели бы знать, на каком основании ты решил просто взять и уйти. Да ещё и свалил всё на Тому. — Сара, успокойся, — пытается вразумить её стоящая недалеко Яэ Мико. — Разве ты не видишь? Он уже всё решил. — Не лезь, — сверкнув взглядом, бросает Кудзё, — это ненормально, когда председатель просто берёт и уходит. И ставит на своё место человека, который даже года в нашем студсовете не проработал. — О, ты просто ревнуешь, — хихикает в ответ Яэ Мико. — Нет…! — Хватит, — одёргивает девушек Аято, — Сара, послушай, это решение я принял не просто так… — Потому что это не твоё решение, — вдруг вклинивается в разговор стоящая у окна Аяка, которая всё это время молчала. Ребята обращают на неё внимание, явно заинтересованные её словами… — Аяка, мы это уже обсуждали, — едва слышно вздыхает Камисато-старший, — и мы не будем снова поднимать эту тему, — слегка сощурив взгляд, произносит он. — Аято, что тут происходит? — снова интересуется у него Тома, начиная заметно мрачнеть. Вероятно, ему не очень нравилась перспектива становиться новым председателем вот так внезапно, да ещё и не зная всей правды… — Ничего не случилось, — оглядев всех, словно желая их успокоить, проговаривает Камисато, — просто моя кандидатура не очень нравится нашему ректорату. Они попросили меня уйти с поста президента студсовета как можно быстрее. Вот и всё. Озвучив это, Аято шумно вздыхает, даже не подозревая, какой шквал негодования вызовет подобная новость у его коллег и друзей: — Что?! — как и несколько других студентов, возникает Тома. — Но почему?! — Это же полный бред, — выдаёт кто-то из аудитории. — Честно сказать, я даже не удивлена, — усмехается Сара, на что получает лёгкий пинок в бок со стороны стоящей рядом Кокоми. — Ну а что? Он постоянно взваливает свою работу на Тому и Аяку… — Тут я соглашусь с Сарой… — Что?! Да без Аято тут вообще всё развалится! — Ха-ха-ха…! Ну да, конечно…! — Замолчите обе! Вы вообще приходите на собрания через раз! — Тома, скажи им! — Пожалуйста, успокойтесь… — Какой же пиздец… Сидя за одним из столов, находящимся чуть поодаль от всего этого балагана, двое особенно не выспавшихся студентов: Сяо и Кадзуха, коих на собрании быть вообще не должно, наблюдали за всем происходящим с каменными лицами. Эти двое находились здесь по совершенно разным причинам, и каждая из них была весьма… сомнительной. — Почему здесь всегда такой бардак, — вздыхает Сяо, наблюдая за тем, как Сара снова вступает в перепалку с Томой и Аято, пока Яэ Мико хохочет над всем происходящим. — Я уже привык, — слегка улыбнувшись, произносит Кадзуха, — кстати, хотел спросить, ты что вообще тут делаешь? — Меня Итэр попросил прийти. Он ведь не может пока что здесь присутствовать… — «Камисато! Скажи ей, чтобы заткнулась!» Сяо вздыхает, прерываясь на мгновение из-за громкого возгласа кого-то из студентов. — В общем, Итэр попросил взять кое-какие задания для него. Пока он находится в клинике, он хочет немного позаниматься, да и в целом ему важно знать, что тут происходит… — поясняет Алатус, неиронично косясь на толпу возмущённых подростков. — А ты зачем тут? — Хм… — Кадзуха проходится взглядом по скоплению студентов впереди, которые теперь уже просто окружили Аято, заваливая его вопросами. Среди всех них Каэдэхару интересовал только один человек. — Я пришёл поговорить с Горо, — наконец объясняется он, слегка задумчиво хмурясь, — помнишь наш разговор о Хэйдзо? — переведя взгляд к рядом сидящему Сяо, Кадзуха делает тон голоса чуть тише. — Я уже пару дней не могу до него дозвониться, поэтому я решил его сегодня навестить, сходить к ним домой, но сначала… — Кадзуха снова переводит взгляд к толпе людей, среди которых мгновенно находит знакомую макушку, — я хочу поговорить с Горо Кадзуха уже давно подумывал об этом: с момента, когда Хэйдзо заявил, что ему придётся уехать, он ни разу не говорил об этом с кем-то вне «ANEMO». Как к этому относится Горо? Кокоми? Что они думают делать? Позволят ли они остаться Хэйдзо до Нового года в их доме…? — Вот как, — слегка задумавшись, кивает Сяо, — тогда, как выяснишь, что с Хэйдзо, сообщи пожалуйста, ладно? — Конечно. — Кстати, насчёт учёбы Хэйдзо, — вдруг произносит Сяо, складывая руки перед собой на столе, — ты знал, что Чжун Ли вроде как занимается вопросом его отчисления? Он сказал, что Аято попросил его об этом, потому что у дяди есть какое-то влияние в ректорате. — В самом деле? — Кадзуха чуть хмурит лоб, слегка удивляясь услышанной новости. — Думаешь, ректор согласится оставить Хэйдзо? — Не оставить, — касаясь подбородка пальцами, произносит Алатус, — они хотят, чтобы он взял академ. Насколько я понял, Хэйдзо могут оставить только в случае, если он пропустит целый год, а затем вернётся на второй курс и пройдёт его заново. Но я до сих пор не понимаю, за что ему приходится всё это терпеть, если по факту он не сделал ничего плохого. Наблюдая за бардаком, творящимся в кабинете студсовета, Кадзуха с сожалением понимает, что в этом университете по большому счёту всё именно так и происходит: вероятно, Хэйдзо попался под руку ректорату по чистой случайности, ну или Сара приложила к этому усилия — в любом случае действовать честно не имело смысла. Если у Хэйдзо есть возможность остаться в универе не совсем легальным образом — то почему бы им не воспользоваться? Эта схема с академическим отпуском, временем, которое студент берёт, чтобы избежать провальной сессии ценой целого года обучения, была вполне приемлемой, кроме того факта, что… — Правда, в таком случае Хэйдзо потеряет бюджетное место, — заключает Сяо. Это было проблемой, учитывая то, что у Хэйдзо почти никогда не было свободных денег. Парнем он был простым, из многодетной семьи, и учился он на бюджетном месте, которое, к сожалению, не смог удержать. — Это лучше, чем ничего, — заявляет Кадзуха, украдкой продолжая наблюдать за студентами, которые всё ещё о чём-то активно спорили, — к тому же восстановиться после отчисления гораздо сложнее, чем после академического отпуска. Несмотря на то, что вся эта история лично ни Кадзуху, ни Сяо не касалась, они оба были погружены в неё из-за банального беспокойства о своём близком друге, который, в свою очередь, кажется, плевать хотел на всё происходящее. Но даже в этом случае Кадзуха и Сяо всё прекрасно понимали: искать причину такого поведения долго не приходилось — она буквально маячила перед ними, среди толпы студентов, продолжающих отчитывать Аято за его своевольный уход. — Думаешь, ему не всё равно? — негромко спрашивает Сяо, так же, как и Кадзуха, смотря Горо в спину. — Такое впечатление, что он вообще ничего не знает… — предполагает Кадзуха, пристально наблюдая за тем, как Горо начинает о чём-то говорить с Томой, радостно улыбаясь. Несмотря на то, что все в группе ругались и матерились, Горо, судя по его виду, было очень даже весело. — Ладно, перестаньте. Хватит ругаться, — вставая в позу, заявляет Кокоми, — давайте так: до конца семестра Тома будет числиться нашим председателем официально, но мы возьмём и разделим его обязанности между собой. Думаю, так будет правильнее всего. — Хоть одна умная мысль за последние пятнадцать минут, — усмехается Яэ Мико, на что остальные лишь кивают и, наконец успокоившись, рассаживаются обратно по местам, чтобы продолжить собрание.12:54
Кадзухе и Сяо пришлось досидеть до самого конца. Это было нудно и очень утомительно, но что один, что второй держались ради благих целей: пока Сяо внимательно слушал и записывал что-то в телефон, Кадзуха на протяжении всего собрания поглядывал в сторону Горо. Каэдэхара думал о том, с какими словами ему лучше всего подойти к парню и спросить про Хэйдзо. Что между ними вообще происходит, почему Горо так внезапно переключился на Итто, и является ли это причиной того, что творится с Хэйдзо в последнее время? Всё это были дела любовные и казалось даже забавным до момента, пока один из участников группы, судьбой которой Кадзуха вновь был озадачен, не решил просто взять и уехать. Несмотря на то, что в кругу друзей Хэйдзо считался эдаким шутником и весельчаком, парнем он был очень умным: он редко поддавался эмоциям и следовал только логике — такова была его природа почти всегда, если только дело не касалось Горо. Рядом с ним Сиканоин принимал очень необдуманные решения, как в ситуации, когда между Горо и Скарой случилась драка, Хэйдзо занял необъективную позицию, пытаясь защитить того, кого любит. Поэтому в столь внезапном решении уехать из города и вернуться домой стоило искать проблему не в отчислении и даже не в отце Хэйдзо, который попросил его приехать домой, а в Горо, неожиданно решившем начать отношения с Итто. Кадзуха даже представить себе боялся, что на самом деле Хэйдзо чувствует прямо сейчас: что он переживал, пока Горо был влюблён в самого Каэдэхару и, едва став свободным, вновь переключился на другого парня. И весь этот дурацкий клубок недопониманий Кадзуха принял решение распутать лично, как минимум, чтобы помочь близкому другу, который, ко всему прочему, был важнейшей частью «ANEMO», заменять которую Кадзуха искренне не хотел, хоть и имел возможность. — На сегодня это всё. Все свободны. Дождавшись наконец заветных слов от Аято, который заканчивал собрание, Кадзуха сразу же хватает свою сумку и, встав из-за стола, жестом руки прощается с Сяо. Тот в ответ коротко кивает и, также поднимаясь со своего места, направляется прямиком к Аяке — видимо, чтобы уточнить у неё вопрос касаемо успеваемости Итэра. Кадзуха же, как и планировал, неспешным шагом подходит к Горо, видя, как он о чём-то увлечённо говорит с Кокоми и Томой. Однако стоит только Кадзухе приблизиться к парню, как тот почти сразу же обращает к нему слегка удивлённый взгляд, словно и вовсе не ожидал увидеть его здесь… — Кадзуха? Привет, — слегка растерянно произносит Горо, — ты что тут делаешь? — Он, вообще-то, всё собрание был здесь, — отвечает за Кадзуху Тома, протягивая Каэдэхаре руку для дружеского рукопожатия, — привет, дружище, рад тебя видеть! — И я рад встрече, — улыбнувшись, Кадзуха пожимает руку Томы в ответ, украдкой поглядывая на Горо, который чутка смущённо начинает потирать свою шею. — Извини, я не заметил тебя, — произносит он, обращаясь к Кадзухе. — Неудивительно, ты был так увлечён нападками на Сару, — усмехается Кокоми, прикрыв ладонью губы, — привет, Кадзуха, — слегка улыбнувшись, произносит она, — я тоже была удивлена, увидев тебя здесь. Что-то случилось? — Нет, ничего серьёзного, — кивает гитарист в ответ подруге, — я просто хотел кое о чём поговорить с Горо, если он не против. — Со мной…? — оглядываясь на Кадзуху, вопрошает парень, пока начинает складывать в рюкзак свои вещи. — Прости, но… — Конечно, он не против! — вдруг перебивает друга Кокоми, подходя к нему поближе. — Горо, неужели ты откажешь Кадзухе? Он ради этого целое собрание просидел. Горо заметно смущается, что не уходит от внимания рядом с ним стоявших. Однако что-то в его этой реакции показалось Кадзухе слегка… странным. — Прости, я сейчас и правда не могу, — начинает вполне уверенно отвечать он, но не успевает и слова договорить, как вдруг дверь в аудиторию громко распахивается, оглушая всех присутствующих не столько своим грохотом, сколько внезапным, громким возгласом… — Щену-у-у-ля-я-я! Все собравшиеся наблюдают на пороге внезапно появившегося Итто, шагающего в зал аудитории так бойко и резко, что, казалось, он сейчас просто растолкает всех своей комплекцией ради того, чтобы подобраться к Горо… Кадзуха обращает взгляд к юноше, замечая, как на лице его расцветает неподдельная радость при виде Аратаки. Горо едва ли не светится, наблюдая за своим парнем, который, приветливо улыбаясь, направлялся прямо к нему. — Какого чёрта ты тут делаешь? — смеряя холодным взглядом, обращается к Итто Сара, на что Аратаки не обращает никакого внимания. — Мы ненадолго, — отвечает ей выглянувшая из-за Итто Куки, которая всё это время была позади него. — Я запретила тебе здесь появляться, Аратаки! — гневно выпаливает Сара, наблюдая за тем, как Итто подходит наконец к Горо, чтобы приобнять его. — Отвали, Кудзё, у меня слишком хорошее настроение, — не сводя взгляда со своего парня, Аратаки ещё ярче улыбается ему, а затем, взяв его рюкзак и повесив на плечо, направляется к выходу. — Ладно, мне пора, увидимся позже, — бросает коротко Горо в сторону Кадзухи и остальных, оставляя их в лёгком недоумении. Точнее, в нём пребывает, кажется, только Кадзуха, потому что Кокоми и Тома выглядели совершенно спокойными. — Минуточку, — вдруг возникает Яэ Мико, подходя к парням поближе, — малыш Горо, куда это ты собрался? А как же наш уговор? Мы должны были после занятий пойти на съёмку, — девушка слегка недовольно постукивает каблучком по полу в ожидании ответа. Горо оборачивается к ней, поначалу теряясь: он уже был на выходе из аудитории и, вероятно, не собирался задерживаться здесь, однако… — Давай, скажи ей, — спокойным тоном вдруг произносит Итто, обращаясь к Горо и поглядывая на Яэ Мико, что в ответ выглядела слегка озадаченной. Горо же на мгновение опускает взгляд, а затем поднимает его к Аратаки, будто желая получить поддержку от него, которую тот выражает в коротком кивке. — Знаешь… — вновь обернувшись к Мико, начинает юноша, — я не обязан тратить свой единственный выходной на твои хотелки, — вполне уверенно заявляет Горо, поднимая слегка резковатый взгляд прямо к девушке, тем самым заставляя всех присутствующих не на шутку удивиться. Теперь не только Кадзуха пребывал в откровенном изумлении с поведения Горо… — Я устал от тебя и твоих дурацких правил, — сверкнув глазами, заявляет парень, — хочешь, чтобы я работал в твоём книжном сверхурочно — либо плати больше, либо найди себе нормальную актрису. Горо, на удивление, выглядел очень уверенным в своих словах: он не робел перед Яэ Мико, заявляя о том, о чём Кадзуха не имел и малейшего понятия. Он помнил, что после фестиваля Горо работает с Яэ Мико в качестве «лица» какого-то одного из её печатных изданий. Вероятно, она не доплачивала Горо за работу по выходным или около того, о чём прямо сейчас парень и протестует. Кадзуха был удивлён: Горо всегда побаивался Яэ Мико, да и в целом он был безотказным парнем, но сейчас, заимев… поддержку в лице Итто? Он вдруг решил дать ей отпор? — Ничего себе… — усмехается Яэ Мико, чуть сощурив взгляд, — какой ты стал смелый… — Хочешь поговорить о работе, я буду свободен для тебя в понедельник, — не давая девушке договорить, перебивает её Горо, — мне пора, всем пока. С этими словами он резко оборачивается обратно к выходу, провожаемый десятками пар удивлённых глаз. — Молодчина, — хвалит его Аратаки, стоит только Горо вернуться к нему. Итто слегка ерошит ему волосы и, нежно приобняв за плечо, уводит из аудитории, оставляя всех присутствующих в некотором недоумении. — И что это было, — качнув головой, произносит Яэ Мико, — какая наглость… — Он всё правильно сказал, — бросает в её сторону Тома, — перестань его заваливать работой, он и так почти не отдыхает. — А сам? Даёшь ему смены в кофейне почти через день, — отвечает Мико. — Во-первых, нет, а во-вторых, даже если и так, ему в последнее время так много чаевых оставляют, что твоя работёнка в платье и рядом не стоит, — заявляет Куки. — Ты вообще что тут делаешь? — хмыкает Сара. — Жду Тому, — пожимает она плечами, на что Тома вдруг спохватывается и, беря свою сумку, направляется к выходу. Кадзуха наблюдает за ними, а затем переводит взгляд к единственной оставшейся рядом — к Кокоми. Она лишь миловидно улыбается и, заметив вопросительный взгляд Кадзухи, предлагает: — Давай лучше выйдем на улицу. Здесь не стоит это обсуждать.13:05
— Кокоми, что это было…? — едва только покинув холл и выйдя на территорию опустевшего, заснеженного двора, Кадзуха обращается к подруге, что выходила следом, попутно поправляя розовенький шарфик, укрываясь от мороза. — Хих… — Сангономия слегка улыбается, встречая некое беспокойство в лице Кадзухи, что и в самом деле был весьма озадачен происходящим. Не то чтобы его слишком сильно смутило поведение Горо, просто… Как давно они не общались? Прошло уже почти два месяца с фестиваля — и неужели за это время Горо успел так измениться? — На самом деле в этом нет ничего странного, — начиная пояснять, Кокоми делает слегка задумчивый вид, — я понимаю, что ты был очень занят, пока решал проблему с Дотторе и помогал Скарамучче, но за это время действительно кое-что успело перемениться… — взглядом улыбается она, — и я знаю, о чём ты хотел поговорить с Горо. — Правда? — Ну конечно, — кивает девушка, — я ведь живу вместе с ним и Хэйдзо в одном доме и вижу абсолютно всё, что происходит, — она делает шаг чуть вперёд, сходя с крыльца, наверное, не желая стоять на месте и просто мёрзнуть. Разделяя мнение Кокоми, Кадзуха безмолвно соглашается немного пройтись — на улице было слегка зябко, но вполне приемлемо для небольшой прогулки. — Как ты знаешь, с фестиваля много что изменилось: пока Хэйдзо вам помогал и пытался спасти свою учёбу, Горо очень тесно сблизился с Итто, — Кокоми неспешным шагом переступала по узкой дорожке, идя рядом с Кадзухой, который молча её слушал. — Горо сказал, что он ему очень нравится, что с ним ему просто общаться, что у них много общего, они слушают одну и ту же музыку, увлекаются спортом и вообще, по словам Горо — Итто очень добрый и приятный человек. Кадзуха почти разделял это мнение: он считал, что Аратаки на самом деле хороший парень, хоть и временами очень шумный. Кадзуху в этом вопросе удивляло не само появление Итто, а то, что с ним достаточно быстро сошёлся Горо, который на дух не переносил таких, как Аратаки. — Чтобы ты понимал: все эти слова про Итто и то, как с ним весело и просто, Горо озвучивал не только мне, но и Хэйдзо… Что…? Кадзуха мгновенно меняется в лице, стоит ему услышать, что хвалебные речи в сторону Итто Горо позволял себе в присутствии Хэйдзо, это ведь… — Горо тот ещё дурак, но я не могу винить его, потому что он и близко не понимает чувств Хэйдзо, который, в свою очередь, даже не пытается о них рассказать, — Кокоми коротко вздыхает, на мгновение поджимая губы, — и вот теперь всё дошло до того, что Горо начал отношения с Итто, а Хэйдзо, знаешь… — она вдруг начинает замедляться при ходьбе, — он, как и всегда, просто отшучивается на эту тему. С ним невозможно говорить серьёзно. — Это очень на него похоже, — соглашается Кадзуха, — но ты не пыталась поговорить не с ним, а с Горо? — Конечно, я пыталась поговорить с ними двумя, но это оказалось не так просто, — наконец останавливаясь на месте, Кокоми складывает руки на груди и, оглядывась на Кадзуху, спустя паузу продолжает: — Как я и сказала, Горо очень сблизился с Итто, и, знаешь, он очень изменился. Не знаю, каким образом Итто влияет на него, но это стало заметно почти сразу, как только они начали тесно общаться. Я заметила, что Горо не берёт больше такой же нагрузки, как раньше, не хватается за любую подработку, а учёба… Вообще-то, сейчас время занятий, и где Горо по-твоему? Он просто сбежал с пар, хотя раньше никогда так не делал… Кадзуха очень внимательно слушал всё это, понимая прекрасно, что Кокоми имеет в виду: Горо и в самом деле изменился, но пока не ясно, как эти изменения на него влияют: хорошо или плохо. — Но я всё равно рада за него, — чуть улыбнувшись, продолжает Сангономия, — знаешь, у него впервые появился настоящий друг, с которым он может отдохнуть и развеяться. Уверена, что он не переживал ничего подобного с тобой, ну ты… понимаешь, о чём я, — неловко хихикнув, уточняет девушка. Кадзуха коротко кивает, сразу догадываясь, что Кокоми намекает на прошлую странную «влюблённость» Горо, которую тот к нему испытывал. — А Хэйдзо? Разве они не близкие друзья? — спрашивает Каэдэхара. — Знаешь, Горо как-то раз сказал мне, что с Хэйдзо ему бывает очень сложно. Думаю, что Хэйдзо и сам это понимает, наверное, поэтому молчит… — Кокоми снова вздыхает, только теперь более удручённо и тяжело, словно устав от всех этих разговоров и переживаний. — Я не знаю, что творится у Хэйдзо в голове. Временами с ним и правда очень сложно. — Хм… — Я поэтому и решила тебе рассказать всё, что замечала на протяжении последнего времени, — продолжает Кокоми, поднимая к Кадзухе слегка обеспокоенный взгляд, — может, у тебя получится поговорить с ним? Кадзуха очень хорошо знал их обоих: с Горо они были близки как товарищи, а с Хэйдзо как коллеги и лучшие друзья. Однако с ними обоими временами было очень трудно: Горо ранимый и неуверенный в себе (видимо, уже нет?) парень, не знающий, как работают взаимоотношения с людьми, Хэйдзо же, наоборот — слишком умный и хитрый для того, чтобы показывать свои настоящие эмоции и мысли. И даже несмотря на такой явный контраст, Кадзуха всегда был рад их дружбе и даже чему-то большему. Возможно, где-то в глубине души он надеялся, что они будут вместе, чтобы помочь друг другу: Горо избавиться от мнимой влюблённости в Кадзуху и стать чуть более уверенным, а Хэйдзо — открыться, показать толику себя настоящего и позволить хоть раз прислушаться не к разуму, а к сердцу. — Я бы очень хотел помочь им, — произносит Кадзуха спустя короткое время, — но я не могу дозвониться до Хэйдзо уже несколько дней. Чем он занят? Он вообще в порядке? — Как тебе сказать… — чуть грустно улыбнувшись, отвечает Кокоми, — ты ведь знаешь Хэйдзо: у него всё всегда в порядке. А занят он тем, что собирает вещи. — Что…? Уже? — Кадзуха заметно меняется в лице, выражая очередное (какое по счёту за это утро?) удивление. — Да. Кадзуха шумно, почти раздражённо вздыхает и, поправляя лямку рюкзака, висящего на плече, достаёт телефон, чтобы взглянуть на время. Возможно, ему стоило прямо сейчас пойти к Хэйдзо, но он не мог просто так взять и уйти с занятий в отличие от Горо. Хоть друг ему и помогал на время отсутствия и разборок с Дотторе, Кадзуха должен был появиться на сегодняшнем вечернем семинаре, чтобы не пропустить аттестацию и допуск к зачёту. — Если хочешь навестить Хэйдзо, то можешь прийти вечером — я всё равно буду у Сары готовиться к зачётам, а Горо до поздней ночи не появится, — объясняет Кокоми, видимо, очень надеясь, что Кадзуха всё же сходит к Хэйдзо, дабы поговорить. — Хорошо, спасибо, я постараюсь что-нибудь сделать с этим, — убирая телефон, произносит Каэдэхара, готовый уже поблагодарить подругу за информацию и пойти на пары, но вдруг… — Кадзуха… — Сангономия делает к нему шаг, оказываясь чуть ближе, — послушай… — она слегка виноватым взглядом обводит его лицо, а затем опускает глаза куда-то вниз, — знаешь, у нас не было возможности толком поговорить, но… я бы хотела извиниться перед тобой за тот случай. Кадзуха чуть приподнимает брови, не очень понимая, о чём именно Сангономия говорит. — Когда я сказала, чтобы ты не возвращался домой, когда вы поругались с Хэйдзо и Горо… — девушка чуть покачивает головой, вероятно, испытывая некоторую неловкость, вспоминая о том инциденте, — тебе могло показаться, что я занимаю их сторону, но я не имела в виду ничего такого. Просто… я видела, что Горо очень плохо из-за всей этой ситуации, и я подумала, если ты придёшь, он окончательно сойдёт с ума. Он так горько плакал, и я просто не хотела, чтобы вы виделись. Извини за те мои слова, — наконец решившись поднять взгляд, договаривает девушка. — Не стоит, Кокоми, — слегка мотнув головой, сразу же отвечает ей Кадзуха, — в той ситуации мы все были на эмоциях, тебе не за что извиняться. Но я рад, что мы поговорили об этом, не переживай, я не держу обиды, — улыбается парень, замечая, как взгляд подруги становится чуть яснее и мягче. — Иди сюда, — он протягивает к ней руки, на что Кокоми, приблизившись, с радостью обнимает его, почти утопая в его большой куртке. Девушка несколько секунд прижимается к другу, получая такие же тёплые объятия в ответ. — Спасибо тебе, Кадзуха, — произносит Сангономия, слегка отстраняясь. — За что? — улыбнувшись, переспрашивает он. — Ты очень хороший человек, — протягивает Кокоми, отвечая не менее тёплой улыбкой, — Скарамучче с тобой очень повезло.18:48
Проходя вдоль холодных, покрытых снегом улочек студгородка, Кадзуха переживал вполне ожидаемое чувство ностальгии: он уже так давно не был здесь, не прогуливался между небольших домов, забитых компаниями студентов; в этих непримечательных дворах, в которых по вечерам почти всегда было достаточно шумно, особенно сейчас, в преддверии сессии. И, проходя мимо всех этих около знакомых лиц, наполнявших переулки студгородка, вместе с ностальгией Кадзуха испытывал чувство лёгкой тоски. Где-то в глубине души ему было грустно, что вместо общей подготовки к экзаменам, репетиций и походов в пиццерию по пятницам круг его друзей погряз в бесконечном потоке проблем, которые, казалось, не закончатся никогда. Впрочем, сейчас, ступая уверенным шагом в сторону дома, где он сам когда-то жил, Кадзуха не чувствовал и тени переживаний: он был очень решительно настроен на разговор с Хэйдзо, хоть до конца и не ведал, получится ли у него хоть как-то разговорить друга и выяснить происходящее — но сделать это нужно было обязательно, ведь иначе тогда никаких дружных посиделок, репетиций и ланчей во время большого перерыва у «ANEMO» уже не будет. Докуривая сигарету перед тем, как войти в дом, Кадзуха попутно проверяет телефон на наличие сообщений. Его интересовал диалог с Дзуши, который с обеда молчал, вероятно, завалившись спать. Сегодня Скарамучча остался дома один — это был первый раз за последние полтора месяца, когда Кадзуха позволил ему остаться в одиночестве. Скара заверил его, что всё будет в порядке, и даже писал ему каждые несколько часов, рассказывая, чем он занят. От попыток приготовить себе еду (очень забавно было наблюдать за парнем, который постепенно превращал кухню в настоящее поле боя) до рассуждений о том, что лучше всего подарить Итэру, как только тот вернётся из клиники. Кадзухе очень нравилось подобным образом следить за жизнью Скарамуччи и видеть, как он старается прийти в себя. Написав Скаре о том, что он скучает, Кадзуха делает последнюю затяжку и, выбросив остаток сигареты, уверенным шагом поднимается к крыльцу дома. Он сначала подумывал постучаться или позвонить в дверь, но уже спустя секунду понял, что идея эта провальная — если Хэйдзо не берёт трубку, то открывать кому-то дверь он и вовсе не станет. Поэтому Кадзуха сам решает войти в дом и, открыв дверь, проходит в хорошо знакомый ему холл, в котором прямо сейчас царила полная, даже в какой-то степени непривычная тишина. — Хэйдзо? Ты дома? Не получив ответа, Кадзуха спешит снять куртку и, разувшись, проходит в гостиную, попутно обводя её взглядом, надеясь, что Хэйдзо, возможно, заснул где-нибудь на диване. Однако ни на кухне, ни в зале — его нигде не было. Обычно его присутствие в доме всегда слышно и видно, это же Хэйдзо, но… во всём доме и в самом деле было подозрительно тихо. Решив подняться на второй этаж, Кадзуха проходит по хорошо знакомому коридору, сразу же вспоминая, какая из дверей принадлежит комнате Хэйдзо. Раньше она пустовала и была просто складом для книг Кокоми, ну а теперь… — Хэйдзо? — в этот раз перед тем, как зайти в чужую комнату, Кадзуха стучится, на что, однако, ответа не следует. Начиная переживать нарастающее беспокойство, Каэдэхара решается сам открыть дверь и войти в комнату в надежде, что застанет Хэйдзо просто спящим. Ну или… — А? И, наконец зайдя внутрь, Кадзуха встречается не только с Хэйдзо, но и с самым настоящим хаосом — откровенным бардаком из вещей, разбросанных по всей комнате так, будто там ураган прошёл. Сам же Хэйдзо сидел на кровати, и до момента, пока Кадзуха не появился в комнате, он спокойно слушал музыку в наушниках, попутно разбирая какие-то бумаги и раскладывая их перед собой. — Кадзуха…? — едва заметив присутствие Каэдэхары, Хэйдзо снимает один наушник, выражая на лице неподдельное удивление. — Ты что тут делаешь…? — Это я хочу узнать, — оглядывая страшнейший беспорядок, отвечает Кадзуха, — что здесь произошло? — А это, я просто… — Сиканоин коротко усмехается и, резво поднявшись с кровати, вдруг задевает рядом стоящую коробку, о которую почти спотыкается и с силой ударяется ногой. — Блять… — рассердившись на коробку, Сиканоин с размаху пинает её, но, вместо предполагаемой мести, коробка остаётся неподвижной, из-за чего Хэйдзо подскакивает, хватаясь за ногу, — айщ! Я забыл, что там книги… — шипит он, вероятно, от боли. Кадзуха наблюдает за всем этим с отсутствием каких-либо эмоций на лице, просто смотря за тем, как Хэйдзо сам себя калечит, вымещая злобу на несчастных коробках. — Хэйдзо, у тебя всё в порядке? — с полной серьёзностью в голосе интересуется Кадзуха. — Да, лучше не бывает! Не видишь, что ли? — раздражённо размахивает руками парень. — Я, оказывается, живу, как король: столько вещей, хоть иди беднякам раздавай! — язвит он, явно раздражаясь от устроенного им же бардака. — Ты объяснишь мне, наконец… — Забей, — перебивает Кадзуху Сиканоин, махнув рукой, — пойдём лучше на кухню, расскажешь, как дела? Я не хочу в этом пиздеце находиться. Игнорируя слегка нахмуренный и вопросительный взгляд Кадзухи, которому совершенно не нравилось происходящее, Хэйдзо собирается покинуть комнату, однако… — Хэйдзо, — холодным, резким тоном окликает его Каэдэхара, — может, хватит уже? Сиканоин останавливается на месте, не успев добраться до двери — он буквально замирает на пару мгновений, которые показались Кадзухе почему-то очень длинными, будто протекающие в неком напряжении. — О чём ты? — спустя пару мгновений Сиканоин оборачивается к другу, выражая на лице привычную беззаботность. — Ты знаешь, о чём я, — не смягчая тона, произносит Каэдэхара, взглядом обводя заваленную вещами комнату, — ты игнорируешь мои звонки на протяжении нескольких дней, нигде не появляешься, а теперь делаешь вид, будто не пытаешься наспех собрать свои вещи, чтобы сбежать… — Не понимаю, о чём ты, — Хэйдзо пытается перебить друга, вероятно, желая возразить, но у Кадзухи не было никакого желания слушать его оправдания: — Понимаешь. Просто расскажи, что с тобой происходит, — строго просит Каэдэхара — разве это так сложно? Ты не доверяешь мне или в чём причина…? — Вовсе нет, — снова пытается вклиниться Хэйдзо, — дело не в этом. Просто я знаю тебя, ты начнёшь всё усложнять. — Усложнять? — Кадзуха разводит руками, откровенно поражаясь сказанному. — То есть, по-твоему, когда мой близкий друг хочет куда-то свалить по-тихому, а я пытаюсь с ним поговорить — это значит «усложнять»? — Нет, — вздыхает Сиканоин, — просто я не хочу это обсуждать. Здесь нечего обсуждать, Кадзуха. Меня отчислили, и я нужен своим сёстрам дома, — пытается объяснить он, полагая, что Кадзуху устроит подобный ответ. — Тогда почему ты никому не сказал, что уже собираешь свои вещи? Почему я только сегодня об этом узнаю от Кокоми? До конца семестра ещё две недели, так почему именно сейчас? — Кадзуха бы не был собой, если бы поверил в историю Хэйдзо о том, что ему срочно надо уехать домой. Но Хэйдзо никогда особо не выражал привязанности к своей семье, и, скорее всего, причина его скорого отъезда заключалась совсем в другом. — Так получилось, что мне срочно надо ехать домой, — спустя пару мгновений произносит Сиканоин, слегка пожав плечами, — и да, я уезжаю уже в это воскресенье. — Хорошо, я сделаю вид, что поверил, — вздыхает Кадзуха, стараясь игнорировать новость о том, что друг уедет уже через два дня, — но когда ты собирался сказать нам об этом? Ты не думал попрощаться с нами или… — Послушай, — перебивает его Хэйдзо, — я не хочу об этом говорить, правда. Я бы написал вам, что уезжаю, и всё. Не нужно делать из этого драму, окей? Я не умер же, в конце концов, — слегка мотнув головой, вздыхает он. — А если ты так переживаешь из-за «ANEMO», то не стоит, — слегка повысив голос, заявляет Сиканоин, — тебе будет несложно найти хорошего барабанщика, учитывая то, как хуёво я играл. — Хэйдзо… Кадзуха впервые слышал нечто подобное: он впервые видел сомнения Хэйдзо касаемо его роли в их группе, хотя до этого всегда был уверен в себе и, даже если сильно лажал — никогда не сдавался и репетировал по несколько часов. Все это замечали, и как-то раз Венти даже упомянул, что именно это усердие и сделало Хэйдзо полноценным участником «ANEMO». Но… что чувствовал сам Хэйдзо на протяжении всего этого времени? — Давай просто примем тот факт, что я здесь не к месту, — заявляет вдруг Сиканоин, продолжая своими выражениями Кадзуху откровенно поражать. Он никогда не слышал от Хэйдзо ничего подобного… — Почему ты так решил? — интересуется Каэдэхара, боясь услышать в ответ причину, которая крутилась в его голове всё это время. — Просто так сложились обстоятельства, — вновь пожимая плечами, отвечает Хэйдзо, очевидно, пытаясь уйти от правды, — я никогда не хотел учиться и прикладывать усилий, вот и итог, — равнодушно произносит он и снова отворачивается, чтобы направиться к двери, — короче, ты меня этими разговорами утомил, я хочу кофе… — Сиканоин снова пытается буквально сбежать от разговора, чего Кадзуха никак не мог позволить. Он-то знал настоящую причину, но, вероятно, от самого Хэйдзо он никогда не услышит её. — Хэйдзо… — Кадзуха снова обращается к другу, пока тот намеревается наконец открыть дверь и уйти, — пожалуйста, ответь мне сейчас честно, — просит его Кадзуха, замечая, как Сиканоин застывает на месте, так и не решаясь выйти из комнаты. — Проблема ведь не в учёбе или твоей семье, верно? — чуть смягчив тон голоса, Кадзуха пытается подвести его к мысли, которая у них обоих крутится в головах. Она висит в воздухе, ею пронизано абсолютно всё, потому что просто невозможно её не замечать. Невозможно делать вид, что всё хорошо, что у всех этих странных обстоятельств и поспешных решений есть вполне разумное, логическое объяснение — то, чем Хэйдзо руководствовался по жизни до момента… пока это не касалось парня, в которого он был безответно влюблён. — Это ведь всё из-за Горо, да?19:25
— Нет! Это вообще не имеет значения, — Хэйдзо спешным шагом спускался вниз по лестнице, пытаясь сбежать от Кадзухи, который направлялся следом. — Хэйдзо, ты не можешь просто так брать и… — Оставь меня, я не хочу об этом говорить! — не оборачиваясь к другу, перебивает его Сиканоин, намереваясь добраться до входной двери. Он в самом деле просто сбегал от важного разговора… — Хэйдзо, постой… — Кадзуха успевает схватить товарища за руку, не позволяя ему уйти, — почему ты не хочешь поговорить с Горо? Почему наконец не признаешься ему? Ты уже столько времени… — Я же сказал, что не хочу говорить с тобой об этом, — оборачиваясь к Каэдэхаре, Сиканоин пытается выдернуть свою руку и скорее уйти, ему явно не нравился ни разговор, ни то, как настойчиво Кадзуха пытался выяснить причину всего происходящего. — Проблема во мне? — уточняет Кадзуха, отпуская чужую руку. — Ты не хочешь говорить об этом именно со мной? — Что? — коротко усмехается Хэйдзо. — Ты здесь вообще не при чём. Просто я не хочу поднимать эту тему. Мне нечего тебе сказать и делать мне больше здесь тоже нечего. — Хэйдзо… — Ты спрашиваешь, почему я не поговорил с ним, да? Почему не признался ему? — перебивая Кадзуху вновь и повышая голос, продолжает Хэйдзо, в голосе которого проскальзывали нотки нарастающего отчаяния. — По той же причине, по которой Горо до последнего не мог сказать тебе, — наконец отвечает Сиканоин, бросаясь в Кадзуху чуть рассерженным взглядом, — как и он, я боюсь разрушить нашу дружбу. Ему ведь хорошо с другим, ему с ним интересно и весело… — выставив руку в сторону, Хэйдзо начинает так просто и непринуждённо говорить об Итто, словно он и не был его соперником, а совсем наоборот, — так почему я должен влезать в это, скажи?! Я не хочу и не буду им мешать. Горо счастлив, и мне этого… вполне достаточно. В этот самый момент, наблюдая за Хэйдзо, Кадзуха впервые видит проблеск какой-то очень глубокой горечи в оттенке его глаз — их выражение выдавало его настоящие чувства: проскальзывающая обида, оттенок ревности и сожаления. Вероятно, Хэйдзо просто обманывал себя. Может быть, он действительно не желал признаваться Горо в своих чувствах, потому что боялся потерять с ним дружбу, но… Кадзуха был уверен, что за этим скрывалось что-то ещё… — Забей, это всё неважно, — договаривает Хэйдзо, слегка покачивая головой, словно в отрицании всего, что друг может ему ответить, — а ты не смей в это влезать… — Хэйдзо, — Кадзуха очень внимательно заглядывает в глаза другу снова, пытаясь понять, насколько прямо сейчас он честен. Зачем он делает это? Зачем придумывает все эти сложности? — Я понимаю, что ты чувствуешь, но… бросать всё так, разве это правильно? Даже если тебе действительно надо ехать, тебе стоило предупредить нас. Мы с парнями волнуемся о тебе, да и ребята из студсовета тоже. Ты подумал о Венти? О Куки и Кокоми? И… — на мгновение Кадзуха вдруг смолкает, только сейчас добираясь до одного весьма неприятного осознания, — Хэйдзо… Сиканоин молча встречается с ним взглядом, смотря так, будто догадываясь, о чём именно Кадзуха подумал. — А Горо знает, что ты собираешься уехать…? В ответ парень слегка потупляет взгляд куда-то вниз и… — Нет, — отвечает он, чуть поджимая губы. — Ты… — Кадзуха чуть округляет глаза, пребывая в очередном шоке, — …серьёзно сейчас? Почему ты не сказал ему даже этого?! — А что я должен по-твоему сказать?! — слегка сердясь, возникает Хэйдзо. — Что собираешься уехать! — повышая голос, Кадзуха почти срывается, приходя уже в сдерживаемое раздражение от того, насколько эта ситуация становится всё нелепее. — Как ты собирался это сделать? Оставить ему записку на столе: «Я уехал, когда вернусь, не знаю»?! Как ты вообще себе это представлял?! — Я не знаю! — также повысив тон голоса, отвечает Хэйдзо. — Я не знаю, почему не сказал ему, — начинает повторять он, — я собирался сказать вам всем перед самым отъездом, просто… блять, да кому какое дело вообще? — Господи… — подняв голову к потолку и прикрыв глаза, Кадзуха устало вздыхает, очевидно, уже просто не выдерживая всего этого бардака. Похоже, он был не только в комнате Хэйдзо, но и в его голове, — вот скажи мне… — опуская взгляд к другу, начинает Каэдэхара, — ты вроде умный парень, но почему, когда дело касается Горо, ты становишься таким тупым? — Не знаю, не спрашивай… — недовольно хмыкает Хэйдзо, попутно наблюдая, как Кадзуха вдруг достаёт свой телефон, — стой, что ты делаешь? Я же сказал тебе, не лезь, я не хочу, чтобы Горо… — Успокойся, я не собираюсь ему звонить, — отвечает Кадзуха, листая контакты в мобильном, чтобы найти нужный, — я хочу позвонить Томе. — Томе? — чуть выгнув бровь, уточняет Хэйдзо. — Зачем? — Попрошу его кое-что сделать, — наконец найдя номер Томы, Кадзуха набирает ему, игнорируя пристальный, слегка недоверчивый взгляд рядом стоящего друга, который явно не в восторге был от этой идеи. — «Алло? Привет?» — Привет, Тома, — едва только услышав голос парня на другом конце, произносит Кадзуха, — слушай, ты не сильно занят? Можешь кое-что организовать?20:38
— Дать бы тебе пинка, Каэдэхара, — едко усмехается Хэйдзо, делая очередную затяжку и подходя ближе к Кадзухе. Они стояли на крыльце в ожидании Горо, который вот-вот должен был вернуться домой. По просьбе Кадзухи Тома с Аято позвонили Итто и попросили его срочно к ним приехать и помочь в одном деле, в которое Аратаки почему-то не хотел посвящать Горо (история умалчивает, что именно Аято попросил его сделать). Поэтому парочке пришлось попрощаться, и теперь Горо направлялся домой. — Я тебе помогаю, вообще-то, — слегка толкнув друга в бок, отвечает Каэдэхара и облокачивается о перекладину изгороди, попутно доставая из кармана куртки пачку сигарет. — Ты хитрый лис и манипулятор, — обращая к гитаристу слегка прищуренный взгляд, хмыкает Хэйдзо, — ладно, но если серьёзно… — вдруг начинает Сиканоин, вставая рядом с парнем, — я, наверное, должен извиниться перед тобой? Я ничего не сказал никому, да и парни переживают… — Да, ты тот ещё придурок, — коротко хмыкает Кадзуха, зажав сигарету в губах и наскоро подпалив её, — от прощальной вечеринки не отделаешься теперь. — Пиздец… — вздыхает Сиканоин, делая ещё одну затяжку. — Слушай, а ты… — вдруг начинает Каэдэхара, обращая к другу чуть обеспокоенный взгляд, — ты вообще собираешься вернуться потом? На сколько ты уедешь, если не секрет? В ответ Хэйдзо лишь негромко хмыкает, явно задумавшись над этим вопросом. Если бы он только знал, сможет ли вернуться сюда спустя время, да и вообще… — Я не знаю, — пожав плечами, отвечает он, — я понятия не имею, на сколько задержусь дома. Может, меня хватит на месяц, а может, и на год. Сложно сказать. — Ладно… — с тенью некой печали кивает Каэдэхара. Он, очевидно, был расстроен решением Хэйдзо уехать и оставить группу, но едва ли Кадзуха мог на это хоть как-то повлиять, хотя… — Смотри-ка, кто идёт, — замечая впереди дороги знакомую фигуру, Кадзуха проходит чуть вперёд и, поправив на плече лямку рюкзака, намеревается спуститься по ступенькам вниз, — всё, давай, я пойду. — Ты уходишь…? — чуть напрягшись, Хэйдзо делает шаг следом за ним, на что Кадзуха лишь усмехается, пожав плечами: — Конечно, я, вообще-то, тут третий лишний. Сиканоин ещё несколько секунд наблюдает за другом, который, тихо, непринуждённо посмеявшись, всё же разворачивается и направляется в сторону калитки. — Удачи тебе, напиши потом, — напоследок бросает ему Каэдэхара и, махнув рукой, спешит уйти, видимо, не желая случайно пересечься с Горо, однако… — Мне показалось, или я слышал Кадзуху? — первое, что спрашивает юноша, спустя минуту проходя сквозь калитку во двор дома. Хэйдзо встречает его, ещё с пару секунд не решаясь сказать и слова… — Нет, не показалось. Он и правда заходил ко мне, — отвечает честно Сиканоин, — привет, кстати, — спустившись с крыльца, он наконец приветствует Горо, который делает то же самое в ответ. — Привет. А ты чего такой странный? — чуть наклонив голову вбок, интересуется юноша. — И почему ты на улице стоишь? Холодно ведь. Пойдём в дом, — кивает он в сторону крыльца, к которому намеревается пойти. — Горо… — Хэйдзо вовремя останавливает его, взяв за руку, — постой, подожди. Давай лучше тут. — Что…? — обернувшись к другу, Горо поднимает на него вопросительный недоумённый взгляд. — Что случилось? — Знаешь… — Хэйдзо выпускает его руку и делает шаг назад, словно боясь увиденной или услышанной реакции от Горо после новости о том, что он… — Я хотел тебе сказать кое-что уже достаточно долгое время… — Хэйдзо делает последнюю затяжку и, выбросив окурок, протяжно вздыхает, словно пытаясь собраться с мыслями. — Тут такое дело, меня вроде как отчисляют, — слегка взъерошив свои волосы, наконец признаётся он, испытывая прямо сейчас страшную неловкость, — и, в общем, через пару дней… я уезжаю домой. Он прикрывает глаза, не желая видеть лица Горо. Хэйдзо страшно было представить, что именно сейчас будет: уйма вопросов и недовольства, но самое тяжёлое, самое невыносимое…«Что, прости…?»
…тень разочарования в его глазах. — Я знаю, — вдруг доносится до Хэйдзо, что заставляет его в то же мгновение распахнуть в удивлении глаза, увидев перед собой слегка нахмуренного, почти сердитого юношу, стоящего перед ним так уверенно и… — Хэйдзо, ты дурак? Я работаю в студсовете, ты думаешь, я не узнал бы? Это уже не говоря о том, что я с тобой живу в одном доме, — слегка скривив губы, поясняет Горо, — я знаю почти с первого дня, как стало известно, что тебя отчисляют, — он произносит это с оттенком нарастающего сожаления и даже некой печалью. Если он знал, то почему не спросил об этом…? — Я ждал, пока ты сам мне скажешь, — произносит юноша, делая к Хэйдзо шаг, заставляя его, и без того удивлённого услышанным, напрячься ещё больше. — Прости. Я не знаю, почему не сказал… — заглядывая в слегка поблёскивающие в свете фонарей бирюзовые глаза Горо, Хэйдзо почти замирает, не до конца осознавая, насколько близко парень к нему оказался. — Потому что ты идиот, — чуть хмурясь, отвечает за него Горо, тыкнув пальцем в грудь, — ты ведь говорил мне всегда делиться своими проблемами, а сам что? Придурок… — вздохнув, парень закатывает глаза и собирается отойти, чтобы направиться вновь к дому. Сколько раз за сегодня Хэйдзо услышал, что он придурок и идиот? — Прости меня… — следя за уходящим парнем, извиняется Сиканоин, до конца не понимая, за что именно он просит прощения. За свою глупость и нерешительность, или, может… там было что-то ещё?«Влюблён? Ты…?»
— Знаешь, у меня завтра выдался выходной… — вновь оглянувшись к Хэйдзо, произносит Горо, — так что ты угостишь меня кофе, и я подумаю, — перед тем, как уйти и подняться к крыльцу, Горо едва заметно усмехается: мягко и легко, словно пытаясь показать, что на самом деле он и вовсе не зол или обижен. — А-а! Тебе просто нужен был повод развести меня на кофе, да? — отшучиваясь в своей привычной манере, Хэйдзо спешит направиться следом за парнем, чтобы нагнать его и приобнять за плечо. — Звучит как приглашение на свидание, милашка…«Знаешь, Хэйдзо, это даже не смешно…»
— Отвали! — смахивая чужую руку со своего плеча, возникает Горо. — Боже, я на секунду поверил, что ты перестал быть идиотом, — он пихает Хэйдзо в грудь, отталкивая его от себя, на что Сиканоин лишь негромко посмеивается…«Почему ты всегда такой…?»
Он делает это нарочно, пытаясь перекрыть очередной глупой шуткой тень своих переживаний — зарыть их так же глубоко, где покоится… вся его правда. — Знаешь, Горо, в качестве извинений я мог бы приготовить нам ужин. — Чтобы я потом за тобой отмывал всю кухню? Нет, спасибо. — Ну милашка… — Отвали!«Почему с тобой… всегда так сложно…?»