Неизвестное время
Резко прогремевший где-то в отдалении звук, похожий на грохот от падения, заставляет Сяо в почти испуге раскрыть глаза и сразу же зажмуриться от хлынувшего в лицо яркого света солнца. По сознанию проходится ощущение реальности с накатом воспоминаний о вчерашнем дне. Сяо готов был уже подорваться с кровати, едва в памяти обрывками начали проступать картинки событий, произошедших накануне, однако какая-то тяжесть, сдавливающая грудь, не позволяла ему сделать и малейшего движения. Сяо опускает взгляд с опасной догадкой происходящего… — Ммм… — раздаётся протяжное, тихое, почти в вопросительном тоне, который доносится до Алатуса эхом в ещё не до конца проснувшейся голове. Брюнет замирает, окончательно просыпаясь и пытаясь оценить ситуацию, в которой находится: его тело буквально приковано к постели лежащем на нём полуголом Итэре, который в попытках ухватиться за остатки сна (нагло прерванного неизвестным грохотом), лениво и медленно елозит всем своим телом, головой прижимаясь к крепкой груди Сяо, вместе с этим обнимая его руками и беспардонно, без зазрения совести умещая одну свою стройную ножку прямо на чужие бёдра. Сяо едва чувствует собственные руки, одну из которых держит на спине Итэра, пока вторая утопает в шелковистых длинных волосах на затылке юноши, по которому гитарист невольно проводит ладонью… Тепло чужого тела, мягкость светлых волос, тихое, неразборчивое сопение… Блядство… Алатус закрывает глаза, боясь шелохнуться, чтобы не дай бог разбудить юношу, который, скорее всего, придёт в ужас, если застанет себя в том положении, в котором… — Сяо…? Брюнет вновь замирает, слыша, что парень всё-таки проснулся, поэтому решается взглянуть на чуть приподнявшегося Итэра, который неторопливо мотает головой, пока отнимает своё сонное, слегка опухшее личико от чужой груди. И пока Сяо наблюдает за просыпающимся юношей, он невольно засматривается на него: на мягкие щёки, исполосованные небольшими вмятинами, на приоткрытые сухие губы, с которых слетает недовольный, короткий вздох, на золотую растрепавшуюся чёлку, которая мешалась едва приоткрытым медового цвета глазам, в которых отражался сонный, размытый, не понимающий происходящего взгляд. Сяо замирает, пока в его голове крутится уйма быстротечных мыслей: он не понимает, куда ему смотреть, куда девать свои руки, стоит ли ему отвернуться от Итэра, сидящего на нём, он не знает, стоит ли ему что-то сказать или лучше промолчать, дождавшись, пока юноша придёт в себя и, проснувшись окончательно, поймёт в каком он положении… И весь этот хаотичный, беспорядочный поток мыслей в голове служит лишь манёвром, чтобы отвлечь себя от самой главной проблемы: от нарастающего возбуждения, стягивающего внутри всё в крепкий узел, который ознаменовал для Сяо начало серьёзнейшей пытки: не дай бог Итэр почувствует это, сидя своими мягкими ягодицами прямо на его бёдрах… — Ммм… — блондин ещё с долю секунды пытается короткими, неторопливыми движениями чуть прикрытых глаз рассмотреть лежащего перед собой парня, на мгновение задерживая на его лице взгляд, который спустя мгновение начинает проясняться, а его сонное покрасневшее личико чуть вытягивается от, кажется, наступившего осознания… — А… — рвано и растерянно выдыхает Итэр, чуть мотнув головой, пока на его лице возникает оттенок тихого ужаса, и, резко вытянувшись и приподнявшись, юноша вот-вот готов был подорваться с места, однако… — Ой, мальчики! Простите! Я вас всё-таки разбудила? Из-за приоткрытой двери до парней вдруг доносится насмешливый, женский голос, появление которого заставляет Итэра чуть ли не вскрикнуть от неожиданности и, схватившись за одеяло, в ту же секунду накрыться им с головой, прижавшись к Сяо в попытках спрятаться. Брюнет в свою очередь вздрагивает от этой внезапной близости с юношей, вновь замирая и проклиная весь белый свет вместе с Ху Тао, которая стояла на пороге со счастливой, хитрой улыбочкой, и от этого вида у Сяо появилось непреодолимое желание схватить что-нибудь потяжелее и бросить прямо в сестру. — Тао, блять, научись уже стучаться… Девушка на это лишь хихикает, прикрыв губы ладонью, а затем вдруг замирает, обращая внимание на то, как Сяо начинает нежно обнимать прижавшегося к нему Итэра, находящегося под одеялом. — У-у-у… — Ху Тао умилённо вздыхает, прикладывая ладони к своему лицу, — какие же вы милашки… Алатус переводит на сестру сердитый, холодный взгляд, замечая, как девушка собирается сказать что-то ещё, однако её вдруг перебивает мягкий мужской голос, принадлежавший возникшему Чжун Ли, который закрывает перед брюнеткой дверь в чужую спальню: — Ху Тао, оставь, пожалуйста, молодых людей в покое. — Ну дядя… Сяо не слышит больше диалога своих родственников, которые остались где-то за дверью, и мысленно благодарит Чжун Ли, потому что… — Итэр, — слегка сбивчиво шепчет Алатус, пытаясь вызволить юношу из-под одеяла и, наконец, отстранить парня от себя… Это было подобно жесточайшей пытке, которую Сяо стоически терпел сквозь разнящийся, бушующий хаос мыслей в голове, сквозь трепет дрожащего тёплого дыхания, ощущаемого на своей шее, сквозь мягкость и приятный аромат розового масла, исходящий от чужой гладкой кожи, сквозь прикосновения ладоней, которыми Итэр робко вжимается в грудь Сяо, не зная, куда больше деть свои руки… — Как стыдно… — тихо лепечет Итэр, весь сжимаясь, словно ищущий тепла, — прости меня… Алатус готов был простить этому юноше любую неловкость, лишь бы только он сейчас встал и отстранился от Сяо, у которого уже откровенно не хватало терпения… — Итэр, пожалуйста, — выдыхает гитарист, не зная, что ему ещё сказать и как ему ответить, чтобы не обидеть юношу, попросив его убрать свои руки и, наконец, слезть с Сяо, потому что ещё несколько секунд, и он просто схватится за его тонкую талию, вжавшись своим пахом в чужие упругие ягодицы… — Прости… — Итэр аккуратно выпутывается из-под одеяла, отбрасывая его чуть в сторону, и приподнимается, но слезать с Сяо почему-то не спешит, упираясь своим слегка смущённым, растерянным взглядом в лицо брюнета, словно собираясь ему что-то сказать… Итэр…? Сяо весь цепенеет, чувствуя, как Итэр, помедлив ещё пару секунд, будто застревая в собственных сомнениях, начинает едва ощутимо, дрожащими руками касаться до груди парня сквозь тонкую ткань футболки, бережно обводя крепкие мышцы кончиками пальцев, делая это словно в каком-то лёгком помутнении, словно не справляясь с тягучим желанием, которое прямо сейчас подстёгивало Итэра к этим опасно-дразнящим прикосновениям. Второй рукой юноша крепко сжимал воротник халата, словно боясь, что мягкая ткань спадёт с него, окончательно обнажая тонкую шею и красивые, гладкие плечи, которые были осыпаны золотыми прядями длинных волос, кончики которых покоились на приоткрытых, широко разведённых из-за позы бёдрах. Наблюдать за таким вот Итэром: соблазнительным, поддающимся каким-то весьма необычным желаниям, исключая из всего этого вчерашнюю истерику и недавно пережитый стыд, было невыносимо сложно и подобно откровенному издевательству: сладкому, опасному, в котором Сяо готов был перейти черту и коснуться чужих бёдер своими руками, жадно проведя пальцами по гладкой коже, в предвкушении вызвать крупную дрожь в молодом теле. — Итэр, прошу тебя… — Сяо почти молящим тоном, с трудом держа себя в руках, просит юношу остановиться в своих действиях, пока не стало слишком поздно, пока Сяо не совершил очередной ошибки, пока он снова всё не порушил, — остановись… Пока он окончательно не сорвался. — П-Прости! — Итэр будто очухивается, резко убирая руки от Сяо, и прижимая ладони к себе, начиная ещё сильнее дрожать и коротко мотать головой, словно желая прогнать наваждение и сделать попытку наконец встать с кровати, которая выходит немного неаккуратной: Итэр запутывается в собственных ногах, чуть не падая с постели на пол, настолько быстро и резко он пытается подняться. — Итэр! — Сяо вовремя хватается за его талию, удерживая парня от падения, и это касание вызывает у Итэра приток сильнейшей дрожи, сопровождаемый шумным неожиданным вздохом, большим похожим на стон. Юноша замирает, закрывая ладонью свои губы и ещё гуще краснея. Сяо старается всеми силами прямо сейчас не отвлекаться на все эти… реакции, и просто усаживает Итэра на постели: — Осторожнее, прошу тебя, — всё, что находит сказать брюнет и быстро убирает руки от парня, который в то же мгновение поднимается на ноги. — Прости… пожалуйста, — сбивчиво, почти заплетаясь в слогах, просит Итэр и быстрым, резвым шагом направляется к дверям ванной комнаты, желая, как можно скорее скрыться. Сяо следит за убегающим юношей, оставаясь сидеть на кровати в полном недоумении. Какого черта… Что это было вообще… Сяо вздыхает, ложась обратно головой на подушку и накрывая ладонями своё лицо, сдерживаясь чтобы не взвыть, начиная проклинать и ненавидеть себя, своё тело, свои руки, это утро, и вообще все обстоятельства, которые привели его к тому, чтобы изводиться от возбуждения, лёжа под красивым парнем, который ему безумно нравится.11:50
Итэр с громким хлопком закрывает за собой дверь в ванную комнату, сразу же прижимаясь к ней спиной, ощущая себя так странно напуганным, словно за ним гнались, и если он прямо сейчас не подопрёт собой эту дверь, то кто-нибудь обязательно вломится сюда… Парень тяжело и рвано дышит, прикрывая свои глаза и пытаясь утихомирить дрожь во всём теле от стянувшегося внизу живота тепла, предательски покалывающего в области паха. Итэра потряхивает от осознания того, что с ним происходит прямо сейчас, и от этих мыслей ему становится невыносимо стыдно и в некоторой степени даже боязно. Что он позволил себе только что? Что он там делал, пока сидел на бёдрах Сяо, чуть ли не елозя своей задницей по его… О боже… Итэр закрывает обеими ладонями своё лицо, готовый умереть со стыда и смущения. В груди что-то неприятно жгло, пока он пытался отдышаться, прогоняя собственное возбуждение, которое теплом окатывало всё тело проходясь до кончиков слегка подрагивающих пальцев. Что с ним происходит…? Почему его тело вновь реагирует подобным образом, почему его снова пробирает эта проклятая крупная дрожь в жгучем желании прикосновений одного определённого человека: его тёплых, таких нежных рук, которыми он с особым удовольствием бы оглаживал плечи, изгибы талии, поясницу, бёдра… И всё это властно и с упоением — так, как Сяо умеет. И какого чёрта Итэр позволил себе коснуться его? Да ещё и так нагло, прямо по его груди, очерчивая кончиками своих пальцев крепкий, упругий рельеф… Одно воспоминание об этом вновь доводит Итэра до дрожи… Каким образом он вообще оказался сидящем на Сяо? Как он, будучи спящим, смог подобраться к нему так близко? Итэр вчера уснул, даже не помня ничего толком, что случилось после его истерики… Чёрт… Итэр прикусывает нижнюю губу, раскрывая глаза и бегло осматривая помещение ванной комнаты перед собой: всё та же ванная, в которой он вчера грелся после того, как промок под дождём, всё тот же приятный аромат экстракта розы, всё тоже… Стоп. Итэр совершенно точно помнил, что оставил свою одежду здесь. Он, собственно, за этим и сбежал в ванную комнату, чтобы умыться и переодеться (нет, вовсе не для того, чтобы просто сбежать от Сяо будучи сильно перевозбуждённым), но к удивлению парня его одежды здесь не оказывается… Блондин внимательно оглядывается, пытаясь вспомнить, куда именно он сложил свои вещи, попутно проходя к раковине и зеркалу, чтобы намочить лицо, пытаясь унять подступивший к голове жар. Скоро у Итэра это войдёт в привычку: умываться, чтобы сбить это палящее наваждение и привести себя в чувство. Нет, он в самом деле никак не мог понять, почему он позволяет себе всё это, почему в его голове постоянно рисуются картинки какой-то весьма неоднозначной близости с Сяо? Раньше такого никогда не было, раньше он не обращал внимание на то, какое у Сяо красивое тело… Неужели это из-за вчерашнего? Когда он случайно увидел его полуголым… Но, что такого он увидел… Чёрт. Чёрт. Чёрт. Итэр мотает головой, собирая свои волосы на одну сторону, начиная лихорадочно проводить пальцами по длинным прядям, слегка распутывая их, таким образом пытаясь унять дрожь в руках и успокоить себя. Смотря на своё покрасневшее лицо в отражении зеркала, Итэру становится почему-то некомфортно: что теперь о нём подумает Сяо? Ещё вчера он изливался слезами, бился в истерике, переживая серьёзный нервный срыв, а что теперь? Лезет и пристаёт к Сяо, словно ничего и не было…? Это, наверняка, просто отвратительно выглядит со стороны… Итэр вздыхает, проводя по своему лицу слегка обеспокоенным взглядом, всё ещё продолжая водить руками по волосам. Только так он смог успокоиться, только так он мог… В дверь вдруг раздаётся очень ритмичный, почти агрессивный стук. Итэр вздрагивает и резко оборачивается, ещё пару секунд застывая, пребывая в какой-то внезапной панике… — Итэр! Это Ху Тао! — раздаётся громкое из-за дверей, и парень тут же шумно и облегчённо выдыхает. Конечно, встречаться с сестрой Сяо, которая во второй раз застаёт Итэра в постели своего брата, наверное, немного неловко, но слава всем богам это был не сам Алатус, которого юноша не впустил бы сейчас в ванную даже под страхом смерти. Блондин неспешно проходит к двери и приоткрывает её, встречаясь с лучезарной, милой улыбочкой на лице слишком довольной и радостной Ху Тао. — Прости, я не помешала? — спрашивает девушка, но не дослушивает ответа и просто продолжает быстро говорить, — в общем, я твои вещи забрала постирать, им надо ещё досохнуть, поэтому пока походи в халате, а вот ещё, — девушка впихивает парню в руки чистые полотенца. Итэр робко, благодарно кивает, не успевая даже сообразить, что ответить, не то, чтобы что-то сказать… — Слушай, — брюнетка хихикает, вновь не дожидаясь от парня какой-либо реакции, — вы хоть в следующий раз предупреждайте, окей? А и извините за то, что разбудила вас, я просто пыталась достать полотенца с верхней полки шкафа, и в итоге свалилась со стула. — Ты… в порядке? — Итэр слегка обеспокоенно осматривает девушку на предмет каких-нибудь ушибов или что-то подобное… — Да-да-да, не переживай, — шатенка очень быстро тараторит, — ну, ладно, всё, не буду отвлекать! Итэр не успевает и слова сказать, как вдруг Ху Тао резко отворачивается и направляется к дверям из спальни, и пока парень осторожно осматривает комнату Сяо, он с облегчением замечает, что гитариста в ней нет.11:59
Сяо сидел на кухне, уткнувшись взглядом в полупустую пачку сигарет, которых он вчера благополучно забыл купить… Ох, чёрт… Воспоминания о событиях вчерашнего дня ожидаемо отзываются беспокойством за состояние Итэра, который за очень короткий промежуток времени пережил столько эмоциональных потрясений, что, вероятнее всего, это ещё ни раз напомнит о себе и потянет за собой уйму нехороших последствий. Сяо прекрасно понимает, что ему стоит быть аккуратнее и обходительнее с чувствами Итэра, гораздо более внимательно относиться к нему и защищать его и без того очень шаткое, очень хрупкое состояние. И только пусть хоть кто-нибудь попробует снова обидеть его… Даже Люмин, с которой Сяо ещё обязательно поговорит и заставит её извиниться перед Итэром, если она сама до этого не дойдёт… И Сяо было наплевать, что он лезет в чужие семейные отношения, эта ситуация напрямую касалась его: он вчера выслушал столько всего в свой адрес, что уже только за это можно было потребовать от Люмин извинений, не говоря уже о том, что своими выходками она заставила парней бежать под проливным, холодным дождём, лишь бы только подальше от её криков, доводящих Итэра до слёз. Сяо всё ещё надеялся, что Итэр вчера не промок настолько, чтобы простудиться и что вовремя принятая горячая ванная спасла ситуацию. На своё здоровье Сяо было наплевать, он не ощущал признаков недомогания в теле и чувствовал себя более чем хорошо. И, вообще, не считая весьма странной ситуации, произошедшей двадцать минут назад в его комнате, утро выдалось вполне неплохим: Сяо не помнил, когда в последний раз при пробуждении его не преследовали жуткие головные боли, а в теле было так много сил, что он был даже в настроении к сегодняшнему походу в клуб с друзьями. Слыша приближающиеся из коридора размеренные шаги очень знакомой походки, Сяо с едва слышным и раздражённым вздохом убирает сигареты в карман своих пижамных штанов. — Доброе утро, Сяо. Брюнет поднимает взгляд на вошедшего на кухню Чжун Ли, на лице которого отображается мягкая и приветливая полу-улыбка, которой он любезно одаривает своего племянника. Тот в свою очередь кивает дяде, также приветствуя его: — Доброе. Сяо следит за тем, как Чжун Ли неспешно проходит к холодильнику, чтобы вытянуть оттуда бутылку воды, попутно интересуясь у своего подопечного: — Как тебе спалось сегодня? — Неплохо, спасибо, — резко и коротко отвечает Сяо, отворачиваясь в сторону окна, словно не желая продолжать разговор, потому что знает, что дядя сейчас начнёт расспрашивать его обо всяком: о самочувствии, о состоянии, не дай бог ещё об Итэре… — Это хорошо, я рад, — однако в голосе Чжун Ли почему-то проступает лишь мягкость и теплота, которые кажутся Сяо слегка… странными? От чего он выглядит таким почти довольным? — Не волнуйся, мы с Ху Тао скоро уедем, — вдруг поясняет мужчина, заставляя Сяо едва заметно дрогнуть и обратить на себя внимание. Алатус проходится внимательным взглядом по Чжун Ли, который уже собирается покидать кухню, — Кстати, Сяо, — он вдруг оборачивается, встречаясь с парнем взглядами, — Ху Тао передала тебе, что в этот вторник у нас намечается семейный ужин в ресторане? Сяо слегка хмурит брови, потому что впервые слышит про ужин и про ресторан, и вообще… — Почему во вторник? — уточняет Алатус, моментально считывая какой-то подвох. Нет, он, конечно, прекрасно осведомлён о любви своего дяди к посиделкам в ресторанах и подобные «семейные» мероприятия, однако же, вторник — это почти середина рабочей недели… — Просто в другие дни я буду очень занят, — поясняет Чжун Ли, — и я бы хотел, чтобы ты пригласил к нам на ужин Итэра. Сяо чуть не падает с подоконника, слыша подобную столь необычную и весьма… смущающую просьбу. Ладно, он мог представить, что дяде вздумалось в будний день посетить любимый ресторан в кругу семьи, но вот приглашать на это застолье Итэра, который вроде как даже толком не знаком с Чжун Ли… — Итэра? Но зачем? — спрашивает Сяо, внимательно смотря на мужчину. — Ну, как же, — начинает он с мягкой усмешкой на губах, — представь, я прихожу домой к своему племяннику и обнаруживаю его в одной постели с очаровательным юношей… — Дядя! — Сяо перебивает Чжун Ли, чуть ли не подрываясь со своего места, пока его лицо покрывается лёгким румянцем. Парню было крайне неловко за то, что дядя застал их с Итэром вместе в одной кровати, наверняка ещё в очень неоднозначной позе… — Это… — Сяо пытается начать подобрать какое-нибудь оправдание, но так, чтобы не рассказывать о событиях вчерашнего дня… — Не переживай, — вовремя успокаивает его Чжун Ли, — это твоя квартира, и ты имеешь полное право проводить время с кем хочешь, однако я бы хотел поближе познакомиться с юношей, которого вижу рядом с тобой уже не впервые. Сяо чувствует, как смущение на его лице начинает отступать, и на его место приходит лёгкое изумление и даже какая-то паника: не дай бог сейчас Итэр услышит их диалог. — Я вас понял, — быстрым кивком отвечает Алатус, — я поговорю с Итэром насчёт вторника. — Вот и прекрасно, — на лице Чжун Ли появляется вновь эта добрая, почти неуловимая усмешка, от чего Сяо начинает казаться, что сегодня дядя слишком приветлив… Не то, чтобы он обычно был хмурым и мрачным, но и улыбался этот человек за редким исключением. Может, случилось что-то хорошее, чему он так радуется… — Желаю вам с Итэром хорошо провести сегодняшний вечер, — и с этими словами Чжун Ли покидает кухню, оставляя Сяо наедине со своими мыслями, в которых сейчас творилось чёрт знает, что… Гитарист садится обратно к окну, вновь вынимая из кармана сигареты, наскоро закуривая одну, уже наплевав, что до вечера их ему точно не хватит… Похуй. Если он сейчас не покурит, то, наверное, сойдёт с ума. Слишком много событий за сегодняшнее утро: сначала Ху Тао, разбудившая весь дом каким-то грохотом, потом Итэр со своими опасно-приятными играми, теперь дядя, чьих намерений Сяо вообще никак не мог понять… Зачем он пригласил Итэра на их «семейный ужин» в самом деле? Потому что думает, что у них с Сяо какие-то отношения? Наверное, со стороны так могло и показаться, однако же… И как внятно объясниться другому человеку, что именно происходит между Сяо и Итэром? Кроме слова «бардак» — на ум ничего не приходило, потому что иначе… — Сяо… Парень резко оборачивается, замечая в проходе Итэра, который слегка мнётся у порога. Сяо мимолётно оглядывает юношу, обращая внимание, что тот всё ещё был одет в халат, хотя Сяо надеялся, что Итэр переоденется и перестанет светить своими красивыми, обнажёнными ногами. — Всё в порядке? — уточняет Сяо, подмечая во взгляде блондина тень какой-то неловкости. Неужели, он услышал их с дядей разговор? — Да, просто… — Итэр смущённо поводит рукой по своей шее, — в общем, Ху Тао сказала, что мои вещи ещё сушатся, — поясняет парень с коротким вздохом. Сяо внимательно рассматривает Итэра, не очень понимая, к чему же он клонит. Ему неловко за то, что ему придётся некоторое время походить в таком вот слегка откровенном виде? Или… — Поэтому, мне придётся подождать, пока одежда высохнет, и только потом я смогу уйти… А, вот оно что. Он переживает, из-за того, что ему придётся на некоторое время задержаться в квартире Сяо. — Не переживай об этом, оставайся, сколько хочешь, — Алатус приоткрывает окно, чтобы не дымить прямо на кухне. — Нет, я… Итэр не успевает договорить, потому что его перебивает громкий возглас, доносящийся из коридора: — Мальчики! — Ху Тао словно ураган врывается на кухню, обнимая Итэра со спины, словно давняя-давняя знакомая, — мы с дядей пошли, оставляем вас вдвоём! Итэр весь смущённо сжимается под крепкими объятиями девушки, которую Сяо пытается в то же мгновение остановить: — Тао, прекрати это. — Да, всё-всё! Ревнивец какой, господи… — широко улыбаясь, девушка убирает от блондина руки демонстративно их приподнимая, — О! Кстати Итэр! Мне тут писала Люмин, она спрашивала про тебя, я ей сказала, что ты у нас ночевал. Это ведь ничего? После озвученного имени Люмин в помещении стало как-то слишком тихо. Сяо очень пристально следит за меняющимся лицом Итэра, забывая о сигарете, которая остаётся тлеть в его пальцах. — Всё в порядке, — спустя пару мгновений отвечает юноша, оборачиваясь к Ху Тао, — спасибо тебе. — Ай, та за что! — Ху Тао продолжает широко и даже как-то слишком счастливо улыбаться, от её вида Сяо в который раз думает, что его сводная сестра слишком гиперактивная, — ты такой милашка, — она вдруг хватается пальцами за щёку юноши, слегка потрепав за неё, — бывай у нас почаще, ладно? Может и Сяо научишь быть таким хорошеньким… Гиперактивная и чертовски наглая. — Ху Тао! — доносится из холла громкий голос Чжун Ли, зовущий девушку. — Ой, всё, я побежала! Хорошего вам дня, мальчики! — брюнетка уже развернулась, чтобы уйти с кухни, и Сяо готов был наконец выдохнуть, устав от этих пяти минут присутствия своей сестры на кухне, но вдруг Ху Тао резко останавливается, чтобы обернуться и выдать: — Только это… Короче, если надо будет, я на ночь останусь в лаборатории, дядю тоже сплавлю куда-нибудь… — Тао… — скрипя зубами, выдыхает Алатус, понимая, на что намекает сестра. — Ну, чтобы, как не в прошлый раз, блин, Сяо! — девушка дует губы, и заметив, как как брат начинает почти закипать, легонько посмеиваться, — всё-всё, я убежала! Пока! Итэр так и остаётся стоять посреди кухни, наблюдая за тем, как Ху Тао спешит скорее скрыться в коридоре, оставив парня с Сяо наедине. И почему-то её присутствие здесь слегка облегчало нахождение Итэра рядом с гитаристом, на которого юноша неспешно оборачивается, чтобы коротко, незаметно взглянуть. Сяо вздыхает и садится обратно на подоконник, снова отворачиваясь, чтобы наконец уже докурить сигарету и закрыть окно, через которое проступала лёгкая прохлада. Итэр невольно обращает внимание на руки парня, почему-то вдруг цепляясь взглядом за красивые росчерки вен на бледной коже, затем на ладони и пальцы, зажимающие почти истлевшую до конца сигарету… Чёрт возьми, Сяо всегда был таким красивым…? Сяо замечает этот увлечённый взгляд золотистых глаз на себе и своих руках, и оборачивается к юноше, чтобы спросить: — Что такое…? Блондин резко поднимает голову, отрываясь от созерцания за чужим телом, и чуть качает головой: — Нет, ничего, — Итэр отводит взгляд в сторону, мысленно ударяя себя по голове за свою очередную вольность, — ты завтракал? — Нет, — Сяо тушит сигарету в пепельницу и закрывает окно, но с подоконника не встаёт, — только не говори, что ты хочешь приготовить мне завтрак. — Правильно думаешь, — хихикает юноша, подходя чуть ближе к Сяо. — Итэр, не нужно, — брюнет осматривает вставшего рядом с ним юношу, обращая внимание на пальцы его рук, которыми парень слегка теребит рукав халата. — Знаешь, я… — начинает вдруг блондин, не зная, как ему лучше подступиться к разговору о том, что случилось вчера. Ему хотелось извиниться за то, что Сяо пришлось выслушивать и терпеть все эти конфликты и истерики, — я просто хочу тебя хотя бы такой вот заботой… хоть немного отблагодарить за вчерашнее. — Итэр… — Нет, подожди, — Итэр перебивает парня, не давая ему возразить, — я правда очень благодарен тебе за твою помощь, за то, что выслушал меня и… за всё это. Итэр и в самом деле хотел поблагодарить Сяо за его поддержку, и ему было ужасно стыдно за поведение своей сестры и за слёзы, за то, что он вчера наговорил. За то, что вчера поддался своим очередным желаниям и прижимался к Сяо, позволяя себе крепко обнимать его, и вообще… — И прости, пожалуйста… — добавляет тихим голосом Итэр, — за то, что про тебя сказала Люмин. — Нет, — Сяо вдруг отрицательно мотнул головой, заставляя блондина вздрогнуть, — не ты должен извиняться передо мной, не нужно это делать за неё. — Но… — Итэр, — теперь Сяо перебивает юношу, аккуратно протягивая свою руку к его ладони, осторожно перехватывая дрожащие пальцы, — мне плевать на её слова, — Сяо ласково с каким-то особенным трепетом начинает поглаживать руку Итэра, словно пытаясь успокоить его, — мне не нравится лишь то, что она позволяет себе говорить в твой адрес, — Алатус поднимает внимательный, пристальный взгляд на лицо стоящего прямо перед ним юноши, не выпуская его руки из своей ладони, — я волнуюсь только о тебе. — Сяо… — Итэр остаётся смущённым этим высказыванием, однако же он делает ещё один шаг к сидящему парню, оказываясь очень близко, — это неправильно. Наша с ней ссора никак не должна была коснуться тебя. К тому же… — плечи юноши чуть дрогнули, — она правда просила тебя оставить меня… в покое? Итэр вспоминает, что вчера Люмин вбросила нечто подобное, но было ли это правдой…? И если так, то почему Сяо ничего не сказал? — Почти, — признаётся Алатус, приподнимая руку, чтобы провести ею по выпадшей из-за ушка Итэра прядки, которую парень аккуратно убирает назад, что заставляет блондина замереть, покрывшись россыпью мелких мурашек на коже, — но я бы не стал этого делать, — произносит Сяо, понизив свой и без того тихий, пробирающий Итэра до дрожи голос, — только если ты сам попросишь меня. Итэр остаётся в полном оцепенении, ощущая, как внутри него вновь нарастает уже знакомый, приятный сердцу трепет, такой, который врывается в сознание, словно знамение о чувствах, которые юноша старательно закрывал завесой из оправданий и каких-то причин. Он старался, искреннее старался задушить в себе это влечение, растворить его, развеять, чтобы больше никогда не иметь возможности вернуться к мыслям о том, что у него нет права путать свои чувства к Сяо, как к человеку с чувствами, которые он испытывал к нему, как своему кумиру… Как к возможности исправить ошибки своего прошлого… — Итэр, — Сяо тихо зовёт юношу по имени, вызволяя его из очередных раздумий, — не переживай о том, что вчера произошло, — брюнет проводит пристальным взглядом по лицу юноши, вглядываясь в его слегка раскрытые от лёгкого оттенка удивления глаза, — это останется только между нами, — Сяо скользит ладонью от ушка Итэра к его мягкой щеке, чтобы нежно огладить гладкую, тёплую кожу, — и ты не обязан мне ничего рассказывать. Итэра вдруг прошибает каким-то ранее неведанным ему тёплым, сильным и волнительным чувством… Оно похоже на благодарность, но гораздо более трепетнее и тоньше — словно человек, который прямо сейчас сидит перед ним, так ласково поглаживая его по лицу и бережно сминая его руку в своей, словно он самый главный, самый важный человек в его жизни, дарящий столько всего необходимого Итэру: чувство возвышенности, защищённости, нужности и понимания. Словно он готов внимать и слушать всё, что Итэр скажет, словно он готов принимать любые его действия, терпеть все его истерики, вечные перепады настроения, с особым трепетом и участием относясь ко всему, чем Итэр живёт… Это осознание заставляет Итэра принять вырывающееся из-за завесы чувство, которое он так усердно прятал. Только от кого? От Сяо? От себя? От страхов перед своим прошлым? — Итэр. Когда он так нежно зовёт его по имени, когда скользит своими породнившимися янтарными глазами по его лицу, когда просто находится рядом… — Итэр… Он больше не сможет отнекиваться от своих чувств, больше не сможет, теперь уже не сможет. Не после того, как Сяо, вытерпев вчерашнюю истерику, защитив, обняв, теперь готов принять любой исход, даже не пытаясь вытащить из Итэра причины и правды. Он такой удивительный и прекрасный… — Сяо… Он всегда рядом с ним был добр, заботлив, учтив, внимателен, никогда он не был груб, никогда он не пытался задеть, никогда не пытался вывести Итэра на эмоции, он никогда не делал ничего такого, что подорвало бы доверие к нему… — Спасибо тебе, — выдыхает Итэр. — Я… очень благодарен тебе за всё, что ты для меня делаешь. — Не нужно, — Сяо вдруг коротко усмехается, — «не благодари меня за то, что обычно делают друзья». Так ты вроде сказал вчера? Друзья… Итэр готов рассмеяться от того, насколько нелепо сейчас звучит эта фраза. Друзья. О, они никакие не друзья, и никогда ими не были. С самого начала обоих так сильно влекло друг к другу, что нужно было просто поддаться этому влечению, а не перебивать его сомнениями и истериками… И, возможно, сейчас всё было бы иначе. Итэр вдруг поддаётся вперёд, чтобы обнять Сяо, обвив его шею руками, прижимаясь к нему всем телом, пока брюнет укладывает свои ладони на его спину, начиная медленно поглаживать. Итэр устал себя постоянно одёргивать от близости с этим человеком, устал себя корить и ненавидеть за то, что желает его объятий, его тепла, его мягких прикосновений к себе. Он устал переживать, что не имеет права думать о нём, как о человеке, не как о музыканте, не как о возможности что-то исправить, не как о яркой звезде, свет которой вёл его все эти три долгих года. А как о человеке, в которого влюблён.