Первый снег

Бекгёль третий час смотрит в пустоту. Тяжёлые мысли скапливаются на потолке и с грохотом падают на голову. Те часы, что Гёль отвёл себе для сна, были потрачены на попытки понять свои чувства и мысли, что упрыгивали, стоит к ним только приблизиться, словно кузнечики, когда в детстве прыгал в траву специально попугать прыгучих насекомых. Внезапный звонок в дверь вызвал за собой мгновенную боль в затылке. Бекгёль остался лежать укутанным в колючее одеяло. Раздался ещë один звонок. И ещё один. Человек по ту сторону порога настоятельно хотел попасть в квартиру. Хозяин позволил зайти, лишь чтобы головная боль не усилилась. В дверях появился Ромин. Бекгёль встретил его вопросительным взглядом, даже не встав с кровати, ограничившись поворотом головы к проходу. – Город встретил первый снег. Покидай свою постель. Сону укрылся одеялом с головой. Стало темно и тепло, запахло ванилью. Жаль, Ромин тут же стащил парня на пол, вместе с постельным. *** На улице стало холодно, зябко. Бекгёль достал зажигалку. Ромин сразу же её забрал. – Мне руки нечем греть. – А мои зачем всегда рядом? Ладони Гёля оказываются в объятиях ладоней Ромина. Он поднёс их к своим потрескавшимся на морозе губам. Тёплое дыхание медленно согревало покрасневшую кожу. Вокруг сновали люди без лиц. Они обходили двоих парней стороной, спешили, поскальзывались на проступавшем кое-где льду, тяжело шагали по снегу. Многие, по всей видимости, уже начали закупку к предстоящему зимнему празднику. – Люди ходят, как во сне. – Бекгёль посмотрел на согретые дыханием ладони – У каждой вещицы в их руках свой получатель. А двое уже со связанными елями прошли. – Нет теперь важнее дел. – усмехнулся Ромин. Зажигалка вновь оказалась в руках Гёля. Сону отдал обратно. – Оставь себе. – Зачем? – Тебе нужнее. Ты всё своё тепло мне отдал. Белые хлопья медленно падали на землю. Ромин подставил руку. На его пальцы упала снежинка и тут же растаяла. Не успел красоты рассмотреть. Сиреневым стал тротуар. И каждый становится смел. Меняется репертуар: теперь подготовились все.