Тринадцатое число, пятница

      Театральный сезон, заканчивающийся обычно летом, не приносил облегчения и хоть маленького перерыва, потому что этим лето питерские любители мюзиклы ставили новый спектакль.       В небольшом, на первый взгляд, запыленном до неприличия зале, стояла душащая июльская жара, которая просачивалась через малейшие щелочки в стенах, а уходить совершенно не собиралась. Поэтому обычно, отстрадавшие свое, актеры сами выходили из зала, который, за время напряженных репетиций, как будто расширялся от жары.       Ярик, как самый пронырливый из тех, кто имел преференции у заведующей подсобными помещениями бабы Таи, обзавелся лучшим местом, куда можно было сбежать от жары — крышей.        Эта самая спасительная крыша выходила на северную часть города, да помимо этого, ее, словно защищая, прикрывали нависшие балконы стоявшего рядом ресторана. И крошечный дворик, который на ключе бабы Таи высокопарно назывался «крышей», представлял собой прямоугольник неправильной формы, огороженный скукоженной от питерских дождей оградкой, а сверху, услужливо прикрытый от солнца соседскими балконами. Но самое прекрасное в сием месте —вид. Вид на разномастные крыши, которые железной дорожкой тянулись к огромному,блестящему на солнце, полотну Невы, заботливо посылающей в это место прохладный ветерок, пахнущей промокшим деревом и нагретыми камнями.       Ярик уже перетащил на крышу и столик, представляющий пустую бабину от широких проводов, и даже стулья, вытащенные все из той же подсобки.Одним словом, теперь это официально было его пристанище, в которое он по огромной душевной доброте пускал и Казьмина, который сопротивлялся этому мероприятию всеми силами. — Вот вытурят тебя отсюда, Ярик, а заодно и из театра. А меня с тобой за компанию. - Саша дергано падал на потертый деревянный столик, натягивал кепку на глаза и тяжело вздыхал. — Не ворчи, дед. Обязательно вечно бубнить, лучше бы порадовался, что есть такое место.- Ярик беззаботно перекинул ноги через подлокотник стула и уселся к саше спиной.        В такие моменты Саша иногда думал, что безбожно, просто неприлично, много времени проводит с Яриком, потому что точно знает, что сейчас, через несколько минут, тот сменит позу, потому что заболит сорванная еще в школе спина. А еще через мгновение, не любящий тягучее молчание Ярик, разбавит его парой ничего не значащих фраз, которые умело перемешает с серьезными вопросами.И три, два, один. Ярик, кряхтя, садится на стул нормально, закидывает ногу на ногу и произносит — Жара, капец. Сейчас бы залезть в холодильник и не вылезать оттуда, скажи? А ты когда в Москву уедешь, как будешь от жары спасать? У тебя ж без кондюка квартира, ты же экономишь. Саша мысленно ставит себе «+» за отгаданный порядок действий и нехотя соглашается. Он действительно не отличался расточительностью, да и вещи дорогие у него дома не водились. Компьютер и примочки к нему не в счет — это практически неотъемлемая часть его организма, а на здоровье, как говорится, экономить нельзя. — Конечно нет. Ну может быть заморожу воду в бутылках, да расставлю ее по всему дому. Ярик смеется. — Это вообще-то мой метод. Я же тебе его и показал, когда был в прошлый раз у тебя. — Нет, я буду воду из-под крана замораживать, а не как ты колу с соком. — Но ничего другого тогда не было, я справлялся чем мог. А воду тогда отключили.        Саша только усмехнулся. Ярик был абсолютно неповторим в своей вечной манере творить непонятные и плохо объяснимые вещи. Поэтому те расставленные по дому бутылки с водой и соком еще долго преследовали Сашу, который, вернувшись после того спектакля домой, везде не них натыкался. — Саш, а Саш. Ты в этот раз в Москву надолго? — Ярик,качаясь на стуле, посмотрел на него там самым взглядом, от которого периодически щемило сердце. Глазами человека, который что-то добровольно отдает, но при этом неимоверно жалеет об отданном. — Ты же знаешь, в новый проект я не прошел. В Питере мне на ближайший год работы нет. Если только на какой концерт позовут, но меня как-то не особенно привечают, ты знаешь. Думаю, на ближайший год я в Москве. — На год? — Ярик что было сил оттолкнулся крыши и с сочным трещащим звуком упал назад, растянувшись у ног Саши. В итоге после длительного процесса поднимания, который Ярик, словно бы специально, растягивал, заплетаясь в собственных ногах, Саша наконец ответил утвердительно. — Может все же приедешь? Как-нибудь, а? В гости? Ярик смотрел без особой надежды. Саша не стал отвечать утвердительно. Во-первых, потому что отличался тем особенным талантом подписываться на работу тогда, когда никто не мог, а во-вторых, в гости к Баярунасу приходить было просто опасно, особенно прошлого нового года. Особенно после того новогоднего утра. — Да знаю, знаю я, что в гости ты не приедешь. Тогда…-Ярик задумался- приезжай на пятницу тринадцатое? Она, кажется, на октябрь выпадает в этом году, а? — Почему именно на него? — Как-будто я ни знаю, как ты вечно в этот день тени по углам видишь. Сам мне тысячу раз рассказывал. А потом говорил, что ко мне тени не лезут. Вот и приезжай. Я тени поотгоню, а они поотгонят мои тени от тебя. Ну что?       Звучало это предложение как очередное взбалмошное предложения Баярунаса, поэтому соглашаться на него было просто необходимо. Как говориться, псих психа разумеет, а если они оба не разумеют, то вместе хотя бы не так страшно.