"Я - кто?! Сенсей?": Боги, у которых лапки (Книга 3)

Я решил основательно покопаться в памяти и поискать чего-нибудь интересное по теме Корня. Что именно хотел узнать — было загадкой даже для меня самого. Грубо говоря, я собирался переходить по «гиперссылкам»*, пока не найду что-то ценное или любопытное, что помогло бы против Карубе или просто что-то полезное для боя вообще… Перед собой, на поднос с ножками, который для завтраков так и не пригодился (Анко идея еды в постель не вдохновила), я положил стопку бумаги и поставил стакан остро заточенных карандашей. Как только я что-то вспоминал, то сначала быстро выписывал слова, которые могли бы зацепить новые интересные мне знания, а на втором листе уже то, что нарыл (вдумчиво, с толком и расстановкой). Периодически я делал клона, который дописывал лист на деревянной планшетке, сидя на полу. Потому что от обилия интересностей хотелось разорваться. Как и полагается, находясь внутри Системы, про неё можно узнать только то, что тебе разрешено знать. Картинку, над которой никто особо не парился: Воля Огня и грязь во благо Деревни. Потому что, что-о? А кто если не ты?! Белоручки из АНБУ Кроны что ли будут диверсии под чужим флагом делать? Может быть они ещё, без соплей, смену режима устроить посмеют, рискуя своей шеей?! Справедливости ради, и среди АНБУ Кроны (яп. 樹冠 Крона деревьев) были те, кто брался за всякую грязь, попутно не воображая себя защитником слабых и угнетённых, рыцарем чести без страха и упрёка. Только большинство из них так или иначе, сотрудничали с Данзо, а то и работали на обе фракции, тщательно это скрывая. Я ведь и сам был таким, двойным агентом. Само собой, тебе (как подопытному) никто не отчитывался по поводу провалов, других групп, с выкладкой, статистикой, графиками и процентами. Нет, зачем оно тебе? Вот тебе кунай, иди, вон… тренируйся! Или товарища убить попробуй. Что значит у нас тут не Кровавый Туман?! Нечего без дела шататься! Оговорок от преподавателей было преступно мало (паранойя и профессионализм редко давали сбой), как и слухов, которые не выглядели бы фантазиями впечатлительных подростков оставшихся предоставленными сами себе в редкие моменты отдыха. Но я не могу сказать, что мы находились в информационном вакууме, нам всегда находилось над чем поломать голову. Иногда буквально. Образ за образом, обрывок за обрывком, я вспомнил о том, как в одной своей миссии потусил в Стране Воды. Тогда было невдомёк зачем мы убивали каких-то непонятных, казалось бы — случайных людей. А теперь паззл сложился. Мы провоцировали гражданскую войну в Тумане, усугубляя и без того близкую к катастрофе ситуацию. — М-м! Если Виктор узнает, — протянул я, — глаз на жопу натянет… И это в лучшем случае… Играя под чужим флагом, меняли личины и знаки отличия. Притворялись то безголовыми наёмниками, то шиноби Тумана. То клановыми, то бесклановыми, то вообще представителями третьих сил: Молнии, Песка или Камня. В одном месте группы долго не держали, так что за один год мы могли пробежаться по всем близлежащим странам и парочке не находящихся в области конфликта интересов. Да что уж там говорить, я успел наследить даже в Молнии, прикидываясь метисом (загар плюс в целом не бледная кожа), а шрам закрывая бинтами вместе с носом, будто у меня там уродство какое. Помнится, мне приходилось губы выворачивать и носить камешки за щеками, чтоб имитировать крупные черты лица, как у местных потомков американских негров. Выдёргивая из памяти события, чтоб рассмотреть их поближе, я совсем не заметил, как прошёл мой выходной день. Лишь когда понадобилось включить прикроватную лампу, я немного отвлёкся и осознал, что хочу пить и жрать. В итоге, с бумагами и клонами я потрусил на кухню к котацу. Так как заметок было уже очень много, то пришлось разложить их по полу, а самому, как даймё на приёме, сесть на подиум чайной. Чтоб совсем не запутаться, пришлось помечать листы. В зависимости от связей на листах появлялись символы скрытых деревень или названия стран. Я хотел понять логику Шимуры, чего он хотел добиться и проанализировать последствия. Теперь я уже записывал не только свои, но и упоминания о миссиях тех, кто был со мною рядом в пределах слышимости. Вернувшийся с вечерних занятий у Рея Наруто, лишь сунув нос на кухню, тут же из неё убежал, лишь мельком прочитав содержимое бумаг. — Не надо! Не спеши, — убегая к себе с тарелкой бутербродов, крикнул Наруто, — я послушаю про геополитику, когда ты закончишь и всё уложишь в голове! Например, завтра! — А поужинать нормально?! — опомнился я, крича вслед. — Я поел! У Теучи-сана, — проорал мне в ответ Наруто. Мелкий страсть как не любил, когда в порыве «вдохновения» я терял нить повествования и начинал бубнить под нос удивляясь собственным выводам. Слушать меня, в такие моменты, было мучительно больно и неинтересно. Пожав плечами, синхронно с клонами, мы вернулись каждый к своему занятию. — Тогда я ещё носил маску-воротник, — пробормотал я, потирая шрам от возникшего фантомного зуда, — чтоб скрыть примету и на всякий случай сажал тряпку на клей для бород. — Это уже было снова воспоминание про Туман. За кладоискательством в памяти меня застала и Анко. Дежурно спросив, чем таким я занят, она налила себе попить и замерла, наверное, наблюдая. Анко старалась пить мелкими глотками и тихо, но я всё равно услышал, как она копошилась, словно мышка. — Ирука, ты уснул? — шёпотом позвала супруга. — Не, — невольно зевнул, — Медитировать пытаюсь, вспоминаю всякое… — пространно ответил я, не открывая глаз, ища ещё крючков, чтоб вытянуть необработанных фактов. Новый клон принялся строчить очередную тему, судя по царапающе-шуршащему звуку карандаша. Вот и получается, что я устраивал перевороты и войны ещё до того, как связался с седьмой командой и её дурной кармой. И мои нынешние свершения просто меркнут на фоне балагана, поставленного Шимурой на поток. А я-то удивлялся, чего это ослабленную и обескровленную Коноху трогать решились только сейчас… Не до того им было стараниями Данзо. Потыкавшись в тупики, я вернулся к тому, с чего начал, к личным делам корешков. Маугли, Синька из Каменистого, Минору, Иошито, Сай… На переднем крае поля бумажек у меня был пасьянс из досье. Припомнил я даже родственника Данзо. — Тип весьма неприятный, стоит разузнать о нём. И выяснить, не помешает ли он планам своего дяди, а заодно и моим. Всё же его статус в клане Шимура мне не совсем ясен. В делах, связанных с партиями, племянник, или кто он там на самом деле Учителю, не замечен. Поняв, что в эту сторону копать нет смысла, переключился на Минору. Личное дело на Большелобого ничем особым не выделялось кроме пометок об участии в программе Хигой (яп. 緋鯉 — Красный карп), в моём досье, кстати, была такая же пометка. К сожалению, никакой сноски или пояснений по этому названию не имелось. Досье я переложил на подиум чайной, приоткрыв один глаз, чтобы не смешать листки с моими собственными записями. Или, случайно, не добавить чего-то лишнего. Свёрнутое валиком одеяло, которое я подложил под спину, чтоб сидеть было удобнее, так и манило прикорнуть пару минут, но я выкинул постороннюю мысль из головы. Я тут делом занят! И совсем даже не скучаю! — На чём я остановился? А, вот оно, — пошуршал я бумажками и в задумчивости хмыкнул, — понять бы ещё, какая это была по счёту группа подопытных… — пробормотал я, зажав карандаш между губой и носом, двигая им, да морща лоб. Хихикая, Анко спросила: — Что-то важное? Можно взглянуть? — захлопнув дверь шкафчика, супруга прошмыгнула на подиум чайной, и прильнула ко мне, не потревожив клонов и записи. Глаза я всё ещё держал закрытыми, когда Анко повисла на моём плече. — Не особо важное, любимая, — приоткрыл я один глаз, — Смотри, может ты заметишь то, что я упустил. — Ищешь что-то конкретное или изучаешь что-то? — небрежно окинула Анко взглядом поле бумаг. Явно ещё не вчитываясь. На дальнем крае лежали всякие общеизвестные темы. Вместо ответа, я протянул супруге стопку с записями над которыми размышлял. А пока супруга смотрела, сам я решил пересмотреть листок с «гиперссылками», в надежде уловить ориентир на нехоженую тропку. Вчитавшись Анко охнула и испугалась, в панике начала тасовать листки (нервно ими шурша), и слабым голосом прошептала: — Откуда ты это достал?! Чувствуя, что любимая в шаге от истерики, я аккуратно отнял стопку, а затем, обняв, усадил Анко себе на колени. — Тише, — чмокнул её успокаивающе в висок, — всё кроме досье — сам написал, а дела я получил абсолютно легально от самого Данзо. Анко повернулась ко мне лицом, беспокойно вглядываясь в глаза. — Ты не должен был мне такое показывать! — Жалобно протянула супруга, поджимая после каждого предложения дрожащие губы, — Тут… Тут даже ничего не зацензурено. Разве так можно?! От того как пофигистично я пожал плечами Анко в прострации уставилась сквозь меня. Кое-как мне удалось её привести в чувство, успокоить и дальше супруга реагировала уже как профи. — Да. В досье Шина и Тена была пометка про программу Аой кои (яп. 青い鯉 Синий карп). — А в твоём Красный… Это же как в украшении на день мальчиков! — осенило Анко, что она даже на месте заёрзала и заулыбалась догадке, — Семья карпов! Папа — чёрный, мама — красный карп и синий, либо зелёный и синий — карпы-сыновья первый и второй. — А если три сына? Какой цвет? Клоны, собиравшие бумаги по значкам, символизирующим области влияния, ушки навострили. — Никакого. Учитываются только первенец и его «заместитель», если вдруг со старшим что-то случится. — Значит, как минимум, были Куро кои (яп. 黒鯉), Чёрные — «папы», или прототипы программы. Про них я ничего не слышал ни тогда, ни сейчас. Возможно, кто-то из них нас учил, а может все они погибли. Хотя, среди преподов не было никого сильно молодого и напоминающего нас… Не знаю, у меня только догадки, — развёл я руками. И действительно, я не мог припомнить, чтобы кто-то на своём примере показывал, как работает переключение масок. Как и не слышал рекомендаций, напоминающих субъективный опыт по части защиты ядра личности от масок и их просачивания. Все советы были чистой теорией, после которой нам предлагалось описать свои ощущения, якобы чтобы сравнить их с образцом. Теперь-то я понимаю, что не существовало никакого образца и всё это было враньём. Мы были детьми, доверчивыми и глупыми, а скорее даже тупыми. Нам казалось, что преподаватели заранее знают ответы на все вопросы. Теперь-то я понял, что мы были подопытными кроликами, которые брали скальпель или кувалду, чтобы кроить свои личности, а потом ещё и тщательно конспектировали полученный опыт, на радость учителям. Хотя нет, не учителям. Эти скоты не заслуживают такого высокого титула. — Боюсь спрашивать, — сказала Анко, пальчиком указав на мои бумаги. — Не думаю, что мне вообще можно это видеть. — У нас включена защита от прослушки, — уткнулся я в плечо Анко, чтобы она не видела, как тяжело мне от осознания того пиздеца, который творили с нашей психикой, — а на окнах особые печати от вуайеристов. И я тебе доверяю. Ты болтать не будешь. — Ты же прекрасно знаешь, что добыть информацию можно и без согласия объекта. — Можно, — сел я обратно, изобразив пустую улыбку, невольно пародируя Сая, скрывая за ней тяжёлые мысли и сожаления. — Но здесь ничего такого, что дало бы кому-то преимущество. Да и просто устаревшая информация. Я ведь в последний раз на миссиях от Шимуры был до амнезии. С тех пор много чего изменилось в Деревнях и мире. А вот тебе тут кое-что может пригодиться. — Каким образом? — с жалостью посмотрела на меня любимая. Помедлив, я вздохнул, убирая гримасу. — Ты моя жена. Ты должна примерно представлять, что из себя представляет моё прошлое. В том числе и такое: уродливое и мерзкое, даже по меркам шиноби. Потому что однажды, и возможно — очень скоро, оно вернется, чтобы укусить меня за задницу. Ну и тебя с Наруто до кучи. — Не смешно! — нахмурилась Анко. Выглядело это мило. — Да и я вроде не смеюсь, — потеплело у меня от осознания того, что за меня беспокоятся. — То есть ты это серьёзно говоришь? Ты думаешь, знание о твоём прошлом поможет нам защититься? Анко помрачнела ещё сильнее, склонив голову. — Нет, но хотя бы будете знать, — мягко улыбаясь, я погладил супругу по щеке, приподняв её лицо за подбородок, — откуда может прийти опасность. И почему. Да и понимать надо, какое влияние на мир имеет Корень и может ли это стать проблемой в ближайшем будущем. Наступило недолгое молчание. — Ладно, — совершенно по-детски надула Анко щёки, ухватив мою руку в обе ладони и прижав к себе, — Но все равно лишнего мне не говори! — Как скажешь, родная, — пожал я плечами, словно бы кожей чувствуя фантомную сырость катакомб, что пришла вместе с тягостными воспоминаниями, — Постараюсь обойтись минимумом информации. Но прежде, чем я заговорил, Анко утянула меня в нашу комнату, чтоб даже мельком не заглядывать в разложенные по полу заметки. Сама супруга никаких записей не делала, чтоб не оставлять улик, да и мои записи всё порывалась унести в кабинет и там сжечь их в специальном ведре, которое тут было вместо шредера. Как оказалось, данзов мангальчик для уничтожения бумаг был не уникальной самоделкой, а вполне себе массовым товаром. — Итак, Карпы… — расслабленно закинул я руки за голову, — Мой выпуск был попыткой создать офицеров, а точнее, универсалов. Шпионов, способных скрываться у всех на виду и ничем себя не выдавать. Приличными бойцами — не ниже специальных джонинов, да ещё и тактиками: уметь управлять приданными нам силами — «мясом». Предположим, что это была красная программа. — Это я знала. Тогда синяя что? — придержала супруга свою версию, сидя по-турецки рядом со мной. В спальне сейчас было темно и мрачно из-за закрытых плотными шторами окон, так что тёмно-синие простыни сливались с ворсом ковра и глубокими тенями. Свет давала лишь тонкая полоска света, размытая из-за пасмурной погоды, которая упала на узорчатую бумагу раздвижных дверей гардеробной. — Может быть, попытка создать приличных бойцов? — Уставился я в потолок, задумавшись, — Как тактики и Сай и Шин неплохи, но это максимум взаимодействие в группе. Правильно командовать «деревянными» они не смогут. Как шпионы тоже провалятся — из-за приметных печатей на языках и специфического воспитания. Да и бледность у них больно заметная… Тут я замер, обдумывая мысль. — Но и к обычному «мясу» Сая и Шина отнести тоже нельзя… К тому же оно явно к Карпам никак не относится. Простые разовые бойцы — это отдельная категория, её вообще ни с чем нельзя сравнить. Расходный материал, — начал бубнить я под нос, — нет, не думаю, что они могут иметь оношение к программе карпов. — А почему не могут? — спросила Анко, беспокойно ёрзая, — Говори понятнее. — А кстати да, почему? — задумался я. И не нашёл ответа, уйдя в глубокую задумчивость. Тогда заговорила Анко, осторожно подбирая слова, будто боясь меня обидеть или задеть озвученными догадками. — А если предположить, что эти напичканные химией несчастные сироты с промытыми мозгами были первым проектом, то, может, они и есть черные карпы? А для управления ими готовили вас, красных. — Умных, инициативных, но слишком своевольных, — сев, кивнул я. Понимая, что в этом что-то есть, я невольно прикоснулся к подбородку. — Для решения проблем первой программы создали вторую. — А для решения второй — третью, — подхватила жена, поёжившись, словно от холодного ветра. У неё даже мурашки по рукам пошли. — Хочешь сказать, такие как Сай должны были позаботиться о таких как я? — поднял я глаза на бледную, словно призрак, любимую. По шее будто тренировочным кунаем провели, обозначив удар затупленной холодной кромкой по коже. — Похоже на то, — потирая плечи, проговорила Анко, хмурясь. Тут я замолчал, обдумывая свои выводы. Да, что-то как-то страшненько стало… — А ты знаешь, милая, — увлёк Анко прилечь рядом со мной, чтоб успокоить теплом своего тела, — а вообще-то это очень похоже на Данзо. Решая одну проблему, создать вторую. Пытаться её решить, создав в процессе третью. А потом и четвёртую, пытаясь решить третью. — Звучит странно, будто он идиот. — хмыкнула Анко без веселья в голосе, прижавшись ко мне всем телом, точно пытаясь найти тепло в зимнем лесу. — Нет. Сенсей далеко не дурак, — проговорил я в макушку супруги, потревожив дыханием пушистые лиловые волосы, — просто он пытается механически решить проблему с людьми, создать некий конвейер, массовое производство. Вот здесь мы штампуем много дешёвых мясных солдатиков с выполосканными химией мозгами. Вот к ним добавляем тщательно подготовленного офицера — командира. А на случай измены, одного или нескольких командиров, готовим команду ликвидаторов из двух-трех опытных тихушников типа Сая. Тогда всё складывается. Мда, сам озвучил, сам обалдел от своих выводов. Интересно, а кто должен будет ликвидировать потерявших верность синих? Их собратья по несчастью из той же программы? Офицеры с поддержкой «мяса»? А может, новая программа, кандидаты в которую сейчас пешком под стол ходят? Я даже не знаю, что чувствовать ко всему этому. Отвращение? Восхищение? И первое, и второе одновременно? Людоедство? Безусловно. Аморально? Конечно. Эффективно? Даже близко не на сто процентов, но это, биджу Данзо дери, работает! Худо, бедно, криво, косо, с большими издержками, но работает! И надо бы это прекратить, но никак, да и нельзя! Через три года у нас по расписанию конец света, каждый кунай на счету и терять такой потенциал никак нельзя. Но Саске пойдет убивать Данзо, если Хидан не соврал. Учиха придёт за головой Шимуры и скальпами советничков. Возможно, и Пятую за компанию решит грохнуть. Саске вспыльчив, иногда тупит, но он не дурак, и должен догадаться, кому это было выгодно. Так вот, вопрос за триста: что лучше — психованный эска, выпускник колледжа имени Орочимару, или Сенсей со своей сворой ручных маньяков? Правильный ответ: всё это вместе и направленное против всеобщего пиздеца. А после победы уже не так важно, кто победит. Если она будет, эта победа… То что кроме «карпов» могли быть и другие Анко расстроило. Врагу не пожелаешь оказаться в концлагере для болванчиков. Да и о «своём» детстве в АНБУ НЕ я мало что хорошего мог сказать. Супруга вырвалась из объятий и на колени к себе меня уложила, принявшись усиленно наглаживать мою макушку, будто кота. Не, я не против такой заботы, мне тяжеловато было это вспоминать, но не настолько чтобы мне потребовались обнимашки и утешающие слова. Всё, что было, выгорело уже. Вся жесть нашего карпьего гитлерюгенда на выживание быльём поросла. О том, что сейчас могут тренировать «второго сына», как замену группе Сая и Иошито, думать не хотелось. Меня утешало только то, что полезный выхлоп от двух из трёх потоков — это я и Сай. Слишком малое количество выдающихся выпускников, чтобы и дальше использовать ту же модель. В общем, оставалось уповать на рачительность Шимуры, раз уж на жалость надежды нет. И ещё не хотелось думать о том, что я каждый божий день буду держать при себе взведённый револьвер, который для меня годами готовил Учитель. Прикрыв глаза, представил себе сцену, где смутно похожий на Саске юноша угрожает мне расправой, если я посмею помешать ему добраться до Данзо. А воображаемый «я» ему и говорит: «Мешать не буду, Саске-кун. Шимура мастер воздушных техник и в руке у него шаринганы…» От «репетиции» краткого перечисления слабостей Шимуры Данзо меня отвлекли слова Анко. — Что? Видя, что я отреагировал, Анко выдернула из кучи бумаг принесённых клонами ту, что описывала меня и принялась с нарочитым энтузиазмом щебетать: — Здесь список миссий не верный. Заинтересовавшись, я глянул в своё досье. — А ты помнишь, что написано в моём «белом» досье? «Белым» называли в Корне всё, что касалось легальной части наших личностей и легенд. Супруга отвела взгляд: — Да зачем мне! — будто оправдываясь сказала Анко, — Это очевидно! Здесь нет ни одной миссии D-ранга. Ты ведь не сразу чуунином стал. На новом листе, по памяти, я выписал список миссий из «белого» досье, а затем приплюсовал те, что мы выполнили уже после того дня. Число официальных миссий и тех, что было в досье Корня, отличалось. Миссий А-ранга у меня было в «белом» досье двенадцать, когда как в «чёрном» все двадцать пять. Вообще получалось, что у Данзо я пахал, как Папа Карло! Да и работу начал раньше… Кроме дешек все остальные числа были в два раза больше. При этом, в официальном досье, как я точно знаю, у меня была пометка, что я доходяга. Мол, этот идиот, периодически попадает в больницу, раня себя на тренировках. Ума нет, поэтому сам себе хуже делает. Поэтому и силы не будет. А я-то думал, каким же образом Умино успевал играть за обе команды! Официально у меня даже была другая компашка, а вот в Корне — Маугли и Синька. Наверное, в их досье тоже много пометок про больничный. И никого такая ситуация не парила, прямо скажем. Ведь не надо быть гением дедукции, чтоб сложить два и два, догадавшись кто из генинов имеет двойную жизнь. В общем Третий подыгрывал Шимуре, друзья ж. Из забавного, что я припомнил — воспитание солдатиков Шимура другим не доверял, предпочитая готовить людей, чуть ли не с пелёнок. Третий, как и другие каге до него, в АНБУ Джукан зачислял, минимум, с шестнадцати. Исключение — уникумы, вроде Какаши и Итачи. Ну ещё, может быть, Тензо-Киное-Ямато, но я не уверен в каком возрасте его увели из холодных и злых ежовых рукавиц Данзо в «тёплые» и «добрые» ежовые рукавички Третьего. Да я и сам оказался впервые на заданиях АНБУ Кроны лишь в семнадцать. Чтобы разрядить атмосферу, я рассказал Анко, как передал снеговичкам голову Фубуки под видом трофея родной Деревни. По официальным каналам они вполне могли её выкупить. Было бы желание. Таким образом мы закрыли вопрос брони. А то очень подозрительно получалось, что у бывшей Митараши, которая в Стране Снега никогда не была, откуда-то появилась броня снежной куноичи… Такую ведь с рандомного бандита на дороге не снимешь, как в какой-нибудь игре, апнув уровень. Не бегают тут у нас лесные обрыганы в мифических драконьих доспехах, да с даэдрическими* клинками наперевес. Ну а то, что о такой броне узнали бы в Стране Снега — это вопрос времени, причём недолгого. Вообще я хотел эту информацию придержать, чтоб на какой-нибудь праздник преподнести любимой набор для ухода за костюмчиком и легальный статус крыльев. Начали мы с того, что Наруто вскользь упомянул нашу «встречу» с Фубуки на секретной миссии, связанной с делишками Кумо. Дескать, она вместе с другими наёмниками собиралась свергать даймё Страны Чая, а стояли за всем этим заговором предположительно чёрные. Миссия была мутная, выполнялась практически без участия седьмых (они охраняли сначала бегуна, а потом дайме), так что деталей Наруто не знал и при всём желании не мог рассказать. Не могли рассказать их и родственники с Каменистого — они приплыли сильно позже, по моему приглашению. О том, кого и сколько я там убил и какие трофеи взял, я ни перед кем, кроме Пятой, не отчитывался. Хотел сделать Фубуки одной из подельниц Кумо в Стране Рек, но увы — Анко много где засветилась в броне. А значит, местных легко можно опросить и всё у них узнать. В Стране Чая с этим тяжелее — некромант понадобится. Мы как-то особо не церемонились с заговорщиками. К тому же они были аж в четырёх лагерях. В первом в живых не осталось ни командиров, ни шиноби. А что мог знать рядовой состав? Ничего определённого. Была такая куноичи или не была — перед ними никто не отчитывался. Во втором лагере мы сильно проредили шиноби и командный состав, плюс я утопил корабль, где она теоретически могла находиться. В «засадном», который мы вычищали с седьмыми, свидетелей не осталось, а лагерь я зачищал один. И пусть из самого большого лагеря я драпал так, что даже танто потерял, это ничего не значит. Уже потом, на переговорах, я мог сторговаться с заговорщиками и выкупить у них доспех для Анко и свой танто. Бегать и собирать у немногих выживших и не сбежавших информацию про куноичи в доспехах с крыльями — ну такая себе идея. А что у обвинений в адрес Кумо не было железобетонных оснований, к которым не подкопаешься — так это не важно. Слухам совершенно не обязательно быть правдивыми! На то они и слухи. Да и я ведь мог просто ошибиться! «А что так поздно сообщили? Старший брат так замотался, что забыл об этом написать!» — И они поверили? — с сомнением в голосе проговорила Анко, отвлёкшись от коробочки с символикой Скрытого Снега. На Новый год мне теперь нужно было искать другой подарок. — А почему нет? «Верьте мне, бандерлоги! — Вытаращил глаза, будто то, что я говорю, для меня самого сюрприз, — Мы не знаем, была ли Фубуки в курсе того, кто её нанял… Не успели её спросить — были слишком заняты её убийством. А потом уже не спросить было!». Супруга прыснула в кулачок. То, что миссия была высокого ранга и вообще-то секретной для посторонних, также помогало Мелкому уйти от прямых вопросов в переписке со Снегом. Хотя пару моментов он, позже, всё равно раскрыл — для правдоподобности. Нам ещё очень повезло, что позже, когда мы с миссией по сопровождению каравана попали в Страну Снега, нас встречал посыльный. Не понадобилась моя легенда из вранья и недомолвок о миссии в Страну Чая. Так что в Стране Снега я просто сдал голову, а мне в ответ передали «Спасибо» и подарили набор для ухода за костюмом для Анко. Как никак, а пропавшую без вести Фубуки, в бывшей скрытой деревне Снега, а ныне Скрытой деревни Весеннего снега (春雪の隠里) предательницей считали. А скальпы предателей должны вернуться домой, или быть сожжены на месте. Как и то, что осталось от команды работавшей на Дото и ошмётками его самого. Костюм обратно просить даже не пытались, зная, что я не отдам. Умино я или кто?! Снежные Узумаки с Наруто, после той миссии, стали общаться активнее, а то их слова до нас доходили исключительно через Каменистое. Какие-никакие, но они Мелкому родня, так что я был не против их общения. Тёплых чувств к снежным я, конечно, не испытывал, из-за молчанки, что они устроили Наруто после воцарения Казахана Коюки. Старички предпочитали говорить только с роднёй из Каменистого, а молодняк с Мелким не связывался. Ну и второй визит в Страну Снега, после ребрендинга, мог бы быть более гостеприимным. Мы же там побывали наравне со всеми, будто простые наёмники. Нет, конечно, я не ожидал красной ковровой или венков из цветов на шею, но мы упомянули о визите ещё до того, как караван, выдвинувшийся из приграничья к Заливу Льда, достиг границ Страны Водопадов! Мы тащились туда со скоростью улитки! Как по мне, так один набор для костюма — это слишком малая цена за знание о разработках Кумо по части создания монстров из призывных тварей. Да, возможно, они и без наших соплей это знали, но явно не из первых рук и точно не с такими подробностями! И всё же я поделился с ними. Нам эта устаревшая информация ничего не стоит, а им приятно. В теории приятно. Холодность снежных я связывал с форматом общения. Лицом к лицу эта же история зашла бы им получше. И всё же я не терял надежды привлечь всех Узумаки к своим проектам, так что сейчас я аккуратно пропихивал им идею сотрудничества по части лекарственных трав и их производных. Пусть в Стране Весны и потеплело, но вечная мерзлота, созданная артефактом Древних, только-только начала подтаивать, а значит, теплолюбивые травы они у себя выращивать не смогут. Особенно те, что мои фальшивые оборотни из Белоречья обещали достать у торгашей с Горького берега. А назад они потащат всякие промышленные устройства и приблуды. Вполне рабочий маршрут. Надо будет, конечно, всё посчитать, и нанять им бухгалтера, но это дело будущего. А ещё Стране Весны скоро понадобится много шиноби с элементом земли: предотвращать сели, оползни и обвалы, засыпать провалы, латать трещины. Надо будет сориентировать коллег из партии, что лучше посылать на миссии в Страну Снега шиноби с элементом земли. На местных халтурках и попутных миссиях ведь тоже можно солидно заработать. А у местных в последние годы едва ли было много опыта с манипуляцией большими массивами земли. Горьким берегом (яп. 苦い海岸 — Nigai kaigan) называлось всё побережье океана Южного предела: от Залива Голода близ Страны Чая и до Пролива Оригами, впадающего в Море Клинков, на берегу Страны Песка. Позже, когда я собрал бумажки и распределил их по свиткам, мы с Наруто решили ещё подкинуть кусочков к легенде про Фубуки. Пусть в Снеге думают, что она давно тайно работала на Кумо и смоталась из страны, как только запахло жареным. — Я же правильно написал? — застыл над листом Наруто. Вопрос фильтрации того, что можно и нельзя говорить, для него по-прежнему был больным. — Да, верно. Зови уже крабика, — плюхнулся я в кресло-грушу около кровати Мелкого, — а я сказку расскажу. Передав послание и отпустив гонца, Наруто скабрезно хмыкнул: — Чтоб побыстрее от меня отделаться и к Анко-чан в кровать нырнуть? Не надоело ещё? Дурашливо хмыкнув в ответ, я рьяно покивал, а потом, с тем же дебильно-радостным выражением лица помотал башкой. Пусть думает, что хочет, а подробности я пока придержу. — Взрослые, — снисходительно фыркнул Мелкий, неспешно взбив подушку. Мол занимаетесь же какими-то глупостями за закрытыми дверями, а вид делаете будто тайну великую храните. При этом, так сказать, техническая часть процесса для Наруто не была загадкой, биологию никто не отменял с пестиками и тычинками, да самым минимумом про физиологию человека. У нас медовых куноичи не готовили, не того уровня учебное заведение, чтобы опускаться до такого грязного метода добычи информации. В шарашках попроще да с материалом похуже — да ради бога. Но не у нас. Так что генины нового поколения, были больше похожи на детей, чем те, кто был до них. А из-за иносказательных оборотов в книжках и журналах, в силу отсутствия опыта, у Наруто было, превратное впечатление о том, чем и как мы там занимаемся. Но это и неплохо, с четырнадцатилетним, на серьёзных щах, обсуждать, как доставить партнёрше удовольствие я морально не готов. У Хинаты от таких тем может сердечко не выдержать. Да и не плохо это, если большое и светлое чувство пока не будут омрачать похабные мыслишки. Хотя… зная, что бьякуган может видеть через одежду, может так оказаться, что фанатская теория об обмороках Принцессы клана Хьюга не такая уж и теория… Как говорится, в тихом омуте черти водятся…* *** Решив завтра встать пораньше, чтоб сходить в храм я и не предполагал, что сегодня пятница тринадцатое! На самом деле это был четверг и не тринадцатое, но просто с утра всё было через жопу. Сначала сломался чайник. А в нашем уютном магическом пост-апокалипсисе, с боевыми колдунами-рукопашниками, это большие траты! Что на покупку нового чайника, что на его починку! А у конохских мастеров по ремонту бытовой техники всё расписано, скорее всего, на три месяца вперёд, а то и на все десять! Электрический чайник штука в Деревне не самая ходовая, так что и выбор тут… — хочешь чайник? Купи кипятильник! Другие вон, вообще печками пользуются и не жужжат! А раз ты себе дорогую приблуду купил, то будь готов платить. Я вот не готов, но придётся! Но самое обидное в этом то, что гарантий тут нет и лететь за этим в Страну Чая бессмысленно. Просто плати мастерам бабки за ремонт, раз ты технически безграмотный рукожопый гуманитарий и не можешь сам починить свою бытовую технику. Или грей водичку в песочнице с угольками или в других видах переносных жаровен, как положено в чайной церемонии. В тэцубин (яп. 鉄瓶) из чугуния, чайничке объёмом в три глотка. А я так не могу, у меня под листовой чай стоит пивная кружка из керамики, с выдавленным на боку символом Конохи. За день я таких штук шесть выпиваю, мне просто не с руки муздохаться с церемониями, если я просто хочу пить! Позавтракав с холодным компотом вместо чая, я потащился на выход с поганым настроением и уличной обувью в руках. Открыв балкон, вздохнул, закрыл его и пошёл переодеваться, чертыхаясь сквозь зубы. Судя по роже клона, который пошёл относить ботинки, по мне сразу видно, что я встал не с той ноги. Погодка была… Ночью снова выпал снежок, так что в грязи и слякоти то тут, то там, торчали островки белого снега, похожие на кусочки сахарной ваты, которую упустили в лужу. Из-за густого тумана я решил дойти до храма пешком, так что любимая броня осталась дома. Я боялся попросту потеряться в этом Сайлент-Хилле и улететь случайно в Лес Смерти, перемахнув через низкие горы, похожие на холмы. Тишина, слякоть, сырость… Я легко мог представить, что в какой-то момент уткнусь в невидимую стену, ограничивающую игровую локацию, или наткнуться на какого-нибудь мистического монстра. У храма это ощущение никуда не делось, В сером мире лишь появились цветные акценты красного и жёлтого цветов, странным образом делающих картину ещё тревожнее. Я не хотел сюда идти. Особенно сегодня, но Месяц без богов кончился, и других веских причин откладывать визит у меня не осталось. Замерев у ступеней, я невольно залюбовался многоярусной сложной крышей зелёной от мха. Часть фигурных элементов украшали три запятые, напоминая мне шаринган с тремя томое. Жутковатое ощущение. Будто каждый такой шаринган — это глаз, следящий за тобой, стоит только отвернуться. — Мир за спиной подвижен, стоит лишь отвернуться…* — пришли на ум строчки из песни. В храмовом комплексе Аматерасу было два отдельно стоящих зала на, в целом небольшой, территории. Из-за обилия зелени и крупных деревьев могло показаться, что это небольшое святилище, зажатое между клановых кварталов, но на самом деле здесь скрывалось гораздо больше построек, да и густая зелень скрадывала ландшафт. Из-за густого тумана я мог видеть лишь переднюю часть нижнего храма и смутные очертания верхнего. В жемчужно-серой предрассветной дымке утопала и внутренняя часть нижнего святилища, мешая разглядеть сидящую статую богини с двумя жаровнями по бокам, которые тут играли роль освещения. Ведь настоящий огонь в деревянном здании — это ж так круто! Главное — пожарным это не говорите. Целее будете. Статуя в полный рост с мечом и зеркалом в руках находилась в храме повыше. Нижний храм, который я когда-то посчитал жилым зданием, и украшен был не так богато, и размеры имел скромные, так что уже от входа я мог во всех подробностях разглядеть сидящую скульптуру. Как мне объясняли, создание нижнего и верхнего храмов - это обычная практика, но тут разделение весьма условное, поскольку насыпь, в пять метров ну никак не тянет на гору. Так же частью комплекса был личный храм клана Учиха, который тут находился с основания Конохи, но на планах не отмечен. Покрутившись у нижнего храма, войти я пока не решился, а потому направился по белеющим среди каменистой почвы и жухлых пучков травы плитам наверх. Пока тут было безлюдно и тихо, я решил утолить своё любопытство. С момента уничтожения клана Учиха, клановый храм должны были поддерживать в чистоте, но никаких обрядов, кроме изгнания злых духов, там проводить не могли. Всё же это частная собственность, хоть и находящаяся далеко за пределами клановых земель. Строить храм новый или переносить этот, в своё время, Учиха не стали, так что ради клановых собраний им приходилось тащиться через половину Конохи. После нападения Лиса шаринганистых, по инициативе Шимуры, выдавили из центра на периферию под благовидным предлогом. Мол, не бузите, мы ж вам даём больше земли, чем было, а вы ещё чем-то недовольны?! Правда, на выселках Конохи земля стоила примерно ничего по сравнению с её же стоимостью в центре нашей «скрытой деревни», не говоря уже о постройках, но все сделали вид, что это нормально. Ну да, а потом вся деревня такая: а что это Учиха все какие-то угрюмые и Третьего не любят? Странно… Я вроде бы уже должен привыкнуть к лицемерию и тупости Конохи, но что-то новое или хорошо забытое старое постоянно, раз за разом, пробивает броню цинизма и задевает меня за живое. Вот как можно быть такими удивительными скотами: тупыми, жадными, аморальными, жестокими, безмозглыми и при этом — не сдохнуть? Как этот социум вообще выживает? Но похоже, что мало кто так думает. Потому что землю у клана-основателя отжали. Насколько я помнил из прошлого, «Великое переселение кланов» случилось после нападения Лиса. Тогда Учиха и полицейский участок (по сути, находящийся у них в единоличном управлении) исчез из центра Конохи, а по городу распространили листовки, что всё с чем раньше надо было обращаться только к полиции, теперь полагалось сообщать полиции, либо ближайшему бойцу в маске. Из-за шарингана в глазах Лиса и грязных слухов вся Коноха объединилась в мрачной решимости, поддержав решение Третьего и Советников. Не то чтобы мнение мурьёку кого-то волновало, но ведь и другие кланы за шаринганистых не вступились. Выяснить бы почему, чтобы пресечь подкуп, направленный уже против меня. В общем, пришлось Учиха, стиснув зубы, в глубоком поклоне благодарить Совет и отстраиваться в новом месте, оставив за собой, на старом участке, только чудом уцелевший храм. Какой это плевок в лицо — мне объяснять не нужно. Я это почувствовал на своей шкуре и искренне желаю клану Обезьян получить такой же опыт. Сейчас, понятное дело, храм Учиха пустовал. В Конохе больше некому собираться, отмечать памятные даты или проводить советы в его стенах. А храм снова потерял целый клан меценатов. Личный храм Учиха был не основным зданием комплекса. Просто у главного мецената были свои привилегии. Но если Умино кончились постепенно, словно воск у свечи, то Итачи обнулил кучу прихожан за одну ночь… что сильно ударило по репутации и выручке храма. Ведь если такое случилось раз, второй, то это потому, что благословление кривое и служители там рукожопые. Логично же! (Нет). Однако логика слухов бывает весьма витиеватой. Если она там вообще есть. В смысле логика у слухов. Повинуясь какому-то наитию, я прошёл по дорожке, выстланной плоским булыжником, перешагнув через миниатюрный треножник из бамбука с табличкой о том, что сюда ходить запрещено. Скользя по поверхности при помощи чакры, чтоб не оставлять мокрых следов, я упёрся в серую лестницу с красными тори на её вершине и символом в виде красного с белым веера, там, где на таких воротах, обычно, прибита рамка с какими-нибудь письменами: вроде списка меценатов или названия места. А меня всё тянуло дальше, будто кто-то тащил за нить, прикреплённую к голове. Минуя арку тори, и широкий дворик с полосой плотно пригнанных друг к другу камней, я оказался около классического одноэтажного храма с фигурной серо-зелёной крышей и украшением над входом, похожим то ли на диадему для великанши, то ли на застывшие языки пламени из стали. Песчано-серый, обрамлённый решётками и выпирающим через штукатурку красным каркасом, он напоминал мне фахверк в старинных европейских домиках. Обогнув пустую деревянную бадью с ковшиками для омовения, я попал в тёмное низкое помещение без окон, которое освещалось лишь рассеянным светом, льющимся из открытых настежь дверей. Вместо доски пол закрывали потёртые маты — татами, похожие цветом на прошлогоднее сено. Внутри ни свечи, ни огарка, ни подношений, ничего… только низкий столик похожий на алтарь, да примитивные, аляповатые, фрески на серо-синей штукатурке. Веера Учиха и какие-то мистические сюжеты, связанные с Аматерасу, Идзанаги и Идзанами, Цукиёми и множеством других божеств, с шаринганом в виде солнца оставляли после себя чувство тревоги. То ли художник обладал пророческим даром, то ли Вечное Цукуёми, о котором говорил Хидан, всегда было известно клану Учиха… Разглядывая фрески, я не мог отделаться от мысли, что здесь что-то не так. И дело даже не в каноне, а будто бы из глубины души поднимается некое неприятие сюжетов про дар и благословление богов и богинь. Будто художник извратил смыслы и поменял полярности событий. — Ересь, — скривился я, подняв глаза вверх. На плоском потолке из плотно подогнанных друг к другу лакированных досок неизвестный художник изобразил сюжеты об Аматерасу, разделив их между собой тёмными рейками, в форме схематичного солнышка. В круге величественная фигура в ореоле из сусального золота и исходящих из короны солнечных лучей, а в сегментах между ними особо значимые для клана Учиха легенды. В одном из лучей Аматерасу изобразили протягивающей черноволосому мужчине красный шарик с тремя запятыми внутри, а следующий сюжет — изображал уже пламя в руках людей с чёрными волосами и красными точечками глаз. У непосвященного он должен был вызвать много вопросов — ведь даже её солнечная ипостась к пламени имеет весьма опосредованное отношение. Но мне всё сразу стало понятно — Техника Великого Черного Пламени. Почувствовав себя дурно, я выскочил наружу и спустился вниз, даже не став искать способ попасть в подвальное помещение под храмом. У треноги мне всё же встретился служитель храма, который к счастью, не понял, что я спускаюсь не с широких ступеней верхнего храма, а с боковой тропинки. — Подскажите, — потёр я переносицу, — нижний храм сейчас свободен? — Да, там сейчас никого нет, но вы собираетесь там устроить какое-то мероприятие? — Нет. Хочу помолиться сейчас в одиночестве, чтобы никто не беспокоил. Очевидно, не служке положено решать такие вопросы, так что с больной головой пришлось идти и спрашивать разрешения главы храма. Тот, к счастью, разводить ещё больше болтологии не стал и сказал, что у меня есть около получаса до начала утреннего шествия служителей храма. Служка, шедший позади, поставил на площадке перед деревянными ступенями табличку о том, что зал закрыт и захлопнул за мной двери. Когда стихли шаги, я вздохнул и встал на широкие доски пола, поморщившись от прохлады. В зале с сидящей в позе лотоса, а может, по-турецки, статуей прошла голова, мне будто и дышать легче стало. Ледяные доски холодили пятки даже сквозь тёмные таби, не помогали даже жаровни расставленные под стенами зала. Подкорректировав терморегуляцию, я уверенно зашагал вперёд. Чем ближе я подходил к статуе, тем отчётливей ощущал тепло. У самого подиума ощущение было таким, словно я из зимы попал в тёплую осень или раннее лето. Схематично изображённая одежда выдавала посредственный уровень своего мастера — обе статуи комплекса напоминали среднестатистического Будду, просто с другими аксессуарами. Замерев у подножия, я кинул технику Сокрытия на кусочек зала около статуи. Под вуалью цепочек лик снова показался мне по-матерински нежным и сострадающим, более живым и женственным, чем могло бы быть лицо бесполой золотой фигуры. Точно в зыбком жаре угадывалось ослепительно красивое, но знакомое женское лицо в ореоле то иссиня-чёрных прямых волос с запутавшимися в них солнечным светом, то волнистых русых, то нежно фиолетовых, как у Анко. Морок будто пытался собрать в себе лица самых дорогих мне женщин в одно идеальное нечеловечески совершенное. — Прекрати, — отвернулся я, глядя в сторону, — это мерзко пользоваться их внешностью. Когда я снова поднял глаза, бесполая фигура будто бы понимающе улыбалась. — Скажи, что тебе от меня нужно? — с трудом выдавил я, чувствуя себя придурком, который пытается говорить с куском гипса в оболочке из сусального золота. И тишина, даже треск и гул пламени звучали как обычно. Я почувствовал себя идиотом. — Прости, богиня, дурацкий вопрос. Я благодарю тебя за второй шанс и постараюсь сделать, что смогу. Но для этого я должен знать, что именно тебе нужно. Скажи, чего я должен сделать? В голове возник старый образ из какой-то дурацкой рекламы чего-то. — Просто будь собой. Я не понял, мне послышался этот тихий шепот или он реально был? И что, больше инструкций не будет? А что делать-то?! Показалось, что статуя устало вздохнула, а мне в лицо ударила упругая волна горячего воздуха, жаром помутив сознание. Смутные образы, привкус крови на губах и ощущение будто меня парализовало, так что инстинктивное желание скинуть иллюзию ни к чему не привело. Моргнув, я внезапно обнаружил себя не в храме, а под открытым ярким небом. Но оглядеться не смог. А между тем в видении надо мной склонились безмолвные смутные тени. По жестам понял, что фигуры спорят и готовы друг другу в глотку вцепиться. Меня спор теней не трогал, я не понимал, кто это, друзья или враги, а старался понять, где вообще нахожусь. Казалось, будто всё происходит в пустыне из-за яркого желтоватого света, но с каждым ударом сердца мне становилось всё холоднее и без того смутная картинка всё больше теряла чёткость. Единственное, что я точно смог разобрать, это занесённую надо мной красную косу с тремя лезвиями, острую боль, в районе живота, а затем темнота и ощущение… будто внутри копошатся живые крысы. Точно кто-то решил опробовать на мне средневековую пытку. Благо я уже был настолько плох от потери крови (вероятно, это именно из-за неё так холодно), что боли почти не ощущал. В какой момент холод видения стал ледяными досками пола храма, я и не заметил. Просто, когда понял, что морок отпустил, я ещё секунд тридцать сидел и ощупывал себя, стуча зубами. — Это что вообще было?! — отбил я челюстью чечётку (ещё и заикаясь), обернувшись к статуе, но та не ответила. Сейчас не было и тени потустороннего присутствия, будто статуя это просто статуя и ничего больше. Не дождавшись какого-нибудь знака, я устало выдохнул и поковылял прочь, но у дверей, потоптавшись, вернулся обратно. Остановившись на почтительном расстоянии от статуи, я поспешно, но глубоко поклонился. А затем ещё раз поблагодарив Аматерасу за новую жизнь, Анко и новую семью, ушёл, не оборачиваясь. Что-то спрашивать я зарёкся. Меня потряхивало почти до самых ворот, что вели с территории храма на улицу, будто внутри дребезжала огромная струна, натянутая от ног до макушки. Блин, похоже, Хидану как-то понятнее объясняют, что от него надо… Хотя там небось и объяснять нечего: резня, кровь и черепа, резня, кровь и черепа… — А ведь мне ещё в Госпиталь сегодня идти… — скрыв свой обалделый и пришибленный вид хенге, пробормотал я под нос. Решив обождать с важными для здоровья темами, и заняться другими делами, чтоб привести мысли в порядок, я никак не ожидал увидеть ЭТО! Я чуть голову себе не свернул, столкнувшись в коридоре Башни с Пятой под ручку с ошалелым от счастья Кацухиро. — Хиро-кун, — от того, какой взгляд я бросил на парня, тот чуть втянул голову, а Пятая пресекла попытку Узумаки отойти, вцепившись в рукав. — Вам что-то нужно, Умино-сан от моего жениха? — воинственно выпятив свои арбузы, спросила Цунаде. Удержав рвущиеся наружу маты, я елейным голосом, прошипел: — Сенджу-доно, мне бы с родственником переговорить. С соклановцем. Пятая перестала лыбиться и недоумённо глянула на меня, затем на Кацухиро. «Они разве не соседи с его кланом?» — воскликнула в мыслях Пятая. — Предвосхищая ваш вопрос — это уже наши Умино с Узумаки заморочки. Хиро-кун, — поманил я рукой, — сюда поди. Этот дурень отступил на шаг, сдвинувшись чуть за Цунаде. Дитя дитём! Вон, мамку нашёл! — Хиро-кун, я за тебя со старейшинами объясняться не буду. Даже выяснять не хочу, как это всё вышло, но чувствую, придётся. А сейчас сгинь с глаз долой, чтоб я тебя не видел тут. — Но… — попытался было парень что-то сказать против. — Это приказ главы, — надавил голосом. — Брысь отсюда! В оживлённом коридоре, казалось, остались только мы вдвоём с Цунаде. Все остальные рассосались по кабинетам, туалетам и подслушивали оттуда. — Сенджу-доно, подобные решения Кацухиро-кун, в силу своего юного возраста, — намёк на то, что Цунаде — карга старая, юношу бледного со взором горящим окрутила, — пока не может единолично принимать. Любовь, конечно, чувство прекрасное, но о статусе и родословной забывать не стоит, правда же? — Я вас поняла, Умино-доно. Буду ждать официального ответа, — сухо и официально отозвалась Пятая. Очень хотелось сказать: «Какого?! Я тебе так скажу — нет!», но вслух пришлось процедить сквозь вежливую улыбку: — Конечно, Сенджу-доно. Мы обязательно вас оповестим. Сроков я специально не называл, по факту оставляя за собой право на молчание. Цунаде, как ни странно, на уточнении даты не настояла. Видимо, ей тоже есть над чем подумать в свете открывшихся фактов. А вот с её эмоциями было куда интересней, даже мысли подслушать удалось. «Какого биджу Умино смеет командовать чистокровным Узумаки?!» — злилась Пятая, яростно сверля меня взглядом в момент прощальных расшаркиваний. Видимо, бумаги, которые я подал, она подмахнула не глядя, а Шизуне не обратила внимание. — Эй, а чего тут думать-то? — проснулся наконец герой-любовник. — Пойдём объясню, — практически потащил я его из башни. Как только мы отошли на хоть сколько-то сложное для подслушивания расстояние, я скомандовал. — Кацухиро-кун, — смотрел я матом на Узумаки, — иди доложи Араши о произошедшем, и чтобы к семи часам сегодня вы были в Пиале. — Да ничего ж такого не произо… — Тебе всё понятно? — рыкнул я. — Да, понял. Так, а когда у меня свадьба с богиней? — спросил меня лыбящийся Узумаки, чуть ли не пуская слюни и явно витая в облаках. Или, скорее, в эротических грёзах. Я чудом удержался от матов и желания хорошенько треснуть идиота по башке. Видимо, Ки всё же просочилось, потому что Кацухиро отскочил от меня на соседний забор и принялся озираться. Не укладывалось, видимо, у него в голове, что я его придушить хочу. — Вот в Пиале об этом и поговорим! А теперь быстро иди искать Араши! Узумаки хотел было что-то сказать, но посмотрел в мою перекошенную любовью к миру рожу и мудро решил не провоцировать. — Так точно, Умино-сама! — чуть ли не в припрыжку по крышам побежал красноволосый. А я упёрся рукой в стену и какое-то время стоял, пялясь невидящим взглядом сквозь пространство. В голове не укладывалось. Всё, тема логотипа партии отпала. Как и все остальные. Я сегодня Цунаде видеть не хочу и не могу. Да и сначала надо бы узнать, как Кацухиро к ней прилип и откуда вообще у Пятой интерес к красноволосому. Что он ей сказал? На что она клюнула? Чего хочет? Как же эти два придурка, в смысле драгоценнейших родственничка, мне надоели! И как они мне дороги! Сколько они мне нервных клеток стоили — не счесть! В такой ситуации мне надо сначала успокоиться, иначе мы с Кито точно поссоримся. Да и вообще лучше взять Наруто и сходить на полигон — спустить пар и хорошенько всё обдумать. Наруто я перехватил в коридоре после занятий с Реем. — Пойдем, потренируемся. — Я что-то не то сделал, — прищурился Наруто с лёгким подозрением, — просто это прозвучало так, будто ты сказал «пойдём, выйдем». Выдохнув, легко потрепал Мелкого по волосам. — Да родня наша достала. Злой я. Не отошёл ещё. Не самому с собой же тренироваться. Наруто тут же просиял: — Понял! Но потом всё расскажешь! — «наколдовал» Наруто небольшой барьер-заглушку. — Это же из-за Хиро? Закатив глаза недовольно буркнул: — Не припоминай при мне этого поклонника творчества Джирайи! — Оу! Его Пятая убила?! — удивился, но не испугался Наруто. — Да лучше б убила… — сказал я, вздыхая, я потом, недоуменно переспросил. — Ну-ка, ну-ка, расскажи, как ты к этим выводам пришёл? Пока шли, Наруто поведал, что хоть сам с Кацухиро и не говорил, но от персонала Госпиталя услышал, что некий красноволосый парнишка расспрашивает о Пятой, мечтая попасть к ней на приём. — Он правда такой дурак? — потёр я лоб. — Любовь… — развёл Наруто руками. Но судя по ухмылке, видимо, об умственных способностях сколько-то-там-юродного кузена Мелкий был невысокого мнения. — Ясно. Будем разгребать дерьмо. Но потом. Давай сначала проветрим голову на тренировке. — Давай! Там точно всё будет хорошо! — оптимистично выдал Наруто. — Буду на это надеяться, — кисло улыбнулся я, но почему-то предчувствия были неприятные.