***
Чонгук пробирался сквозь столпившиеся машины, мимо паникующих людей, нескольких дымящихся легковушек и чертовски боялся остановиться совсем. Они ехали всего на первой передаче, буквально плелись по дороге, и был огромный шанс либо заглохнуть прямо посреди этого хаоса, либо наткнуться на какого-нибудь неадеквата, который запросто мог потребовать единственное сейчас возможное средство передвижения себе. Кроме того, всё усложнялось чуть ли не вдвое тем, что за его спиной сидел перепуганный ребёнок. Но несмотря на все его страхи, они каким-то чудом смогли выбраться из, казалось, бесконечной пробки. Двигаясь по обочине, Чонгук смотрел на то, как некоторые машины, не сворачивая, продолжали бездумно приближаться к тому хаосу, на то, как другие сдавали назад и пытались развернуться. С мрачной безысходностью, Чонгук более, чем отчётливо осознавал, что сейчас на любой дороге было одинаково небезопасно. Так что он просто понятия не имел, куда должен был ехать. Добравшись до ближайшей развилки, Чонгук свернул на свою полосу, ведущую обратно к центру и, проехав не больше десяти километров, остановился на обочине. В эту сторону машин не было совсем, никто не стремился въехать в город, и даже те немногие, кто разворачивался, видя впереди затор, просто съезжали на объездные дороги. — Ты как? — заглушив двигатель, Чонгук повернулся к Ëнсун. Та сидела неподвижно, смотрела в одну точку и с силой сжимала его куртку в маленьких тонких пальчиках. — Ëнсун-а? — снова попробовал Чонгук, но так и не добился никакой реакции. Ему не было известно, что сейчас творилось в этой маленькой головке, но Чонгук действительно жалел этого ребёнка. Он сам до сих пор не мог поверить в происходящее. Его в прямом смысле вывернуло наизнанку от первого нападения на его глазах, а чувство панического страха за эти сутки превысило все мыслимые и немыслимые рамки. Но он был взрослым. В то время как Ëнсун была ещё слишком мала, чтобы без травмирования психики пережить весь этот кошмар. — Ладно, так, — Чонгук глубоко вдохнул и стараясь придать голосу максимальной уверенности и в то же время мягкости, произнёс: — Ты можешь мне доверять, Ëнсун-а, я не дам тебя никому в обиду, слышишь? Даю слово! Сейчас мы немного подумаем, что делать дальше, а потом позвоним твоему братику и Чимину. Хорошо? При упоминании брата и Чимина, она, наконец, среагировала, неуверенно поднимая на Чонгука огромные глаза и медленно кивая в ответ. Что ж, Чонгук мог считать это маленькой победой. Он коротко улыбнулся ребёнку и только собрался вновь повернуться к рулю, чтобы наконец вновь продолжить движение, не рискуя и дальше оставаться на открытой местности без движения, как из рюкзака послышалось хриплое шипение. — Чонгук? Приём. Слышишь меня? — раздался следом приглушённый голос Юнги. — Хён! — поспешил ответить Чонгук, стараясь скрыть облегчённый судорожный выдох. — Где вы? Все целы? Всё хорошо? — Всё хорошо, не волнуйся, вы? — Мы тоже, хëн, всё хорошо. Но я не знаю куда ехать, я ничего не нашёл, мы только недавно смогли выбраться из затора. Прости… — Не переживай. Мы нашли место, где можно передохнуть и собраться с силами. Это бейсбольное поле недалеко от той дороги, где мы расстались. Пару километров севернее. — Я, кажется, понял. Проезжал мимо пару раз. Дорогу найду. Давай, хëн, до связи. — Будьте осторожны! Юнги отключился и Чонгук убрал рацию обратно. Посмотрел на Ëнсун, которая выглядела уже более осмысленно, и, подмигнув ей, завёл мотор. До поля было ехать прилично, потому что въезд был совершенно с другой стороны, но Чонгук надеялся доехать туда без происшествий. Ведь туда не вела ни одна выездная дорога, а значит и шанс напороться на множество машин был максимально ничтожен. Кивнув сам себе, он вырулил с обочины, и, постепенно набирая скорость, взял курс к своей семье. Дорога не заняла слишком много времени, и не считая того, что Чонгук пару раз немного заплутал с развилками, доехали они без происшествий. Как только они прибыли на место, мотоцикл было решено как можно скорее загнать в тот же самый ангар, для меньшего привлечения внимания. И уже спустя где-то час после происшествия на дороге, они, наконец, все вместе сидели на найденных в ангаре матах, уставшие и вымотанные долгим днём. Долгожданная передышка, в кругу самых близких людей, быстро сморила Чонгука, и он даже не заметил, как провалился в сон. А когда в следующий раз открыл глаза, то в ангаре был приглушëн свет, а все ребята крепко спали, кроме рядом сидящего Юнги. — Хён, — прохрипел он, скрипучим ото сна голосом. — Ты чего не спишь? — Гук, — улыбнулся ему Юнги, подсаживаясь поближе и потрепав того по голове. — Да я как-то… не могу. Подежурю лучше, не стоит надеяться только на стены. А ты то сам чего проснулся, поспи ещё. — Не хочу больше. Выспался, с тобой посижу. Юнги кивнул и, казалось, ушёл в себя, а Чонгук окинул взглядом парней. Чимин спал рядом с ними, развалившись на матах и повернувшись к Юнги лицом, буквально дыша в мирно покоящуюся рядом ладонь Юнги. И Чонгук не удивился бы, если б узнал, что хëн периодически поглаживал Чимина по голове. Намджун спал сидя, облокотившись на большой контейнер у стены. Джин пристроился рядом, головой на его плече, в то время как у него самого на коленях спал Тэхён. В волосах которого преспокойно покоилась рука Джин-хëна, который по всей видимости гладил его пока тот не уснул. А чуть дальше, будто отгородившись ото всех в обнимку спали Ëнсун и Ëнхун. — Хён, что мы будем делать дальше? — вновь переведя взгляд на Юнги, задал Чонгук слишком сильно волнующий его вопрос. Он был рад короткой передышке, но было очевидно, что навсегда они тут оставаться не смогут. А в то, что всё это закончится быстро, веры тоже уже совсем не было. — Переждем здесь. День, два. Возможно неделю. Понаблюдаем за ситуацией. Может власти справятся с мертвецами, может будет объявлена эвакуация или что-то ещё. Поэтому подождём. Я надеялся успеть выехать из города, но мы опоздали. И потеряли обе машины. Остаётся только ждать, Чонгук-и, — хён устало смотрел на него и, казалось, засыпал на глазах. — Я понял, — кивнул Чонгук. — Только где мы возьмём еду? Воду? — сыпал вопросами Чонгук, пока ему в глаза не бросилось окровавленное плечо Юнги. Чонгук нахмурился и строго произнёс. — И твоё плечо? Чимин не зашил рану? — Кровь засохла, футболка прилипла. Я не разрешил ему тратить на это питьевую воду. Насчёт еды… на самом деле я думал, что завтра можно попробовать сделать вылазку к тому затору. Людей там почти наверняка уже не будет, зато будут брошенные машины. Может удастся найти еду, воду, может медикаменты. Может что-то ещё. Плюс ко всему я ещё хотел завтра всё же пробраться в домик администрации. Ночевать в нём опасно, но там должен быть туалет, возможно медпункт и может даже душевая. — Юнги поморщился и сжал плечо рукой. — Всё-таки рану желательно обработать. — Я съезжу к дороге завтра. — Плохая идея, Гуки. Единственное транспортное средство мы пока оставим в покое. Дойдем пешком через лес. — Я пойду с тобой! — Хорошо, — улыбнулся Юнги и зевнул. — Хён, ты спишь на ходу. Ложись, я подежурю. Если что, сразу же разбужу. — Ладно, — спустя долгие пару минут, наконец, ответил Юнги и вытянулся рядом с Чимином, прикрыв глаза. Чонгук тепло на это улыбнулся и вздохнул — ночь обещала быть долгой, но относительно безопасной. Не зная, чем занять себя, он ещё раз обвел взглядом всех ребят, остановившись на Тэхёне. Мягкая, тёплая улыбка сама собой расползлась по его лицу. Чонгук вздохнул и обнял себя руками. Тэхён всегда был для него самым дорогим из хëнов. И не то, чтобы он когда-то пытался выяснить причину. Но спустя двое суток постоянного напряжения, волнения и страха потерять дорогих ему людей, после того, как он стоял перед закрытой дверью операционной в клинике Тэхёна и молился, чтобы только тот оказался жив, он, кажется, впервые за десять лет их знакомства, наконец, смог дать название своим необъяснимым, слишком тёплым и до невозможности глубоким чувствам. Любовь. Осознавать, что влюбился в своего хëна было странно, как-то даже диковинно, но совсем не пугающе, а скорее щемяще, до одури, волнительно. Он никогда раньше не задумывался лично над своей ориентацией, а к другим людям, какой бы ориентации, национальности или чего бы там ни было ещё, относился одинаково — нейтрально. По-настоящему важны для него всегда были только его самые близкие люди. Остальные были просто серой массой, к которым он ничего не чувствовал. Но если б кто-то из его хёнов когда-нибудь признался в том, что ему нравятся мужчины, он бы воспринял это совершенно спокойно. Поэтому и к своей внезапной нетрадиционной ориентации он отнёсся довольно спокойно. И почему-то был больше чем уверен, что узнай об этом любой из его хёнов, он получил бы только тонну поддержки в ответ. Ведь это всегда, с первого дня в детском доме, были его самые близкие люди. Те, кто вытащил его буквально с того света. Чонгук до сих пор помнил, что до встречи с ними отчаянно хотел умереть. Они спасли его, даже не подозревая об этом, и Чонгук будет благодарен каждому из них всю свою жизнь. Чонгук, бывало, думал, как у них это получилось. Как шесть обычных детдомовских парней смогли медленно, но верно, не только вернуть его к жизни, но и научили его снова чувствовать. Снова радоваться жизни, смеяться. Они подарили ему настоящую семью, которой у него не было до детского дома, как бы глупо это не звучало. Потому что те люди, которые звались его семьёй по документам, смогли вложить в него лишь чувство страха, пустоты и бесконечной мучительной боли. А Тэхёни-хëн вообще стал для него настоящей путеводной звездой. За светом которой маленький Чонгук тянулся, как утопающий за спасительными бликами на поверхности воды. Только с помощью этого света он держался на плаву почти весь первый год в детском доме, старательно карабкаясь наверх из своей беспросветной замкнутой раковины на дне своей умирающей души. Тэхён вытащил его и показал лучший мир. И пусть в детском доме тоже не всё было легко и радужно, но Чонгук всё равно считал годы, проведённые там с хёнами бок о бок, самыми счастливыми в его жизни. Правда, как из всего этого в нём зародились иные, более глубокие, чувства к Тэхёну Чонгук не знал. Ни как, ни когда. Он просто всегда хотел быть рядом с Тэхёном хотя бы немножечко дольше, хоть капельку ближе. Хотел слышать его голос, касаться его, видеть постоянно. И если раньше Чонгук с чистой совестью принимал свои чувства как простую благодарность, не желая вдаваться в подробности и как-то ещё их идентифицировать, то сейчас с обречённой покорностью понимал, насколько был слеп и глуп. В памяти тут же всплыли воспоминания того, как Чонгук всё чаще и чаще начинал ловить себя на том, что находясь рядом с хёном ему становится слишком жарко, или того, как его щёки начинали буквально пылать, когда он видел Тэхёна без одежды. Не говоря уже о снах, от которых он старательно отмахивался поутру, в которых ему снился всегда только один конкретный хён и в которых они делали совсем не дружеские вещи — ничего сильно постыдного, но при мысли о том же самом с кем-то другим Чонгуку становилось даже тошно. Но Чонгук упорно не желал принимать действительность. И если бы не внезапный апокалипсис, возможно он так и продолжал бы прятаться в той самой раковине, только теперь не от всего мира, как в детстве, а от самого себя. Чонгук не собирался быть благодарным за это наступившему концу света, но был рад, что наконец пришёл в согласие с самим собой. Понял и принял свои чувства и от этого на душе стало как-то даже свободнее. Слегка мотнув головой, Чонгук вынырнул из своих мыслей, кинул ещё один взгляд на Тэхёна, и, наконец, отвернулся, полагая, что и так слишком сильно и очевидно залип в любовании идеальными чертами лица. Тем более что он вообще-то обещал Юнги-хëну подежурить, а не уходить в свои мысли настолько далеко, что даже если на них сейчас упал бы метеорит, он вряд ли бы его сразу заметил. Хихикнув с собственного сравнения, Чонгук собрался, дав себе наказ отдежурить нормально. Но что он мог поделать, если разобравшись с собственными чувствами, думать о Тэхёне открыто стало в стократ приятнее.***
Юнги снились мертвецы. Снилось, будто бы он бежал по пустынной трассе, а на обочинах было множество ходячих трупов. Он бежал и бежал, пока не увидел в толпе изуродованных лиц знакомое. Липкой ужас сковал его сердце, не давая протолкнуть в лёгкие воздух. Это не могло быть правдой. Резко открыв глаза, Юнги шумно вдохнул воздух через нос и на автомате схватился за рукоять пистолета. Не поняв, где находится в первые секунды, он наконец огляделся, остановившись взглядом на взволнованно наблюдающим за ним Чонгуком. — Хён? — Всё в порядке, — выдохнул Юнги, надавив пальцами на глаза. — Почему не разбудил меня раньше? Ты же тоже устал. — Ты сильнее, не беспокойся об этом, — улыбнулся Чонгук, разминая шею. — Ладно. Но я уже бодрячком, так что теперь ты ложись. А я пойду сделаю обход. — Ты уверен? Может подождём до утра? — Уже светает. Тем более, что когда все остальные проснуться, дел у нас и так будет предостаточно. Так что отдохни, Гуки, а я пойду. Чонгук всё ещё довольно неуверенно кивнул, но всё-таки лёг, закрывая глаза. Юнги тут же поднялся на ноги и двинулся к выходу. Обход, конечно, тоже был необходим, но на самом деле ему просто нужно было проветриться. Эта «минутная» передышка, чувство мнимой безопасности, накрыла его при пробуждении буквально с головой. Да такой мощной лавиной, что стало сложно дышать. Необходимо было осмыслить происходящее, более детально наметить дальнейший план, да и просто свыкнуться с мыслью, что прошлая спокойная жизнь теперь может им только снится. Осторожно выбравшись из ангара, внимательно осмотрев местность вокруг, Юнги направился к административному домику. Вчера он отказался от попыток пробраться внутрь, но по итогу решил, что без того, что могло быть внутри, просуществовать в ангаре даже несколько дней им будет довольно проблематично. А при минимальном шуме при проникновении и отсутствии внутри опасности, это даст им доступ к воде, возможно какой-то еде, да хотя бы туалету, в конце концов. Ночевать он бы там всё равно не рискнул, ангар был безопаснее на порядок, но и отказываться от этого домика совсем не имело смысла. Тем более не стоило забывать и про шанс, что камеры, висящие по периметру, всё ещё находились в рабочем состоянии. А это значило бы, что у них появится (хоть на какое-то время) хороший способ наблюдения за внешним периметром без лишнего риска. Так что да, попасть в домик, по мнению Юнги, было всё-таки необходимо. Кивнув сам себе, Юнги зашёл с задней части домика, подходя к единственному там окну, не без труда стянул с себя футболку — снова вспомнив, что его рану так и не зашили — и обмотав ей руку, замахнулся на стекло. Окно разбилось со второго удара. Прислушавшись к возможной реакции на шум и ничего не услышав, Юнги отбил с рамы остатки стекла и запрыгнул внутрь. Домик оказался абсолютно пустым. Отсюда не уходили в спешке, было очевидно, что просто ушли после обычного рабочего дня. Внутри был работающий холодильник, в котором правда обнаружился только один йогурт, кулер с водой — что действительно было очень нужной и ценной находкой, которой он не преминул тут же воспользоваться. Было несколько диванов с мягкими пледами на них, и работающие компьютеры с камерами видеонаблюдения. И даже маленькая аптечка, в которой он, порывшись, нашёл кровоостанавливающий пластырь. Так же помимо обычного туалета, на который он надеялся, здесь была даже небольшая душевая кабина и Юнги воспользовался и ей, желая смыть с себя всю двухдневную пыль, грязь и главное засохшую кровь. Выбирался из домика он тем же путём, но уже в чистой футболке-поло с местным логотипом, без грязных кровавых бинтов, но с новым плотным пластырем, с парой бутылок холодной воды и двумя мягкими пледами. Когда он вернулся в ангар, хоть и было ещё раннее утро, внутри уже почти никто не спал. Лишь Чонгук посапывал в углу, подложив под голову ладони, и Ëнсун всё ещё жалась к брату в беспокойном сне. — Хён! — тут же подскочив к нему, выпалил Чимин. — Твоё плечо, мы так и не сделали с ним ничего, — нахмурившись, произнёс тот, осматривая Юнги с головы до ног. — Давай сейчас, — улыбнулся Юнги в ответ, наблюдая за тем, как тот уже было собрался спорить, но замер, кажется, не веря своим ушам. — О, эм, да, конечно. Пойдём, — засуетился Чимин и Юнги прошёл вслед за ним, отдавая находки Джину, сидевшему ближе всех. Сев на маты, Юнги снял новую футболку, облокотился на контейнер у стены и, полностью вверяя себя в руки Чимина, прикрыл глаза. Тот работал быстро и уверенно, очевидно стараясь причинить как можно меньше боли, но, к сожалению, в этом очевидно не преуспевал. Сжав зубы, Юнги старательно терпел, стараясь не проронить ни звука, чтобы не напугать этим старающегося Чимина. — Всё, хён, — послышалось, наконец, рядом с ухом, и Юнги, несмотря на боль, почувствовал, как тёплые пальцы совсем невесомо прошлись по шву, после чего так же осторожно и бережно налепили сверху новый, прихваченный из аптечки, пластырь. — Спасибо, — улыбнулся Юнги Чимину, поймав его взгляд, и потрепал здоровой рукой того по макушке. — Юнги, какие у нас дальнейшие планы. Что будем делать? — произнёс Джин, и Юнги судорожно выдохнул, осознав, что слишком долго смотрел Чимину в глаза. — Из более глобальных — остаёмся здесь. На данный момент — это самое безопасное место, особенно учитывая, что мы остались без транспорта. Да и будь он у нас, судя по вчерашнему, выехать из города сейчас практически невозможно. Не будем рисковать снова. — Согласен. Думаю, это лучшее решение, — сказал Сокджин и остальные согласно закивали. — Из более ближайших, то нам нужно вернуться на дорогу. Другого места, где мы сможем достать еду, да и не только, поблизости нет. — Мы… будем заниматься мародёрством? — тихо спросил из своего угла Тэхён. — Мы будем стараться выжить любой ценой, Тэ. На той дороге уже вряд ли кому-то что-то понадобиться. Если люди и успели убежать, то вряд ли туда кто-то вернётся. — Когда пойдём? — спросил Хосок. — Сейчас. Разделимся на две группы. Одна идёт со мной к дороге. Вторая остаётся здесь. Для того! — немного повысив голос, продолжил Юнги, видя по лицам друзей, что те собрались спорить, — чтобы перетащить сюда из домика администрации кулер с водой и мониторы от камер видеонаблюдения. Это поможет нам максимально обезопасить себя без надобности выходить наружу для разведки. — Почему мы не можем… просто остановится в том доме? — вдруг подал голос Ëнхун. — Потому что там разбито окно и закрыта дверь. Слишком много болевых точек и слишком мало шансов для быстрого отхода, — пояснил Юнги, переводя взгляд на Сокджина. — Хён, ты за главного во второй группе. Будешь отвечать за работу компьютеров и камер. С тобой Намджун, Чонгук и Хосок. И дети само собой. Только дай Гуки ещё немного поспать, он дежурил ночью. Я обещал взять его с собой, но всё же думаю его мышцы больше пригодятся именно здесь. — Понял. — Тэхён и Чимин идут со мной. — Я уже не ребёнок, Юнги-сонбеним. Разрешите пойти с вами. Я быстро бегаю и очень выносливый, — выпрямился Ëнхун, осторожно перекладывая голову сестры с колен на мат. Все тут же уставились на него, в том числе и Юнги, который прогонял в голове варианты. То, что этот ребёнок всё ещё ребёнок, он под сомнение не ставил, чтобы тот сам не говорил и как бы не считал. Но так как он был спортсменом, то смысл в его словах всё же очевидно был. Их группа шла на чуть более опасное задание, чем та, что оставалась, но… возможно… — Хорошо, — кивнул наконец Юнги, взвесив все за и против, чем вызвал горячий восторг в глазах парня и чисто родительский гнев в глазах Сокджина. — Ты сошёл с ума?! — но неожиданно не он был тем, кто посчитал его сумасшедшим. Хосок хмурил лоб, смотря на него прищуренным взглядом и только что не метал в Юнги молнии. — Он будет держаться позади. Если там будет опасно, мы просто вернёмся обратно. И сделаем ещё одну вылазку позже. Но если там никого нет, то ещё одни выносливые ноги и ловкие руки нам не помешают. Так мы закончим быстрее и сможем унести больше. — Я тоже не согласен с тобой, Юнги. Но доверюсь твоему решению, — произнёс Сокджин и поднялся. — Идёмте, я провожу вас и закрою дверь, — он махнул всем рукой и первым направился к выходу из ангара. Вся первая группа последовала за ним, оставляя позади немного хмурого Намджуна и всё ещё метающего в Юнги молнии Хосока. — Итак, — начал Юнги, когда все вышли и за ними захлопнулась дверь. — Несколько правил. Как только видите опасность, не ждёте, когда эта опасность обратит на вас внимание, а незамедлительно сообщаете остальным и мы сразу же уходим. По возможности не вступать ни в какой контакт, даже с живыми, если таких встретите. Это тоже может закончиться очень плохо. Поэтому, как только добираемся до машин, перво-наперво убеждаемся в безопасности, и потом работаем максимально быстро и тихо. Не стоит привлекать внимание. Берём всё, что может пригодится и уходим. Всё ясно? — Да, хён, — кивнул Тэхён и остальные согласно закивали. — Выдвигаемся.***
— Джуни? — тихо подал голос Сокджин, спустя минут десять после того, как парни ушли, а сам он вернулся на своё место рядом с Намджуном, а Хосок устроился возле Чонгука, кажется уйдя в свои мысли, безотчётно поглаживая того по волосам. — М-м? — Знаешь… — начал Сокджин и замолчал, думая, как сказать то, что собирался. Намджун не торопил его, внимательно смотря в глаза и ждал. На самом деле Сокджин никогда не предполагал, что такой разговор вообще может у них состоятся. Это было не то, чем он собирался делится с кем-либо, тем более с Намджуном. Но за последние сутки произошло слишком много всего. Грёбаный внезапный буквально перевернул всю его жизнь и заставил задуматься о том, что и дальше скрывать свои чувства не имеет никакого смысла. Находясь буквально в шаге от смерти у Сокджина появился новый страх — наоборот не успеть сказать Намджуну о том, что чувствует. Вспомнилась вдруг их самая первая встреча, и Джин невольно улыбнулся, замечая, как тут же вопросительно поднялись брови Намджуна. Но тот продолжал терпеливо ждать продолжения, пока сам Сокджин мысленно уже переносился в прошлое. И сейчас, вспоминая того взъерошенного парня в покосившихся разбитых очках, Сокджин мог с уверенностью сказать — то была любовь с первого взгляда. Да и как можно было не влюбиться в эти задумчивые глаза, полные недоумения, когда Намджун, ещё совсем мальчишка, переводил их с какого-то рваного носка в своих руках на не менее растерянного внезапным падением им прямо в руки Сокджина. И на протяжении столько лет Сокджин трепетно хранил в сердце свои чувства, с, быстро ставшей привычной, лёгкостью восстанавливая хаос, постоянно сотворяемый Намджуном. Тот действительно всегда был слишком неловок, но в то же время и слишком умён. Поэтому Сокджин до сих пор не переставал удивляться тому, как при всём своём огромном IQ, тот так и не понял истинных чувств Сокджина. — Джуни, я должен тебе кое-что сказать… — наконец, снова заговорил он, тепло усмехнувшись собственной напускной смелости. — Не то, чтобы я собирался когда-либо, но обстоятельства… — Сокджин закусил губу, уверенный в своём решении, но всё-таки чувствующий всё нарастающее волнение. Наконец, глубоко вдохнув, он выпалил: — Намджун, я… Но раздавшийся, казалось, прямо над ухом громкий отчаянный вопль не дал ему договорить. Ëнсун, всё ещё находясь в глубоком сне, истошно кричала, дёргаясь всем телом. Сокджин, подорвавшись одновременно со всеми, тут же бросился к ней, не уверенный, как следует поступать с ребёнком, которому очевидно снился жуткий кошмар. — Ш-ш, — попытался успокоить он девочку, обхватывая ту руками и прижимая к себе. — Тихо, тихо, всё хорошо, ты в безопасности, тихо, чш-ш… Та продолжала извиваться в его руках, но уже не кричала, хоть и дышала отрывисто и загнанно. — Хён, что случилось? — послышался тихий голос Чонгука над ухом и Сокджин, продолжая гладить Ëнсун по голове, перевёл взгляд на встревоженных парней. — Видимо кошмар, что не мудрено, — так же тихо ответил он, чувствуя, как постепенно затихает ребёнок в его руках. Когда и дыхание практически полностью восстановилось, Ёнсун резко открыла глаза, в немом ужасе уставившись на Сокджина. — Всё хорошо. Ты в безопасности, — стараясь звучать максимально ровно и спокойно, проговорил Сокджин. Ëнсун ещё какое-то время таращилась на него во все глаза, будто и не видя совсем, казалось, она всё ещё пребывала в том самом кошмаре. Пока, наконец, её взгляд не стал более осмысленным, и она не начала оглядываться вокруг. — Братик? — тихо спросила Ëнсун и Сокджин нахмурился: ну и как ей теперь сообщать, что тот ушёл? — Чимин-сонбеним? — продолжила она перебирать своих знакомых людей, начиная хмурится, а в уголках её глаза уже стала собираться влага. — Твой братик и Чимин ненадолго ушли, но скоро вернуться, — как можно увереннее произнёс Сокджин. Но заметив, как расширяются её глаза, поспешил продолжить: — Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Тем более с ними Юнги… эм, сонбеним, да. Он не даст их никому в обиду. Веришь? — он ободряюще улыбнулся ей, в голове прокручивая то, как надаёт по голове своенравному глупому Мин Юнги за то, что заставляет их всех постоянно волноваться. Вот как только они вернутся все, в целости и сохранности, так прям сразу же и получит от своего единственного хёна. Кивнув сам себе, он улыбнулся чуть шире, с облегчением наблюдая за тем, как недоверие в глазах Ëнсун постепенно сходит на нет. Наконец, она всё-таки чуть неуверенно кивнула и Сокджин, выдохнув, поднялся с ней на ноги. — Что ж, раз все уже проснулись, предлагаю пойти в дом. Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. А там и остальные вернуться. — Хён… — шагнул к нему хмурый, взволнованный Чонгук. — А где они? Остальные? — Ушли к машинам, — ответил Сокджин, передавая ребёнка Намджуну с Хосоком. — Накормите её и дайте воды, потом ждём вас в домике. Мы с Чонгуком пойдём сейчас. — раздал он указания и, схватив Чонгука за руку, вышел из ангара. — Юнги-хён обещал взять меня с собой, — нахмурился Чонгук, следуя по пятам за Сокджином. — Ты здесь нужнее. У нас тоже есть задание, и оно не менее важное, чем у остальных. Нужно перетаскать отсюда много вещей в наш ангар. Не думаю, что мы справились бы без тебя. Чонгук промолчал, но сдержанно кивнул. А когда они подошли к домику и забрались через разбитое окно внутрь, Чонгук слегка нервно остановил Сокджина и посмотрел на него взволнованным щенячьим взглядом. — Джин-хён… — он смотрел на него одновременно так подавленно и с такой надеждой, что, не выдержав, Сокджин сжал его в своих объятиях и тихо произнёс: — С Тэ всё будет в порядке, вот увидишь. Отстранившись, Сокджин с каким-то трепетным, нежным чувством наблюдал за тем, как краснеют щёки Чонгука. Для Джина этот ребёнок всегда был слишком очевиден в своей любви. Кажется чуть ли не с самого его первого дня в детском доме. — Я… я не… то есть… я знаю, — пробормотал он, пряча взгляд. — Но… я хотел… знаешь, хён, я хотел… спросить у тебя совета. — Ох, Гуки, ну конечно, я всегда готов выслушать тебя и помочь всем, чем смогу. Иди сюда, — Сокджин направился вглубь комнаты, опустился на диванчик и похлопал по месту рядом с собой. Чонгук кивнул, неуверенно уселся рядом, и сложив руки на коленях, как примерный ученик, застыл изваянием, глядя себе под ноги. — Гук? — позвал его Сокджин, когда и спустя пару минут тот продолжал просто молчать. — Да, я… в общем… — замялся тот, начиная нервно теребить нитки на своих рваных джинсах. Потом глубоко вдохнул и на выдохе выпалил: — кажетсяявлюбилсявтэхенихёна… Повисла пауза, в которой Джин пытался понять правильно ли всё услышал, а Чонгук заливаться краской. — Ну… — Сокджин откашлялся. Не то чтобы это было сюрпризом для него, но то, что Чонгук решится об этом поговорить, порядком удивило. Сокджин всё время был больше чем уверен, что тот о своих чувствах даже и не подозревает. — Не могу сказать, что удивлён. — Что?! Хён! Но!.. — Чонгук в панике вскочил с дивана, шокировано уставившись на Сокджина. — Как же?!.. Я ведь и сам только недавно понял! Как ты?!.. — Спокойно, Гуки. Во-первых, не думаю, что нам стоит так шуметь, — попытался утихомирить его Сокджин, протягивая к нему руки и снова сажая рядом. — Во-вторых, я имел ввиду то, что ты был довольно очевиден, — пожал он плечами, тепло улыбнувшись. Чонгук на это гулко сглотнул, испуганно уставившись на Джина. — Хо…хочешь… сказать, что все… все знают? — закончил он на грани шёпота. — Не думаю, — Сокджин мягко посмотрел на своего самого младшенького донсена и, подняв руку, взъерошил тому волосы на макушке. — А… а… Тэ-хён?.. — тихо продолжал спрашивать Чонгук. — Уверен, что он тоже не знает. — Как ты можешь быть в этом так уверен, хён? Боже, что если он в курсе, что если… как же мне теперь… Я же… — Гук! — Слегка повысил голос Сокджин, тем самым отвлекая Чонгука от панически метавшихся в его голове мыслей. — Ты, кажется, хотел спросить совета. — Да… да, я… — пытался взять себя в руки Чонгук, но выходило у него пока не очень. — Хотел спросить, стоит ли признаться, учитывая ситуацию, или наоборот молчать до последнего, чтобы не взваливать на него груз ненужных ему чувств. Но… Если он и так обо всём знает. — Если он знает, то для него это не станет сюрпризом, Гуки, а тебе даст некоторую свободу в выражении чувств. Хотя я всё-таки уверен в том, что он не в курсе. — А если нет? — То узнает, — мягко сказал Сокджин, улыбаясь. — И после первой неловкости, каков бы ни был его ответ, это опять-таки даст тебе некоторую вольность. Думаю, сейчас стоит хвататься за каждый шанс, Чонгук-а. На самом деле, если бы Сокджин не видел в Тэхёне того же, что и в Чонгуке, может и не стал бы он так говорить. Может даже посоветовал бы молчать до последнего, хоть и сам чуть ранее пытался признаться в собственных чувствах, даже не мечтая получить хоть что-то в ответ. Но он знал на что шёл, и ему было важно просто не унести свою любовь с собой в могилу. Важно было озвучить то, что так долго в нём копилось и оставить свои яркие, глубокие чувства на этом свете, хотя бы в виде произнесённых слов. Но Чонгук… Чонгук был слишком ранимым ребёнком при всей своей показной брутальности. И как бы он принял мягкий отказ от Тэхёна Сокджин даже боялся бы предположить. Но дело было в том, что он был абсолютно уверен в том, что отказа Чонгук бы точно не получил. — Значит… думаешь, мне стоит… сказать ему? — Думаю, стоит, — кивнул Сокджин, поднимаясь с дивана, когда услышал со стороны улицы голоса. — Идём? — протянул он руку Чонгуку, ставя его на ноги, и направился к выбитому окну, чтобы махнуть подошедшим парням с Ëнсун на руках Хосока.***
Когда они подошли к дороге, Чимин на несколько секунд замер в немом шоке. Вид множества брошенных машин и звенящая тишина вокруг давила так, что он мгновенно покрылся холодными мурашками. Чимину даже показалось, что его начинало подташнивать. Конечно, сейчас здесь не было мертвецов — во всяком случае, он надеялся на это — поэтому это не вызывало дикого страха. Но кровь всё равно буквально стыла в жилах. Тогда, находясь в больнице, он довольно быстро смирился с неизбежной смертью и всё, что мог чувствовать в те бесконечные часы — это жгучую, мучительную боль от понимания, что больше никогда не сможет увидеть дорогих ему людей. Когда они сидели в его кабинете с Ëнсун, по началу слушая дикие крики, а потом не менее дикую, зловещую тишину, он даже страх чувствовал лишь урывками, будто вскользь. Но когда за ними пришёл Юнги, когда они, казалось бесконечно, а по факту меньше двух дней, добирались до этого места, всё для Чимина слилось в один большой комок липкого, леденящего душу страха за свою семью. Но теперь, смотря на одиноко стоящие автомобили, слыша лишь свои тихие шаги и шелест редеющей травы под ногами, вместе с кровью по организму начинала течь такая же тихая, мрачная обречённость. Они все были обречены. Он понял это только сейчас, но не хотел бы понимать никогда. Прошлого мира больше нет и никогда не будет. Будут лишь зомби, лишь пустынные дороги, одинокие дома и, возможно, кучки зыбко держащихся на плаву выживших. Даже смотря в глаза смерти в лице оживших мертвецов он не чувствовал такого подавляющего чувства отчаяния и безысходности. — Чимин? — Тэхён осторожно коснулся его локтя, заглядывая в лицо. Он выглядел слишком обеспокоенным. — Всё хорошо, — проскрипел Чимин, с трудом выдавив из себя эти два слова. Для пущей убедительности он даже кивнул Тэхёну и сделал шаг вперёд, потянув того за собой, в попытке догнать ушедших чуть вперёд Юнги и Ëнхуна. Вряд ли Тэхён поверил ему, конечно, но не стал расспрашивать и они, наконец, поравнялись с остальными, затормозившими у отбойника. — На первый взгляд тут спокойно. Но всё же держимся поблизости, далеко не уходим, закрытые машины стараемся не трогать и при малейшей опасности незамедлительно уходим. — Юнги говорил чётко и твёрдо, осматривая их всех уверенным, внимательным взглядом. Чимин кивнул, дождавшись пока согласно кивнут остальные, и полез за Юнги через отбойник. Они сразу же рассредоточились по дороге, держась относительно близко друг друга и Чимин, прикрыл на секунду глаза, сжал кулаки и, глубоко вдохнув, заглянул в первую машину. Спустя где-то полчаса, Чимин, довольный собой и своими находками, мог с уверенностью сказать, что их вылазка не была напрасной. Насколько он мог судить, каждый из них уже был как минимум с одним наполненным рюкзаком. Сам Чимин таскал на себе целых два и одну спортивную сумку. Он не знал, что находили и брали остальные, но сам он мог похвастаться, помимо очевидного — еды, медикаментов и воды — одеждой: мужской и, что было для него особенно важно, детской для Ёнсун; парой пледов; откопанным в ворохе какого-то барахла фонариком и даже мотком прочной буксировочной верёвки. Возможно, она была лишней, но он считал, что в их ситуации могло пригодится всё что угодно. В последней осматриваемой им машине он даже нашёл красивую, казалось совершенно новую, куклу. Собственно, с ней в руках его и застал Тэхён, который подошёл к нему со спины и уставился на пустое детское кресло на заднем сидении старенькой легковушки, абсолютно таким же пустым взглядом, как был у самого Чимина. — Надеюсь они успели спрятаться, — тихо пробормотал Тэхён, осторожно хватая Чимина за локоть и оттаскивать от машины. Сам Чимин смог на это только кивнуть, на автомате убирая куклу в сумку, под пристальным взглядом Тэхёна. — Чимин-а, — вновь позвал его Тэхён, вырывая его из не слишком весёлых мыслей. — М-м. — А родители Ëнсун и Ëнхуна… они… были в больнице? Чимин поднял хмурый взгляд на Тэхёна, но увидев, как тот смотрит себе под ноги и нервно теребит подол своей кофты, выглядя при этом так потерянно и печально, что мгновенно передумал выговаривать ему за такие бестактные вопросы. — Нет, — помедлив, всё же ответил он. Но как только Тэхён вскинул на него неуверенный взгляд полный какой-то тихой затаённой надежды, отведя взгляд, продолжил. — Они сироты. Ëнсун жила в детском доме. Ëнхун учился в интернате и мечтал забрать её, когда сможет встать на ноги. Он часто приводил её ко мне на приёмы вместо педагога. — О-о… я… — Хэй! — раздалось вдруг совсем рядом, и Чимин быстро поднял голову, фокусируя подозрительно размытый взгляд на идущему к ним Юнги, с маячившем позади него Ëнхуном. — Думаю, пора возвращаться. Хоть тут и тихо, но не думаю, что стоит быть здесь дольше, чем… — его взгляд вдруг застыл на глазах Чимина и он замер, мгновенно нахмурившись. — Чимин? Что-то случилось? — Всё в порядке, хён, — неуверенно улыбнулся ему Чимин, беря себя в руки. — Правда! — уверил он, видя как недоверчиво сошлись брови Юнги на переносице. — Идём? Тот постоял ещё пару мгновений, внимательнее всматриваясь в лицо Чимина, но, наконец, кивнул и, в который раз за эти несколько дней, ухватил его за руку, разворачиваясь и направляясь к отбойникам. И всю обратную дорогу Чимин чувствовал, как горела огнём его кожа в том месте, где её касались тёплые, немного шершавые пальца Юнги-хëна. А в голову вдруг пришла мысль, что где бы они не были, что бы с ними не происходило, и как бы не изменялся их жестокий мир, пока его за руку крепко держит ладонь Мин Юнги, значит всё будет хорошо.