Летнее вино

— Хочешь сказать, ты ни разу не смотрел гей-порно? — бормочет Шан Цинхуа, стягивая с него пояс. Безупречное лицо Шэнь Цинцю краснеет — совсем не деликатно, россыпью пятен, ярких, как цветы, и Шан Цинхуа задумывается, похож ли на него Шэнь Юань внешне? Каким Шэнь Юань был до своего перерождения? Похож ли Шан Цинхуа на себя из прошлого? Наверное, да — так ему кажется. Он просто уже забыл, как выглядел раньше. Он смотрит вниз, на человека под собой, на его подрагивающие длинные ресницы, бросающие тонкие тени на щеки, и его сердце тяжело и сладко сжимается: каким бы Шэнь Юань ни был, — теперь он здесь, с Шан Цинхуа. Пытаясь помочь неловкому раздеванию, Шэнь Юань распахивает полы нижних одежд, под которыми третий слой — белая полупрозрачная рубашка, настолько мягкая и тонкая, что несложно разглядеть очертания острых ключиц и мышц груди. Шан Цинхуа скользит взглядом ниже, откладывая пояс в сторону; пояс падает на пол, звякая нефритовой подвеской. Шэнь Юань хмурится, но кладёт руки Шан Цинхуа на бёдра, и сквозь несколько слоёв ткани это прикосновение пронзает током. Шан Цинхуа прикусывает губу, чувствуя, как раскалённая летняя духота пронизывает его насквозь, заставляя плечи вздрогнуть. Бамбуковая хижина открыта всем ветрам, и в любой момент кто-нибудь может зайти — и, скорее всего, увидеть картину окончательного морального падения Шэнь Цинцю прямо с порога: до спальни Шан Цинхуа его не довёл, потому что не планировал на самом деле на него набрасываться. — От тебя вином пахнет, — говорит Шэнь Юань, когда Шан Цинхуа к нему наклоняется, чтобы поцеловать. Попробовать поцеловать — так он назвал это мысленно, но никаких небесных кар на него не обрушилось: Шэнь Юань запрокинул подбородок и встретил его губы, сухие и тёплые. Это не совсем поцелуй: почти бесшумное, безумно медленное скольжение губ о губы. Шан Цинхуа улавливает нотки растёртых зелёных листьев и сандала от шеи Шэнь Юаня, и, наклонившись ещё, прикусывает её, оттягивая кожу, а потом так же кусает ключицу. Одежды Шэнь Юаня в совершенном беспорядке, и полы верхнего ханьфу Шан Цинхуа давно помял, поэтому он безо всякого терпения стягивает их дальше, не заботясь о том, чтобы Шэнь Юань выпростал из рукавов руки. Под ключицей у него шрам, побелевший и тонко сросшийся, но длинный — до нижнего ребра. На нереалистично ровной коже он смотрится, словно зияющая рана, и притягивает к себе взгляд; Шан Цинхуа проводит по нему пальцем, замечая, как Шэнь Юань дёргается и напрягает пресс. Шрам старый, принадлежащий, должно быть, ещё Сяо Цзю. Шан Цинхуа нежно целует его, будто в этом месте ещё может болеть; на лице Шэнь Юаня застывает растерянное выражение, и он шумно выдыхает, но этот звук тут же тонет в полуденном фоновом шуме. — Ты правда… — он избегает прямых вопросов, — уверен? Шан Цинхуа закатывает глаза (потолок опасно покачивается), но становится серьёзным. Всё, что он делает, кажется нескладным и случайным — и попытки ухаживать за Шэнь Юанем тоже; и взаимные их уклонения от объяснений совсем не помогают делу. Чтобы решить этот вопрос окончательно и отрезать себе путь отступления, Шан Цинхуа отчётливо произносит: — Да. Он накрывает ладони Шэнь Юаня и добавляет: — Если ты не хочешь, то… — Хочу, — так же чётко отвечает Шэнь Юань, краснея ещё сильнее и поднимаясь. «Система, ничего, если я потрахаюсь с главным антагонистом?» — на всякий случай уточняет Шан Цинхуа, когда Шэнь Юань прижимается к нему грудью и гладит по спине, запустив руки под одежду. «Не вижу препятствий, пользователь. В дополнительных материалах к основной линии квестов есть подходящий туториал…» «Я справлюсь», — отмахнулся Шан Цинхуа, стараясь не представлять, какие ещё мануалы могут скрываться в безобидных заклинательских заданиях. — Хватит на меня так смотреть, — Шэнь Юань дёргает его за рукав, окончательно оголяя торс; их одежды перемешались на полу, — обсудим твой любимый сюжет гей-порно. Шан Цинхуа с готовностью перечисляет ему варианты.