Когда солнце вновь взойдёт

В обладании убийственно точной памятью есть свои преимущества. Я пешком дошёл от своего маленького дома до клиники “Смит и Ханджи”. Эрвин был так близко ко мне все эти четыре года, а понял я это только сейчас. Войдя в здание, я подошёл к стойке администратора: — Здравствуйте, я к доктору Смиту. Не на приём, у меня личное дело, — надеюсь, этого достаточно, чтобы к нему попасть. — Минутку, я проверю, не принимает ли он сейчас пациента. Сегодня я оделся с иголочки — надел единственную рубашку, на которой не было пятен или дырок, и ни разу не ношенные брюки. Купил их по дороге домой с работы, чтобы его впечатлить. Я ждал его в приёмной, изучая картину на стене. Клиника ничем не отличалась от обычной. На картине, написанной, похоже, в импрессионистский период Моне, были изображены деревья. Я помню, как гнался за Эрвином по таким деревьям, когда мы тренировались. Он однажды поймал меня, заманив на одну из веток. Он смеялся и целовал меня снова, и снова, и снова, и щекотал своими длинными пальцами. Я притворялся, что расстроен, чтобы не выдать настоящих эмоций. Я обвивал его шею руками и прижимал сильнее, целуя глубже, проталкивая язык ему в рот, но только на мгновение, чтобы в следующую минуту улизнуть на УПМ, чтобы продолжить погоню. В этом лесу он пообещал, что мы поженимся в тот же день, как только такие браки будут разрешены внутри стен. Но он не мог предвидеть всего, что произошло потом. — Мистер Смит ждёт вас в тринадцатом кабинете. Можете проходить, — голос администратора вернул меня из сладко-горьких воспоминаний в реальность. В коридоре я прошёл мимо плаката с колоссальным титаном, который теперь служит анатомическим пособием по человеческим мышцам. Я постучал в дверь перед тем, как войти. Едва я сделал первый шаг, Эрвин меня обнял. Он сильно прижимал меня к себе и я не находил в себе сил сопротивляться, напротив — хотелось довериться этим родным рукам. Почувствовав дрожь в его теле, я поднял взгляд и увидел его глаза, полные слёз. — Это ты, Леви. Это ты. Я думал, что не найду тебя. Но ты здесь. Я почувствовал горечь, разлившуюся в груди. Мне стоило бы радоваться, но, пока я видел его таким измождённым, счастье ощутить было сложно. — Ты помнишь меня? — спросил я. Должно быть, действительно помнит? Он плакал и обнимал меня. Надеюсь, не из-за того, что перепугался, едва не сбив меня на машине. — Ты мне снился. Ты приказал мне идти умирать. Отправил меня на смерть, но только потому, что я не решился сделать это сам. Я обещал, что мы поженимся. Что увидим мир. Леви, я погиб прежде, чем мы смогли это сделать. Он помнит. — Я потерял руку, и ты отвез меня в госпиталь. Я проснулся живым лишь потому, что ты обо мне позаботился. Мы с тобой завтракали. Не только с тобой — там был ещё кто-то. Я не помню его имени, но, если бы я его увидел, я бы вспомнил. Он и Эрена помнит? Как такое возможно? Казалось, что Эрен вспоминает всё медленнее, чем он, но я не понимал, почему. Мы общались одинаково долго, но я вспомнил, что Эрвин касался меня чаще. Поэтому он так быстро вспомнил и меня, и наше общее прошлое? Неужели эта часть проклятия Аккерманов станет ещё и благословением? Я решил это проверить и, стерев ладонями дорожки слез с прекрасного лица Эрвина, прижался к его губам. Его дыхание замерло, он схватился за голову, как только я отстранился. — Леви. Пожалуйста. Скажи, что ты не искал меня. Я не мог. Он знал, что я не мог. Я взял его за руки. Его руки не были такими мозолистыми, какими я их запомнил, но это неудивительно — в этой жизни ему не приходилось часами держать клинки. — Леви, Леви, Леви, — повторял он, опускаясь на пол и обхватывая мои ноги. Его лоб коснулся моих ботинок. Моё имя превратилось в “прости меня”, которое он повторял до тех пор, пока я тоже не опустился на колени и не поцеловал его. — Где он? Он здесь? Тот другой парень. Я продолжал вытирать его слёзы, вынимая салфетки из коробочки на столе. Ему ещё многое предстоит вспомнить. Всего две недели назад единственным человеком, кто нёс с собой этот бесконечный груз воспоминаний, был я. — Он здесь. Мы встретились в баре. У меня есть его номер, мы обедали вместе несколько дней назад. Он тоже помнит. Не так много, но он вспомнил подвал и тебя. Твоего имени он не помнит, и я ему пока не говорил. Кто знает, что случилось с его мозгом, когда Гриша обратил его в титана множество лет назад? — Где он? Ты позовешь его? Мы можем поехать к нему? Пожалуйста, мне нужно его увидеть. Пожалуйста, — никогда не видел, чтобы Эрвин просил и даже умолял. Он всегда был сильным; он оставался сильным и сейчас. — Поедем на твоей машине? Или пройдемся?