***
— Еще немного, и с меня песок посыпется от отсутствия тренировок! — на семнадцатый день миссии не выдержал Изуна. В тот вечер им с Каваки не дали поговорить: у ворот Конохи поджидал встревоженный Наруто, а взгляд Казекаге, раздраженно облокотившегося на столб, не предвещал ничего хорошего — Гаара определенно был чем-то разочарован. — Не злись, Изуна-кун. Пока Орочимару с Мадарой на миссии, разумно не выпускать тебя за пределы Конохи, — утешающе улыбнулся Наруто, невзначай подвигая очередную стопку ветхих писем. — По крайней мере, об этом говорят Шикамару и прошлый инцидент. Изуна восседал в библиотеке — бесполезное занятие для джонина — и утешался тем, что Каваки, в отличие от опасной миссии Мадары, хотя бы в порядке и испытывает судьбу в деревне Песка. В ту ночь Гаара мстительно улыбнулся и, не дав попрощаться, забрал его куда-то с собой, а на утро Изуну разыскал Наруто и больше не оставлял одного — шел семнадцатый день. — Да, но Мицуки и Боруто это не мешает посещать миссии, пока я проживаю здесь жизнь планктона. Мицуки оставил ему котенка, камеру и пачку сигарет, и ушел на миссию, которую раньше всегда избегал — далекую и долгую — и Боруто удачно увязался вместе с ним. Изуна слегка завидовал: авантюра, смена обстановки и риск — все это отвлекло бы его от гнетущих мыслей о миссии Мадары и Орочимару. Он нервничал. Нервничал из-за обоих, и это как минимум раздражало. — Не говори так, — Наруто торчал в библиотеке неприлично долго, игнорируя обязанности Хокаге. Изуна нахмурился — без Мадары в Конохе творился бардак. — Твой учитель тоже проводит вечера за книгами, поэтому знает так много всего. Как-то раз я спросил Орочимару о моллюсках… Вспышка холодной чакры надавила на сенсорику, и Изуна сорвался к воротам Листа. Орочимару. — Куда ты, Изуна-кун? — расслабленный Наруто тут же ускорился, не отставая от Учихи и даже перегоняя его — Изуна в изумлении замер, а небольшая горстка шиноби образовывала полукруг у ворот. — Что с ним, Орочимару? Запыхавшийся Орочимару лишь раздраженно шикнул и поспешил в сторону больницы Конохи. Мадара безвольно повис без сознания на его спине. — Что с Мадарой-сама? — послышался шепоток по кругу. — Ранен? — Это Орочимару? — вместе с джонинами они вкатывались в палату. — Задержать его? — А ты попробуй, — хмыкнул кто-то из патрульных. — К тому же… — Если ты привел его сюда, а не к себе на базу, дела плохи, — заключая, мрачно перебил всех Изуна. Шиноби перевели взгляд на Мадару — тот был бледен, ранен и все-таки жив. В волосах застряла листва, а руки слегка исцарапались — Орочимару явно спешил доставить его домой. — На нашем пути Коноха всего лишь ближе деревни Звука, — Орочимару уложил Мадару на койку и сейчас извлекал нечто острое из его раны. — Не повод нервничать, Изуна-кун. Какое-то время повисло молчание: никто не решался отвлекать, а Изуна понимал, что улавливает в ответе Орочимару скрытую нотку вины. — Я рад, что ты в порядке, — Изуна сделал шаг и положил руку на плечо сенсея. Тот лишь хмыкнул, продолжая лечение: лицо Мадары становилось менее бледным, и все невольно застыли, услышав болезненный вздох. Учиха пришел в себя. Осторожный взгляд по больничной койке, вспыхнувший Мангеке от вида собравшихся и секунда спокойствия от близости Орочимару. Пальцы рефлекторно дернулись к шее. — Ты хоть понимаешь… — взгляд Мадары враждебно застыл на Изуне, заставляя смахнуть руку с плеча Орочимару, — что для меня значит вещь, которую ты нацепил на себя? Вороватая сволочь. — Стой! — такое же враждебное шипение Орочимару, становящееся между ними двумя. Мадара, не глядя, махнул рукой, и Изуна ощутил мощную волну боли от удара. — Стой, говорю! — когти Орочимару царапнули шею Изуны, срывая подвеску и отбрасывая Мадаре на кровать. — Что с тобой? Ты же сам ее отдал, Мадара. — Да с какой стати? — раздраженно отмахнулся Учиха, надевая подвеску обратно на шею. — И что вообще я… — Скажи мне, — в противовес спокойный голос. — Что было, когда мы в последний раз виделись? — Издеваешься? Что за вопросы, еще и при всех? — Мадара еще раз кольнул взглядом всех, не выделяя кого-то особенного. — Хочешь, чтобы все знали, как ты проспорил мне, и я тебя кинул в пруд? Орочимару вздернул бровь и кивком головы указал на ветхий висящий календарь. — Не верю… — Мадара пару секунд разглядывал календарь, а следом — взволнованные лица. — Уйдите все вон, — резко приказал он и остановил взгляд на Орочимару. — Кроме тебя. Дверь хлопнула. Все поспешили скрыться, пока Изуна с Наруто будто впечатывались в ледяной кафельный пол. — Что скажешь на это? — Орочимару невесть откуда протянул карманное зеркало, чтобы Мадара мог посмотреть на себя. — Себе-то веришь? — Ринне… — разглядывая правый глаз, Учиха был озадачен. — Почему я не могу убрать его? — Ты использовал Изанаги, — лениво ответил Орочимару, будто озадаченность Мадары расставляла все на свои места. — Не помнишь этого? — Да не может быть, — Мадара недоверчиво отставил зеркало. — Чтобы кто-то вынудил его использовать, еще и… — он прервался и перевел взгляд на оставшихся, протянув холодно, отчетливо и с угрозой. — Я неясно выразился? Пошли вон. — Сейчас я точно лишь помешаю, — Наруто опасливо покосился на Риннеган и, попятившись, поспешил закрыть дверь. Изуна же остался стоять и будто в замедленной съемке глядел на то, как в него летит пара тонких штырей. — Прекрати!!! — Орочимару вовремя среагировал и повалил Изуну на бок, едва не попадая под штыри сам. — Изуна-кун останется здесь, или я уйду вместе с ним. Мадара еще момент жалил Орочимару взглядом и, не получив ответа, наконец откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Хах… Как интересно, — хмыкнул он, а уголок губ дернулся. — Останешься, Орочимару, здесь только ты. И не уйдешь, пока не объяснишь, что случилось за это время. — Я буду за дверью, — Изуна быстро проплыл в коридор, ощущая, как легкие пробирает множество ледяных игл. Тело не решилось уйти и застыло у двери в коридоре. — Ничего особе… — расслабленно продолжил Орочимару, а конец фразы потонул в резком выдохе — Мадара тянул его за волосы на себя. — Черт возьми… Чем ты занимался, пока я был в отключке? — сквозь зубы процедил он, сбрасывая одеяло в пятне крови и направляя руку Орочимару куда-то себе под ребра. — И с кем я так облажался, а? Длинные ногти болезненно прошлись по открытой ране и испачкались следом в крови. Мадару волновала боль мало: Ринне-Шаринган упорно искал холодный взгляд желтых, нечитаемых глаз. — Если виновника твоего позора уже нет в живых… — уклончиво ответил Орочимару, отказываясь смотреть Мадаре в глаза. — То какой смысл тебе знать об этом? Повисла секундная пауза, и Учиха наконец улыбнулся. — Никакого, — Мадара облегченно откинулся на подушки обратно, заглушая в голосе примесь досады. — Но кое о ком знать я хочу. Кто это? — он кивком указал на неплотно закрытую дверь — Изуна отшатнулся на пару шагов. — Ни Звук, ни Коноха… Расхаживает без повязки и рядится в кимоно, как у знати, — в голосе промелькнуло любопытство. — Балуешь свою игрушку, Орочимару. — Я его сенсей, — кратко и неохотно бросил Орочимару, а Мадара громко рассмеялся в ответ. — Ты? — с издевкой протянул он и прыснул еще раз. — Ты за Мицуки уследить не можешь, какой с тебя учитель? — А с тебя? — Орочимару наконец шевельнулся, а острые ногти принялись расковыривать рану — Мадара недовольно зашипел. — Ты, как собака на задних лапах, просился в его наставники — конечно, ты этого не помнишь. Но мы оба сделали выбор в пользу этого мальчика — и заметь, я сделал это против своей воли. — «Лжешь.» — Я просился? — Мадара еще раз уставился на календарь, перелистывая взглядом листы. — При моей-то занятости… Какая глупость, — голос понизился до бормотаний, а сам Мадара сомнительно опустил взгляд на руку. — Глупость, — повторил он, стаскивая кольцо и швыряя его куда-то на пол. — Мне не за чем поручаться за кого-то. — Мальчик из Учиха, — с долей нежности ответил Орочимару, равнодушно наблюдая, как кольцо катится по полу куда-то под кровать. — Конечно, ты не хотел, чтобы такой экземпляр достался Наруто-куну. — Учиха? — настороженный вопрос. — Не припомню среди трупов его лица. А среди живых — тем более. — Наверное, потому, что его опекали другие… — Орочимару запнулся. — Люди? Пока Лист молчаливо пускал вас на убой? — «Лжешь.» — Заткнись, — прошипел Мадара. — Свиток из Храма Учих по-прежнему так и не найден, а именно с его пропажи Ооцуцуки и Кара сорвались с цепи, — Мадара раздраженно сжал руку в кулак. — И как думаешь, кому, как не Учихе, уметь проникнуть туда? — Это ты заткнись, Мадара, — голос Орочимару стал резко ядовитым и тихим. — Веди с этим мальчиком себя подобающе и не смей переносить свою больную фантазию на его милую непослушную голову. — Что с тебя взять, — Мадара шикнул и лишь махнул рукой, не желая спорить. — В конце концов, кого, как не Учиху, ты готов так самоотверженно защищать? — Ну… Стой я сегодня в стороне, у тебя бы возникли проблемы, — уклончивый ответ под не менее уклончивую ухмылку. — Ага. Но это лишь подтверждает мою теорию, — Мадара хитро улыбнулся, не без удовольствия глядя, как Орочимару раздраженно отвернулся. — Ладно… Я тебя понял — не буду с твоей игрушкой слишком строг. Но… — Мадара запнулся, будто пытался помягче подобрать слова. — Сложно объяснить, но в момент я ощутил угрозу своей жизни. От него для меня. Абсурд, да? — Мадара поднял голову, глядя сквозь застывшее лицо. — Но меня редко подводит собственное чутье. С парнем что-то не то, Орочимару. — «Он помнит, как мой Аматерасу лишил его жизни…» — Я ведь сказал: твоя больная фантазия не должна касаться этого мальчика. Во всех смыслах, — голос Орочимару прозвучал расслабленно, сбавляя градус накала. — И помнишь ты того или нет, бремя наставника ты на себя взял. Поэтому хотя бы иногда обучай его. — Уж если просишь, — так же расслабленно ответил Мадара с ухмылкой. — Но знаешь что? — голос стал тише, а бледные пальцы Орочимару согрело теплое касание: Мадара тронул их бережно и сейчас внимательно разглядывал следы собственной крови на чужой дернувшейся руке. — Получается, за все это время ты так и остался со мной. — Я… — Орочимару раздраженно запнулся, но освобождаться от тепла Мадары не стал. — Своими выходками ты просто не оставлял мне выбора, — наконец проворчал он. — Но надо сказать, со временем ты стал куда более сносным, Мадара. — В это я уже не поверю, — Мадара по-ребячески засмеялся и откинулся на спинку кровати. — Значит, я совсем выпал из строя Конохи и страны Огня в целом, — голос резко приобрел деловые ноты. — В ближайшее время мне предстоит много работы. Даже слишком много — сейчас не до болтовни, — он умолк и раздраженно вздохнул. — Ну? — голос стал холоднее и громче. — Ты еще долго будешь стоять над душой? Изуна отпрянул от двери и через пару секунд услышал приближающиеся шаги. Краем глаза он приметил спокойный взгляд Орочимару, такой же успокаивающий кивок, и тихо вошел. — Не время показывать карты, Изуна-кун, — шепнул он напоследок. Входя, Изуна сел на свободный край кровати, но холодный поток чакры подсказал, что лучше пересесть за ближайший стул. Орочимару в этот момент вовсе ушел. — Я совсем не помню тебя… — Мадара казался настороженным, а в глазах застыло любопытство — он скользил взглядом по лицу и пытался уловить знакомые черты. — Мы с тобой часто виделись? — Не сказать чтобы часто… — Изуна хотел было рассказать все сначала, но прощальный шепот путал все карты и заставлял не спешить. — Иногда, но… — он все больше нервничал под пристальным взглядом. — С Орочимару и Наруто ты виделся чаще, — неловко завершил неинформативный рассказ Изуна. — Как фамильярно, — Мадара хмыкнул. — Раз причисляешь себя к Учиха, имей уважение к иерархии в нашем клане. Или… — в голосе промелькнуло раздражение. — Неужели Хокаге, облажавшись с Каваки, разбаловал еще и тебя? — Все в порядке… — с каждой репликой Изуна понимал, что расстояние между ними стало исчисляться километрами. — Мадара-сан, так нормально? — Вполне. Уважения к Орочимару это тоже касается, — Мадару устроила такая покладистость. — Надеюсь, ты остался в Конохе не для того, чтобы втереться мне в доверие и перехватить власть. — Я… — Изуна со всех сил старался побороть ком в горле, но голос предательски дрогнул — внутри все рассыпалось. — Я даже не думал об этом. — Эй… — Мадара осекся, сбавив голос на чуть более теплый. — Раз ты все-таки мой ученик, то должен не позорить меня и вести себя соответствующе. Неужели я не учил тебя манерам? — По правде, у вас не хватало на все времени, Мадара-сан, — Изуна спешно вытер глаза, как рука Мадары дернулась и грубо вывернула его запястье ладонью к себе. — Карма… — Мадара впился взглядом в бледную ромбовидную метку, а в голосе промелькнуло едва заметное отвращение. — А знаешь, почему у меня не хватало времени? Потому что все оно уходило на устранение такого отребье, как вы. — Не ломай ему кости, Мадара! — вернувшийся невесть откуда разозленный Орочимару вмиг разжал твердую хватку, отталкивая Изуну вплотную к двери. — Тебя ни на секунду нельзя оставить, следи за… Остаток перепалки Изуна не слышал, сбегая в длинный коридор и падая на скамью у входа. Кусок дерева был неуютным и холодным — как будто заледенел сам воздух — и теплая рука на плече казалась до неуместного мягкой и согревающей. Орочимару вернулся к нему. — Пойдем домой, — непривычная для сенсея теплота в голосе. Единственная теплота, что он слышал за сегодняшний день. — Я побуду рядом. Вместе они дошли до дома — Изуна плелся следом, но Орочимару подгонял. Он сам не понял, как оказался на собственной кровати, а кимоно летело прочь с его плеча — все казалась просто бессмыслицей. — Дай взгляну, у тебя что-то хрустнуло при ударе, — приспустив ткань, послышалось от Орочимару. — Удар не так уж сильно меня задел, но слова… — Изуна был почти в отчаянии и близок к тому, чтобы разрыдаться на глазах у сенсея. — Если б не ты, он бы меня и слушать не стал! — По этой причине я и был там, — успокаивающе ответил Орочимару, отводя взгляд от плеча — с ним все было в порядке. — Мадара не так уж много потерял в памяти — и, по правде, это совершенно не проблема. Но его тело помнит твой Аматерасу, и это все усложняет. К тому же штырь, которым был он проткнут — физическое проявление кармы Джигена, а значит — твоей. Изуна лишь молча кивнул в пустоту, а Орочимару продолжал то, что казалось сейчас просто нагроможденным излишеством. — Механизм Изанаги таков, что если ты умираешь, ты… Умираешь. И где-то глубоко в подсознании источник угрозы всплывет — враждой, паранойей или простым недоверием. — Что же мне делать… — осмысляя ответ, наконец выдавил Изуна. — Он ненавидит карму. Ненавидит меня. И… — он запоздало вспомнил. — Что еще за свиток Учих? — Не бери в голову — все это для тебя неважно, — твердо ответил сенсей, не давая уходить в сторону. — Что важно, разум Мадары однажды возьмет верх над чутьем. Возможно, это будет не быстро, но все, что тебе нужно — быть учтивым, старательным мальчиком и стараться не злить его. Однако не руби с плеча, — голос резко стал серьезнее. — Сомневаюсь, что рассказывать о ваших прежних… взаимодействиях будет разумно. По крайней мере сейчас, пока он враждебен к тебе. — Да… — ответил Изуна и ощутил облегчение. Он не знал, что бы делал без учителя: конкретный, пошаговый план отрезвлял, а присутствие Орочимару смывало тревогу — становилось легко, свободно и приятно. — Да, — повторил он, наконец мыслями возвращаясь в реальность и тут же расплываясь в чувстве вины. — Я начисто забыл, что ты тоже участвовал в этой опасной миссии, — Изуна улыбнулся и придвинулся ближе. — Не шевелись, я осмотрю тебя. — Собрался лечить медика? — голос Орочимару был полон сарказма. Жилет шиноби летел куда-то на пол — сенсей оставался в легкой кофте, беспрекословно исполняя просьбу Изуны. — И что будешь делать, если обнаружишь рану? Просить меня же ее залечить? — Умолкни, — Изуна рьяно ощупывал тело и нехотя исправился, улавливая нечитаемый взгляд. — Сенсей. И вообще-то… — он наконец успокоился. Орочимару был абсолютно не тронут битвой и сейчас неотрывно смотрел на его плечо, изучая каждый сантиметр оголенной кожи. — Мицуки тоже лечил меня, не имея навыков медика. Считаешь, я хуже? — Лечил? — губы Орочимару скривились в ухмылке. — То, что я видел, являлось более постыдным делом, Изуна-кун. Еще и с набором моих чистых генов — не вспоминал бы ты это. Щеки вспыхнули предательской краснотой — Изуна прекрасно вспомнил чувство неловкости, когда Орочимару застал их. Он не хотел, чтобы учитель видел это. Хотя бы потому, что это влекло выводы, далекие от реального положения дел. — Если быть честным… — чуть заплетающимся языком начал Изуна. На душе почему-то становилось легче — он наконец может сказать то, что казалось неуместным тогда. — С тобой… С тобой все как-то иначе. Не так, как с Мицуки. — Правда? — Орочимару незаметно придвинулся ближе к уху, убирая непослушные пряди волос. — Да, только… — щеки уже полыхали. Их колени соприкоснулись, а горячее дыхание над ухом разгоняло сердцебиение. — Только отодвинься от меня. — Отодвинусь. Но помни, Изуна-кун, — губы Орочимару так и остались у уха Изуны, переходя почти на шепот. — Я сохранил тебе наставничество. Это очень ценный подарок — от меня для тебя. — Спасибо, но… — собственная рука чужим резким рывком дернулась вперед. — Но… — Изуна терял равновесие, цепляясь за шею Орочимару и сполна вдыхая запах учителя — мысли стремительно покидали его. — Как жаль, что «спасибо» меня не интересуют, — тихий шелестящий смех и мягкое касание губ, слегка оттянувшее мочку уха. Изуна ахнул — это был первый раз, когда Орочимару целовал его. Туда же и так же, что и Мицуки — и вместе с тем абсолютно по-разному. — Подожди, — умоляюще почти простонал Изуна. — Ты что, хочешь… — слова стремительно рассыпались от вспыхнувшего жара и стыдного возбуждения от поглаживающей руки по бедру. — Хочешь, чтобы я расплачивался с тобой телом? Пальцы Орочимару чуть дрогнули, и он неспешно отстранил Изуну от себя. — Нет, мой мальчик, — мягко ответил он, с наслаждением глядя в мутноватые глаза. — Однажды ты придешь ко мне сам. Рука потянулась к тумбе, и послышался щелчок фотоаппарата. — Посмотри, — Орочимару улегся на спину, вытянув руку и любуясь созданным снимком. — Как целомудренно и развратно. — Удали, — Изуна даже не взглянул. Становилось стыдно за минутное безрассудство: он и забыл, как долго все это время оставался один. — И вообще… — непрошеные мысли раздражали, и Изуна бесцеремонно пихнул Орочимару ногой с кровати на пол. — Все эти дни я не тебя ждал! — Да-да, — с лица сенсея не сходила улыбка. Он взял выроненный фотоаппарат, а свободной рукой поймал вылезшего из-под кровати Микадзуки. — Фото я удалю, но вещи верну обратно Мицуки. И да, — шелестящий голос стал тверже. — Такими темпами ты выдашь себя при первой миссии с Мадарой. Если не хочешь опозориться и пустить наш план под откос, найди себе партнера. Только будь добр, не Каваки. Орочимару скрылся под игривое мявканье Микадзуки, а Изуна со стоном упал на кровать. На бедре по-прежнему ощущался след дразнящих пальцев, а ухо до деталей помнило касание губ. — И кого он тогда имеет в виду?***
— «Только будь добр, не Каваки.» — Каваки… Услышав от патрульных о его прибытии, Изуна поспешил в одно из заброшенных мест, огороженных навесом деревьев. Мадара и Орочимару будто исчезли, и Учиха сам не знал, к кому шел: вся команда ощущалась плотным комком чакры именно здесь. — Мы ждали тебя, — Мицуки участливо освобождал место у костра. На улице быстро темнело. — Я слышал новость от родителя, это правда? — Да… — Изуна чувствовал себя так, будто эту неделю не спал. — Он чуть не убил меня, Орочимару вовремя помог. — Мадара? — Каваки был крайне удивлен и перевел взгляд на шею, где обычно висела подвеска. — За что? — Похоже, его тело враждебно реагирует на мою чакру из-за Аматерасу. Я чуть не сжег его в день нашего знакомства, а второй раз вы и сами прекрасно помните. Хотя… — Изуна вспомнил недавний разговор. — Возможно, раньше он таким и был. — В этом ты в чем-то прав, — закивал Боруто. — Но лично мне Мадара-сама и таким нравится. Так что будь просто повежливее и не парься, даттэбаса, — Боруто перевел взгляд и сказал четко и членораздельно, будто общался с умственно отсталым. — Каваки, ты же слышал, что такое вежливость? — Как долго ты знал его, Каваки? — прервал допрос Боруто Изуна. — Я оказался в Конохе немногим раньше тебя, так что считай мой опыт совсем небольшим, — бегло ответил он и решительно посмотрел на Изуну. — Но стоит ли оно того? Сейчас хороший момент сменить поручителя на Седьмого, он не откажет, — встречая враждебный взгляд, Каваки раздраженно шикнул. — Ты хоть представляешь, что тебя будет ждать с Мадарой? — Мы с Каваки видели, как сильно он ранил тебя в убежище Джигена, — поддержал Мицуки. — Возможно, это повлияло на то, что Мадара-сан чувствовал себя обязанным и не был к тебе слишком строг. Но сейчас роли меняются, — холодная пауза. — Теперь он настроен к тебе враждебно, и роль поручителя ему будет в тягость. Раз не хочешь думать о себе, подумай о нем. — «И что ими обоими сейчас движет?..» — Заткнитесь оба, — Изуна начал закипать. — Думаете, он просто так не подпускает к себе и шарахается от меня? Он Учиха. Не вам знать о последствиях Шарингана и Мангеке, но это накладывает свой след. И как Учиха, я могу его понять. — Согласен, городите какой-то бред, — горячо поддержал Боруто и придвинулся к Изуне. — Предлагаете, чтобы Мадара-сама варился в пережитом дерьме без нашей поддержки? — У Мадары есть Орочимару, — Каваки твердо поглядел на Мицуки, будто искал подтверждения. — И им вполне хватает друг друга. А ты, — он повернулся к Изуне, — либо не понимаешь ситуации, либо думаешь, что для него особенный. — Ты помнишь… — почти прошипел Изуна и активировал Мангеке, — …чем такие фразы закончились для тебя в прошлый раз? — Прекрати, — Мицуки резко встал перед Каваки, отгораживая от Изуны. — Ты уже сам уподобляешься Мадаре-сану. Образ Орочимару, что так же совсем недавно встал перед ним, невольно всплыл перед глазами, и Изуна тяжело вздохнул. — Каваки хотел сказать лишь то, что Мадара-сан, да и мой родитель тоже — шиноби не нашего уровня, — Мицуки возвращался к костру. — В то время как шиноби вашего с Боруто уровня сейчас в окружении этого костра. Почему бы не держаться равных себе? — Пошли вы все к черту, — отрезал Изуна и, махнув смолистой копной волос, спешно поспешил в сторону, откуда пришел. — Изуна совсем не в себе, — Боруто заметно сник — они остались втроем. — Я и не знал, что он настолько был близок с Мадарой-сама. — Да уж, грустная история, — поддакнул Мицуки, нечитаемым взглядом глядя в огонь. — Она скорее мутная, а не грустная, — огрызнулся Каваки. — Мицуки, — он повернулся к нему. — Боруто однажды сболтнул, что Орочимару подливал тебе какую-то дрянь, стирающую воспоминания. Чтобы ты овладел режимом Мудреца. — Было такое. В детстве, — неохотно подтвердил Мицуки. — Но на что намекаешь? Что родитель поступил так же в отношении Мадары-сана? — Да нет. Нет-нет-нет, — Боруто в неприятии тряхнул головой. — Орочимару-сан не причинит Изуне вреда. Он же его любимчик! — он умоляюще и в то же время наивно поднял взгляд на Мицуки. — Скажи мне, что я прав! — Кто его знает, — Мицуки крепко затянулся сигаретой. — Но родитель действительно на такое способен. — Как же так… Изуна любит Орочимару-сана, — Боруто выглядел абсолютно раздавленным. — Имею в виду… Он очень тянется к нему. И узнай правду, просто не выдержит, даттэбаса. Боруто вдруг сжал руку в кулак и решительным взглядом окинул Мицуки, Каваки и затихающий костер целиком. — Давайте так. Все это действительно может быть просто случайностью, и мы вряд ли узнаем, что там случилось на самом деле, — твердо сказал он. — Поэтому давайте… Не рассказывать ничего Изуне на этот счет, а? — Согласен, — кивнул Мицуки. — Он и так лишился Мадары-сана. Лишать его еще и родителя я не хочу. — Вот именно. Да и в целом… Я считаю, наш сенсей — все-таки добрый чувак. И мотива поступать непорядочно у него просто нет, — Боруто взбодрился и встал. — Я домой. Каваки, не опаздывай к ужину. Боруто помахал им рукой и, напевая бодрый мотив, удалился, а Каваки тяжелым взглядом посмотрел на Мицуки. — А как по мне, Орочимару — редкостная сука, — прошипел он, едва успев уклониться от удара Мицуки. — И мотив у него — ревность и шкурный интерес. — Следи за тем, кому говоришь это, — Мицуки в секунду навис над Каваки и размашисто ударил по лицу, не дав уклониться ни шанса. — И извинись, пока я тебя не прикончил. — Щас, — Каваки плюнул в бледное лицо, пожалев, что реакция Мицуки позволяла вовремя увернуться. — Извиняться за то, что твой псих делает все, что ему вздумается? — А что ему еще оставалось делать?! — сорвался Мицуки, дергая и крепко сжимая Каваки за ворот. — Мадара-сан просто зациклился на Изуне: сколько раз он рисковал жизнью ради него? Сколько раз он был не здесь, в безопасности, а боролся с тем, что даже такому, как он, неподвластно?! — Ты… — Да что я? — привычно тихий голос надломился в полукрике. — Вот скажи, Каваки, у тебя же есть Хокаге-доно. Представь, что появляется кто-то, ради которого он пойдет на смерть. Ты бы хотел этого?! — Да ты с ним заодно… — почти прошептал Каваки, изумленно глядя на сорвавшегося Мицуки: он никогда не видел его таким. — Я не знаю. Не знаю, что между ними произошло, — мрачно сказал Мицуки. — Но все же предпочту видеть Мадару-сана живым, а не мертвым. — Нееет, постой. Ты не простой наблюдатель, — Каваки с улыбкой отодвинул от себя Мицуки. — Мадара то, Мадара это… Неужели ты и правда влюблен в него? Мицуки не ответил, а Каваки повалился со смеху на траву. — А я-то думал, чего твое кольцо на Изуну великовато, а на пальцы Мадары — в самый раз, — сквозь смех еле выдавил он. — Даа, Мицуки… Ну и друг ты… Вшивый. — Собрался читать мне мораль? Ты? — холодно ответил Мицуки. — Предлагаю не болтовней заниматься, а заключить союз. Мы оба окажемся в выигрыше, если Мадара-сан будет подальше от Изуны. У тебя свои интересы, у меня — свои. Хотя бы ради его безопасности. — Как же — ради безопасности, — хмыкнул Каваки. — Скромняга ты наш… Просто хочешь, чтобы Мадара при удобном случае засадил тебе в задницу, — он отвернулся от Мицуки и раздавленно посмотрел на звездное небо. — Блять… Неужели я ошибался? Я ненавидел Мадару и был уверен, что он воспользуется Изуной в своих интересах, но по итогу… — Каваки прикрыл глаза и будто о чем-то вспоминал. — Мадара оказался куда честнее, приятнее и прямее, чем вы. — Не ставь меня в один ряд с родителем, — чуть уязвленно ответил Мицуки. — Я не использую Изуну, а лишь опираюсь на случай. И если таковой предоставлен родителем или судьбой, почему бы не вынести то, что каждый из нас желает больше всего? Обратное — попросту нелогично и глупо. — Отъебись, — Каваки отмахнулся на него. — Я не стану в этом участвовать. — И чего же? Хокаге-доно удовлетворяет чаще? — с кривой усмешкой спросил Мицуки. — Ну, это развязывает мне руки. — Не смей, сука, — Каваки схватил Мицуки за горло. — Даже не суйся к нему, понял?! — он вдавил пальцы сильнее, а Мицуки как будто его не слушал. — Я всего лишь хочу ему лучшей жизни, а вы — ублюдки из Звука — воспользоваться в своих интересах. И в этом мое отличие от вас, — он наконец разжал пальцы и раздраженно ушел. — …Которое Изуна никогда в тебе не оценит, — закончил Мицуки, расслабленно делая тягу и даже не глядя Каваки вслед.***