Проблемы Поттера и устранитель его проблем

— В детстве... моя семья никогда ничего не праздновала. Мой отец был маглом, а мать – чистокровной ведьмой. У них часто были ссоры из-за недопонимания и любой праздник превращался в ночной кошмар. Особенно Рождество. Весь мир словно сходил с ума, поэтому отец мог приходить домой в пару раз злее обычного. Мне каждый раз хотелось сбежать на край света. А когда я приехал в Хогвартс... это стало своего рода спасение. Праздники поблекли, а после смерти родителй и вовсе перестали существовать. Я всегда оставался дома или в подземельях. Запирался и никого не впускал. Этот день был для меня полон разочарования и ненавистных воспоминаний. Когда же я стал профессором, мне пришлось молча терпеть... и завидовать их счастью, — профессор замолчал. Всего на секунду. Он словно боролся сам с собой. Не хотел говорить, но заставлял себя. — А потом, в Хогвартс поступили вы. И вашей радости не было границ. А как вы под Рождество влезали в каждое приключение, — на его уставшем лице просияла улыбка — Я все гадал, почему вы такой непрошибаемый на эти проблемы. А оказалось, что вы просто умели отвлечься от всего. Попраздновать и снова вернуться в жизнь... Я завидую вам, Поттер. Завидую вашей способности, — я не смог больше это слушать и обнял Снейпа со всей дури. Этот хмурый, грубый, язвительный, черствый человек, столько лет держал в себе это и не мог смотреть на праздники. На этот праздник. — Что вы себе позволяете, Поттер?! — его руки пытались оторвать меня от него, но я лишь крепче вцепился и зарылся лицом в его мантии. — Поттер, отпустите меня! Вы что?! Плачете? — я поспешно помахал головой, сдерживая всхлипы. Но плечи предательски задрожали и я себя выдал. — Поттер... Поттер прекратите, еще заболеете! — Сэр... простите... вы... — Ну все, все, — мои волосы начали гладить — Поттер, я рассказал вам это не для того, чтобы вы рыдали, уткнувшись мне в мантию, — но это не помогло и все равно продолжал рыдать как маленткий. — Так, хватит, отлипайте от меня и идемте. Поговорим не здесь. Да и становится холодно. На нас же нет вашего купола, который не позволит замерзнуть.       Я послушно отлип от него и меня за руку повели в замок. Температура и впрямь упала. Щеки начало неприятно колоть. — Не три, еще хуже будет, — мою руку удержали от лица. — Хорошо, — все что мог ответил и стыдливо уткнулся взглядом себе под ноги.       Северус привел меня в свои комнаты и усадил в кресло перед горящим камином. Я неохотно поднял на него глаза. Было очень стыдно, за то, что я разрыдался, прямо в его мантию. — Чай будешь? — лишь кивнул и взял из его руки протянутый платок. — Спасибо.       Через минуту перед нами появился чайник с печеньем и чашками. — Если хочешь умыться, то прямо за тобой ванная, дверь по правую руку, — разливая в чашки заварку, мне дали прямые координаты моего места утопления. — Только не смей топиться, я бы еще хотел с тобой поговорить, — самоубийство переносится на неопределенный срок.       Быстро кивнул ему и направился к указанной двери. Умыл лицо и вытеревшись, глянул на себя. Глаза красные, как после бессонной ночи. Нос натер все-таки. Немного щеки подморозил. Нужно будет проследить за состоянием, если волдырями покроюсь, картина маслом будет.       Вдоволь на себя насмотревшись, снял теплую мантию, ибо, было тепло, вернулся к Снейпу. Сложил одежду пополам и уменьшив, положил в карман. — Все в порядке? — Снейп непринужденно пил чай. — Да... сэр. Простите за тот мой порыв. — Ничего, садись, я уже налил.        Мы минут пять молча пили чай и смотрели на огонь в камине. Я окончательно успокоился и даже облокотился о спинку. Стало как-то уютно. — Знаешь, Поттер. Когда я рассказал тебе о своем детстве, я рассчитывал на то, что и ты поделишься со мной своей историей, — он перевел свой взгляд на меня — Я знаю этот взгляд. У тебя ведь тоже не простая ситуация, — как в душу смотрит. Мне оставалось только кивнуть ему. — Я дождусь твоего рассказа?       Мой рассказ занял меньше времени чем его... и не только потому что я мало говорил, было мало информации и профессор начал у меня выведывать остальные детали. А потом я начал без умолку рассказывать про многочисленные годы праздников и как я проводил их сидя в чулане. В какой-то момент просто потерялся в себе и вываливал всю имевшуюся у меня информацию невпопад, даже на минуту не задумываясь кому говорю и что конкретно. Словно через слова душу выворачивал наизнанку, доставая самые тайные, сокровенные обиды и боли. Я рассказывал ему как ненавидел тот день и как пообещал себе, что с семьей буду отмечать его, как последний.       Снейп молча слушал все. Его взгляд я ощущал кожей и отворачивался, пряча глаза.       После того как закончил, у меня из рук забрали чашку и за плечи придвинули. Я уткнулся в шею своему собеседнику. — Все, Гарри. Все позади. Те отвратительные люди больше никогда и злобного взгляда на тебя не кинут, обещаю. Все хорошо, — меня нежно гладили по волосам. Из глаз хлынули слезы, которые я больше не мог сдерживать.       Северус все говорил и говорил. Про то, как он в особо холодные дни готовил себе горячий кофе. Про то, как прятался от хандры в зельях и экспериментах. Про самые обычные и рядовые вещи, но от чего-то, они были самыми яркими. Не знаю, сколько мы так просидели и сколько всего мне он рассказал, но я вконец успокоился. И устал. — Гарри, успокоился? — Угу, — ответил куда-то в плечо и залился краской. Вот блин. — Как насчет ужина? — мой живот ответил за меня. Бурчание было ну невозможно не услышать. — Хороший ответ, — хмыкнул Северус и отстранил меня. Мои глаза оказались напротив его. — Ладно, сейчас накроем. Пойдешь еще раз умоешься? — я, смотря в ониксовые глаза, чувствовал себя как нельзя спокойно. И даже тот стыд, который минуту назад испытывал, сейчас казался мне глупым. — Думаю да. И прости... я снова испачкал твою мантию, — махнув рукой над его плечом, очистил участок одежды от своих слез. — Ничего. Ты уже все исправил. Иди умывайся. Я еще посматриваю на твои щеки. Ты переморозил их? — он нежно погладил мою щеку. — Наверное слезы дали такой эффект, — и прикрыл глаза, наслаждаясь его прикосновениями. — Все, иди. Я принесу мазь.       Оставшийся вечер, или правильнее сказать, ночь, мы провели под разговоры о семье... и моих родственниках. Снейп признался, что учился с моими родителями, хотя я и так это знал, но ему я этого не сказал.       Он рассказал про конфликт с моим отцом. Почему он так относится к Сириусу и про маму... признаться честно, после того как я прочитал дневник Сириуса, я думал, что он любит Эванс. Но она оказалась всего лишь отдушиной. Той, кто впервые выслушал.       Время признаний закончилось горячим какао и обещанием. Мы обещали друг другу еще так посидеть и поговорить. Ну и еще, Северус выторговал у меня обещание пойти завтра на каток и научиться кататься. Я отпирался как и чем мог! Но не смог вывернуться. Мало опыта в этом. И как итог, я завтра иду с ним. Он, оказывается, умеет держаться на льду. Научился благодаря некоторым оболтусам, которые возомнили себя не пойми кем и сунулись на замерзшее озеро. Я знатно посмеялся под его рассказ.       Идя в свою комнату, гладил щеки и с улыбкой вспоминал как он мне их мазал. Чувствую себя влюбленным идиотом... хотя... оно по сути так и есть.       Когда спустился и достал дневник, прочитал последние строчки, вспомнил про не самые радостные эмоции. Но быстро это исправил и в красках расписал оставшийся вечер. Наши со Снейпом откровения. И как мы стали немного ближе друг к другу. Закончил я точно в полночь. Завтра у нас суббота. Что мне приготовил следующий день?