Бриз Свободы

      Глинда с большим удовольствием потянулась, когда она наконец-то оказалась вне стен кабинета на улице. Вдохнув свежего воздуха, женщина направилась в сторону небольшого парка, что располагался на территории академии. Отдохнуть от работы, бумаг, звонков и рабочей рутины. Хотя бы чуть-чуть расслабиться в собственный обед подальше от духоты помещения и белизны бумаг. Дойдя до скамейки возле фонтана, она присела и выдохнула, когда её мышцы расслабились. Наконец-то… Хоть небольшая передышка в этой череде постоянного стресса, который производят студенты и её собственные коллеги. А ведь скоро начнётся плотная подготовка к Фестивалю. Студенты из других академий, совместные занятия, обеспечение безопасности, Джеймс со своей паранойей… А ещё Озпин решил именно в этом семестре провести родительский день, чтобы: «Дети не теряли связей с дорогими им людьми». Вот интересно, если Жак Шни примет приглашение, то какой шум начнётся и сколько это сожрёт её нервов?       Но, ладно, это дела будущего. С ними столкнётся Глинда потом, а сейчас у неё перерыв, на котором нужно расслабиться и отвлечься. Вот последнее получалось сложно из-за происшествий, что случились не так давно. Во-первых, студенты устроили драку в порту, столкнувшись с террористами и опасным преступником, чуть не погибнув. И ведь первопричина всего этого банальная — ссора на почве разногласий и сокрытия тайны мисс Белладонны. И вместо того, чтобы обсудить всё как взрослые люди, она сбежала, а мисс Шни устроила небольшой моветон. Что же, всё завершилось для их команды хорошо — девушки простили друг друга, никто обиды держать не стал, а им двоим Марк устроил выволочку, но не закончил. Чего такого он устроил она не знала, но… Явно что-то мрачное.       Именно так он поступил в порту. Вместо ареста и задержания, её коллега без лишних колебаний убил всех. Кроваво и очень жестоко. Не так, как это делают охотники. А так, как это делают палачи и маньяки. Безжалостно и крайне болезненно. Растерзанные, разорванные и изрезанные тела, некоторых даже опознать невозможно из-за ран. Некоторые… Были без голов. Самая настоящая резня, которую Марк устроил без лишних колебаний или задних мыслей. Словно… Он так и привык. Словно только так можно расправиться со своим противником.       И именно здесь Глинда окончательно уверилась, что Марк — это сплав сразу двух людей. Один заботится о студентах любыми способами, шьёт мягкие игрушки, беспокоится о других, а другой готов любыми методами защищать дорогое для себя, любыми методами уничтожать врага, который посмел тронуть то, что трогать нельзя. И переключение между этими личностями происходит мгновенно. Как по щелчку пальцев. Вот он мирно общается с Озпином, а когда директор говорит что-то не-то — сразу злится. И это… Пугает. Как такое вообще возможно?       Раньше она скептично смотрела на Марка и его преподавание, но сейчас? Когда даже совет отметил это, когда сами студенты подмечают улучшения, когда Гудвич самолично увидела это. Когда её коллега безрассудно бросился в толпу террористов, чтобы защитить студентов и оградить их от опасности. Как бы он не вёл себя с другими, с власть имущими, но с учениками Марк никогда не переходил границ. Мистер Винчестер заслужил наказание и удары подносом за своё поведение. Хотя… Возвращаться под утро пьяным, поддерживаемый студенткой, это крайне непедагогично, Глинда закрыла глаза на случай. Мисс Шао Лонг не выглядела довольной и счастливой или напуганной, но крайне задумчивой и уставшей, а ещё её взгляд в сторону парня… Такой опечаленный, что женщина не стала задавать лишних вопросов. Но что-то явно случилось между ними двумя. Но она не лезла. — Дорогая, ты выглядишь ужасно. Думаю, тебе не помешал бы массаж и горячая ванна.       Глинда вздохнула и открыла глаза. Даже в её перерыв ей не удаётся передохнуть из-за какого-нибудь студента… Взгляд женщины переместился на ту, кто присел рядом с ней на скамейку. Короткие тёмные волосы, пара кошачьих ушей, жёлтые глаза, а также одежда… Это, вроде бы, хакама. Она не знаток экзотичных типов одежды, но не узнать мать одной из студенток просто нельзя. — Кхм, доброго дня, миссис Белладонна, — Глинда хотела подняться, но Кали положила руку ей на плечо и не позволила этого сделать. — Я же вижу, что тебе нужен отдых. Мой муж тоже любитель поработать себе во вред, — женщина посмотрела на Гудвич чуть осуждающе, но затем мягко улыбнулась. — И зови меня просто Кали.       Преподаватель похлопала глазами. Мисс Белладонна всегда молчалива, угрюма и скрытная, любящая проводить время за книгой. И, честно говоря, такого диссонанса Глинда не ожидала. Мягкая, заботливая и улыбчивая женщина была полной противоположностью дочери. Возможно, Блейк пошла в отца? Гудвич сняла свои очки и протёрла их тряпочкой, чтобы скрыть своё замешательство, но тихий смех женщины доказал, что у неё не вышло. — Я очень отличаюсь от своей дочери, да? — без осуждения подмигнула миссис Белладонна, заставив преподавательницу стыдливо прикрыть глаза. — Всё в порядке! Ты не первая, ты не последняя. — Кхм, итак, вы… — Кали недовольно поджала губы. — Ты, — женщина снова улыбнулась. Боги, какой же это диссонанс… — Прибыли чтобы встретиться с дочерью? — Верно, — веселье на лице фавны сместилось печалью. — И удостовериться, что с ней всё в порядке. — Тогда прошу за мной.

***

      Марк проснулся от того, что его голова трещала, а всё естество требовало воды. И срочно, иначе жди беды. Воитель попытался встать, но чуть было не упал из-за того, что ноги подкосились, а в глазах резко потемнело. Всё можно свести к старости, конечно, но он помнил, что случилось сегодняшней ночью. Нет, не секс, не кровавая баня и даже не его желанный уход. Он напился. Не очень сильно, но ощутимо для его организма. Всё-таки он дал слабину и не смог больше держать в себе тайну своего происхождения, о котором поведал Янг. Рассказал ей всё, не скрывая никаких деталей и подробностей. Зачем? И в качестве уважения, благодарности и ответа на её откровение, и в качестве… Облегчения. Стало несколько легче после такой исповеди и каяния во всех грехах. Он, вроде, плакал даже там. Печаль от воспоминаний и утерянной жизни уменьшилась, что удивительно. Неужто разговор способен так помочь?       Но было стыдно. Дал слабину перед тем, перед кем Марк обязан выглядеть сильным и уверенным. Он же всё-таки преподаватель, который обучает студентов по «особой» методике, постоянно капает им на мозги мудростями и философией. Ну, а теперь… Теперь всё изменится, по крайней мере в глазах одного человека. Который отреагировал не так, как он ожидал. Шао Лонг не закатила истерику из-за его прошлого и окровавленных рук, не возненавидела его, а… Поняла ли? Приняла ли? Это как-то в памяти расплывалось, и воитель не мог понять, что произошло после… Ну, он оказался в собственной постели один, значит всё нормально? Наверное…       Поднявшись и устояв на ногах, Марк медленно осмотрелся вокруг. Вдруг что-нибудь изменилось… А ничего не поменялось, его паранойя зря беспокоилась. Хотя эта бутылка воды, оставленная у изголовья кровати не вызывала доверия. Там мог быть яд, снотворное, слабительное — что-угодно, способное вывести его из строя или убить. Поэтому он медленно поплёлся на кухню, попутно хватаясь за голову, которая не планировала утихать. Он же пил немного, тогда откуда такая реакция?.. Или много? Этот факт тоже как-то расплылся в голове.       Утолив жажду, воитель сел на стул и взъерошил свои волосы. Никакого желания что-либо делать нет, как и желания куда-либо пойти. Он морально опустошён. Хотелось лечь и ничего не делать или умереть где-нибудь. — А! Нет покоя мертвецам! — выкрикнул Марк, отчего пожалел, когда голову сжало очередным спазмом. Зогл, кому там потребовалось писать ему сообщение, и почему звук уведомления свитка такой громкий? «Надо кого-нибудь убить. Может, полегчает».       Марк достал из-под плаща свой девайс и посмотрел сообщение. Сообщения, если быть точным. Одно было от Гудвич… Ага… Хорошие новости. Хоть где-то… Так вот, Кали Белладонна приехала, а значит можно устроить для Блейк ещё один сеанс полоскания мозгов на тему опасности всяких толп террористов, которые могут сделать с бессильной охотницей всё, что угодно. Да, это очень жестоко, но чем раньше урок будет усвоен на уровне инстинктов, тем лучше. Мир жесток и уродлив. Люди в нём живут… Нет, не злые и плохие. На самом деле процент таких очень мал, вот только… Шансы натолкнуться на них намного выше, а большей части попросту наплевать на чужие проблемы. И, без силы и подготовки, нельзя стать тем, кто сможет дать отпор и не стать серой массой.       Он, конечно, нагнетает, но лучше перестраховаться лишний раз, чем потом жалеть. Ремнант не Дана, тут жить намного легче, но всегда есть нюансы, которые могут испортить всё впечатление. Так что лучше студенты будут готовы к дерьмищу, чем встретят его с голой задницей или распростёртыми объятиями. Терпеть выходки? Какой-то путь терпилы, ударили по щеке, сразу подставляешь жопу. Ага, нет, спасибо. Лишь уважение к студентам сдерживает Марка от профилактического избиения Озпина. И только его. Айронвуд… Делает свою работу. Смотрит на воителя так, как надо — как на преступника, маньяка и убийцу. Но… В тюрьму бывший раб не отправится. Его конец — в окружении трупов врагов.       Как-то повело его не туда… Нужно выпить таблеток от головной боли, а то сейчас заговорит с призраками прошлого. Итак, ещё два сообщения… Одно с неизвестного номера, а другое от Янг. Марк решил сначала прочесть то, которое прислала неизвестная ему персона. «Хм… Какое интересное…»       Настолько туманных намёков и предложений воитель не получал очень давно. Настолько много полотен слов, которые переплетаются между собой, образуя сложную картину. Сразу видно — сделано, чтобы никто посторонний ничего не понял. Да и сам получатель тоже поломал голову. Как жаль, что Марк научен искать подвох везде и всюду. Поэтому ответ его лаконичен. Нет, кем бы ты ни был.

***

      Блейк никогда не видела подобной картины. Да чего уж говорить — Вайсс тоже. Руби тоже, но она занята чем-то, что требует её пристального внимания. О чём это она? Что заставило её оторваться от книги, а Вайсс — от уроков? Всё просто: Янг думала. Нет, не так. ДУМАЛА. Очень напряжённо и смотря в одну точку. Блейк ни в коем случае не считала свою напарницу тупой (стоит посмотреть только на оценки), но та никогда не сидела… Вот так. Словно её затронул сложный философский вопрос, и Шао Лонг пытается его решить. Да, именно так. Казалось, что девушка столкнулась с чем-то сложным и теперь пыталась выбраться из этой ситуации, обдумывая решение. — Никогда не видела её такой задумчивой… — пробормотала Вайсс, а Блейк согласна кивнула. Янг даже не обратила на них внимания, лишь тяжело вздохнула и чуть нахмурилась, продолжая смотреть в одну точку. — Янг, что-то случилось? — решила спросить свою напарницу Белладонна. Блондинка повернула голову к ней и покачала головой. — Ничего такого, о чём следует беспокоиться, — ответила она и вновь задумалась. Странно… Но когда свиток девушки пиликнул, та быстро его взяла, пробежалась взглядом по экрану, серьёзно кивнула и, махнув рукой, направилась к выходу. Ничего не понятно. Ни Блейк, ни Вайсс, судя по нахмуренному взгляду. — Ой, Блейк! А здесь ты, только постарше и погорячее! — выкрикнула Янг, когда открыла дверь. Фавна тяжело вздохнула и устало посмотрела в ту сторону, увидев… — Спасибо за комплимент, дорогая. Привет, котёнок. — М-мам? — панически спросила Белладонна-младшая, увидев ту, которой здесь быть не должно! Её мама, которая никак не изменилась за столько лет их разлуки, стояла здесь, чуть ли не перед ней! Н-но как? Она не сообщала никому из семьи, где находится! — Марк просил передать, чтобы вы к нему потом заглянули, — сообщила ОЧЕНЬ важную новость Янг, а затем помахала рукой и ушла. Вайсс же улыбнулась ей, кивнула женщине, а затем тихо покинула комнату вслед за напарницей, оставляя Блейк один на один со своей мамой, которая смотрела на неё с улыбкой. Не убийственной, а мягкой и нежной. — Котёнок… Я так скучала, — Кали подошла поближе и обняла свою дочь, которая судорожно вздохнула, но обняла маму в ответ. Она ждала чего-угодно — от гнева до безразличия, но… Не такого. — Нам с отцом было так страшно, что мы больше тебя никогда не найдём. Или найдём, но ты не сможешь нам улыбнуться или сказать что-нибудь… — женщина всхлипнула, а девушка обняла её крепче. Ей жаль! Очень-очень жаль! Но ей также и страшно, что семья посмотрит на неё как на чудовище или ту, которую они не желают никогда видеть. — Прости, мама. Прости, если сможешь…