Чаровница

Ариэль завела двигатель машины, удобнее устраиваясь на кожаном водительском кресле, чуть повернувшись к Каллену, севшему на пассажирское сиденье рядом. В машине было прохладно. А из-за вампира рядом было еще холоднее. Поняв, что парень собирается с мыслями, Ариэль спросила: — Не возражаешь, если я включу печку ненадолго? Он кивнул. Она быстро повернула ручку отопителя, сразу же чувствуя, как легкое тепло касается лица. Немного размякла: на плечи словно накатила легкая усталость из-за гнетущего неприятного молчания. Она не любила быть виноватой в том, чем не была. А она буквально чувствовала обвинение со стороны вампира: — Откуда я знаю? — Откуда ты знаешь? — одновременно задали они вопросы и, посмотрев друг на друга, дрогнули. Обратного пути не было. Ариэль вздохнула, зарывшись пальцами в рыжие волосы и пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Эдвард внимательно ловил каждую, понимая, что девушка не будет лгать. Одна была громче всего и словно бы стучала набатом: «Господи, что же сказать?.. Я так давно живу в этом нуарном мире, что для меня их существование — обычно явление». Он нахмурился, пытаясь вытащить из мыслей девушки больше, но, увы, к сожалению, он не обладал даром одного из глав клана Вольтури, который считывал все из головы вампира или человека только одним прикосновением. Эдвард видел только пласт начального сознания. Порой он об этом очень жалел, а порой проклинал такой неудобный дар, являющийся неотъемлемой его частью: читать чужие мысли, зацикленные на проблемах, крови, сексе было очень неприятно. Они оставляли на нем неприятный отпечаток, портили его настроение. — Это не моя тайна: тайна моего отца, которую я успешно храню уже на протяжении многих лет. Или, точнее, хранила. Ты же как-то понял, что я знаю, — Эдвард стушевался, но Ариэль, не заметив этого, продолжила. — Наверное, все из-за запаха. Даже я ощущаю его на этой куртке... Было кое-что, чего Эдвард не мог понять. Он был на все сто процентов уверен, что эта девушка — человек. Она двигалась как человек, пахла как человек, и даже сердце стучало очень по-человечески. — Но ты человек, — желваки на его лице раздраженно дернулись. Он не любил что-то не понимать. Казалось, что от него что-то ускользает. — Человек, — тихо пробормотала она, но он услышал. Как и то, что голос Ариэль сквозил тоской. Она была человеком со множеством страстей. Девушке вспомнился разговор с отцом и гложущие ее сомнения, когда он спросил про первый день в новой школе. — Расскажешь как прошел твой день? — удобно утроившись на диване и потягивая из кружки кроличью безвкусную и неприятно-холодную кровь, он одарил ее кратким взором. — Я вижу тебя что-то беспокоит. — Кажется, из-за своего же накопленного за день раздражения я вспылила и обидела одну из девчонок... Я обещала себе не делать поспешных выводов, думая, что никого не осуждаю. Но... я эгоистка. Приняла одну сторону, вместе того, чтобы принять две точки зрения и рассудить. А извиниться не позволяет гордость... Мужчина задумчиво поджал губы, наблюдая за самокопаниями дочери. Отставил кружку на журнальный столик. За его плечами были годы прожитой жизни; горы ошибок, оставившие за собой кровавые трупы. Но не о одной из них он не жалел. Они привели его туда, где он сейчас находился. В этот теплый и уютный дом с близким сердцу человеком. К лучшему. Иногда, когда он смотрел на Ариэль, он видел в ней свою почившую возлюбленную: чем старше она становилась, тем больше родовых черт семейства Малле перенимала. — Не делает ошибок тот, кто не живет, не думает и не говорит. Все мы ошибаемся в чем-то в большей или малой степени, — он коротко улыбнулся, понимая, что девочка впитывает каждое его слово как губка. — Не бывает тех, кто не совершает ошибок. Но я думаю насчет ошибок иначе. Их не существует. Жизнь в любой момент можно изменить. — Как сделал ты? Он отрешенно кивнул, слабо улыбнувшись: — Как сделал я. Жизнь в твоих руках, Риэль. Располагай ей так, как ты того хочешь. Я никогда не буду судить тебя. Если ты так сделала, так повела себя, возможно, значит, так и надо. — Даже если я захочу стать такой, как ты? — и хоть она была неуверенна в своих словах, что-то дрогнуло в нем. Это была болезненная радостная нота. — Чтобы ты не выбрала, я всегда буду на твоей стороне, — тяжело вздохнув, девушка подсела к нему чуть ближе, а после легко обняла, щекой прижавшись к его плечу. Нежность охватила его с головой. Целомудренно прижавшись губами к ее лбу, родительской лаской, родительским благословением, он пробормотал. — Но как любой родитель я бы хотел, чтобы мое чадо прожило лучшую жизнь. — Значит, вот про кого говорила Элис, — пробормотал себе под нос Эдвард, прекрасно считывая с чужих мыслей образ красивого мужчины-ангела, которому было от силы лет шестнадцать. Именно он был в видениях Элис. Именно о нем они рассказали Карлайлу. Отцу всех их начал и забот, который, призадумавшись, спокойно улыбнувшись, глубокомысленно произнес: «Все можно решить мирным путем. Если не выйдет, мы прогоним его с нашей земли. Нас больше. Но сначала нам нужно поговорить». Но вновь новые вопросы возникли в голове Каллена. У мужчины были золотые глаза, как и у них. Вегетарианец. И, похоже, контроль у него был такой же как у его отца, раз он жил с человеком под одной крышей. А Вольтури? Что насчет них? Знают ли они о нарушении закона? Столько вопросов, и ни на один нет ответов. Ариэль, думающая, знал ли отец о том, что территория уже занята, спокойно проговорила: — Честно говоря, я не думала, что нам встретиться здесь кто-то еще. Если нужно, мы уедем. Я поговорю... — Не нужно, — Эдвард нахмурился, прервав ее. Все, что он узнал, нужно было срочно рассказать Карлайлу. И тогда... на семейном совете они решат, что делать. Карлайл же хотел поговорить. И чем раньше, тем лучше. Девушка опустила взгляд на свои пальцы. Она чувствовала внутренние метания парня, холодную ярость и любопытство. Странное, неугасимое любопытство, которое давало надежду на лучшее. — Как поступишь? — Эдвард посмотрел на девушку, останавливаясь на самом приемлемом варианте. Да. Эдвард выбрал. Ни к чему его душе очередная смерть. Элис, чьи мысли он слышал рядом, узрев его решение из всех возможных, возликовала. По ее мнению это был самый правильный вариант из всех. А очередное видение сестры заставило его помедлить с ответом. Почему-то губы дернулись в короткой улыбке. — Ждите приглашения, — Ариэль удивленно моргнула, наблюдая за меняющимся настроением парня. Это было не то, чего она ожидала. Хотя, как она могла судить, если встречала вампиров раза два от силы?.. — Значит, вы супер-добрые вампиры без гробов, колов и другой чертовщины? — шутка вышла не такой удачной, как ей хотелось бы, но Эдвар расслабленно улыбнулся, хотя все еще ощущал внутренние метания. — Но это не значит, что люди для нас не пища. Не расслабляйся. Ариэль возмущенно поджала губы. Она даже не чувствовала, что он хочет съесть ее. Ариэль знала, что такое жажда по эмоциям, но Эдвард всего лишь пытался напугать ее, что было сложно. Она давно забыла, как это — боятся острых ядовитых зубов. Непроизвольно нащупала через ткань черной футболки у ключиц полумесяц. — И не собиралась, — Эдвард хмыкнул, забавляясь ее мыслями, хотя заметив изменение их фона, нахмурился, пытаясь выловить нужное. — Но ты не боишься. — Не боюсь. Страх — это кандалы. Надежда — это свобода. — Стивен Кинг? Любишь читать? Девушка кивнула. Эдвард нахмурился еще больше, понимая, что теперь его еще больше гложет любопытство и отрицание.