***
— Я предлагаю всем пойти нахуй с моего огорода. — прошипела Стоун, стреляя в Асагири. — Не видите что-ли? Помидоры собираю! Это трудоёмкий процесс, а вы мне только мешаете своим присутствием! — Мне нужны кактусы. — уже в который раз поясняет своё присутствие тут Ксено. — Где они растут? Я соберу. — Вон в той теплице. — бьёт в сторону стеклянного домика, и когда скин в белом халате упрыгивает туда, она поворачивается к модельке Стенли. — Тебе что нужно? — бьёт мотыгой в его сторону. — Тростник. — коротко ответил снайпер, за что получил такие же указания, только в сторону оранжереи. Стенли всегда умиляло такое напускное раздражительное поведение брюнетки. Делает вид что ей что-то не нравится просто потому, что хочется их отчитать. До удивительного странная девушка. — А тебе чего, дорогуша? — спрашивает Арья, повернувшись к скину в фиолетовом халате. — Ставлю сто йен на то, что просто за компанию побесить меня. — Ехе-хе… — нервно смеётся Ген. — Ты же цветы выращиваешь?.. — начинает выкручиваться парень. Стенли на это лишь хмыкает, срубая тростник подчистую. — Выращиваю. — шипит Стоун, и у Шнайдера слишком ярко всплывает её подбоченившийся сердитый образ с прищуренными глазами. — А ты в поле не можешь сгонять за ними, или что? — Магические ведь есть? — продолжает невинно интересоваться Ген. — Есть, но они там для красоты. — Пойду сорву~ Стенли видит как начинают приближаться чужие ники, и только сейчас вспоминает что нужно оставить один тростник чтобы выросли остальные. Именно поэтому он начинает невозмутимо ставить по одному на каждую клетку песка, пока Арья не заметила пропажи. — Где весь тростник, Стенли?! «Поздно…» — улыбается он, затягиваясь. — Я уже ставлю обратно. — отвечает ей Шнайдер, ставя последние пять штук. — Не бухти, не старуха ведь. — Иногда таковой себя ощущаю. — бурчит она, мотаясь своей моделькой девушки по оранжерее. — Мне кажется что вот это вот чучело, — бьёт Гена мотыгой, из-за чего тот громко ойкает. — Высасывает из меня всю юность! — Ты такая злюка, Ари-чан~ — поддразнивает её Ген. — Стенли, уходи оттуда, пока не попал в эпицентр урагана. — советует ему Ксено, проходя мимо оранжереи. — Помолчи, Доктор Зло. — шипит в его сторону Арья. — Ты то хоть кактусы не подчистую снёс? — У меня появились дела. — говорит Ксено, и идёт в сторону теплицы.***
Стенли начал ловить себя на мысли, что он ревнует Арью к Гену. Она всё говорила и говорила о том, как они сходили в кино. Как Асагири пугался и прижимался к девушке, она его успокаивала и кормила с ручки. Его конкретно это бесило. Асагири то, Асагири это. Он начал распознавать это с того самого их похода в кино. Укололо сердце когда она обратилась к нему «дорогой»? Чёрт возьми, попал ты, Стенли. У тебя начала проявляться ревность и чувство собственничества. А попал ты, Шнайдер, потому что она всегда так с ним общается. Вот, например: — Ген, дорогой мой~ — мурлычит она, прячась от террористов на сити. — Помоги пожалуйста. — Арья добавляет в голос некой томности, из-за чего у Стенли производится сбой в системе. И ведь Асагири всегда отвечал ей точно таким же тоном. Они могут начать свои шуточные подкаты в любой момент, и это раздражало Стенли. Ещё раздражало то, что Арья поддерживала подкаты с любой стороны. Шнайдер выяснил это, попросив Ксено о помощи. — Арья, — как бы невзначай начинает Ксено. — У меня для тебя есть кое что. — Что? — тут же заинтересовано спрашивает Стоун, методично закидывая крюк в воду. — Дофамин. Стенли был готов достать ещё одну сигарету, понимая что девушка может и не знать химию, а тут ещё и такой тупой подкат… Что-ж, Шнайдер мог предположить, что Ксено выкинет какую-нибудь хрень ещё тогда, когда просил его о помощи. — Оу, Ксено~ — тут же тянет буквы Стоун, и меняет голос на тот самый тон, которым она обычно заигрывает. — Поддался моим чарам? — от Уингфилда слышится вымученный вздох, из-за чего Арья смеётся. — Ты случайно не йод, лютеций, ванадий и уран? — мысленно прошерстив в голове элементы, Шнайдер стукнул себя по лбу. — Потому что I Lu V U. — Господи, подруга. — тут же встревает Ген. — Ты это что, нашла на сайте «подкаты для химиков»? — Это ты там частый гость, — тут же переключает внимание Стоун. — Кто тут из нас думает о том, что его соулмейт химик? — Но я же не захожу на сайты с подозрительным содержимым… — Ген, — вдруг говорит Стенли, понимая за что можно ухватиться. — Почему ты думаешь что твой соулмейт химик? — У него часто какие-то ожоги, режутся пальцы и прочее. — отвечает Асагири. — А что? — Как ты относишься к соулмейтам? Стенли нужно было выяснить, значит ли для Асагири это вообще что-то. Может быть тот грезит родственными душами, и все эти подкаты лишь особенности их дружбы? Кто их, психологов, знает. — Ну… — задумчиво тянет Ген. — Я бы хотел встретить своего соулмейта. — Стенли по голосу понимает что тот говорит искренне. — Очень. — выдох. — Он, к слову, младше меня. — А у меня старше! — вставляет своё слово Арья. — Так что у меня будет папик, а в твоём случае скорее ты папик, чем… — Ой, Ари, иди к чёрту! Вот так вот Стенли и понял, что Ген весьма дорожит своим соулмейтом, а значит с Арьей у них ничего не было и не будет. End FlashBack — Стенли, ты ходишь как в воду опущенный с самого окаменения. — вдруг говорит Ксено, решивший наконец поговорить со своим другом. — Она умерла. Смирись с этой мыслью, и живи дальше. И эти слова для него звучат так привычно, будто он реально привык к мысли о том, что её больше нет. Но ведь это не так… Шнайдер видел Арью во всём. Он вспоминал её синие пряди волос, когда смотрел в тёмную воду; коралловые глаза, когда наблюдал за огнём; звёзды напоминали родинки, что рассыпались по её лицу; солнце слепило также ярко, как и её улыбка. Стенли не мог забыть. Не мог отпустить. Не мог смириться. Ему это казалось неправильным, но сознание тут же услужливо подкидывало воспоминания той нестерпимой боли и сообщения Гена. Шнайдер был снайпером. Он военный. Он знаком со смертью ближе всех остальных, и понимает что она из себя представляет. Стенли привык отнимать одни жизни, и сохранять другие. Круговорот смертей, в котором не было места надежде… Нет смысла надеяться на чудо, которое вряд-ли свершиться. И, чёрт возьми, даже этому он научился у неё… FlashBack — Надежда — та еще стерва. — говорит Шнайдер Арье. Оба стояли у себя на балконах, курили, и разговаривали по дискорду с телефонов. — Согласна, встречала я когда то одну Надежду… — зевает девушка, покуривая сигарету. — Арья, ты можешь посерьёзнее? — устало выдыхает снайпер, стоя на балконе, и держа в руках телефон. — Стоит ли мне вообще на что-то надеяться? Я устал. Надежда — опасная штука. Она может свести с ума. — Ты спрашиваешь моё мнение, или же психологически правильное? — тут же уточняет девушка, выдыхая едкий дым из лёгких. — Просто там кардинальная разница, учти. — Я обратился к тебе, а не к психологу. — Ждать и надеяться — верный способ скоропостижно рехнуться. — отвечает ему спустя пару секунд Арья, стряхнув пепел, и перехватив телефон поудобнее. — Я не собираюсь надеяться на что-то, а потом разбиваться на осколки, понимаешь? — Как же тогда жить? — брови мужчины свелись к переносице, и он повернулся к перилам на балконе спиной, опираясь о них. — Получается нет ни мечты, ни цели, ни стремлений. Разве жить так, это не ужасно? — Когда ни на что не надеешься — это прекрасно! — Стенли чувствует её улыбку, из-за чего тут же тяжело вздыхает. Такое чувство, что она знает об этом мире слишком много, и в то же время ужасно мало. — Единственный способ не разочароваться. — представляет как она подносит кончик сигареты к губам и затягивается. Глубоко в лёгкие проникает никотин, и Арья заходится в кашле. — Вот я сейчас… Не надеялась на то что… Не закашляю… И не разочаровалась в том, что это произошло. — Оригинальный пример, Арья. — усмехается Стенли. End FlashBack Поэтому Стенли ни на что не надеялся. Ну… Старался изо всех сил. В конце концов, всё что касалось Арьи, у него выходило из рук вон ужасно. Он не надеялся, но он всё ещё скорбел. — Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. — хриплым голосом отвечает Шнайдер. — Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь? — Нет. — чуть погодя отвечает ему Ксено. — Не понимаю. — физик отворачивается, и Стенли не замечает грусть, мелькнувшую у того в глазах. — В конце-концов, я никогда не любил. Шнайдер кусает нижнюю губу, и выдыхает. Он видит как Ксено за него волнуется, а поэтому старается жить так, как не жил за эти пару лет. Более свободно и расслабленно. Старается… А потом Стенли почувствовал боль в предплечье, и, казалось бы, этот момент был самым радостным в его жизни после камня. — Жив? — усмехается Шнайдер, поднимая глаза к небу. Стенли испытывал облегчение, надежду, и неверие. Может быть, у них всё выйдет в этом мире? Смогут начать отношения тут? Проблема то всё та же… Она в Японии, а он в Америке. Даже спустя четыре тысячи лет ничего не меняется. — Как оригинально, Арья. — и вырезает своё да. С тех пор его жизнь изменилась. Он ходил не такой хмурый как прежде, и всё больше поддавался эмоциям. У Шнайдера появилась цель, за которую он хватался всеми силами. Она жива. Окаменение её исцелило. Несмотря на все те ужасные ранения, Арья ходит целая где-то там, по Японии! Чёрт возьми, Стенли не мог перестать думать о ней. Ксено, узнав об этом, обрадовался за друга. Правда, позже он начал предполагать, что в Японии тоже что-то происходит. Если Арья жива — значит её кто-то оживил, всё просто! Впрочем, она могла бы очнуться и сама, подобно Ксено. На всякий случай они начали готовиться, и развиваться ещё сильнее. Спустя некоторое время Стенли понял, что ничего не меняется в этой жизни. У неё опять есть кошка, и он опять будет страдать. Впрочем, Арья вообще часто ударялась. Несмотря на это, Шнайдер был рад, чувствуя её боль. Это означало что она жива, и всё ещё ходит по этой настрадавшейся планете. Но вот одно из ранений… Шнайдер запрыгнул на одну ветку, а позже на вторую. Ксено стоял прямо под деревом, кидая взгляды на верхушку. — Ну вот зачем вообще ты это сделал? — ворчит Уингфилд, и Стенли не обращает внимания на это. — В голову ничего лучше чем закинуть мешок с реагентами на дерево не пришло? — Стенли вдруг хватается за живот, теряя равновесие. Ксено не замечает, продолжая бурчать. — Ты отрабатывать это будешь, Шнайдер. — слышит шлёп, и только после этого обращает внимание на друга, что упал с дерева. У физика расширились глаза, и не думая больше секунды, он подскакивает к Стенли, начиная осматривать скорчившегося друга. — Ты чего? Об ветку ударился? — Арья… — шипит он, закусывая губу. — Опять сильная боль… Через всё тело проходит. Ксено понимает о чём речь только тогда, когда помогает Шнайдеру присесть. — Она что… — голос его обрывается. У Стенли только вернулось стремление к чему то. Неужели его так просто отбирают? Ксено этого позволить не мог. — Умирает…? — Да… — хрипит Шнайдер, со всей силы сжимая живот. — Блять, ну только не снова! Scheisse! — он ударяет дерево, и спустя пару секунд боль резко пропадает. Мужчина не может понять в чём дело. — Ксено… Боль пропала… — Умерла. — жёстко припечатывает Ксено, и у Стенли что-то обрывается. Арья говорила не надеяться, и он понял почему.***
Оказывается это было ложной тревогой, и уже спустя, условно, недельку, он чувствует её боль. Его облегчение невозможно передать словами. И Ксено и Стенли решили отпраздновать тот день за кружечкой бурбона, и напившись в дребезги, проснулись утром в лесу. Ксено после этого заявил что не будет больше пить со Стенли. Шнайдер, естественно, это не воспринял всерьёз. Стенли часто обходил границы. Вот и сейчас он периодически перепрыгивал с дерева на дерево, меняя позицию. Шнайдер привык работать по несколько дней, и только это и отвлекало от разного рода мыслей, которые только и сводились что к Арье да Ксено. — Стен, ты там скоро вернёшься? — слышится голос Ксено через наушник. — Вообще-то, заместо тебя я уже высылаю следующего. Так что пиздуй обратно, разговор есть… Стоять. — Уингфилд замолчал, из-за чего Стенли насторожился. — У нас враги. Есть телефоны. Проверь. — командует Ксено, и Шнайдер срывается с места. Шнайдер выслеживает их, и находит днём. Решает что дождётся удобного момента, так как одно из суден закрытое. Ксено подключает его на одну волну с этими людьми, и Стенли ждёт их перезвонов. Ждать приходится недолго, так как выходят они на связь уже через несколько часов. Стен усмехается этому. Они даже не думают о том, на территории США кто-то восстановился? Как самонадеянно. — Всем приветик! — весёлым голоском произносит мелодичный женский голос. — На связи исследовательская команда, и мы нашли кукурузу в реке. — слышится зевок, и Стенли осознаёт что говорят на японском. — Дайте знать, если найдёте что-то в устье. Прерываю связь. — голос казался мужчине смутно знакомым, но одновременно и нет. Телефон искажал? Вообщем, Стенли прождал до самого вечера. Эти… Дети? Да, дети. Они остановились у берега и стали разводить лагерь. Убив пару волков, снайпер внимательно следил за каждым, решив что убьёт всех во сне. Стенли настолько хорошо это представил, что не заметил как начал источать жажду крови. Решил не прятать её, так как дети вряд-ли поймут что-либо. Это ведь простые подростки, играющие в исследователей. План пошёл крахом, когда один из них крикнул всем живо забираться на лодки. Стенли раздражённо цыкнул, втянул дыма, выдул, и начал палить. Несколько человек моментально ушли, а вот одна… От выстрела её спасла пантера, а от второго собственная неаккуратность. Стенли решает дать ей передышку, а потому палит дальше в тех, кто на воде. Они уплывают чуть дальше, оставив девушку одну. Шнайдер усмехается их поступку, и стреляет в пантеру, которую так старалась утащить девчонка в плаще. Два выстрела, и животное дёргается, но стоит на месте, продолжая скалиться и защищать, как он понял, свою хозяйку. Стенли даже зауважал животное, и только лишь поэтому не выстрелил ещё раз. Девушка взбесилась, метнув в него нож, и Шнайдер поразился точности. Броню нож не пробил конечно, но ведь она старалась. Как там говорит Ксено? «Молодец, конфетку дать?». Уже через мгновение девушку подхватывают и уносят от пантеры, что ещё постояв, поплелась за хозяйкой. Девушку конечно уносили, но она билась, кричала, и отказывалась уходить без животного. «Вот это безрассудство…» — думает он, простреливая плечо большого парня. Стенли удерживает себя от свиста, когда девушка вырывается, и проплывает совсем немного, чтобы опять побежать к своему животному. Он не стреляет, решив понаблюдать. Девушка отрывает часть от плаща, перевязывает раны, и замечает прибежавшую подружку. Шнайдер стреляет, и стреляет весьма метко, не понимая как они могут так уворачиваться. Упускает из виду девушку, и понимает что она тоже готова продолжать сражаться только тогда, когда нож прилетает в броню. Цыкнув, он простреливает руку девушке, и жалеет об этом. Жалеет как никогда ни о чём ранее не жалел. Левая рука отдаётся болью. Буквально за мгновение в Стенли проносится целая буря эмоций. Оправданная надежда, боль, нежность, любовь, отчаяние, и разочарование в самом себе… Он заставил свою родственную душу страдать. Шнайдер практически убил её горячо любимое животное, которое скорее всего всё это время защищало её заместо него. Он прострелил её ладонь. Из сжатых зубов от шока выпадает сигарета. Опомнился он тогда, когда блондинка начала подхватывать на руки его родственную душу. Шнайдер не мог допустить того, чтобы она сейчас исчезла. Не сейчас. Не тогда, когда снайпер её только обрёл. Стенли спрыгивает, отбрасывая девушку подальше. — Кохаку, беги! — орёт она. — Я сама в этом виновата! А Стенли лишь хочется сказать что она ни в чём не виновата. — Ари, иди в задницу! — кричит ей в ответ блондинка, начиная рукопашный бой со Стенли. Шнайдер легко отбивается, но ему это конкретно надоедает. — Скажи ей уйти, иначе она умрет. — он притворяется весьма холодным, но в душе у него пожар, который он не желает раскрывать перед блондинкой. — Кохаку, если ты не уйдёшь, я убью себя самостоятельно, чёрт возьми! — кричит она изо всех сил, и у Стенли обрывается сердце. — У нас проблема, блять! И когда я говорю проблема, я подразумеваю глобальный кризис! Съебись! Стенли держится стойко, всё также притворяясь безразличным ко всему. Он смотрит на Кохаку, что вздрогнула, и отступила. Она думала буквально пару секунд, а после развернулась, убегая. Шнайдер выдыхает, и поворачивается к Арье. Пробегается по ней взглядом, и корит себя за всё, что сделал. Как он не понял раньше? А голос в телефоне?.. «Она выглядит так беззащитно, чёрт возьми… Почему я додумался стрелять именно в животное?» — смотрит на раскрасневшуюся от слёз Арью, на то, как она жмурит глаза, и как открывает. Ненависть. В её коралловых глаз плескалась красная и жгучая ненависть. Стенли садится перед ней на одно колено, опираясь рукой о второе. Шнайдер осматривает её. Лисий взгляд коралловых глаз, из которых сейчас вытекал град слёз; аккуратные чёрные бровки, середина которых была изогнута ближе к переносице; вздёрнутый, покрасневший нос; пухлые губы, что сейчас подрагивали от истерики. Кожа, что обычно являлась аристократично бледной, была красной и влажной. Хвост растрепался, и чёрные волосы с синими прядями рассыпались по плечам и прилипали ко лбу. Плащ был окровавленный, грязный, мокрый, и потрёпанный. Топ, что так соблазнительно облегал всё самое нужное, был в каплях крови, которая размылась из-за воды. Со штанами тоже было не всё так хорошо… Вот что удивило Стенли, так это наличие чёрных кроссовок на ней. — Ich werde dir nie wieder weh tun. — едва слышно произносит Шнайдер, по привычке заговорив с ней на немецком. Он видит как девушка вздрагивает, услышав его немецкий. Он осторожно, будто боясь что причинит ей вред, обхватывает её талию. Кожа Арьи кажется ему нежнее всякого бархата, но Стенли старается не акцентировать на этом своего внимания. — Если я нужна тебе живой, — ещё как нужна. — И ты хочешь чтобы я отвечала на вопросы, то бери её. — произносит Стоун на английском своим хриплым голосом. Шнайдер без лишних вопросов выполняет её требование. Пантера сопротивляться явно не собирается, а ему лишнюю, условно сотку килограммов понести не сложно. Стенли достаёт пистолет, решаясь, возможно, на ещё одну глупость. — Закрой уши. — предупреждает её Стенли, и она выполняет просьбу. Он стреляет три раза, и исчезает.***
Стенли останавливается только когда оказывается в помещении. Арья давно вырубилась, также как и её пантера. Обе были живы и дышали, это так, на заметку. Шнайдер быстрым шагом добирается до их местного мед-пункта. — Луна. — холодно произносит он, положив девушку на кушетку, а пантеру ей в ноги. — А? — появляется около него девушка. Она проходится взглядом по пациентам, и морщится. — Что это за девушка? И вообще, я ведь не ветеринар, Стенли! — возмущается Луна. — Лечи. — твёрдо заявляет он. — Сначала пантеру, потом девушку. — делает он такой выбор, основываясь на том, что Арья потеряла не так уж и много крови, а от простреленной руки не умрёт. Пантера же наоборот, и если она всё-таки умрёт, Шнайдера Арья не простит. — Приступай прямо сейчас, и не смей откладывать. — напоследок говорит он, и уходит. Быстрым шагом добирается до Ксено, и бесцеремонно входит к нему. — Стенли, ты почему так грубо отвечал, когда я связывался с тобой? — разворачивается к нему на кресле физик. — Совсем не элегантно. — Среди тех, кто приплыл к нам, — начинает Стенли, выдыхая. — Была Арья. — Что?! — Ксено вскакивает, и в его глазах пляшут бесенята. — Ты её привёл? Сказал? — Я начал палить в её друзей, пристрелил её пантеру и её ладонь. — Шнайдер садится на второе кресло. — Как думаешь, я её привёл? — Оу, это конечно плохо, — кивает Ксено. — Но я думаю ты её привёл. — Она сейчас вместе со своей пантерой у Луны. — достаёт сигарету, прикуривая. — Не боишься за сохранность своей родственной души? — усмехается Ксено. — Ты привёл в лазарет к Луне какую-то странную девушку и пантеру. — Уингфилд складывает руки на груди. — Как она отреагирует? — Она не посмеет перечить мне.