***
— Зачем тебе эта ерунда? — Дадли искренне не понимал кузена и его увлечения. — Понимаешь ли, при мне все знания, накопленные в прошлый раз, но тело-то неподготовленное. Вот представь: критическая ситуация, необходимо провести большое количество ритуалов, ты уставший, истощенный и в моменте у тебя дергается рука, рунный круг выходит неправильный и ты не можешь предсказать последствия. Знал я одного такого… Так что это развитие воображения, мелкой моторики и твердости руки. Вот твой бокс тоже развивает, но уже другие мышцы, более крупные, и скорость реакции. После примера с боксом Дадли замолк на пару минут, на его лице явно читалась активная мыслительная работа, а потом понимающе кивнул. — Я понял. Мы с тобой как в том фильме мамы, я крутой офицер, а ты мой помощник, которого я обязан защищать. — Ну сойдемся на этом. И они продолжили с интересом листать комикс. День сегодня был удивительно солнечный, жаркий и ленивый и мальчики после обеда развалились в игровой, листая комиксы и переговариваясь. Тетушка включила свою мелодраму и на первый этаж до половины четвертого можно было не соваться. Солнечные лучи пробивались через открытое окно, комикс не был интересным, а бурчание Дадли, читающего Марвел и звуки природы из окна нагоняли дрему и он не заметил, как заснул, лежа звездочкой на полу. И снился ему зеленый летний луг, и старый особняк, утопающий в цветах, и Смерть там была прекрасной девой, а он был древним стариком, сидящим в кресле под ясенем с книгой на коленях и чашкой чая в руке. — Давно не виделись, моя госпожа, — Поттер склонил голову. — Наслаждайся каждой клеточкой тела, продолжая свой путь. Эта жизнь только твоя и если ты вечный странник, то я вечно буду ждать тебя — Оставайся среди моих снов, пока мы не встретимся в апреле, в аромате весенних цветов, — он улыбался как ребенок при виде матери, произнося который раз эти слова, ведь где бы он ни оказывался, в какой бы страшный шторм и мороз не попадал — ему было тепло, потому что Она была его вечным спутником. А Смерть лишь улыбнулась уголками губ, на мгновение коснувшись длинных волос, едва задетых сединой. — Эй, вставай! — кто-то больно пихнул его в бок. — Ты проспал до самого ужина. Несколько мгновений он смотрел на белый потолок, а потом поднялся с пола, ухватившись за крупную кузенову ладонь и, подпрыгивая на каждом шагу, потянул Дадли на кухню. Когда все поели, тетя разлила по чашкам детям морс, а Вернону травяной чай по совету доктора. И, разрезая пудинг, сказала: — Мальчики, завтра мы едем в Лондон. Надо купить вам канцелярию к школе, и, пока распродажа, посмотреть новую одежду. — Снова по магазинам таскаться, — Дадли состроил недовольную гримасу. Его деятельная натура не переносила часовые походы за мамой с пакетами в руках. А он лишь подумал о том, что было бы здорово найти еще футболку с группой Nirvana и очередные джинсы с рваными коленками. Гарри остался, чтобы помочь Петуньи убрать со стола. Пока она мыла посуду, он вытирал и ставил ее на место. — Спасибо, дорогой. Мы с Верноном обсудили твое желание рисовать и нашли приемлемый вариант. В сентябре съездим посмотришь, нравится или нет, пообщаешься с профессором. Он горячо поблагодарил женщину, крепко обняв за пояс и убежал на второй этаж. Дядюшка был мил и не отказался их привезти в Лондон, но упорно отговаривался работой и при первой же возможности уехал, договорившись встретиться на ланч. Сначала докупили тетради и писчие принадлежности и пока тетя расплачивалась, Дадли завис возле очередных комиксов, чуть не пуская слюну, но пинок от кузена вывел его из грез и заставил тащиться в магазинчики с одеждой. Людей было достаточно, но не так много, чтобы потеряться в толпе, в основном это была молодежь, прожигающая последние недели отдыха и такие же школьники с родителями, выбравшиеся на скидки. И, в общем-то, ничего против шоппинга Поттер не имел, тем более он заприметил красные конверсы на замену своих истоптанных адидас, но вот его андеграундная душа никак не была согласна с Петуньей, выбирающей брюки и рубашки мальчикам. Но благодаря своим щенячьим глазам он сумел выторговать покупку любой одежды на его вкус, если они купят «этот великолепный костюмчик, ты будешь смотреться в нем, как маленький принц, если причешишься». И вот он стоит в примерочной, разглядывая очередные рваные джинсы, огромную худи, прикрывающую его тощую задницу и джинсовку, висящую на крючке. Вся одежда была велика и его это абсолютно точно устраивало, а конверсы, которые тетушка купила без вопросов, грели душу сильнее адского пламени. Дадли не был так благосклонен и через пару часов уже начал ныть, делая это настолько умело и противно, что практически сразу они сменили маршрут с очередного магазина на небольшое кафе. В какой-то момент Гарри показалось, что он видел синюю макушку среди толпы, но не стал заострять на этом внимание. Фисташковое мороженое приятно охлаждало, но душа требовала холодный кофе, а тетя в этом вопросе была категорична, к огромному сожалению. Дадли поглощал свое шоколадное мороженое, разговаривая с тетей, но Гарри не вслушивался, он смотрел на людей на улице и думал о том, что для его деятельной натуры, несмотря на то, в какие годы он попал, Англия была слишком размеренной и скучной.***
Библиотека встретила его шорохом страниц и потоками магии, витающей в слегка пыльном воздухе. Интересующих его книг не было в доме Блэков, а до манора Поттеров он еще не добрался. Думая о планах на жизнь, он четко понял одну вещь — как бы не закончилась история их вражды с Темным лордом, а семью он обезопасит настолько, насколько хватит его сил и ресурсов и начать решил с малого. Расстегнув пару пуговиц кипенно-белой рубашки, которую нацепил лишь из-за Андромеды, с которой сегодня встречался, он нашел в каталоге несколько интересующих томов, по воле магии древнего здания оказавшихся на его столе тотчас. И только он нашел страницу о природных камнях, как проводниках, сзади раздался до боли знакомый голос, который он не слышал множество лет: — Это, конечно, библиотека, но это не та, в которую я хожу уже третий год. Что здесь происходит? Гермиона, Мерлин подери, Грейнджер стояла за его спиной, уперев руки в бока и оглядывая огромное помещение. — Пиздец, приплыли, — и ударился головой об стол. — Я правильно поняла, ты утверждаешь, что чистокровные сильнее из-за поддержки Рода, особняка и, в общем-то, генов? — Если коротко, то да. — Но ты еще говорил, что есть маглорожденные, на голову превосходящие чистокровных. Как это вообще просчитывается? Есть ли статистические данные по этому вопросу? — Ты читала биологию раздел генетики? Магический мир не поддается никакой логике и даже в плане генетики есть промахи, досадные упущения, но они есть и у нас, ну не суть. В общем по сравнению с нашим миром, там генетика работает намного четче с оговоркой на то, что заболеваний практически нет. Ты не встретишь гемофилию, карликовость, слепоту и так далее. Даже мое зрение — издержки родовой деятельности. Так вот. У сильных магов рождаются сильные дети, это понятно. Даже если один родитель магически слаб, а второй середнячок и сильный, больше шансов на рождение сильного потомства. Но с маглорожденными или маглами, даже сквибами, там уже русская рулетка, будешь ты слабой магически или попадешь в это 18%, а то и меньше, смотря какие данные нам нужны. — Если смотреть так, то вроде понятно, — девочка пару раз постучала пальцем по столу, обдумывая его слова. В целом ситуация оказалась не настолько провальной, как показалось сначала. Пришлось, конечно, объяснять все и рассказывать о магии, но детский мозг намного пластичнее, а сама Гермиона всегда была авантюристкой, яркой представительницей своего факультета. Она внимателньо выслушала все, что Поттер рассказывал, задавая интересующие вопросы и была довольно спокойна. А потом с интересом осмотрелась вокруг и глаза ее по-маньячьи засияли. — Мне надо где-то записаться, завести карту? — Нет. Твоей личной подписью служит твоя магия. С ее помощью ты попадаешь в магическое отделение библиотеки и она же оставляет след на книгах, которые ты берешь. Книги отсюда не вынесешь, но брать можешь все. Вот каталог, можешь выделить раздел, по которому хочешь найти литературу или назвать определенную книгу или автора. Они просидели еще часа полтора, каждый в своих книгах, а после решили познакомиться уже нормально где-нибудь за стаканчиком милкшейка. Поттер нашел все, что хотел, о камнях и материалах для амулетов, так что отметил у себя в голове необходимость снова съездить в Камден-Таун, в заинтересовавшую его лавку в первую очередь и что-то упоминалось про барахолку. Приобретать все материалы на магической стороне было занятием неблагим и разоряющим. Все, что можно было купить у немагов, надо было покупать. Зачастую это было дешевле и на порядок выше качеством, а заинтересоваться тобой было некому. Их пара вызывала улыбки у взрослых. Мальчик в костюме и девочка в классической юбке и блузке. В небольшом парке, через который лежал путь к тому восхитительному кафе, в котором он познакомился с яркими подростками, какой-то паренек попросил сделать с ними пару кадров, но Гермиона была тем самым аутсайдером с первой парты, который всегда в учебниках, и очень напряглась от проявленного внимания, отступая на пару шагов Поттеру за спину, поэтому он вежливо отказался, но не давал никаких гарантий, что их не сфотографировали втихую. — Ну какие котятки. Вы размножаетесь почкованием? Или делением? Был один, стало два, — Гарри резко повернул голову, настолько, что хрустнули позвонки и заметил знакомую синюю макушку. Парень умильно улыбался, разглядывая детей. Его потертые джинсы держались на бедрах лишь на честном слове, а огромная футболка, по цвету напоминающая старую газету, сползала с плеча и Поттер был уверен, что они все вместе смогут в ней вместиться. . — Габриэль! — он подбежал и запрыгнул на парня, обнимая всеми конечностями. Может и было это неприлично, после одной-то встречи, но очень уж он запал в старческое больное сердце и нет, он никогда не устанет шутить про свой возраст, не у себя в голове. — Привет, малыш, — Габ широко улыбался, одной рукой придерживая мальчика, а второй поглаживая по спине. — Не думал, что ты так скучал, — он ехидно посмеивался, заставляя мальчика смутиться и дернуться у него в руках. — А я тут гуляю и смотрю, был один кудрявый карапуз, а стало двое. — Эй, мы не карапузы. Иначе ты дряхлый старик. Знакомься, это Гермиона, моя подруга. Мы из библиотеки шли ну и вот, — он почесал щеку, мысленно посмеиваясь с лица девочки. Она точно пылала от смущения, когда он сказал, что они друзья, но ее лицо выражало интерес к новому знакомому. Он был яркой кляксой в ее обычно спокойной жизни, но вместе с мальчиком они смотрелись гармонично. Было что-то общее в их энергетике. — Это твой брат? — любопытство победило, поэтому она решила подать голос. — О, нет, мы просто знакомые, друзья. Не знаю, это наша вторая встреча, — мальчики неловко переглянулись. А потом Габриэль перевел взгляд на Поттера, все его сидящего у него на руках. — Нынче пошли странные дети. Сидят на каникулах в библиотеке. И вообще я обижен, ты мне ни разу не позвонил, а я ждал, ночами не спал, сидел у телефона, — не то чтобы жалобное лицо растрогало Поттера, но немного пристыдило. — Мне было немного неловко. Габриэль удивленно поднял брови, издав короткий смешок. — Эх ты, ребенок. А собственно, вы же гуляете сейчас? — и после кивка детей уверенно взял их за руки. — Тогда я буду вас выгуливать. Итак, по мороженому? Гермиона быстро прониклась к Габриэлю симпатией и донимала вопросами, а сам Гарри просто наслаждался прохладным десертом. Они снова засели в той кафешке за тем же столом и было в этом что-то очаровательное. Он не мог не думать о том, что жизнь человека была причудливой и непонятной, но оттого столь интересной. Прошлая сделала из него того, кто он есть сейчас. Все его ошибки, все решения, победы и поражения привели в эту точку пути, но он не брался даже гадать, что будет через пару десятков лет. Психика ребенка, его дальнейшее отношение к себе и родным, взаимопонимание формируется до восьми лет. Он был уже личностью сформированной, но то ли так влияло детское тело, то ли это были причуды человеческой психики, но некоторые вещи ставили его в тупик и тыкали носом в его некомпетентность. Это было чувство странное, неприятное, но будоражило его непоседливую задницу. А еще он точно был уверен, что начал воспринимать крашенного парня своим старшим братом, освободив немного места в сердце наравне с семьей Уизли и что его черты лица и повадки были неуловимо знакомы. Отбросив все лишние мысли, он откинулся на спинку дивана, вжимаясь в теплый юношеский бок и лениво тягая клубничный коктейль через трубочку, вливаясь в дискуссию, кто интереснее передавал игру света и тени, пуантилисты или импрессионисты. Лето пролетело слишком быстро. Не успел он и моргнуть, как снова нужно было идти в школу. Тем не менее, отдохнул Гарри отлично. Два раза в неделю встречался с Гермионой за книгами, рассказывал непонятные ей моменты про магический мир. По своей инициативе обратил внимание на этикет и магические каноны воспитания юной ведьмы. Он знал достаточно, потому что был из именитых родов и в свое время имел столь же непоседливую дочь, как и сам. На самом деле воспитание ведьмы отличалось от воспитания английских девочек и отличалось радикально. Ведьмы не были слабыми и ведомыми, а про дискриминацию по половому признаку в магическом мире никогда не слышали. Истинная ведьма — сильная, независимая и умная леди, способная вышить платок и сварить яд на коленке, потому что немногие имели предрасположенность к боевой магии и были способны побороть мужчин чуть ли не голыми руками. Незначительно же отличался этикет афтепати, как любил званые ужины и балы называть его младший сын. Ситуацию еще облегчило наличие копий практически всех книг, изданных за сотни лет, а уникальная память Грейнджер позволяла поглощать их со скоростью света. И Гарри точно был уверен, что самодовольный хорек в этот раз сможет всласть поупражняться в остроумии, у него будет хороший оппонент, который не позволит вытирать об себя ноги. И почти все свое время проводил с Габриэлем, наедине или в компании, в которой оказывался в цепких женских руках, залюбленный и затисканный, перестав обращать внимание на редкие причитания кузена, который не был особо раздосадован отсутствием Поттера в зоне своей видимости. Его квартира находилась в старом районе и была переделана в огромную студию. Кухня была просторная, но вместо обеденного стола — широкий подоконник и вид на старые дома, сквозь которые скромно выглядывала Темза. Остальное пространство заняли диван с кучей разноцветных подушек и старой акустической гитарой рядом, мольберт, полки с художественными материалами, синтезатор. И книги, просто горы книг. Они лежали везде, на всех поверхностях, стопками ютились на полу и было в этом свое очарование. Лишь спальня была отгорожена дверью и Поттер туда никогда не заходил, уважая чужое личное пространство. Небрежная расслабленная обстановка импонировала Гарри, а вкусный кофе, который изредка удавалась выклянчить, грел душу и сердце и был прекрасной взяткой, чтобы разрешить себя дольше пообнимать. Габриэль вообще оказался очень тактильным, но немного неловким в общении, поэтому друзей и знакомых практически не имел, но потрясающе писал картины, которые и занимали свободное от книг пространство большой квартиры. А в конце августа дядя свозил его на знакомство с профессором, преподающим в школе искусств. Мужчина в возрасте с солидными усами и интересными историями из жизни покорил мальчика с первых секунд знакомства, что нельзя было сказать о его помощнике. Широкое лицо с кривым носом. Рот его тоже был широк, а губы узкие с печально опущенными уголками и с хмурой складкой на лбу и насупленными бровями, казалось, что он был всегда хмур и чем-то недоволен, а может даже печален, и фамилия его была подстать. Снивл. Ирония судьбы, вертелось тогда в голове. Тем не менее, они были профи в своем деле и было это главным. В один из дней, когда Поттер остался наедине с собой — съездил за материалами, которые хотел и уже в первых числах сентября приподнес семье подарки, настоятельно прося не снимать, а руны, мелкой вязью покрывающие каждый камушек, не позволят снять их насильно.***
— Для кого эта картина? — На продажу, — синеволосый парень на мгновение оторвался от холста, переводя взгляд на мальчика, сидящего на диване в горе подушек и тискающего наглого кота. — Какой-то важный мужик захотел разнообразить интерьер своего унылого кабинета. Гарри часто замечал, что Габриэль с неприязнью отзывался о рутине и офисной работе. Он был тем, кто хотел попробовать абсолютно все в этом мире. Хотел бы поработать с Донателлой Версаче, неважно, в качестве модели или художника, считал, что она станет лучшим модельером, чем ее брат, владеющий компанией на данный момент, потому что для Габа работы Джованни были слишком эксцентричными; побывать в самых отдаленных частях мира, в которых мог бы писать картины, попробовать все экстремальные виды спорта, которые только есть в этом мире. Он любил пейзажи, писал портреты лишь в качестве исключения или для важного человека и абсолютно был беспомощен, чтобы изобразить животное. А еще пританцовывал под музыку, пока готовил и любил коллекционировать виниловые пластинки и души не чаял в своем абсолютно наглом коте, которого притащил пару лет назад с улицы. Он был огромный, шерстистый, слишком умный и потрясающе преданный. Особенно своей привычке нарапать штанины и лежать на костлявых ногах Гарри, пока сам он сидел на коленях у хозяина квартиры или просто был прижат к его боку. Парень любил слушать фолк, тащился по року и смешивал это с классикой, редкими вечерами исполняя на гитаре песни Нирваны, которые так любил Поттер. И он никогда не затрагивал тему семьи и денег больше, чем было необходимо. Гарри только знал, что у него помимо родителей была старшая сестра и все они жили не в Англии. А про деньги лишь говорил, что их достаточно, чтобы он мог баловать ребенка и самому хватит на все его мечты. И Гарри только пожимал плечами и переводил тему. У него были хранилища, доверху наполненные золотом и он умел зарабатывать, так что не имел привычки волноваться о финансах, тем более не своих. — Кстати, в следующем сентябре я уеду учиться куда-то в Шотландию, вроде как родители при жизни подписали все документы. И тетя приглашала тебя на ее вишневый пирог на выходных. — О, — единственное, что было ему ответом. Впрочем, наличие ответа в таком увлеченном состоянии уже достижение. Зато он уверен, что расспросы начнутся, когда до парня дойдет сказанное. Рождество в этом году преподнесло ему несколько сюрпризов и не от всех он был в восторге. За семейным обедом 25 декабря состоялся серьезный разговор. Точнее, серьезным он был только для нервничающих взрослых. Они попытались как можно мягче объяснить детям, что Гарри маг, как и его родители, и что он в следующем году уедет учиться в магическую школу, а приезжать сможет на каникулах. И они так явно облегченно вздыхали, когда поняли, что дети все осознали и спокойно восприняли эти новости. Но что его действительно ошеломило — признание в любви от одноклассницы. Серьезно, в том момент он почувствовал себя педофилом, это было как котлом по голове. Он попытался деликатно разрешить эту ситуацию, но девочка все равно вся распереживалась и расстроилась и по итогу в слезах и соплях побежала домой. Поттер никогда не жаждал становиться чьей-то первой любовью, той самой, которая не забывается и которая разбила сердце, но как есть. Разборки Блэков же он еще в конце лета благополучно свалил на плечи Андромеды и дядюшки Мариуса, сухонького старика возраста динозавров, который на протяжении уже двадцати лет каждые полгода заявлял о скорой своей кончине и так же каждые полгода находился родственник, которому было необходимо прописать воспитательного круциатуса от, на удивление, твердой старческой руки. А Певереллов он вообще решил не трогать, пока не припрут к стенке, только оплатил гоблинам ремонт всего имущества, чтобы в случае чего быть в полной боевой готовности. За пару дней до того самого разговора с тетей и дядей Гарри получил письмо, в котором подробно описывался ход разбирательства. Было приятно почитать, как французский суд осаждал Фаджа и его шайку, но главным было освобождение Сириуса и выплата баснословной суммы в качестве компенсации, наследник древнего чистокровного Рода, как-никак. Сейчас же он подлечивал свое здоровье где-то за границами Туманного Альбиона и по настоянию Андромеды возвращаться пока не планировал, но крестником интересовался и порывался забрать к себе. В ответном письме он поблагодарил Меду и ответил, что от Дурслей съезжать не планирует, пока не выгонят, а общение по переписке наладить можно. За счет возраста он не нуждался во взрослом рядом, как это было в его настоящие десять лет, так что прыгать к Сириусу с раскрытыми объятиями не спешил. Рождественским утром дети первым делом побежали к елке, смотреть подарки. Дадли чуть не пищал от восторга, рассматривая новые боксерские перчатки, игрушечную копию русского танка времен Второй мировой и кожаные браслеты с металлическими вставками, сделанные Поттером и искрившие от впитавшейся магии. Гарри сложил новые комиксы и книги в стопку, которую они потом отнесут в игровую комнату и застыл, увидев содержимое бумажного свертка. Черный костюм-двойка, он красиво блестел на свету, сочетаясь с поттеровскими кудрями. Брюки свободно сидели по ноге, имея непривычную сейчас длину до щиколоток, а однобортный пиджак до середины бедра имел лишь одну пуговицу. Это была точная уменьшенная копия костюма из новой коллекции Версаче, покорившего аудиторию на недавнем показе. — Габриэль просил тебе передать, потому что сам не мог. — Сумасшедший, — выдохнул мальчик, кончиками пальцев касаясь гладкого прохладного материала. С подачи все того же Габриэля Гарри начал увлекаться не только потертой одеждой на несколько размеров больше, но и классической, и от кутюр, начиная, наконец, получать удовольствие от костюмов, от которых раньше плевался ядом столь же смертельным, что и у василиска. А еще оказалось весело бывать на модных показах, пробираясь потом на фуршет. Гарри был мелким и тощим, потому что в отличие от магии, что была привязана к его душе и полностью раскрыта, тело взрослело как ему было положено, а на дворе были не нулевые, когда модные дома начали выпускать детские линейки, но с этим очень помог Люк. Он учился на художественном факультете, но специализировался как раз на одежде и так они убивали сразу двух зайцев: Гарри возможность надевать красивую одежду, подходящую тематике очередного вечера в компании неугомонного парня, а Люку возможность для проекта, которым он будет закрывать сессию и может быть его заметит кто-нибудь из модельеров, потому что одежда на Поттере была восхитительна в своем индивидуализме. Но он точно не ожидал, что Габ заметит его влюбленный взгляд в этот костюм. Он был из первой коллекции Донателлы Версаче, представленной на показе после смерти ее старшего брата. Сам показ они смотрели потом по телевидению, потому что уж точно не могли сорваться во Францию. Сам Гарри дарил разные украшения. Что-то изготавливал сам в творческой горячке, что-то было изъято из сейфов. Украшения были валютой, никогда не теряющей своей ценности. После завтрака тетя ушла в гости к миссис Гамп, у которой в этот раз решили провести литературный клуб, а мальчишки устроились в гостиной перед телевизором, переговариваясь с дядей во время просмотра фильмов. В очередной день безделья, пока каникулы не закончились, а Габри не приехал от семьи, Гарри спустился из игровой в чулан. Задумавшись, он не сразу заметил письмо на столе. Обычный пергамент, без каких-либо подписей и гербов. Проверив на проклятья, мальчик вскрыл конверт. Ровные строчки, явно написанные самопишущим пером, незнакомый почерк и короткое послание: «Рад возвращению столь великого Рода из забытья, мы долго этого ждали, но не теряли веры. Ваша тайна не уйдет дальше тех, кто причастен, не переживайте. Душа способна искупить все грехи, искренне покаявшись и пролив слезы на могильный камень. Буду ждать нашей встречи.» — Какого Мордреда? Еще раз перечитав эти несколько строк, Гарри глубоко задумался, так и стоя посреди чулана.***
— «Меньшие братья отшельнической жизни», — процитировал Дадли. — Их жизнь казалась отшельнической только другим орденам. — Но на первом капитуле в Альбачино в 1529 был же принят строгий устав, закреплявший стремление к максимальной простоте и бедности — Не будь таким наивным дураком, большой Дэ. Богаче ордена капуцинов были разве что кальвинисты, но это если в денежном эквиваленте. Ты думаешь, почему папа Климент VII утвердил новый орден? При том, что он не исповедовал ничего нового, лишь по уставу имел немного больше ограничений. Была острая необходимость. В самом начале шестнадцатого века в Италии было популярно одно псевдо-некромантское учение. Обиженный на весь свет младший сын Матео Басси, не унаследовавший способности к магии смерти, как отец и старшие братья, а принявший наследие Рода матери, не хотел вступать в ряды боевых магов церкви и втайне от отца пошел против своей природы, начал пытаться освоить некромантию, и понемногу собирал последователей своего псевдоучения, решив не принимать во внимание, что этой ветвью магии, как и магией жизни, без дара нельзя овладеть. Это длилось несколько лет и так бы и продолжалось, деятельность они свою вели скрыто, проникая во все ордены, как паразиты, шевеления начали замечать только старейшины, но от них на тот момент отмахнулись — полным ходом шло движение обновления, предшествовавшего Тридентскому собору. А потом эти недоучки решили в канун Самайна провести масштабный черномагический ритуал и, конечно, все пошло совсем не по плану. Первым забил тревогу Бернардино Окино, маг жизни ордена францисканцев, уловивший странные эманации, но было уже поздно. Огромное количество нежити напрявлялось в город от кладбища, на котором проводился ритуал. А кладбище принадлежало церкви и захоронены там были не только прихожане, но и орденцы, состоявшие преимущественно из магов. Также, по слухам, где-то в том районе были жертвы Крестовых походов, так что непонятно, кого они подняли, но это нечто было очень злобным, неуправляемым и более разумным, чем обычные личи. Из-за массовости происшествия не удалось скрыть от горожан проявления магии и начались разборки. Церковь состоит из тех еще уродов, так что всю вину скинули на ордены и заставили их разбираться своими силами. Многие были на грани распада. А энергия, так и витавшая в воздухе, была слишком темная и агрессивная, поэтому старейшинами было принято решение о создании нового ордена, служившего прикрытием. В него собрали всех некромантов, магов крови и менталистов, кого смогли найти и кто не скрывался, а управление скинули на Басси и Окино. Чтобы защититься от темных эманаций, они носили зачарованные мантии из шелка акромантула, а внутренняя поверхность капюшов отделывалась кожей василисков или драконов и служила дополнительной защитой головы. За это их и прозвали капуцинами, а из-за вида самих мантий горожане и приняли их за кого-то вроде монахов. Они боролись с последствиями работы недоучек-фанатиков почти десять лет. Были построены знаменитые ныне катакомбы в Палермо. Для сдерживания энергии пришлось перевезти четыре гроба из Императорского склепа в Вене и расположить соответственно сторонам света. Наше тело изменено магией и отличается от магловского, пусть этого внешне и не видно, а в императорском роду, пока он на прервался, маги поголовно были как воскресший Мерлин, ставший магом смерти, а не жизни, их останки, как и всех некромантов, поглощали темную энергию, гася, из-за чего, кстати, на старых кладбищах редко бывает восстание нежити, в отличие от более современных, на которых уже не было захоронено ни одного некроманта из-за их гонений, я имею ввиду на нашей родине, в остальных странах таких проблем нет. Так вот, в катакомбах долгие годы устраивали захоронения пойманной нежити. Из-за расположения под землей эманации не затрагивали жителей, а императорские останки полностью гасили остатки черной магии. Сам орден оказался по душе простецам и тут уже церковь не потерпела конкуренции. Басси сослали к кальвинистам, где он постепенно увядал над бумагами и простенькими необходимыми обрядами, потому что находился под колпаком у папы, обвиненный чуть ли не в наускивании сына на свершение восстания против церкви, а вот Окино смог вовремя сделать ноги в Европу, за что его прозвали еретиком с радикальными взглядами, но добраться не смогли. — Охренеть… Пока Дадли пытался переосмыслить эту жизнь, Гарри вытянулся на полу в игровой, дергая ногой в шерстяном носке с оленями. Дадли посмотрел все три части крестного отца и увлекся Италией на некоторое время, хотя Гарри не особо понимал, как от мафии он забрел к церковным орденам, но этот разговор натолкнул его на некоторые мысли касаемо письма. Прошла неделя с его прочтения и голова Поттера уже пухла от разного рода предположений и догадок, только все они звучали слишком бредово. Единственное, что он понял сразу и был в этом уверен абсолютно — в тексте говорилось о разделении души, а самым ярким современным примером являлся Том Риддл, лорд Волан-де-Морт. Только вот после сегодняшней лекции кузену он вспомнил одну небольшую деталь, которая могла сделать одну из его теорий не такой бредовой. Поскольку в катакомбах погребали всю нежить и всех последователей псевдо-некрамантского учения, кого смогли выцепить, палермийские катакомбы прозвали каменным могильником. Похожим местом скопления темной энергии можно считать пещеру, в которой некогда мальчик-сирота запугивал детей, а после сотворил озеро, полное инферналов и принес в жертву мага крови. Это стоило проверить, но он был уверен, что безобидную ранее пещеру уже можно называть склепом. И если ему не изменяет память, в старых-старых фолиантах, чуть не рассыпающихся в руках, был описан один ритуал, по сути своей такой же гнусный, как и сотворение крестражей. Он не помнит всех деталей, но все сводилось к тому, что если в месте сильного скопления энергии тьмы и боли собрать все части души, провести ту часть ритуала, за которую отвечает проводивший, жертва, решившая обратить вспять черную магию разделения, будет корчиться в муках, переживая всю боль жертв. И если он будет силен духом, сможет вынести эти мучения, могущие длиться целые годы по ощущениям жертвы, и искренне раскаится, слезы, пролитые на камень могильника, будут благословлены матерью Магией и исцелят разбитые душу и сердце. Но стоило уточнить этот момент и вообще, Поттеру было слегка ленотно собирать все крестражи вместе, заманивать Темного лорда, еще и речитатив заучивать. Тьфу-тьфу, Мерлин упаси, Мордред и Моргана не появись. Но он подумает, правда, он же не бессердечный. Вот сходит сейчас за кусочком, или больше, черничного пирога и как-нибудь подумает об этом.