Джон Портер

Бесшумно расхаживая по маленькой квартирке, Джон Портер внимательно рассматривал фотографии в рамках на светлых стенах. Хозяйка любила фотографировать, и у неё это явно получалось, с одобрением подумал Джон. В данный момент она хлопотала на крошечной кухне, варила кофе, и напевала какую-то песню, он прислушался. На родном языке, которого он, к сожалению, не знал. Она просто потеряла дар речи, когда он возник на пороге её квартиры, с охапкой цветов и довольной улыбкой. Честно говоря, он сам не ожидал от себя такого - просто сесть на самолет и запретить себе думать, что его, собственно, никто не звал и даже не ждет. Но она обрадовалась, это точно. Засияла, как южное солнце, и, не раздумывая, позвала в дом. - Джон, ты любишь покрепче? – окликнула его из кухни блондинка со звонким именем Ольга. - И покрепче тоже, - не удержался он от усмешки. - Я знаю, - она на секунду выглянула из-за двери, многозначительно подняла брови и снова исчезла. Он довольно вздохнул. Странное ощущение – словно вернулся домой… …Кофе – это только предлог. Само собой, взрослые люди это прекрасно понимают, но это превратилось в какой-то странный ритуал – сидеть напротив друг друга, вежливо улыбаться, расспрашивать о житье-бытье… и видеть в серых глазах сверкающие молнии неприкрытого желания. Обжигающего, обволакивающего, настойчивого… …И сладко ноет под ложечкой от вспыхивающей улыбки – такой многозначительной и многообещающей… …И замирает слово на губах, потому что слова уже не нужны – слова это тоже предлог. Остается только тишина – ненадолго, пока она делает вид, что ей надо срочно вымыть чашки и убрать со стола, а он делает вид, что его крайне заинтересовала вечерняя Тулуза за окном… …И сытой кошкой мурчит довольная девушка, прижавшись грудью к широкой спине британского солдата. Он хитро усмехается, молниеносно разворачиваясь и разворачивая её к окну. - Я так не люблю, - капризно протянула девушка, попытавшись обернуться в кольце жарких объятий, но ей не удалось даже пошевелиться. И только сейчас она внезапно осознала, насколько Джон силён и как умеренно он этой своей силой пользуется… Он склонил голову, усмехнувшись ей в волосы… От ощущения тихого вздоха по коже пробежал ток, Ольга охнула и прижалась к нему ещё сильнее, пока его ладони неторопливо-основательно перебирались с талии на бёдра, потом назад, поглаживая легко, невесомо, потом вверх, дразня, кружа возле напрягшейся груди, прошлись по плечам… и так, пока она не обмякла, откинув голову на его плечо, полузакрыв глаза и тихо постанывая. - О-о-о, Джо-о-он… - Да, солнышко? – она почти почувствовала его улыбку, так же явно, как и его собственное возбуждение. Он мучительно медленно провел пальцами по пуговицам её блузки, расстегивая их одну за другой, так же медленно стянул вниз язычок молнии на юбке… - Я хочу… отпусти, ну дай мне повернуться! – жалобно взмолилась девушка, но он только хмыкнул в ответ, ещё сильнее прижав ее к подоконнику. Длинные пальцы расслабленно-лениво поглаживали ставшую нереально чувствительной кожу над краем кремовых кружев бюстгальтера, горячие губы прихватили мочку зарозовевшего ушка, и Ольга не смогла сдержать стон, уже не пытаясь настоять на своем. А Джон продолжал сладкую пытку, то, отпуская, то, вновь прикусывая её ушки, то, прихватывая зубами шею и впадинку на плече, его руки продолжали неспешное путешествие по её телу, исторгая из её груди все новые стоны... Дыхание учащалось, все плыло перед глазами, она уже ничего не могла видеть и чувствовать, кроме него – его поцелуев, его объятий, его прерывистого дыхания на своей коже… - Ты что делаешь?.. – выдохнула девушка, едва держась на ногах. - В данный момент? – преувеличенно серьезно переспросил Джон. – Ну, снимаю с тебя блузку, а потом… хочу поцеловать. Он положил ладонь на ее пылающую щеку, чтобы повернуть к себе её лицо. Эти пухлые, чуть надутые губы. Они расплывались в его глазах, пока не затмили весь мир, пока он не нагнул голову и не завладел ими. Оказалось, это все равно, что целовать теплые лепестки фиалки. И пахла она фиалками. О, Боже, это мягчайший, сладчайший ротик из всех, что он когда-то целовал… Нет, это все же очень удобно, когда дама лишь немного меньше самого тебя ростом. Джон невольно засмеялся своим мыслям, а она медленно подняла ресницы, обжигая его томным взглядом. - И что же дальше? - Нетерпеливая девчонка… А теперь, пожалуй, пора избавиться от юбки… Легкая ткань невесомо скользнула вниз по ногам и Ольга внезапно ясно увидела свое отражение в потемневшем оконном стекле: совершенно убийственная картина – почти обнаженная женщина, пылающая и плавящаяся от страсти, в объятиях потрясающего мужчины, который совершенно бесстыдно и явным удовольствием тоже разглядывал это самое отражение. - Ага… держись, милая… - Ч-что? – непонимающе пролепетала девушка, машинально вцепившись обеими руками в подоконник, когда Джон мягко и бесшумно… уселся на пол за её спиной. - Я не… аххх… Его пальцы прошлись по её щиколотке и заскользили вверх, пока не замерли на колене. Он неспешно погладил мягкую кожу под коленкой, потом перешел к другой, потом пальцы сменили горячие губы… а потом он недовольно фыркнул. - Нет, не так. Пожалуй, начну все с начала. Ольга чуть не закричала от отчаяния, резко развернувшись вокруг оси и едва не упав. Джон понимающе ухмыльнулся. - Негодяй! - Держись, моя сладкая. И потом он начал все сначала… Ленивые, сводящие с ума поцелуи, медленная ласка языка, легчайшие прикосновения ко всем местам, где колотился пульс. Его грудь вздымалась, а рубашка под ее ладонями повлажнела, но Джон так и не разделся. Его жаркое дыхание шевелило ей волосы. Девушка чувствовала его напряжение, державшийся на волоске самоконтроль и невольно задавалась вопросом, когда же он сорвется. Надеялась… Ольга обессилено привалилась спиной к холодному стеклу, едва дыша, часто и бурно, пока он мучительно медленно избавлял её от жалких остатков одежды. И все же нашла в себе силы почти содрать с него рубашку – половина пуговиц разлетелась по углам. - Ты что творишь, дикая женщина? – прорычал Портер, притиснув её к себе, расплющив, смяв своим телом. - То же, что и ты со мной, - она дерзко вздернула носик, резкими, рваными движениями выдергивая ремень его джинсов. Ну вот… опять до кровати дело не дошло, мелькнуло где-то на периферии её сознания – он не давал ей опомниться, вздохнуть, подумать, медленно убивая… Губы Ольги на его груди… Прерывистое дыхание… непонятные, глупые, невнятные слова, клятвы, которых не исполнить, обещания, которым не нарушиться… Золотая кожа, золотые волосы… Тонкие пальцы впиваются в широкие бронзовые плечи, скользят по гладкой коже, и от каждого ее прикосновения в сердце Джона вспыхивает маленький костер. С частотой примерно тысяча вспышек — в секунду… Руки Джона, тело Джона, запах Джона, серые горячие глаза, в них испуг, и восторг, и страсть, и нет высоких крепостных стен и сторожевых башен, есть только безграничное изумление, остывающее на искусанных и счастливо улыбающихся губах — где же ты был, мой мужчина?.. - Господи, ты меня убьешь когда-нибудь, - притворно жалобно пробормотал Джон, нежно проводя пальцем по искусанным, распухшим губам, медленно улыбающимся в ответ. Девушка быстро прихватила зубами его палец и довольно улыбнулась, увидев серую вспышку в таких близких глазах. - Ну… Может, мы все же доползем сегодня до кровати и ты, так и быть, сможешь отдохнуть?