Девочка больше никогда не заплачет.

Различные чувства сплетались, как клубок. Думать и рассуждать совсем не хотелось. Никакие логичные решения в голову не приходили. Все вокруг, весь мир кажется настолько ужасным, что от того и фальшивым. За что Лиле такая судьба? Что она сделала не так? Неужели мир действительно так жесток, как говорил господин Дотторе? Зачем тогда жить? Зачем мучиться? Есть ли какой-то в этом смысл? Какой путь окажется правильным? Есть ли вообще в такой ситуации выход? Ответы на эти вопросы даже не собирались приходить и продолжали мучить своим отсутствием. Желание закричать о помощи нарастало, но, её вряд ли услышат, или же поймут. Отчаяние, словно болезнь, разъедала светлую голову девушки, никак не давая хоть малейшей пощады. Хотелось только убежать, ничего больше. Хотелось исчезнуть в одиночестве, чтобы про неё все забыли, забыли, что когда-то существовала девушка Лиля. Возможно, это будет единственным правильным решением - закончить всё это и не возвращаться. Но ведь штаб хорошо патрулируется, её в любом случае обнаружат и доставят обратно, так и ещё и накажут, поэтому сбежать вряд ли получится. План казался провальным, но другого выхода Лиля не видела. Бедняжке не хотелось даже вставать с пола, ведь всё тело было парализовано колющей болью. Нервный срыв истощил все её силы на сегодня. Даже обыкновенное дыхание вызывало тяжесть в груди и боль. Да и к тому же за окном зима, а у неё даже курточки с собой нет. Она боялась будущего, ведь теперь может произойти что угодно. Предугадывать будет бессмысленно, ясно одно - Лиля не останется безнаказанной. Но может ли она как-то компенсировать свой проступок? Она ведь просто хотела правды, ничего плохого. Но и Второй здесь далеко не фонтан. Злость на Доктора перестала иметь какую-либо силу, ведь девушка любила его. Когда любишь человека - прощаешь ему всё. Лиля так ненавидела это чувство. Девушка наконец поняла, что их с Дотторе отношения не здоровы, но уходить просто так не хотела. Она боялась его, но не хотела покидать, а именно не видела жизни без него. Не хотелось снова остаться одной... Ведь господин Дотторе не такой уж и плохой, как так добр к ней? Одиночество - отвратительное чувство, особенно, когда ты его боишься и не можешь никак повлиять на это. Оно часто появляется, когда ты совсем этого не хочешь. Лиля боится общаться с людьми, но это не значит, что девушка хочет быть одна. Она давно мечтает о родительском тепле, которого ей так не хватало. Ей бы хотелось подружиться со всеми, помочь нуждающимся. Каждый заслуживает помощи. Очень обидно, когда ты делаешь для людей всë, о чем мечтаешь сам, а это игнорируется. Подобное состояние заставляет искать родительскую фигуру, или фигуру друга, в любом прохожем человеке, который хоть как-то вежливо с тобой общался. Каждое проявление тепла заставляет привязаться сильнее. Ощущение, что это твоё спасение увеличивается и захватывает разум, не давая возможности логически мыслить. Именно поэтому Лиля только и думает о Дотторе. Он был так добр к ней, хоть и причинял ей боль. Непонятно, любит ли он её вообще? Наверное, он так выражает свою любовь.. А может, это просто игра для него, такая же, какой играла с ним Рицуко? Лиля сейчас постоянно идеализирует его, закрывая глаза на боль, которую он ей причинил. Неужели, в один прекрасный момент, Дотторе оттолкнет её? И больше она никому не будет нужна.. Бедняжке уже хотелось снова начать плакать от таких страшных, но возможно правдивых мыслей. Слезы снова начали течь с её итак красных от срыва глаз. Верхние веки были опухшие, а щеки красные. Большáя прядь чёлки была мокрая от собственных слез. Отвратительное чувство. Как бы девушке хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас побыл с ней рядом. Тарталья, например, он ведь хороший друг и по доброму к Лиле относится. Наверняка он занимается работой и даже не подозревает, что сейчас происходит. Девушка решила наконец встать, но как только она попыталась это сделать, резкая, словно нож, пронзающая боль поразила всё её тело так, что та снова упала на колени. Лиля взяла за плечи саму себя, и улеглась на бок, почти что съеживаясь. Боль становилась всё сильнее и сильнее, заставляя дрожать и вздрагивать. Сознание туманится больше с каждой секундой. Она никак не могла понять, что с ней происходит. Вроде не ломала ничего, что случилось? Вдруг сильно начали болеть кисти рук и её рог на голове. Настолько больно, что та не могла сдержать тихих постанываний. Кровь всё быстрее переливалась по артериям и венам, разгоняясь до максимальной скорости. В груди чувствовалась горечь, будто лёгкие горят адским пламенем. Внезапно та же горечь почувствовалась и в желудке. Лиля быстренько подползла к туалету, что находился в нескольких сантиметрах от неё, и наклонилась к нему. Девушку, спустя долгое молчание болезни, снова вырвало, снова цветами. Опять давилась этими же цветами, пытаясь их выкашлять из себя. Одного приступа хватило, больше не тошнит, но тело все ещё горит. Снова легла на пол, надеясь, что сможет все это пережить. Все эти мучения продолжались ещё где-то две минуты, потом резко прекратились. Такая неожиданность сбила беднягу с толку. Лиля потихоньку восстанавливала дыхание и приходила в себя. Никак не могла понять, что это только что было. Это совсем не похоже на паническую атаку, ведь паники никакой и не было. Разве после истерики такое бывает? Возникло желание попробовать встать ещё раз, может, на этот раз получится. Девушка аккуратно встала на ноги, опираясь руками о пол. Удалось встать без труда и боли. Вроде всё в порядке, ничего не болит, не тошнит, но что-то не так.. Ей кажется или мир кажется меньше? Может, это глаза так видят после срыва? Она взглянула на свои руки и ужаснулась. На месте, где находится пястно-фаланговый сустав, были небольшие шипы. Они выглядят почти как шишка на голове, но острее. Лиля поворачивала руки в разные стороны, чтобы нагляднее рассмотреть изменения. Вот почему кисти болели.. Может, это что-то на подобии скачка роста? Похоже на то... Господин Дотторе при первой встрече предупреждал, что экспериментировал на ней "эликсир молодости" и что его срок действия должен был закончиться в ближайшие дни. Значит срок истёк? Теперь она выросла? Нужно поглядеть на себя в зеркало. Лиля подошла к зеркалу и не могла сдержать удивления. Перед ней совсем другая девушка, совсем взрослая. Даже как-то непривычно смотреть на себя. Лицо стало более вытянутым и серьёзным, даже просвечивались небольшие скулы. Больше не было тех пухлых щёк, что были у нее раньше. Швы на теле попросту оторвались от такого давления, поэтому на лице светился светлый шрам, который останется навечно. Волосы стали намного длиннее, раньше они были до плеч, а теперь до лопаток. Девушка стала выше, если раньше была меньше Дотторе на целую голову, то сейчас на половину головы. Ушки стали ещё более острыми, она уже походила на долгожителя. Лицо, удивительно, не выглядело таким заплаканным, но всё ещё оставалось бледным. Самое главное, на что обратила внимание - рог, который тоже вырос, стал размером примерно 10 сантиметров. Взглянув далее на своё тело, стало даже как-то стыдно. Малюсенькая грудь, что никогда нигде не просвечивалась, увеличилась до второго размера, что от этого выпирала из футболки, ведь теперь она как раз Лиле по размеру. Но тело так и оставалось худощавым и бледным, а так же костлявым. Ключицы, рёбра и позвоночник ещё больше выпирали из под кожи. Чуть позже она увидит у себя на спине и ногах небольшие разрывы кожи, напоминающие фиолетовые царапины. Но ей повезло, похоже, господину Дотторе это только нравится. Она вспомнила, как несколько дней назад он восхвалял ее тело. Даже как-то неловко... Так же заметила, что ляшки стали больше, чем было. В общем, перевоплотилась в настоящую женщину её возраста. Теперь она больше не ребёнок, не внешне, не внутреннее. Лиля устала быть чистенькой паинькой, быть простой подстилкой для других. Хотелось быть сильной и независимой девушкой, что всегда может дать отпор. Конечно, с её статусом вряд ли получится быть независимой, но нужно хотя бы полюбить себя. Но вдруг, в самый неподходящий момент бедняга вспомнила всë, о чëм думала несколько минут назад, и снова чуть ли не заплакала. Радость так быстро спала. Снова захотелось уйти и исчезнуть, даже умереть. Лиля даже забыла о своих изменениях, они перестали её волновать, но кое-что имеет пользу. Сейчас та может воплотить все эти мысли, ведь у неё теперь есть шипы на руках, наверняка способные даже убить. Наверняка, если ими сильно ударить человека, то они запросто будут пронзать кожу. Девушка взглянула на свою руку, на которой всё ещё оставался бинт с того случая, когда она впервые себе навредила, и Дотторе пытался ей помочь. Отвратительно приятное воспоминание. Сняв бинт, девушка собиралась попросту вскрыться. Приступ эмоций не даёт ей подумать национально, и та поднесла руку шипами вниз к запястью второй руки. Но перед тем, снова взглянула на себя в зеркало. Наверное, это не выход. Нужно жить дальше, будто назло всем трудностям, с которыми она сталкивается. Чувство незавершённости дела не даёт покоя. Вера в то, что она в этом мире не просто так, давала маленькую надежду на хорошее будущее. Нужно лишь плыть по течению. Хоть мама и умерла, но больше ничего изменить нельзя, и Дотторе даже извиняться перед ней не будет, и не обязан. Может, Рицуко упокоится после раскрытия правды? Это и была её истинная цель? Не смотря на всё это, похоже, мама не держит зла на Зандика, она лишь хочет направить Лилю в нужное направление, чтобы та всё сделала сама. Настоящая мама... Даже будучи мёртвой приучает дочь к самостоятельности и сообразительности. А ведь на деле, сейчас не всё так плохо, как могло бы быть, верно? В конце концов, всё будет хорошо, да? Всё что не делается, всё к лучшему, не так ли? Является ли эта ситуация своеобразным уроком, который придётся усвоить? Хоть и казалось, что Лиля сумела простить такой ужасный поступок Доктора, душевная обида в её сердце останется навсегда, ведь её не так уж и легко проработать. Ох, когда-нибудь, она обязательно его бросит... Сколько же эмоций Дотторе подарил ей, положительных и отрицательных, что смогли чему-то её научить. Все эти новые чувства тяжело переварить... После сильных истерик человек почти всегда чувствует себя намного лучше, проблемы ощущаются не такими существенными, как ощущались некоторое время назад, и Лиля не исключение. Неизведанная лёгкость, словно спасение во тьме, даёт возможность почувствовать умиротворение. Хоть и ей было хорошо на душе после такого выплеска чувств, накричать на Дотторе всё ещё хотелось. Это будет точкой в её выпуска пара. Что может быть лучше, как позлиться и поругаться на своего обидчика, при этом быть уверенным в себе? Снова взглянув на своё отражение, девушка задумалась снова. Раз уж она теперь другая, то и имя своё ей больше не нравится. Приняв окончательное решение, девушка отказывается от имени Лиля, и соглашается на имя Мисаки. Больше Лили не существует, теперь есть лишь Мисаки, и будет всегда. Рей как ни в чем не бывало заполняла документы в кабинете Дотторе. С утра он был каким-то нервным, это очень смутило её. Даже сейчас он сидит, держа, сжимая в руке ручку и смотрит на бумагу. Точно что-то случилось. Она ведь не первый год работает с ним, уже выучила его поведение. – Док, всё в порядке? Вы уже несколько минут мучаете эту ручку. – А? – внезапно он вернулся в реальность, – Да один из дневников проебал где-то, в комнате всë обыскал, нету нигде! – сжимает ручку ещё сильнее. – Вот как.. Я могу как-то помочь? – осторожно спрашивает ассистентка. – Да чем ты тут поможешь, скажи мне? – Доктор повернулся к ученой, – Дневника тупо нет в ящике, и все документы лежали не в том порядке, – он задумался, приложив конец ручки к подбородку, – Ну давай думать. У нас здесь в кабинете в последние два дня никого не было, кроме меня, тебя, Лили ну и парочки агентов. Просто два дня назад я проверял ящики, и документы таи лежали в нужном порядке. – Полагаете, что это кто-то из нас? – Получается так... – да он настоящий детектив, – Но, я вижу тебя почти всегда, сразу заметил бы, это первое. Профессиональный вор бы не стал так небрежно раскладывать остальные документы, даже не зная, что у них есть свой порядок, это второе. Агенты не настолько тупые, чтобы не знать таких банальных вещей. И ещё, кому-то сильно нужна информация обо мне, это третье, – он наконец отпустил эту бедную ручку и резко поменялся в лице. – Лиля... – Вы уверены в этом? – замешкалась Рей. – Замолчи! – он встал с кресла и направился к выходу из кабинета. От Дотторе исходила злая аура, оставляя тёмный осадок. Он грубо закрыл дверь, направившись к комнате Рейчел, где предположительно находилась Лиля. Учёная поняла, что сейчас, Лиличка скорее всего получит новые шрамы или ещё хуже - умрёт. Ученой бы хотелось это остановить, но у неё нет шансов, это только сильнее его разозлит. Дотторе бы убил и её, и Лилю до кучи. Она осталась заполнять бумаги с сильной тревогой на душе. Эти чувства так сильно разыгрались в ее сердце, что напомнили ей, как она в юном возрасте прощалась со своей мамой, не зная, что видит её в последний раз. Её родная мать пропала на экспедиции в Мондштадте, нужно было достать обычные диковинки - сесилии. Казалось бы, выполнить такое очередное задание проще простого, но в этот раз она не вернулась. Отец, который являлся рыцарем Ордо Фавониус, пытался её найти, но безуспешно, будто сквозь землю провалилась. После этого момента Рей перестала видеть хоть какой-то смысл своей жизни, начав жить на автомате, как робот. Она надеялась, что закрываясь ото всех, сможет избежать воспоминаний о прошлом. Не сработало. Кулаки ассистентки сжимались сильнее с каждым мгновением, заставляя дрожать. Ей очень чужды эмоции, она не понимает их и старается ни с кем не сближаться, лишь бы не открывать для себя новые чувства. Боится их. Рей ненавидит ту тревогу, которая возникает в следствии обстоятельств, в которых не может контролировать ситуацию. Работая учёной, она просто хотела, чтобы её забили работой и не могла даже и думать о себе. Рей боится собственных мыслей, будто они специально хотят сломать её. Не хочет раскрываться как личность, а лишь доделывает старое - то, что не успела сделать её мать. Если говорить о Молли, она тоже восприняла пропажу мамы очень тяжело, но присутствие старшей сестрёнки помогало ей справиться с этим. У учёной не выходит справиться со своей тягой проблем самостоятельно, но и обращаться за помощью тоже не может. Ей мешает чувство долга перед всеми, и что она права даже не имеет кому-либо открываться и просить о помощи. Поэтому бедняга тащит свои беды сквозь года, пытаясь забыть о них на работе. Рейчел всеми силами пыталась отвлечься от своих мыслей с помощью отчетов, но результат был довольно плачевный, почерк от того становился более небрежным. Она слышала, как Дотторе нервно шагает по коридору, отдавая эхом стук небольших каблуков. Мисаки услышала приближающиеся шаги к комнате и сразу поняла кто это. Она узнаёт эти шаги из тысячи. Маленькие каблуки, что уверенно и даже злобно стучат по полу, привлекали внимание. Девушка глубоко выдохнула, с отчаянием понимая, что сейчас будет. Но идти больше некуда, кроме как принять тяжёлую судьбу. Она ведь оставила тетрадку на полу возле кровати, он заметит ее. Ключи медленно проворачивались в двери, а дверь открывалась. Дотторе ворвался в комнату и сразу же увидел тетрадку возле кровати, далее подобрал её. Из его уст послышалось тихое рычание. Заметив, что Лили нет, решил проверить шкаф, под кроватью и ванную. В шкафу только одежда, но он где-то минуту двигал рубашки, предполагая, что она могла спрятаться в одежда. Её нет. Миса слышала, как он копается в шкафу Рей и хлопает дверями. Ещё чуть чуть и конец... Нужно по быстренькому придумать, что ему сказать, и как вообще себя вести. Может, делать вид, как ни в чем не бывало? Или начать бунтовать? Или вести себя как беззащитный травоядный перед хищником? Наверное просто лучше сделать вид, что ничего не было, например - отвлечь его на что-нибудь другое, пока его злость умолкает. Тем временем, Дотторе аккуратно сел на одно колено и опустил голову, чтобы заглянуть под кровать. Пусто. Осталась только ванная. Второй подошёл к двери, чего услышала девушка. Он дёрнул за ручку, тем самым проверяя, закрыта ли она. Закрыта. Значит, Лиля там. Не было времени искать ключи, да и там кроме задвижки ничего и нет. Отойдя чуть-чуть подальше от двери, выбил её ногой, к счастью, не сломав. Грохот был неприятный, от чего Мисаки вздрогнула, хоть и ожидала такого конца. Она со спокойным лицом глядела на её палача и ожидала наказания. Доктора уже разрывало от злости, и это было видно даже через маску. Но его недовольное лицо резко сменилось удивлением. Он очень быстро отвлёкся на ее новый "облик". Прекрасно, всё идёт по плану. – Э.. Что с тобой? Что ты сделала? – в замешательстве спросил Дотторе. – Здрасьте... Ну я это.. выросла, кажись... – девушка сложила руки за спиной и подняла голову, глядя на Второго, строя из себя невинную дурочку. – Выросла? Выходит, срок эликсира истек, – он загляделся на нее, но вспомнил, зачем пришёл. Гнев успел немножко остыть, поэтому он просто подошёл к ней с тетрадкой в руках и ударил этой тетрадкой Лиле по лицу. Было не сильно больно, – Я тебе что говорил?! Не пытайся что-то про меня узнать! Чего уже начиталась? – Ах да.. – план не совсем прошёл удачно, но она вспомнила про маму и сделала злое лицо. Всё таки, дать пинка хотелось, хоть что-то. Подойдя к нему поближе, попыталась ударить его шипами на руках по его щеке, но тот успел схватить её руку. – Не думал, что ты дойдешь до такого, – удивился Доктор, упустив её руку из-за её упёртости и получил пару небольших царапин на щеке и маленькую трещину на краю маски. Он отстранился, кладя свою руку на рану, явно не ожидая такого напора. Второй погладил рану и взглянул на свою руку - слабое кровотечение, так раны ещё и болели. Только сейчас увидел шипы на её руках, – Совсем дура что ли?! – ему пришлось снять маску, чтобы осмотреть, сломалась ли она. Целая, только маленькая трещина, которую можно будет легко убрать. – Это тебе за маму! Это ещё не самое страшное, чего ты заслуживаешь! – злится Мисаки. – Чего? Какую ещё маму? Как ты вообще смеешь поднимать на меня руку?! – теперь и он начинает злиться. – Рицуко была моей мамой, так было написано в той тетради. Ты мне врал! И любишь меня наверное из-за схожести с ней, да?! Хочешь компенсировать свою обиду за безответную любовь с помощью меня!? Сволочь! Ненавижу тебя!! – кричит Мисаки на эмоциях. – Врал? Я сам не помню, блять, дура. Да ну? Неужто ненавидишь? Тогда почему боишься ударить меня на полную силу? Так страшно? – он приблизился к ее лицу и настойчиво глядел в ее глаза, – Компенсировать обиду? Полный бред, хоть и звучит умно. Не веришь, что я действительно люблю тебя? Обижаешь, – отошёл от неё на метр. – Не помнишь, потому что вколол мне транквилизатор, который заставил меня забыть абсолютно всё, и этот шприц из-за брыкания моих ног попал тебе в руку, и оставшееся вещество поступило к тебе в организм, – кратко пересказывает она, – А хотите, чтобы ударила, да? – Ну так почему же я врал, если я не помню? Может информация, что осталась не забытой попросту исказилась. Сама то подумай, дурья башка. Если бы я, конечно, раньше вспомнил про эту книженку, то может, и вспомнил бы про Рицуко, но видишь ли, времени на это не было, – он снова подошёл к ней, – Всë обо мне узнала, что хотела? Меня это уже конкретно достало. Ты понимаешь, что ты нарушаешь правила? Я уже понял, что наказывать тебя бесполезно, ведь ты тварь непробиваемая. Не будь моя любовь к тебе, я бы давно убил тебя. Не думал, что ты будешь пользоваться этой любовью так же, как и твоя мать, Лиля.. – Ничем я не пользовалась! Я хотела узнать правду! Мама приходила ко мне во снах, будто направляя меня сделать всë это.. – Миса задумалась, – И вообще, я больше не хочу носить имя Лиля, зовите меня Мисаки, пожалуйста. – Я знаю, что у тебя было желание сбежать. Но и ты знаешь, что ты не сможешь жить без меня. Поэтому всё ещё стоишь тут, да? Понимаешь, что ты практически ничего не знаешь об этом мире, и только я могу спасти тебя от этого...– снова собственничает, – Почему же Мисаки? – он взглянул на страничку в тетради, где было написано про убийство Рицуко и увидел имя Мисаки, – А, понял, – глубокий вздох. – Ну хорошо, как скажешь. Не забудь об этом всем своим друзьям сказать. Лучше не пытайся оправдывать свои поступки каким-то дурным сном. Но чем тебе не нравится имя, которое я тебе дал? – Я хочу быть собой. – холодно ответила Миса. – Интересно. Ты покажись хоть, интересно мне, как ты выросла, – он показал рукой просьбу покружиться, что девушка и сделала. – Совсем взрослая уже... И рог тоже вырос? – Да, я теперь еще больше похожа на монстра... – задумалась девушка, – Слушайте, – резко поднимает на него взгляд, – Вы ведь как-то раз мне говорили, что хотите дать мне возможность жить вечно? Это всë ещё в силе? Просто, я не до конца понимаю, в чем это заключается. – Так ты уже... – усмехнулся он. – Чего? Как это? – удивилась девушка. – Ну моё бессмертие состоит из хорошей регенерации и отсутствии возможности стареть. Твой вид тоже этим наделён. Это было в той записке. Поэтому, тебе уже ничего не нужно. – он широко и искренне улыбнулся. – Да? Ого... Это круто, наверное.. Просто, не смотря на всё вот это, моя жизненная цель ещё имеет смысл. Не хочу только из-за вас отбрасывать концы или сдаваться... – Ты ещё и умирать хотела? Великая Царица... Какая же ты дура, Мисаки, никогда не устану тебе это говорить. Ты серьёзно хотела умереть, только чтобы убежать от проблемы, которой являюсь я? Тряпка. – Дотторе резко переводит тему, ведь её интересует совсем другое. – Да, это круто всë, но есть одна проблема. Ты же понимаешь, что бессмертие - ничто, если ты физически не способен себя защитить. Даже Рей, являясь обыкновенным человеком, способна прекрасно защитить себя. Будем тебя тренировать и обучать, – с энтузиазмом говорит Второй. – Я даже знаю, кого можно для этого взять. А то достал уже гулять у меня по крылу, лишь бы попиздиться с кем-то. – Тренировать? Но зачем? – Вот вроде выросла, а всё ещё глупая, – он начал громко смеяться, – Как же ты не понимаешь? Ты не похожа на человека. Ты уникальна. Ты - наш ключ к свержению небесного порядка. – прозвучала дрожь в его голосе, – Ты можешь направить нас к сильным тебе подобным монстрам. С помощью тебя, мы даже можем настроить этих существ против богов, от которых они получают проклятья. Разве это не прекрасно? Они будут довольны, и мы тоже. Тогда, воля нашей великой Царицы будет исполнена. – он резко замолчал и сделал очень воодушевленное лицо. – Я сделаю из тебя Предвестника. Последние слова Дотторе заставили Мисаки замереть на месте и вылупить глаза от шока. Что он только что сказал? Предвестника? Но какого? Заслуживает ли она эту роль? Надо ведь быть очень сильным и умным, а она не годится для такой службы. Если она не ошибается, сейчас нету восьмого и шестого рангов. Девушка заметила, что Дотторе, когда стоит без маски и у него дрожит голос, ей это начинает безумно нравиться. Нравится слушать этот голос, нравится глядеть на этот полный безумия взгляд. Это странно, наверное, но Мису это очень привлекало. – П-Предвестником..? Но каким? Вам не кажется эта идея безумной? – она испугалась и одновременно смутилась от такого доверия своих планов. – Никак нет, вполне реализуемо. Каким? Ну, у нас никогда не существовало Шестого Предвестника, думаю, тебе подойдёт. – Как это не существовало? А Сказитель? – резко вспомнила о нём девушка. – А? Сказитель? Кто это? – не понял Второй. Мисаки сильно удивилась. Он что, не помнит, кто такой Сказитель? (Последствие Ирминсуля) Это похоже на какую-то злобную шутку, которая продолжала пугать. Почему он сказал, что Шестого Предвестника никогда не существовало? Может, ей упоминание Сказителя просто приснилось? Возможно, так и есть. Хотя нет, она точно помнит, что он говорил про него, и что пытался сделать из него Бога. И тот эксперимент был провален. Но лучше сейчас не казаться странной, не вызывать лишних вопросов и недопониманий. – Никто. Наверное, просто приснилось. – попыталась отнекиваться Миса. – Так что? Как тебе идея? Ещё у меня приходил в голову вариант - слить тебя с твоей мамочкой Рицуко воедино, чтобы вы дополнили друг друга, – безумный тон, – Но к сожалению, ее органов маловато для подобного эксперимента, хотя он был бы очень полезным. – Это звучит пугающе, не думаете? Да и вообще, не надо напоминать мне о ней, только же настроение улучшилось после срыва, блин... – А разве мать и дочь не связаны сильнее, как никто другой? А тут появилась возможность слиться воедино, это же прекрасно. Твоя мама была бы всегда рядом с тобой и оберегала тебя.. – снова приблизился к её лицу Дотторе и пронзал своим безумием. – Может, снова вколоть чего-нибудь, чтобы забыла о ней? – Примите реальность, что у вас не получится воплотить этот эксперимент. Лучше не строить планы на то, что не реализуемо. Да и вкалывать ничего не надо, я просто не хочу обращать внимания на весь этот кошмар. Если я снова забуду, то весь мой путь перестанет иметь смысл, и возможно даже всё пойдёт по кругу. – А что в этом плохого? – удивился Второй, – Это так же, как флиртовать с человеком, зная, что между вами никогда ничего не будет. Думаю, ты права. Офигеть, впервые согласен с тобой, уже умнеешь. – ухмыляется он. – Вы ведёте себя страннее, чем обычно. Что-то произошло? – Отбрось все свои сомнения.. – шепчет он, – Ли... Мисаки, лучик мой, твой инфантилизм никогда не принесёт тебе пользы, а лишь будет убивать тебя. Только я могу сделать тебя счастливой, только я могу помочь тебе выбраться из оков этих страшных мучений. Пора взрослеть. Никто не позаботится о тебе так, как я. Тебе суждено быть навсегда моей.. – хихикает Второй, – Да, кое-что произошло. Как ты узнала? – Какие-то женщины шептались, что сегодня ночью были слышны крики из лаборатории. Что вы сделали с Усако? – напряглась девушка. – Наказал, говорил уже. Как мило, сразу поняла кого мучаю, – пожал плечами, не переставая улыбаться. – Она будет жить? – решила всё таки не вдаваться в подробности Мисаки. – Если захочет, то будет. – Она же вам нужна, разве нет? У неё ведь кровь синяя и всё такое.. – не понимает девушка. – Зачем она, когда есть ты? Да и всё что хотел, я обследовал, и к сожалению, зашёл в тупик. Её родители были приёмными, а настоящее происхождение неизвестно. Про тебя хоть немного информации было, но в её случае, ничего нет вообще, – отчаялся он. – У неё нет никаких способностей, поэтому и дал ей поддельный глаз бога в экспериментальных целях. – Может, она одна из Сошедших? – Это ты откуда знаешь такие слова? – сильно удивился и взял её за плечо. – Ну в тетради было... Что существует в Тейвате четверо сошедших. Сошедшие - в основном люди, из другого мира. Ну так, может, Усако тоже к ним относится? – задумалась Миса. – Да не неси бред, – отпустил её плечо, – Думаешь, я не проверял это? Может была какая-нибудь цивилизация вне Тейвата, ведь существует много разных островов, которые далеко от нас. Вполне вероятно, что там могла появиться такая мутация. Только я не понимаю, что с этим связано, и как она сюда попала. Хотелось бы конечно лично посетить такие острова, но времени нету, да и финансирование на подобную хрень не дали бы. – Но после того, как вы, если я не ошибаюсь, пытали её, она вряд ли захочет давать хоть какие-нибудь показания.. – Так она и не сможет. Её отец работал здесь ученым и был слишком увлечен опытами над собственной женой, – отвёл взгляд Второй, – Но эта женщина, будто получала от этого удовольствие, и в один момент, у отца поехала крыша и он забыл закрыть дверь в свой подвал дома. Туда пробралась Усако, собираясь похвастаться своими достижениями в живописи, и увидела как её мать погибает от вещества в шприце, с улыбкой на лице, – тон Доктора становился все серьёзнее, – Она очень любила маму, хоть и та часто не обращала на неё внимания и не оценивала её способности и достижения, как надо. Её отец был в ярости, что зашла без стука, и тот уже собирался накинуться на малую, пока та не схватила с какой-то полки нож и не вонзила прямо ему в шею. Она сразу же сбежала, но отец волшебным образом, в последние секунды жизни успел вызвать подкрепление, чтобы её поймали. Ей тогда было 6 лет, и вот её привезли ко мне, всю напуганную и непослушную. – Ого... Это она вам все это рассказала, да? – девушка получила положительный кивок, – Она всю свою жизнь чувствует ужаснейшую боль... Жаль, что я никак не могу ей помочь. – Ее проблемы - не мои, и не твои, меня не волнует ее состояние, и тебя тоже не должно. – он повернул голову в сторону, – Конечно некоторые вещи я могу понять, но она слишком сильно пыталась угодить мне. Она даже притворялась, что восхищается моими идеями и разделяет со мной взгляды, – снова повернулся к девушке, – И что в итоге? Когда я мучил ее, она раскрывала своё истинное я, которое так же, как и другие люди, считало меня обыкновенным психом. – Мне очень жаль, и вас, и ее, – она опустила взгляд вниз, – Ещё, я хотела сказать... – небольшая пауза. – Я собираюсь найти отца. – Отца? А он ещё жив, думаешь? Да и зачем он тебе? – Я скучаю по своей семье, хоть и не помню ее, – переходит Мисаки на шёпот, – У меня такое ощущение, будто он ждёт меня, когда я найду его... – Ну так с какой целью ты его ищешь? – не понимает он. – В моё день рождение, когда я задавала свечу, я загадала, что хочу найти свою семью. Я чувствую, что ещё не всё знаю, что надо. – Мисаки сделала один маленький шаг вперёд, – Я хочу добраться до самой Селестии и найти его, а может и других своих предков, если они ещё живы. Я хочу, чтобы они приняли меня. – она на пару секунд взглянула на своё отражение в зеркале. – Ну, лучше будь готова к тому, что тебя либо не примут, либо с Богами будешь разбираться, и возможно даже, останешься там навсегда. Ты не проклята, это твоё преимущество, но если Боги об этом узнают, то конечно же захотят устранить эту проблему. – Именно поэтому я хочу испытать себя и воспользоваться живой порчей, – решительно говорит Мисаки, подняв голову, – Я хочу помочь вам избавиться от Богов, и хочу помочь им избавиться от "рабства", в котором они находятся. – Живой порчей? С ума сошла что ли?! Опять агентов всяких наслушалась!? –Второй никак не ожидал, что Мисаки может выдать подобное. – Это самая опасная порча, твоё тело попросту не выдержит, как только позволишь ей выйти наружу. Некоторые сотрудники и предвестники даже с элементальной не справляются! – он схватил её за плечо. – Я не разрешаю тебе! Это не обсуждается. – Другого выхода нет. Иначе, весь план пойдёт на смарку. Я справлюсь, Доктор, доверьтесь мне, – пытается уговорить его Мисаки.