Второй шанс

Гарри устало пошевелился, услышав плач, доносящийся с конца их кровати. Почувствовав, что кровать сдвинулась, он посмотрел в сторону и увидел, как Том поднимается с кровати, его обнаженная бледная грудь выделялась на фоне темно-черных брюк. Гарри наблюдал, как Том, спотыкаясь, подошел к кроватке, стоящей в конце кровати, осторожно протянул руку и освободил плачущего сына от одеял. Гарри улыбнулся, наблюдая за тем, как маленькие конечности недовольно пинаются и бьются, даже когда голодные крики наполняют комнату. Его сердце потеплело и заколотилось, когда он уловил выражение лица Тома, улыбающегося их сыну. Улыбка на его лице всё ещё хранила следы недоверия, когда он видел его, хотя прошла уже неделя после родов. Его красные глаза едва успели оторваться от лица сына, как он наклонился, чтобы взять бутылочку, которую принесла Мисси, и пересел в кресло, которое они поставили у камина. В данный момент Том осуществлял большинство ночных кормлений, поскольку Гарри все еще устал после родов, его магия омолаживалась с впечатляющей, по заверениям Бернса, скоростью для роженицы, но все еще не спешила. Гарри тихо, как только мог, переместил голову так, чтобы видеть своего любовника и их сына, сидящих на своих местах; звуки жадного сосания уже доносились от камина, и плач прекратился, как только Том провел соском бутылочки по крошечным губам. Их сын был хорошим ребенком, он плакал только тогда, когда был голоден или когда его нужно было переодеть, и это беспокоило Гарри первые пять дней, заставляя его постоянно протягивать руку, чтобы проверить, все ли в порядке с его ребенком, но он обнаруживал, что тот лежит вполне счастливый. Том улыбался и тихонько напевал, наблюдая за кормлением их сына, что вызвало у Гарри улыбку, и он чуть выше натянул на себя одеяло. Заметив краем глаза движение, Том поднял голову и увидел, что зеленые глаза Гарри открыты и смотрят на него с таким выражением, что у него перехватило дыхание. Никто и никогда в жизни не смотрел на него с такой чистой любовью и счастьем, он видел восхищение и безграничную преданность и думал, что может довольствоваться этим и теми вспышками дружбы, которые он иногда видел. Но, видя это, видя усталую улыбку Гарри, он не знал, как жил без этого, но был уверен, что больше не сможет жить без этого. Гарри, видя, что его поймали, улыбнулся Тому и, слегка поморщившись, соскользнул с кровати, всё ещё чувствуя себя нежным и немного болезненным. Мягко ступая по комнате, он опустился на диван и погладил одной рукой голову сына, а другой провел большим пальцем по щеке Тома, после чего наклонился и нежно поцеловал его. — Ты должен был отдыхать, — мягко сказал Том. — Я хотел присоединиться к своим мальчикам — пожал плечами Гарри, слегка извиваясь, чтобы положить голову на плечо Тома, и глядя на их крошечного сына, кормящегося с удовольствием. — Я уже давно не был мальчиком, Гарри, — весело фыркнул Том. — Прекрасно, я хотел присоединиться к своей семье, — промурлыкал Гарри, получив ответную улыбку от Тома. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Том, озабоченно проводя губами по виску Гарри. — Хорошо, только немного побаливает, — пожал плечами Гарри. — Ты готов к завтрашнему дню? — спросил Том. — Почти, — фыркнул Гарри. — Хотя я думаю, что если это не произойдет в ближайшее время, то Драко потеряет сознание от волнения, — засмеялся Гарри. — Действительно, хотя я считаю, что это может уменьшить наш авторитет, когда нам придется потенциально бороться с Северусом, Драко, Фенриром, Гермионой, вашей гриффиндорской коллекцией и Люциусом, чтобы удержать нашего сына, — улыбнулся Том. — Родольфус и Рабастан до сих пор боятся держать его на руках, вдруг они его обидят, — покачал головой Гарри, проводя рукой по животу сына. — Они справятся с этим, когда желание, чтобы им тоже разрешили посидеть с ребёнком, пересилит это. Думаю, пора его отучать, — добавил Том, когда сосание ослабло. Он передал бутылочку Гарри, который быстро проверил, сколько из нее выпито, и с радостью увидел, что почти все выпито. — У него такой же аппетит, как у тебя, — поддразнил Гарри, целуя губы Тома и нежно поглаживая крошечную спинку. — И спит он как ты, — ухмыльнулся Том в ответ. — Вредный, — надулся Гарри, не сумев сдержать улыбки от последовавшей за его словами обильной отрыжки. — А вот это ему досталось от Рона! — Гарри рассмеялся. — Твой Уизли оберегает его даже больше, чем я ожидал, — признался Том, передавая маленькое тёплое тело на руки Гарри, на которого с надеждой смотрели зелёные глаза, хотя он и воспользовался этим, осторожно пересадив Гарри с ручки кресла к себе на колени и обхватив руками и любовника, и их сына. Гарри с удовлетворением улыбнулся, положив сына на грудь, и откинулся на спину Тома. Он закрыл глаза, глубоко вдыхая аромат новорожденного и талька, пряностей и корицы. Он чувствовал, как быстрые, резкие вздохи ударяются о его грудь, а глубокие, ровные вздохи позади ритмично поднимают и опускают его. — Я люблю тебя, — прошептал Том ему на ухо, заставив его открыть глаза и наклонить голову, чтобы посмотреть на Тома вопросительно, но с улыбкой. — Я не могу сказать тебе, что я люблю тебя? — Он улыбнулся, прикоснувшись носом к щеке Гарри, и получил мягкий смех, которого так ждал. — Ты можешь говорить это сколько угодно, мне никогда не надоест это слышать. Просто взялось из ниоткуда, — пожал плечами Гарри. — Я сижу со своим любимым и нашим сыном на руках, почему бы мне не думать о том, как сильно я тебя люблю? — Том захихикал. — Ну, когда ты так говоришь… — Гарри усмехнулся и, наклонившись ближе, крепко прижался к его губам. — Я тоже тебя люблю. — Спасибо тебе за это, — глубоко вдохнул Том, закрывая глаза и прижимаясь лбом к лбу Гарри. — За то, что я люблю тебя? — спросил Гарри, слегка растерявшись: усталость не очень-то помогала его мозговым клеткам. — За то, что любишь меня, за то, что дал мне это, за то, что дал мне шанс и позволил узнать, что такое любовь. За то, что подарил мне такого идеального сына, — вздохнул Том, улыбаясь и открывая глаза, чтобы посмотреть на малыша, который уже почти полностью уснул. Тебе не нужно благодарить меня. Том, мы дали друг другу это, мы оба рискнули друг с другом, и мы были вознаграждены семьей, которой не ожидали, — улыбнулся Гарри, обнимая Тома и снова кладя голову ему на плечо, а Том крепко обнимал Гарри и их сына. — Ты будешь потрясающим супругом, ты будешь идеальным, сильным, могущественным, великолепным, стоящим рядом со мной, — счастливо хмыкнул Том. — Я буду гордиться тем, что буду рядом с тобой, — мягко сказал Гарри и улыбнулся, когда Том поднял руку, чтобы поцеловать кольцо консортов, надетое на его палец. — Давай спать, — вздохнул Том, после того как они просидели около получаса — из-за поздней ночи и сидения в кресле перед камином все это казалось более интимным. Он помог Гарри подняться на ноги, нежно обнял его за бедра и проводил к кроватке, где они положили сына на мягкий матрас и убедились, что ему удобно. Гарри поцеловал его пальцы и прижал их к крошечному лбу, после чего, подражая Тому, переместился в кровать. Гарри улыбнулся и приподнял покрывало, приветствуя Тома, который перебрался на эту сторону кровати, а старший мужчина залез под покрывало и придвинулся к Гарри. Гарри с готовностью подхватил действия своего любовника, слегка потянул его за плечи, перекатился и задвигался, пока снова не оказался прижатым к Тому спереди. Том крепко обхватил Гарри за талию и прижался губами к его шее. Гарри на секунду задержался, чтобы перевернуться и прижаться губами к губам Тома, а его любовник лишь на секунду задержался, чтобы ответить, переместив их так, чтобы Гарри не слишком сильно давил на его тело под немного странным углом. Нависнув над Гарри, Том прижался к его губам роскошными, декадентскими поцелуями. Гарри не был готов к чему-то большему, но они просто наслаждались поцелуями, прижимаясь друг к другу, пальцы Тома выводили нежные узоры на щеках и шее Гарри, а пальцы Гарри расчёсывали волосы Тома так, как он, как он знал, любил. *** Гарри улыбнулся, входя в комнату, и остановился в дверях, наблюдая, как Драко и Рон сидят с его сыном на коленях у Рона, оба воркуют и разговаривают с ним, Драко держит маленькую руку в своих руках, его пальцы проводят по шелковистой мягкой коже, которую Гарри знал. Драко и Рон были одеты в мантии насыщенного фиолетового цвета — это был один из немногих цветов, который, по мнению Драко, подходил к их внешности. Гарри улыбнулся ещё шире, когда в комнату вошёл Фенрир, подошёл к Драко и быстро поцеловал его в губы. Блондин покраснел, но застенчивая улыбка на его лице говорила о том, насколько он доволен происходящим. Хотя было довольно забавно наблюдать, как краснеет Фенрир, проходя через всю комнату, чтобы принести себе выпить. — Ты выглядишь потрясающе, — Том обнял Гарри сзади и захихикал, когда Гарри, слишком занятый наблюдением за происходящим, незаметил, что Тёмный Лорд подошёл к нему сзади. — У меня чуть сердце не остановилось… Гарри опустил взгляд, разглядывая то, во что был одет Том, — малиново-красная мантия гладкого покроя делала его совершенно великолепным. — Ух ты! — Я так понимаю, ты это одобряешь? — Том ухмыльнулся, развернул Гарри и прижал его к стене за дверью. — Очень даже! — Гарри кивнул, его глаза впились в Тома. Тёмный Лорд ухмыльнулся и, наклонившись, приник к губам Гарри пьянящими поцелуями, заглушая все мысли Гарри, кроме Тома, его тела и рук, направленных против него самого. — Не хочу прерывать вас, милорды, но уже почти время, — прочистил горло Родольфус, возвращая их в реальный мир. — Ты проиграл в жребий, кто придет за нами? — Гарри поддразнил слегка нервничающего мужчину, на которого в данный момент смотрели то яростным, то надутым взглядом. Оттолкнувшись от стены, он поправил мантию и попытался поправить волосы. — Можно подумать, что сейчас, когда в доме так много гриффиндорцев, кто-то из них достаточно смел, чтобы сделать это, а я знаю, что Чарльз жульничал, — ворчал Родольфус, когда они вместе с остальными входили в комнату. — Как можно жульничать в камень-ножницы-бумага? — Чарли рассмеялся, его лицо сияло, когда он смотрел вниз на крошечного ребенка на руках, который, казалось, пытался выдуть пузыри слюны на своего дядю. Улыбка не сходила с лица Чарли с момента рождения ребенка, и Тому казалось, что она не сойдет еще долгое время, ведь атмосфера во всем поместье практически гудела от радости. Поместье практически скрипело от чистоты, вызванной нетерпеливым счастьем домовых эльфов по поводу рождения молодого хозяина, члены Внутреннего круга могли бы порхать или танцевать по всему поместью, если бы не были слишком достойны, чтобы делать это, но они всё равно производили такое впечатление, и Том в жизни не видел столько улыбок. Гриффиндорский контингент Гарри просто подпрыгивал от счастья, и Том мог поклясться, что видел, как в глазах младшего Уизли появлялись сердечки каждый раз, когда он смотрел на малыша. — На этом собрании будет несколько грубых лиц, — хмыкнул Люциус, придвигаясь ближе к Северусу, который покраснел и посмотрел на свои ноги, а затем поднял голову и застенчиво улыбнулся светловолосому мужчине. Том почувствовал, как Гарри сжал его руку, и, опустив взгляд, увидел, что его молодой любовник счастливо улыбается. — Его палец, — прошептал Гарри на ухо Тому, делая вид, что затягивает воротничок. Том снова оглянулся и увидел, что на пальце Северуса сверкает кольцо Малфоя, и мысленно фыркнул: Люциус не заставил себя ждать. Но он очень долго ждал Северуса, а Северус ждал Люциуса ещё дольше, смирившись с тем, что тот женится, заводит ребёнка и вынужден играть в счастливую семью на публике с этой… гарпией. Похоже, магия благословила их вторым даром: через два дня после рождения их сына ритуал удовлетворился наказанием предателей и наконец-то убил их. По словам домовых эльфов, потребовалось немало времени, чтобы отмыть стены от грязи, чем они и занялись с такой злобной радостью, что даже Том слегка вздрогнул. — Почему? — спросила Гермиона у Люциуса, машинально подойдя к Рабастану, который улыбнулся ей и предложил свою руку, которую она быстро взяла. — Они перестали праздновать только около шести часов утра, и никакие отрезвляющие зелья тут не помогут! — Рабастан фыркнул. — Да что вы, они веселятся с самого рождения! — Гарри поперхнулся. — Похоже, даже я недооценил, как они рады появлению принца, — Том удовлетворенно ухмыльнулся. Реакция его последователей действительно радовала его, а то, как радушно его сын встретил этот мир после того, что ему пришлось пережить, успокоило тревогу, которая всё ещё наполняла его сердце. Гарри протянул руку Тому и нежно сжал её, после чего шагнул вперёд, чтобы забрать сына. Чарли надулся от того, что его лишили возможности пообниматься, но Гарри лишь поцеловал его в щёку и вернулся к Тому. Он едва успел подойти к Тому, как по поместью разнесся глубокий гонг. — Пора, — улыбнулся Том, обхватывая Гарри за талию и крепко прижимая его к себе, и нежно провёл пальцем по лбу сына до кончика его маленького носика. Гермиона подошла и осторожно накинула на крестника чёрную тонкую ткань, убедившись, что он полностью скрыт от посторонних глаз, после чего отошла назад, Рон встал рядом с ней, а Фенрир повёл Драко по другую сторону от неё, держа руку юноши в своей. Позади четырёх крёстных родителей шли Чарли, Люциус и Северус, а перед Томом и Гарри — Рабастан и Родольфус, чтобы проводить и охранять их. Группа прошла через двери в зал собраний и вышла на сцену. От количества собравшихся в зале людей, вытягивавших шеи, чтобы получше рассмотреть Гарри, Тома и ребёнка, которого, как они знали, не раскроют до конца церемонии, у Гарри перехватило дыхание, а рука Тома крепко обхватила его талию. Он не сделал ни одного движения, чтобы убрать руку, и не сделал ни одного шага навстречу Гарри, делая очень ясное заявление для присутствующих в зале. Никто из толпы не шумел, прекрасно понимая, что в комнате находится маленький ребенок, и не желая пугать крошечного принца громким шумом аплодисментов, которые они, несомненно, хотели произвести, однако вспышки света, вырывавшиеся из поднятых палочек, были ярче любого фейерверка, который Гарри когда-либо видел в маггловском или волшебном мире. Том поднял свободную руку, и внимание всех присутствующих было приковано к нему, Гарри чувствовал, как они, затаив дыхание, следят за своим Лордом, ожидая, что он скажет. — Верные друзья, сегодня вы собрались здесь, чтобы вместе с нами отпраздновать рождение принца и прямого наследника трёх старейших домов нашего мира — Поттеров, Блэков и Слизеринов. Но самое главное — поприветствовать жизнь, благословенную сверх всякой меры для меня и для лорда Гарри. Наш сын наконец-то появился на свет и благословил нашу жизнь непередаваемым счастьем», — слова Тома разнеслись по залу, и Гарри вновь было дано увидеть своего возлюбленного в его стихии, увидеть силу, которой он обладал в одном только голосе и словах. — Сначала мы выбрали четверых, которые будут присматривать за нашим сыном там, где мы не сможем быть, и помогут ему стать великим человеком, каким обещает быть его будущее. Гермионе Грейнджер мы доверяем направлять его в мудрости и учить, что такое настоящая дружба. Рональду Уизли мы верим, что он научит его понимать, что такое любовь и верность, а также мужеству, чтобы быть сильным. Фенрир Грейбек, мы верим, что он обретет врожденную силу, будет охранять и защищать тех, кто ему дорог, на пределе своих сил и будет горячо любить. Драконис Малой, мы верим, что он будет чтить и гордиться тем, откуда он родом, быть верным тем, кто ему дорог, и позволять своей силе сиять даже в самых тёмных местах, — говорил Гарри, слегка нервничая, но уверенный в своих словах и стоящий на своём. — Я, Гермиона Грейнджер, клянусь в верности, любви и чести своему крестнику, я буду направлять его на жизненном пути, когда он оступится, и буду любить его с той силой, которую он заслуживает, я буду опорой для него в трудные времена и буду рядом, чтобы видеть его улыбки и радость в жизни по мере его роста. В этом я клянусь, — Гермиона шагнула вперёд первой, и кончик её палочки лёг на ткань, где покоилась голова её крестника. Рон шагнул вперёд, повторяя её слова и действия, и радостно ухмыльнулся, возвращаясь на своё место. Выражение лица Фенрира было строгим и серьёзным, когда он повторял эти слова, но глаза его блестели и светились счастьем. Серые глаза Драко слегка блестели от слёз, когда он встретился взглядом с глазами Гарри и склонил голову, после чего осторожно поднёс кончик палочки к ребёнку и произнёс связующие слова, однако его голос был ровным и твёрдым, а поза практически излучала гордость. — А теперь последняя часть этой ночи и причина, по которой вы собрались здесь. Мы назовём нашего сына, — Том сделал паузу и поцеловал Гарри в висок, а затем с гордой улыбкой, от которой у всех перехватило дыхание, повернулся к собравшимся. — Мы решили… *** Орден с лёгким шоком и ужасом смотрел на сцену, которую устроил директор, швыряя и взрывая всё, что попадалось под руку. У старика практически шла изо рта пена, он кричал от злости. И всё это прямо посреди Министерства. Они смущённо озирались по сторонам, а некоторые даже пытались отойти в сторону, чтобы вернуться к местам аппарирования или хотя бы добраться до одного из флоу. Рита, выскользнувшая к ним и гордо вручившая директору сегодняшнюю бумагу, была совсем не тем, чего они ожидали, когда пришли в Министерство, чтобы попытаться добиться разрешения на применение слегка незаконного заклинания крови для слежки за Гарри, планируя использовать аргумент, что он явно был под империусом или каким-то образом контролировался. Правда, большинство из них не совсем понимали, как именно они будут приводить этот аргумент, ведь было хорошо известно, что Гарри Поттер невосприимчив практически ни к какой магии разума. Однако им не пришлось испытывать неловкость от такого слабого аргумента, вместо этого они были унижены припадком гнева директора прямо посреди атриума Министерства, Рита стояла в стороне и что-то увлечённо писала, в то время как её оператор делал снимки с почти нечеловеческой скоростью. — Арестовать их! — От этого призыва все замерли, включая директора, и прежде чем кто-либо из них успел что-либо предпринять, их окружили два десятка авроров. — Что вы себе позволяете?! Какое право вы имеете арестовывать меня! — Дамблдор набросился на Скримджера, когда тот направился к ним. — Помимо того факта, что вы только что применили оскорбительные чары в здании Министерства, ранив, насколько я могу судить, несколько человек. Мы арестовываем вас за неоднократное и незаконное использование заклинаний аборта против личности Гарри Поттера, а также за попытку убийства пока ещё безымянного младенца Поттера — Блэк Слизерина, или какую там комбинацию решили использовать его родители, и за ослепление и фактически телесные повреждения младенца, вызванные вашими заклинаниями. Остальных членов вашего «Ордена» вылавливают прямо сейчас, и мы очень ценим, что большинство из вас пришли сюда вместе, это немного облегчает нашу работу», — ухмыльнулся Скримджер. — Что ж, я снова хочу предъявить Гермионе Грейнджер обвинение в нанесении телесных повреждений моей персоне! — Дамблдор явно пытался взять себя в руки и терпел неудачу. — Мисс Грейнджер действовала в рамках самозащиты своего лучшего друга и будущего крестника, в её действиях не было ничего противозаконного и уж точно ничего такого, в чём она могла бы быть признана виновной, нет абсолютно никакого смысла её арестовывать, — фыркнула мадам Боунс, шагнув рядом со Скримджером и глядя на Дамблдора так, словно он был чем-то, что она соскребла со своей туфли. — Директор Дамблдор, у вас есть что сказать по поводу сегодняшней статьи? — Рита позвала авроров, которые начали оттаскивать директора, и старик запротестовал, когда на его запястьях защелкнулись путы, не успев даже понять, что происходит. … — Не думаю, что нам разрешат напечатать даже половину этих слов в газете, — ухмыльнулся оператор, продолжая снимать, как проклинающего директора уводят, а Рита просто смеётся. На снимке усталый, но гордый Гарри Поттер сидит рядом с Томом, на руках у старшего — крошечный ребёнок, лица которого пока не видно, но обещано, что оно скоро появится, как и имя ребёнка. Гарри, прислонившись к Тому, время от времени бросал довольный взгляд то на сына, то на любовника — счастье и любовь излучались в его лице, и хотя черты лица Тома были как всегда строги и невозмутимы, в его глазах, когда он продолжал смотреть то на сына, то на любовника, было что-то такое, что никто не мог принять ни за что, кроме полной и абсолютной преданности, которую он явно испытывал к этим двоим. Статья, сопровождавшаяся изображением того, как они гордятся самым молодым членом своей семьи, и той любви, которую они испытывают к нему, изменила не одно сознание и сердце в другую сторону, нежели та, по которой они думали идти. Образ этих троих закрепился в сознании людей как образ нового будущего мира волшебников. *** — Бервин Хейген Слизерин Поттер Блэк. Наш сын, — Том откинул белую и чистую вуаль, наполненную любовью и честными намерениями крестных родителей Бервина, и впервые открыл своим последователям их принца. *** Бервин — Благословение Хейген — Надежная защита