***
Возвращение Гарри не прошло незамеченным — отсутствовал он неприлично долгое время, и сотрудники безуспешно гадали, что за длительная командировка была у Национального Героя Британии; авроры даже разносили сплетни, что Гарри Поттер вновь победил какого-то Тёмного Лорда, но на этот раз в Америке. Попытки что-либо выяснить у Главного Аврора с треском провалились, Гарри просто послал всех интересующихся в далёкое путешествие с применением отборной обсценной лексики, сотрясая стены Аврората и Министерства своей магией. Люди шарахались от Гарри, опасаясь его гнева; поползли слухи, что Избранного настигла очередная Авада, отчего испортился характер. Если раньше Гарри пропадал на работе, гоняясь самолично за преступниками, теперь же он гонял подчинённых ему ребят на плацу, тренировал с ними опасные заклятия, которые не на шутку могли принести увечья. Кингсли пытался урезонить Главу Аврората, мол не стоит подвергать риску вверенных ему сотрудников, но он сердито отмахивался от Министра, утверждая, что им только на пользу, ведь тёмные колдуны не будут щадить в открытом бою. Бруствер не стал спорить с Гарри, чем породил ещё большую массу кулуарных сплетен, что Гарри Поттер якобы метит в кресло Министра. Гарри начали сторониться, не поднимали глаз в разговоре с ним, лишний раз старались не оставаться в одном помещении, не осмеливались перечить как приказам, так и обычным просьбам. Общественность гадала, что могло так испортить характер Золотого не мальчика, но мужчины. Прилично отросшие волосы и густая борода, теперь украшавшие Аврора, также дополняли грозный и суровый облик. Гарри отдалился от друзей, уклончиво отвечал на расспросы Рона и Гермионы, полностью замкнувшись в себе. Ежедневно, возвращаясь поздним вечером в мрачный дом, Гарри сразу охватывали тягучие мысли о Драко; он пытался выкинуть из головы образ длинноволосого стройного блондина, но не добился успеха. Каждую ночь он яростно дрочил, стирая до боли ладони и член, представляя под закрытыми веками губы и тело Драко и изливаясь на белые простыни. Его одержимость напоминала безумие, в которое он погружался всё глубже, но на удивление, Гарри не совершал больше непоправимых ошибок, словно всепоглощающее чувство вины удерживало его на тонкой грани. Балансируя на лезвии бритвы. Шаг за шагом Гарри старался обелить имя Малфоев, хотя Драко так и не прислал ему сову с требованиями, как обещал. Из надёжных источников он узнал, что Люциус и Драко остались в Британии, пока Нарцисса проходит лечение. Гарри поспособствовал ходатайству, что подавал Люциус о восстановлении его в некоторых правах, которые были ограничены после войны. Малфоям вернули некоторые семейные артефакты, которые были изъяты аврорами и хранились в Гринготтсе; Гарри незримо отслеживал всё, что Люциус просил у Министерства, и успешно давил на Кингсли, чтобы удовлетворить просьбы Малфоя в полной мере.***
Погода за окном кабинета сменилась от дождливой к снежной и морозной; Аврорат радостно гудел в преддверии Рождества, обсуждая подарки для родственников, праздничную утку и места, где можно провести выходные. Гарри не разделял всеобщей рождественской суеты и окончательно закопался в своих бумажках в попытках закончить отчёты до нового года. Работа помогала отвлечься от невесёлых мыслей и удерживала от глупостей, например, таких как утопиться в алкоголе. Секретарь Бетси не обращала никакого внимания, что Гарри как-то изменился, её поведение оставалось прежним, без подобострастия и страха; она также каждое утро приносила ему свежеиспечённые булочки и развлекала разговорами о своей нелюдимой дочери, которой не везло с женихами. Гарри мысленно рисовал Лизу такой, какая она была в его созданной вселенной — высокой и длинноносой. Он хмыкнул — было бы интересно увидеть её настоящий облик. — Мистер Поттер, к вам посетитель, — заглянула к начальнику Бетси ближе к вечеру рабочего дня, оторвав Гарри от бумажек. — Кто? Приемные часы давно закончились, — буркнул Гарри. — Мистер Люциус Малфой, — сообщила секретарь. Гарри сразу отодвинул стопку документов, нервно провёл по волосам и откашлялся. — Зови. Люциус Малфой вальяжно вплыл в кабинет; чёрная дорогая мантия струилась аккуратными складками с его гордых плеч, светлые волосы убраны в хвост, а лакированные туфли отражали свет. Он брезгливо оглядел кабинет Главы Аврората, несомненно отметив его скромность, и сел в кресло напротив стола Гарри, ставя свою трость рядом. — Добрый вечер, мистер Поттер. — И вам того же, — Гарри, сверля глазами Малфоя, молча ждал, когда тот сообщит ему о цели посещения. Люциус не стал тянуть с разговором и сразу перешёл к делу. — Мистер Поттер, я пришёл поговорить с вами о Драко. Вы обещали помочь ему, насколько я помню, — Гарри хмуро кивнул. — Так вот, Драко хотел бы, чтобы вы устроили его в Дурмстранг доучиться, а затем в юридическую академию, и он смог бы после её окончания занять хорошую должность в Министерстве. Быть не просто каким-то мальчиком на побегушках без образования. — Мистер Малфой, я бы хотел услышать пожелания Драко лично от него самого, — уверенно сказал Гарри, и от него не ускользнуло то, как Люциус мимолетно нахмурился, но сразу же натянул бесстрастную маску. — Драко не желает вас видеть, — процедил Малфой. — Возможно, — согласился Гарри, откидываясь на спинку кресла. — Но как я могу быть уверен, что это именно то, что хочет он? А не вы снова ему навязываете свою волю? — Да что ты себе позволяешь, щенок? — уже откровенно ощерился Люциус. Гарри медленно поднялся из кресла и посмотрел на заносчивого аристократа сверху вниз. — Я сделаю всё, что скажет мне Драко лично. Я ждал от него сову, а её не было. Но сейчас сова не сгодится, пусть придёт сюда, когда ему будет удобно, и скажет мне сам, чего он хочет. Это моё условие. Люциус не остался сидеть в таком положении, он тоже встал, прихватив трость; его лицо перекосила злобно-презрительная гримаса, когда он заговорил. — Ну, что ж, Поттер. Драко придёт, — он резко развернулся на каблуках и, откинув волосы за спину, удалился, не прощаясь, из кабинета Главного Аврора.***
Прошло два дня после визита Малфоя, и Гарри не находил себе места в ожидании Драко. Он уже дописал все отчёты, погонял до седьмого пота подчинённых и перебрал в своей голове кучу вариантов, чего же может попросить Драко. Может, он действительно хочет в Дурмстранг? Работать в Министерстве, как и его отец? Гарри ждал Драко каждую минуту, вздрагивал от любого стука в дверь своего кабинета, и всё равно, когда тот появился на пороге, был не готов к встрече. Гарри нерешительно замер в кресле, открыл, закрыл и снова открыл рот, наконец, сказав: — Привет, Драко. — Поттер, — фыркнул тот, и, не церемонясь, сел в свободное кресло напротив, как и Люциус два дня назад. Выглядел он потрясающе — белые волосы, собранные в гладкий хвост, изумрудная мантия, из-под которой были видны белая рубашка и темные брюки. Серые тени под глазами, которые неизменно присутствовали раньше, исчезли, а на щеках разлился лёгкий морозный румянец. — Чаю? — робко предложил Гарри, с жадностью вбирая в себя образ Драко сегодня; он словно коллекционировал каждый момент, связанный с ним, бережно сохраняя в памяти, а потом сбрасывая в думосбор воспоминания, чтобы пересмотреть. — Оставим ненужные любезности, — чопорно остановил его Драко. — Ты знаешь, по какому поводу я пришёл. Гарри кивнул. — Твой отец просил устроить тебя в Дурмстранг. Драко удивлённо поднял бровь, на его лице пробежала неопределённая эмоция, и он нервно затеребил кончик своего хвоста. — Так и знал, что это не было твоим желанием, — Гарри заскрипел зубами от злости — Люциус снова хотел сделать по-своему, не считаясь с мнением сына. Этого человека ничего не изменит. — Тогда слушай моё желание, Поттер, — Драко взял себя в руки, проигнорировав реплику Гарри. — Мне нужна должность помощника Главного зельевара Британии. Под силу это бравому Главе Аврората? — А чего сразу не Главного зельевара, а всего лишь помощника? — хмыкнул Гарри. — Пока я был твоим мужем семь лет, я много читал теории, писал собственные рецепты. Сейчас в старой лаборатории Мэнора я попробовал воспроизвести то, что изучал — и у меня получается. Не хватает практики, и на должности помощника я вполне её наберусь, — спокойно пояснил Драко. — Ну, так что? — Да, — устало согласился Гарри. — Будет тебе должность помощника. — Ты ради этого уволишь человека, чтобы мне досталась его должность? — искренне удивился Драко, видимо, он не ожидал положительного ответа. — Мы придумаем что-нибудь другое. Не беспокойся, это уже моя забота. Что-нибудь ещё? — Да, — Драко даже воодушевился. — Мне нужно приглашение на рождественский ежегодный Министерский бал, который будет послезавтра. — Зачем? — в свою очередь удивился Гарри. — Не тупи, Потти. Нужны связи и новые полезные знакомства. Кстати, приглашение на двоих. — На Люциуса? — Нет, — ядовито улыбнулся Драко. — Отцу я бы попросил отдельное приглашение, но он проведёт эти дни с мамой. Я пойду с Тео Ноттом, — он замер на этих словах, пристально вглядываясь в Гарри. Гарри почувствовал, как гнев изо всех сил рвётся наружу, в груди что-то противно засвербило, а ладони зачесались от острого желания кого-нибудь придушить. Кого-нибудь по имени Тео Нотт. Стол, за которым сидел Главный Аврор, задрожал, чернильница, звякая, поскакала к краю, грозясь упасть и залить чёрной жидкостью всё вокруг, свет в лампочке начал мигать, и в комнате стало трудно дышать от тяжёлых волн магии Поттера. Глядя в ухмыляющееся лицо Драко, Гарри вдруг понял, что тот специально сказал про Нотта — он проверяет его. Проверяет, будет ли Гарри держать своё слово, что не причинит больше вреда Драко. И внезапно свербящее чувство в грудной клетке утихло. Он накрыл рукой чернильницу в последний момент прежде, чем она упала, и выдохнул. А что, если Драко таким образом хочет дать ему шанс на сближение? Может, он проверяет его, чтобы убедиться в любви Гарри? Поставив флакон на место, Гарри ласково улыбнулся Драко — он не поддастся на провокации. — Да, конечно, я достану приглашение на две персоны. Пришлю совой, хорошо? Кажется, Драко был изумлён внезапной переменой настроения Гарри, он просто молча кивнул и поднялся. — Буду ждать. Прощай, Поттер.***
Гарри явился на министерский бал, удивив этим общественность, которая уже не надеялась лицезреть сурового Аврора на мероприятии. Парадная форма сидела на нем, как вторая кожа, собирая восхищённые взгляды всех присутствующих свободных дам. Разрыв с Джинни не прошёл мимо прессы, и теперь Гарри Поттер был завидным женихом, а мечтающих забрать сердце Героя было предостаточно. Гарри же, не обращая внимания на томные женские взгляды, лениво привалился плечом к одной из колонн зала и высматривал в толпе одного-единственного человека, которому и принадлежал его несчастный истошно бьющийся орган. Завидев светлую голову, у Гарри от волнения пересохло в горле, однако он проигнорировал официанта с шампанским, прекрасно понимая, что после алкоголя он может натворить глупостей, которые сейчас ни к чему. Драко, ослепительный, как и всегда, появился в сопровождении не менее блистательного Теодора Нотта. Гарри пронзительным взглядом впился в предполагаемого соперника и вынужден был признать — Нотт был хорош. Чернильные вьющиеся волосы обрамляли бледное аристократичное лицо, капризно изогнутые чувственные губы привлекали к себе внимание, гибкое изящное тело так и льнуло к не менее стройному телу Малфоя, — они определенно были красивой парой. Гарри, глядя на двух великолепных парней, почувствовал себя ужасно неуклюжим и несуразным, словно был всё тем же нелепым замухрышкой-очкариком с Гриффиндора. Не найдя в себе сил смотреть на то, как эти двое идеально подходят друг другу, Гарри сбежал в уборную, где, прижавшись к раковине, отчаянно поднял взгляд на зеркало перед собой. На него смотрел абсолютно не изящный мужчина с широкими плечами, его безумные зелёные глаза сияли на бледном лице под стёклами очков, а на голове был полнейший беспорядок. Аврор Гарри Поттер был неподходящей парой аристократу Драко Малфою. Неизвестно сколько он так простоял, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в холодный фаянс раковины, но из горьких раздумий его вырвали гости бала, зашедшие в уборную, которые, наткнувшись на его суровый вид, извиняясь, тут же исчезли. Выйдя из туалета, Гарри остановился в мало освещённом углу коридора, чтобы поправить съехавшую мантию, как внезапно в него врезалось чьё-то горячее тело, буквально впечатав в холодную стену. Его лицо обдало парами алкоголя из чьего-то жаркого дыхания, опалившего губы, и Гарри с почти остановившимся сердцем осознал, что перед ним Драко. Драко, который прижимал его к ледяному камню и одно тягостное мгновение смотрел на него своими невозможными грешными глазами. Мягкие губы скользнули по шее Гарри, ставшей невыносимо чувствительной, сперва невесомо, а после с неожиданным напором, почти яростно и зло, возможно, оставляя отметины. Какой-то скулящий загнанный звук ворвался в пространство коридора, где они стояли, и Гарри с ужасом осознал, что это был его собственный стон. Драко вжимал его в стену — разгоряченное тонкое тело, жадные губы, требовательные руки, шарящие по бокам и спине Гарри, — прослеживал поцелуями линию кадыка и волевой челюсти, и это было невыносимо сладко и порочно. И Гарри не мог в это поверить, как будто попал в свой запретный мокрый сон, но на этот раз Драко — настоящий, из плоти и крови, — целовал его голодно и сердито, словно хотел этого целую вечность. — Драко… — Молчи, Потти, — шептал Драко, раздвигая бедра Гарри и просовывая между ними своё колено. — Я погряз в твоём душевнобольном раю и делю его вместе с тобой. Я не хочу быть рядом, но и без тебя не в силах жить — мне позарез нужны твои губы и руки, — он прихватил зубами мочку уха Гарри и тут же отпустил. — Я просто схожу с ума, я болен. Я не должен хотеть тебя, но ты, Гарри, мой личный Адский огонь, к которому я лечу, сжигая себя в пепел. Гарри плавился воском от жарких объятий и слов, что-то горячее, мощное и непостижимое поднималось изнутри и разливалось раскалённой лавой внизу живота и паху. — Ненавижу тебя, — совсем развязно выдохнул Драко. — Трансгрессируй нас отсюда. Гарри дёрнул его в конец коридора, где находилась точка трансгрессии, совершенно не желая ломать больше никакие щиты, и, крепко сжав в руках горячее тело, переместился в гостиную дома на площади Гриммо. Они рухнули на светлый ковёр у камина, который ещё совсем недавно Гарри заливал своей кровью. Драко остервенело рвал пуговицы и крючки на мундире Гарри в стремлении добраться до обнажённой кожи. — Ненавижу тебя, — повторял он, — ненавижу. Как же я тебя ненавижу, Поттер, — и, противореча своим словам, припадал к коже Гарри губами и влажно проходился языком, оставляя мокрые дорожки. Едва теплые руки коснулись полоски обнажившейся кожи, как Гарри резко скатился с Драко на пол, пытаясь восстановить дыхание. — Драко, в тебе говорит алкоголь. Когда ты успел так напиться? — видимо, не одного его горячительные напитки заставляют совершать глупости. Он никогда не видел Драко нетрезвым, очевидно, тот не рассчитал выпитое. Завтра утром он пожалеет о том, что делает сейчас. Поэтому Гарри не станет пользоваться его состоянием, как бы ни хотелось сейчас слиться воедино с ним, растворяясь друг в друге.— Ты оставил там Нотта, — воспоминание о том красивом парне неприятно резануло его, охладив немного желание. — Плевать, — Драко тяжело ворочал языком. — Ой, Поттер, видел бы ты своё лицо. Не ревнуй, он женат. Если бы ты сначала думал, потом делал, то знал бы давно. Глупое сердце возликовало, и Гарри хотелось сжать его руками, чтобы хоть как-то успокоить. — Драко, ты простил меня?.. — Гарри сам не понял, как задал этот вопрос вслух, и теперь, затаив дыхание, ждал ответа. — Конечно, нет! — огрызнулся Драко и пьяно уставился на него. — Я ни капли не простил тебя, ублюдок, — он подполз к Гарри, цепко хватаясь руками за полурасстёгнутую форму. — Но я не могу без тебя, я одержим, сука, тобой. Ты — мой падший Герой, — он поскрёб пальцами отросшую бороду на лице Гарри. — Дышать не могу без тебя, Поттер. Ненавижу всем сердцем. Ненавижу и люблю. Мудак.