Чёрная весна

Пробуждение проходит медленно. Девушка ощущает сильную слабость. Ее ведёт, она не сразу может сесть. Оглянувшись, Злата не понимает, что произошло. Пытаясь провести цепочку мыслей, Лермонтова вспоминает, как они ехали с Ильей, после чего заехали в арку и… Всё. Неужели он её сюда привёз? Рюкзака нет, телефона нет, самого Ильи нет. Что за дурацкая шутка? Это он так решил подшутить над ней из-за того, что девушка отказывалась от встреч с ним? Шутка жестокая, но пусть так. Теперь надо точно вызывать такси, к нему она в машину больше не сядет, мало ли что ещё взбредёт в голову. Злата поднимается с кровати и, подойдя к двери, несколько раз дёргает ручку. Закрыто. Она стучится ладонями о дверь. — Илья, выпусти меня! Посмеялись и хватит. У меня собака дома не выгулянная. Телефон её он выключил, потом убрал куда-то к себе в ящик в комнате и пошёл перекусить. Когда на часах было уже десять, парень решил проверить девушку. Тем более из подвала уже доносились крики. План был — влюбить в себя любым способом. Потом переедут к нему. А ещё девушку никто не будет искать. Об этом он позаботится утром. — Чего орешь? — спросил он, когда зашёл и тут же закрыл дверь, убирая ключ в карман. — Что тебе надо? Зачем ты закрыл меня здесь? — Злата, увидев его, запрыгивает с ногами на кровать, в руках держит подушку, словно она способна защитить её. А вот то, что ключ скрылся в кармане — нехорошо. Так бы она рискнула хотя бы выбежать отсюда. Теперь же ей путь отрезали. — Выпусти меня, — сколько раз в фильмах не понимала, почему заложники просят о свободе. Ведь очевидно — свободы не будет. А теперь сама молит о ней. Илья вздыхает, когда видит её состояние и осматривает комнату. Всё лишнее он убрал. Даже в ванной. Если ей надо будет побриться, Илья будет стоять рядом. Вдруг она вообще себя захочет убить? Парень смотрит на девушку и подходит ближе, присаживаясь на кровать. Злате кажется, будто это какой-то странный фильм, а она в нём главная героиня. Как только он оказывается на кровати, девушка по стеночке сходит с нее, стараясь аккуратно миновать его. — Это теперь твой дом. Тут твоя комната. Там за дверью ванная. Всё необходимое тут есть. Если что-то надо, то говори. Я куплю завтра, — ещё немного подумав, он добавил. — А ты мне нравишься. Он точно псих, больной на голову. Девушка кидает в Илью подушку, а сама, рванув вперёд, бросается в ванную и закрывает за собой дверь. Замка нет, потому она просовывает в ручку перекладину от шторы, а сама забирается в ванну, вооружившись, чем только может. Вокруг неё теперь лежат флакончики с шампунем, гелем. Будет обороняться ими в случаи чего. Илья не успел её поймать, да и не думал, что Лермонтова побежит закрываться в ванную. Вот сука. Илья подходит к двери и несколько раз дёргает ручку. Потом барабанит по двери и громко, грозно говорит. — Дверь открой! Останешься без ужина, если не откроешь. ! Как так вышло, что Илья вообще решился на такое? Как подобное в принципе придёт в голову здоровому человеку? Будут ли её искать? Конечно, будут. Мама всегда звонит перед сном. Если дочь не возьмёт трубку, она точно забьёт тревогу. Да и Скуби своим лаем поставит на уши соседей. — Иди к черту!!! — кричит в ответ она, осторожно выбираясь из ванной, но только для того, чтобы забаррикадироваться сильнее. К двери она подставляет стеллаж. Защиты от него особенной нет, но хотя бы задержит. Угроза остаться без еды сейчас кажется смехотворной. От стресса Злата даже не думает о пище. Она думает о свободе, о своей кровати, а не о том, чтобы набить себе желудок. Вода из-под крана — не лучший вариант, но пусть и так. Вода есть, а без еды и месяц можно протянуть. Может, её найдут, отследят, где в последнее время был включен её телефон. Илья же наверняка не сразу успел его отрубить. Солохин ещё раз с психу ударяет дверь и уходит, запирая дверь. Сейчас ему надо написать её матери. Женщина та не конфликтная, сразу всё поймет. Включив телефон Златы, Солохин пишет. Злата (Илья): Мама, помнишь Антона? Я уезжаю к нему. Извини за всё, но мы так решили. Поступлю там учиться. Странное смс, но Солохин его отправляет и тут же сбрасывает телефон до заводских настроек. Симку ломает и выбрасывает в мусорку. Приняв душ, он заваливается спать. Сон не идёт, и Илья решает посмотреть кино. Он иногда думал о девушке. Вылезла из ванной или нет? Проверит это уже утром. Злата тем более не может уснуть. Она несколько часов сидит в полном напряжении. Сколько так проходит часов, девушка не знает. Время стирается для неё, но всё тянется мучительно медленно. Без сна она с утра дома бы уже легла спать, но тут точно не заснёт. Лермонтова осторожно приоткрывает дверь, держа наготове флакончик с мылом. Не аэрозоль, конечно, но если надо, им плеснет в лицо. Спал Илья просто прекрасно. С утра он умылся, прогулялся по окрестностям, изучил местность, а потом пошёл домой готовить завтрак. На завтрак он поджарил тосты, намазал их творожным сыром и выложил красную рыбку. Вкуснота. Сварил кофе и понёс девушке, перед этим накинув на себя только одну чёрную футболку. Девушка сидела на кровати, и Илья аккуратно поставил поднос с едой рядом. Потом взял себе один бутерброд и свой кофе. Злата напряженно смотрит на него, вжавшись в угол кровати с мылом в руках. Сонливость, если и была, теперь точно как рукой сняло. — С добрым утром, солнце. Приятного аппетита. Злата настороженно наблюдала за всеми его перемещениями. На еду она даже не посмотрела, мало ли что он туда ей подсыпал. Если немного поголодает, ничего страшного не произойдёт. Но принимать пищу от этого маньяка девушка не станет. — Добрым оно бы было, если бы всё происходящее оказалось сном. Илья, отпусти меня. Пошутили и хватит. Я никому ничего не скажу, отпусти меня. Я не смогу ответить тебе взаимностью, потому что уже люблю другого, — казалось, вполне себе внятные аргументы, она же не знала, что мозг больного человека устроен иначе, что до него просто не донести это. — Ещё же не поздно остановиться и решить всё мирно, — в какой-то момент даже кажется, будто у неё получилось убедить. Илья ел бутерброд и пил кофе, слушая Злату. После того как руки оказались пусты, он посмотрел на неё, будто бы что-то реально надумал и сделает. Этого не произошло. Илья только приблизился к ней, но держал дистанцию, чтобы та ему не пшикнула в лицо мыло, хотя в это верится с трудом. — Ты теперь моя. Ты живёшь теперь здесь! И я советую тебе слушаться! — последнюю фразу он так крикнул, от чего Лермонтова вздрогнула, а Солохин выдернул из рук мыло и понёс его обратно в ванную. Ну и бардак она тут устроила. Злате так страшно стало, сердце начинает биться чаще от его крика. Ещё недавно она планировала обороняться мылом, но только от страха она не контролирует свои действия. Илья казался таким милым и добрым, но сейчас в его глазах было что-то, что повергло в ужас. Это был взгляд зверя. Как только он скрылся за дверью, девушка поспешно бежит следом и закрывает дверь. Ключа к ней не предусматривалось, поэтому Злата приставила туда тумбочку, а следом и отбуксировала кровать. Не то чтобы надёжно, но может задержит, пока она пытается взломать замок. Это была последняя капля. Эту дверь выломать не составит труда, поэтому пускай пока свои силы потратит на эту баррикаду. Пока Лермонтова там трудилась, парень расставил всё по местам и начал буквально выламывать дверь. Девушке обманчиво казалось, будто она соорудила неплохую баррикаду, она в безопасности. Всё будет теперь хорошо, попробует открыть заколкой замок, хоть и никогда не делала этого. А там уж как-то попытается добраться до города. Надежды на спасение её лишает звук выламываемой двери. Она же даже не подумала о том, что дверь окажется настолько непрочной. Когда осталась приличная щель, парень вылез и посмотрел на этот бедлам. — Боже… Ну ты же сама себе приговор подписала, — Илья закрыл ванную на ключ, придвинул на место тумбочку, кровать, а потом удостоил внимания и девушку. — Готова? — спросил он спокойно и начал расстёгивать ремень. А что если ударить его сейчас по голове? И стащить ключи? Слишком поздно эта мысль посетила её голову, в комнате вновь порядок, а Солохин смотрит на неё. — Не подходи! — сорвав с кровати подушку, она кидает её в него, следом швыряется свой курткой, висевшей на спинке стула, за ней летит и стул, но промазывает. Илья успевает снять ремень и одновременно уворачиваться от её атаки. Глупая девчонка. — Я не буду, блять, с тобой сюсюкаться, — Илья уверенно подходит к ней и одним рывком укладывает на кровать, усаживаясь сверху. Не раздавит. Садится он таким образом, что перед ним её ягодицы, только под одеждой. Откладывает ремень в сторону и грубо снимает до трусов её штаны. Затем берёт ремень и делает шлепок. Злата визжит и вырывается, она угрём извивается под ним и пытается скинуть с себя. Не получается, он слишком сильно прижимает её к кровати своим весом. Девушка слишком хрупкая, чтобы скинуть с себя ношу. От её телодвижений кровать ёрзает и скрипит только. — Пусти меня, чудовище! Я никогда не смогу полюбить такого монстра, как ты! — она ещё даже не подозревала, насколько права, давая ему определение «монстр», почему-то казалось, будто она первая, над кем он может так измываться. А ведь кому-то и вовсе повезло меньше, их, может, вообще нет в живых. От удара было больно, Злата вскрикивает и снова брыкается. Шлепков было немного, да и не сильно он старался. Так, просто показывал наказание. Но последний шлепок он сделал очень больно. Девушка затихла в плаче, а он слез и посмотрел на неё. Постепенно кричать сил нет, Злата просто тихо плачет, уткнувшись в одеяло, а когда все заканчивается, спешит одеться поскорее, натягивая штаны обратно, и забирается в угол кровати. — Вечером зайду и принесу ужин. Завтрак у тебя стоит, — Илья посмотрел на часы на тумбочке. — Надеюсь, больше ты подобное не выкинешь, — с этими словами он забирает ремень и выходит. Была у него одна идея, с которой ему нужно разобраться. Но сделает он её только завтра утром. Ключ от квартиры Златы у него есть. Адрес он узнаёт в квартире отца, когда появится сегодня днём, а потом дело за малым. Приехать и забрать собаку. Она так устала от всего происходящего, от долгого отсутствия сна, от осознания, что, может, никогда больше не увидит близких людей, поэтому через какое-то время засыпает. Спит Злата без снов, но сон её тревожен, она иногда ворочается во сне, комкает в руках одеяло. Сколько она спит неясно, окон нет, а часы разбиты ещё в попытках защищаться. Лермонтова привстаёт на локтях и оглядывается. Увы, всё реально. Пока девушка приходит в себя, Илья моет посуду, собирается и едет по делам. Он почти весь день пробыл у отца, мать Златы спрашивала, не общалась ли с ним её дочь. Девушка уехала внезапно. Так на неё непохоже. Илья лишь пожимает плечами и уходит к отцу в кабинет, где находит бумаги о домработнице, копию паспорта и узнаёт адрес. От отца он узнал, что женщина будет тут ночевать. Следовательно, утром он сможет заехать за собакой. Попрощавшись с отцом, парень уезжает домой, по дороге купив продукты и приготовив девушке ужин. Голодная там, наверное, если не ела завтрак. Он приготовил ей креветки в соусе и купил сок. Наверное, понравится. В комнату зашёл аккуратно. Церемониться он не собирался, поэтому просто поставил тарелку на тумбочку и вышел. А далее был душ и фильм перед сном. Как всегда. Захотелось расслабиться. Достав телефон, Илья написал Лизе, спросил, не хочет ли она порадовать его своей фигуркой. Девушка отказалась, мол, мать дома. Илья разозлился и психанул. Желание было сильное, но что поделать. На часах 2:39. Спустившись в подвал, Солохин открыл дверь и посмотрел на девушку. Свет приглушён, а сама она спит в кровати. Он даже удивился. Неужели? Тарелки тоже пустые. Радует девочка. Он стоял около кровати и наблюдал. Что-то не давало ему снять трусы и лечь к ней. Злата спала, и ей показалось, что на неё кто-то смотрит, так ведь порой бывает, что можешь проснуться от взора, девушка снова оглядывается. На этот раз в комнате она не одна. Илья, а это точно был он, стоит неподалёку от её кровати, смотрит на неё. И это так пугало, особенно то, что на нём почти не было одежды, нижнее белье не в счёт. — Ты что здесь делаешь? — вопрос максимально странный. Всё-таки он хозяин дома, может передвигаться. как пожелает. Но не поздней ночью же. На самой Злате сейчас были спортивные штаны розового цвета и в тон им футболка. Переодеваться в принесённую им пижаму Злата не стала, хоть та была и красивая. — Илья… — Лермонтова осторожно поднимается и подходит к нему, осторожно берёт за руку, надеясь воззвать к его совести. — Илья, прошу тебя, отпусти меня. Зачем тебе нужна та, которая не любит? Пожалуйста, никто и никогда не узнает про это, только отпусти меня, я домой хочу. На её вопрос он промолчал. Он не думал, что она сразу проснётся. Видимо, у Златы чуткий сон. Когда она подошла к нему, он сглотнул ком, образовавшийся в горле, обвёл её фигуру взглядом. Такие округлые бёдра, аккуратная грудь. Сейчас она просто сводила его с ума. — Нет, — просто сказал он и мягко погладил большим пальцем её руку, аккуратно сжимая её и не давая вырваться. Всё пошло не по плану. Илья резко хватает её и перебрасывает себе на плечо, уверенно идёт к кровати и укладывает девушку на постель, сам же садится на её ноги и снимает с неё одежду. Делает это максимально аккуратно, но и смотрит, чтобы она ничего с ним не сделала. Когда уже штаны оказываются на уровне колен, Лермонтова начинает брыкаться, хватается за своё любимое оружие — подушку — и лупит им Солохина. И ведь понимает, что это не спасёт особенно, но сдаваться на милость просто так не собирается. Избиение подушкой ему нипочём. Илья вырывает её из девичьих рук и сжимает их, заведя за голову девушке. Штаны с неё сняты, трусы с него только приспущены. Ногами он разводит её ноги и удобнее устраивается. Скорее всего, девушка ещё девственница. Одной рукой он прикасается к её заветному месту и начинает мягко поглаживать, всё также смотря ей в глаза. — Лучше успокойся. Её положение, мягко говоря, плачевное. Они в запертой комнате, ключи от двери чёрт пойми где, даже если сумеет откинуть его с себя, то, пока ищет ключи, Илья сумеет догнать. — Илья, пожалуйста… — просит она его, загнанным зверьком смотря на парня. Теперь ей точно не убежать. Положение хуже некуда. От прикосновений руки девушка зажимается только, пытается свести ноги вместе, но не может сделать этого. — Пожалуйста, — девушка закрывает глаза, чтобы хотя бы не видеть ничего происходящего. Илья лишь вздыхает. Она его возбуждает, и он хочет уже войти в неё, почувствовать её тепло, но девушка ещё не готова. — Тшш, тише, успокойся, милая, — говорит он тихо и продолжает стимулировать её клитор, собирает небольшую смазку со складочек и вскоре понимает, что она готова. Смазки предостаточно. Солохин ещё раз убеждается, что её руки в его руке и над головой, сам он у неё в ногах и уже готов ввести член. — Расслабься, — аккуратно вставив головку, парень следит за реакцией Златы и после продолжает вводить на всю длину. Какое тут успокойся. Злата больше не брыкается, она тихо плачет, повернув голову на бок. Слёзы по щекам стекают, ей так страшно, но, видимо, организм помогает ей пережить случившееся — появляющаяся смазка — не свидетельство её желания, а естественная защита от получения больших травм. Злата как-то особенно жалобно стонет, пытается зажаться. Если бы она только могла скинуть его с себя, но она сдалась, понимая, что ничего уже вернуть нельзя. Почему-то вспомнился Антон. А ведь у них всё могло бы быть по обоюдному желанию, но всё пошло не так, как мечтала она. От боли девушка иногда подёргивается слабо, пытаясь отползти, но активных попыток более не предпринимает. Илья старался сделать всё очень медленно и аккуратно. Это ведь Злата, а не очередная давалка из клуба. Когда член был полностью в ней, Солохин не двигался и давал привыкнуть около трёх минут. Потом начал двигаться медленнее и постепенно набирал темп, хоть и аккуратный, но быстрый. С его губ стали срываться стоны, он сидел и трахал Лермонтову. Как же ему сейчас хотелось поцеловать её губы, шею, ласкать грудь, но сейчас это невозможно. Она старается терпеть всё молча, но время от времени всё равно тихо всхлипывает. Как-то ну совсем не так она представляла себе свою первую близость, но не всегда мечтам суждено сбыться. Да, он делал всё мягко и осторожно, однако Злате от этого проще точно не было. Надо просто перетерпеть. Всё продолжалось недолго. Парень вытащил из неё и кончил в руку. А потом отпустил её руки, потому что знал, что она ничего не вытворит. Из ящика Солохин достал салфетку, вытер её и себя, а потом наклонился к лежащей и мягко коснулся губами её щеки, шеи и сжал грудь. Когда всё заканчивается, она больше не кричит и не истерит, поджимает ноги, повернувшись на бок, так лежит, тихо плача и давясь слезами. За что ей это все? Почему именно она? Как так только вышло? А если бы она в тот день не пришла к маме, Илья бы не увидел её, ничего бы не произошло. — Мне надо в душ… Пожалуйста. — Да, конечно. Он в твоём распоряжении, — шепчет мягко, целует в щеку и встаёт. Натянув трусы, парень подходит к комоду, достаёт припрятанный ключ и выходит из комнаты. Завтра он порадует свою девочку. Только надо приехать пораньше и собрать все вещи собаки, главное — только найти их. В своём завтрашнем плане он был уверен как никогда. Спал после секса он как убитый. Злата уходит в душ, где проводит несколько часов. Просто сидит и пустым взглядом смотрит в одну точку, пока прохладная вода льётся на неё. Смыть с себя всё поскорее. Обратно возвращается под утро, на простыне виднеются следы крови. Их немного, но они как напоминание о случившемся. Девушка сдирает простыню и спит на матрасе. Скуби не понимал, в чем дело. Почему хозяйка не приходит? Почему она оставила его? Пёс громко воет басом на всю квартиру, пытается лапой открыть дверь, но не выходит. Хочется в туалет, он терпит изо всех сил, но в итоге направляется в ванну, куда и справляет нужду. За лужу там, в щенячьем возрасте, ругали не так сильно, если сделать дела не на ковер. Может, и теперь не заругают?