***
Кто охраняет покой короля? Королевская Гвардия, орден созданный сестрой Завоевателя, семерка лучших рыцарей Вестероса и последний щит короля и его семьи. Безопасность Красного Замка лежит на плечах опытной и верной домашней гвардии короля, усиленной за счет людей его многочисленных и верных советников. Мир в Королевской Гавани хранят честные и неподкупные Золотые Плащи, которым, в меру сил, помогают добрые горожане столицы, представленные ополчением ремесленников и мастеровых. За пределами городскими стен, Железный Трон обязан полагаться на благородных и мудрых вассалов, чье смиренное служение короне обеспечивало Семи Королевствам годы мира и процветания. На деле, после войны всегда остаются люди, умеющие убивать и совсем не желающие возвращаться к своим пашням и межам. Если им вообще есть куда возвращаться. Дезертиры, бич всех армий, мародеры, их постоянный спутник, бандиты, их извечный отпрыск. Им, согнанным под знамена благородных сеньоров, редко бывает дело до мира. Впрочем, и рыцари, в особенности те, чье богатство сводилось к коню и старым доспехам, не брезгуют поживиться за счет оставшихся без защиты земель. Поредевшие рати местных лордов не могут справляться с бандами, насчитывавшими от десятка до целой сотни человек, а конные разъезды королевской стражи действовали не дальше городских предместий. Впрочем, за долгую и кровавую историю войн Вестероса, короли и крупные лорды научились хоть как-то справляться с последствиями затянувшихся войн. Отряды, ведомые рыцарями или же теми, кто хоть сколько-нибудь походил на рыцаря, поступали на службу к феодалу для охраны дорог и борьбы с разбойниками. Впоследствии, эти люди могли рассчитывать на денежное вознаграждение, земельный надел или же место среди домашней гвардии лорда или даже короля. Век таких отрядов был обыкновенно недолог. Так, юный Кермит Талли, удостоившийся сомнительной чести командира подобного воинства взамен места среди регентов Эйгона Третьего, в течение полугода очистил Королевские Земли от банд и вернулся в Риверран, распустив подчиненные ему отряды. Когда война, прозванная Восстанием Роберта, наконец кончилась, одни области Вестероса обезлюдели, другие подверглись разорению, а третьи испытали и то, и другое. Земли к югу и западу от Черноводной, расположенные на стыке Простора, Запада, Речных и Королевских Земель, стали местом, куда стекались бандиты и дезертиры со всех армий, проходивших там. В этих краях не было лишь железнорожденных, да и то лишь потому что Мандер для них был закрыт. Последней каплей для истерзанной войной земли стали отряды, посланные Станнисом в Западные Земли. Не все согласились с миром, заключенным в Королевской Гавани. Горели деревни, остроги захватывались разбойничьими ватагами а путешествовать между крупными и укрепленными поселениями стало возможным лишь в сопровождении небольшой армии. Высланное королем воинство, мастер над законами лорд Редфорт дипломатично величал «разнообразным» а сир Бринден Талли, мастер над оружием Красного Замка, выражался чуть менее дипломатично, назвав людей короля: «сборной солянкой». Армии Вестероса редко отличались единообразием — под одним знаменем можно было увидеть все образцы оружия и доспехов за последние две сотни лет, если не больше. В первую весну правления Станниса Баратеона, под королевским стягом собрались ветераны Пайка, люди из отряда Дамиона Ланнистера, «Святой Отряд» сира Бонифера Хасти, копья межевых рыцарей, числом от двух до двух десятков, Золотые Плащи, посаженные на коней. И тем не менее, как это часто бывает, разномастное и плохо организованное войско все же одержало верх над разномастным войском, которое не было организовано вовсе. Мир в сердце Семи Королевств был восстановлен, и король мог спокойно распустить эти отряды, облегчив бремя королевской казны. Вместо этого, Станнис отвел под нужды этого нового воинства Хейфорд, старый андальский замок, волей судьбы оставшийся без владельца. Наследник погиб на Трезубце, лорд — на стенах Королевской Гавани, а племянник ушел с Рейгаром в Простор и не вернулся. Обычай требовал незамедлительно передать замок во владение новому лорду. В любом другом случае, решение короля неизбежно породило бы недовольство, но так уж вышло, что многие лорды Королевских Земель выступили не на той стороне. Свою роль сыграла и репутация сира Бонифера Хасти, ставшего кастеляном Хейфорда и командиром королевского воинства. Набожный, учтивый и добросовестный, этот уже немолодой рыцарь тем не менее был способен поддерживать дисциплину среди королевских всадников. Принцессе не раз доводилось видеть этого рыцаря в Королевской Гавани, одинаково учтивого как с королем, так и с последним слугой. Видела она и других на службе ее отца: молчаливый Гилберт Фарринг, командир первой компании, веселый Тиль Мертинс, надевший белый плащ, Гайард Морриген, также вступивший в Королевскую Гвардию, Харвуд Фелл, при любом удобном случае поминавший ее дядю Роберта, кастелян Теодан Уэллс, столь же набожный сколь и его командир. Наследники и младшие сыновья, иной раз не получавшие посвящения — каждый был волен поступить на службу к королю.***
Утреннее солнце только взошло, когда замковая стража открыла ворота Красного Замка. Обыкновенно шумные улицы столицы были пусты — не считая немногочисленных золотых плащей, да кожевенников, которым было запрещено работать днем — но мастера не покидали пределов своих дворов. В выси гудели колокола Великой Септы Бейлора, им отвечал перезвон десятков меньших колоколов в разбросанных по городу септах. Пока процессия спускалась с холма Эйгона по Хлебной Улице, город постепенно оживал. Кузнецы раздували угли в своих печах, и со Стальной Улицы уже доносился мерный стук десятков молотков. Хлопали сотни деревянных ставен, и тысячи пар башмаков вскоре выйдут на, местами, мощеные булыжником улицы Королевской Гавани. Чтобы выйти на Королевский Тракт, король и его немногочисленные спутники прошли через Старые Ворота. Станнис Баратеон и в этот раз не изменил себе — вся процессия состояла из короля, его сквайров, принцессы, ее служанки, обоих «кузенов» и кузины, одного королевского гвардейца с оруженосцем, и десятка конных стражников. Несмотря на ранний час, на Королевском Тракте уже можно было видеть людей — в основном крестьян, привезших в столицу свой товар. Уже несколько десятков возов стояло на дороге, их хозяева терпеливо ждали, пока королевская процессия проедет мимо, и они смогут отметиться в воротах. В коробах и повозках лежали фрукты, овощи, ткани, укрытые рогожей. Скот вели на убой на Мясной Рынок, помещенный королевским указом за пределы городских стен. Кавалькада оставила позади придорожные таверны, в которых проводили ночи путники, не успевавшие попасть в столицу до закрытия ворот, фермы, деревни и небольшие городки, статус которых подкрепляла каменная часовня и базарная площадь. Миновав высокий межевой столб, они оказались на поросшей травой равнине. У дороги не было ни единой постройки, ни единого дома. Здесь не было даже овец, несмотря на обширные луга. Место казалось удивительно пустынным, если не считать обширной рощи, стоявшей в нескольких сотнях шагов от Королевского Тракта. — Я слышала, что эта роща — на самом деле старый яблоневый сад, — сказала Мия. — Интересно было бы проверить. — Давно ты стала интересоваться яблоками? — спросил Арлан. Его сводная сестра оставила эту фразу без ответа. — Могу ли я отправиться с ними? — спросила принцесса. После морского путешествия, яблоневая роща казалась неплохой переменой. — Хорошо, — ответил король, посмотрев на солнце. — Полчаса у вас есть. Но сир Ричард Хорп отправятся с вами. Роща встретила путников прохладой и сладковатым запахом упавших яблок, вокруг которых жужжали осы. Зеленые нити травы пробивались сквозь черную, жирную землю. То тут то там можно было увидеть остатки каменной кладки — то ли ограды, то ли стены. Что здесь было — деревня, усадьба или септрий? Едва ли кто-то из ныне живущих мог бы ответить на этот вопрос. Ветви старых узловатых яблонь ломились от плодов. — Столько сидра пропадает, — заметила Камилла, сорвав яблоко и слегка надавив на него пальцем. Тонкая кожура лопнула и выемка быстро заполнилась соком. — Наверное, раньше здесь был септрий, — ответила Мия. — Возможно, — согласился Арлан. Место выглядело уединенным. — Здесь точно был септрий, — уверенно сказал Микель. — Иначе бы это место давно занял бы какой-нибудь лорд, ну или землевладелец. Землями, закрепленными за церковью, может распоряжаться только сама церковь. — Но почему тогда это место осталось в таком запустении так долго? — спросила Камилла. — От постороек едва ли осталось хоть что-то, а деревья стоят, как и стояли. — Возможно об этом месте просто забыли, — предположила Элеонора. В ворохе писем и донесений легко было затеряться отдельному сообщению. — Если тут и варили сидр, то наверняка мог сохраниться погреб, — сказал сквайр короля, спрыгнув с лошади. — Мия, не хочешь пойти проверить? Мия Стоун без колебаний отправилась за ним, скрывшись за полуразрушенной стеной. Арлан попытался последовать за ними, но Элеонора удержала его — Мне кажется, нам не стоило сюда приходить, — сказала принцесса. Роща была небольшой и они довольно быстро проехали его насквозь. Как раз к тому времени, когда на склоне одного из холмов показалась вереница всадников. Всадников без знамени. Настроение размеренной прогулки вмиг исчезло. Хорп вывел свою лошадь вперед, положив руку на рукоять меча. Рыцарь, казалось, был готов приказать принцессе и ее спутникам немедленно возвращаться к дороге. Вместо этого, он отпустил рукоять меча и ухмыльнулся. — Только один человек во всех Семи Королевствах носит такой шлем, — сказал королевский гвардеец. К тому времени, семеро всадников достигли кромки бывшего сада. Их лидер, облаченный в желтое с черным, носил шлем в форме собачьей головы. Сидя на огромном черном коне, он казался еще выше. — Хорп, — даже из-под шлема, этот голос больше походил на скрежетание пилы, чем на человеческую речь. — Я смотрю, ты все так же таскаешься с этой белой тряпкой? — Я смотрю, ты все так же гоняешь разбойников по лесам? — ответил королевский гвардеец. — Святоша отправил десять копий следить за дорогой, — ответил всадник. — Как будто приезда твоих «братьев» было недостаточно. По крайней мере это объясняло то, с какой легкостью отец отпустил их. Имя всадника и шлем с форме собачьей головы напоминали принцессе о какой-то жуткой истории, но она не могла вспомнить деталей. — Ты стоишь перед прицессой Элеонорой Баратеон, наследницей Семи Королевств и принцессой Драконьего Камня, — сказал Хорп. «Без полугода», — добавила про себя Элеонора. — Для меня честь познакомиться с вами, сир. — Я вам не сир, ваше высочество. Я сам зарабатываю себе на жизнь! — ответил всадник, и снял шлем. Острые черты лица, тяжелый лоб, большой крючковатый нос. Ничто из этого не бросалось в глаза так, как чудовищный шрам, покрывавший всю левую часть лица Клигана. Редкие темные волосы едва прикрывали мешанину из почерневшей и покрасневшей плоти. От уха остался уродливый обрубок, левую глазницу окружала сетка красных рубцов, хотя глаз все еще видел. Рот изогнулся в полуулыбке-полуоскале. — Меня зовут Сандор Клиган. Принцессе не слишком нравится мой внешний вид, не правда ли? Клиган остался в седле, пусть и склонил голову, в то время как его спутники преклонили колени. Обожженная часть его рта дергалась после каждого слова, которое он произносил. — А ведь однажды вам придется отдавать мне приказы, ваше высочество, — проскрежетал Сандор, видя ее замешательство. — И, как знать, возможно придется приказать мне принести чью-нибудь голову. Элеоноре доводилось видеть жертв пожаров, людей переболевших оспой — ее защитник, сир Ричард Хорп был в их числе, как и Ролланд Шторм, один из присяжных мечей, несших службу в Красном Замке. Этот человек был страшен, но он присягнул королю. Что бы сказал ее отец такому человеку, как Сандор Клиган? — Раз так, то я надеюсь, что вы окажетесь способны исполнить и этот приказ. Тот криво усмехнулся. — Мой оруженосец, — он указал на худого темноволосого мальчика. — Третий. Первого близь Хаммерхолла подняли на вилы. Второй год назад помер от звездной сыпи. Рядом с рослым Клиганом, оруженосец казался еще меньше. Вцепившись руками в поводья, он вздрагивал каждый раз стоило его господину заговорить. — Я бы хотела знать имена ваших спутников, — вежливо сказала принцесса. Остальные всадники, к тому времени вновь севшие на коней, переглянулись. — Ее высочеству угодно, чтобы ты представился! — сказал Клиган и толкнул своего оруженосца с такой силой, что тот едва не полетел под ноги принцессе. — П-подрик П-пейн, миледи, — выдохнул тот, в лошадиную гриву. — По прозвищу Смертоносный, — добавил один из латников, ухмыльнувшись. — Я — Бронн. А эти четверо — Чигген, Энгай, Берк и Риз. — Это за что же такие заслуги его так назвали? — спросил Арлан. — С полгода назад у Бируны какие-то проходимцы решили нас ограбить, — продолжил латник. — Парнишка возьми и садани главаря шестом. Тот за ограду моста выпал — и поминай как звали. А остальные — деру. — Далеко-то не убежали, — добавил Берк и похлопал по голенищу своего сапога. — Лошадь пеший не обгонит. — Он не слишком-то любит рыцарей, — заметил Арлан, когда Клиган и его люди спустились с холма. — Он вообще никого не любит, кроме сестры, которую поселил в столице, — ответил Хорп. — Рыцарь сделал с ним это. Сир Григор Клиган, его старший брат. Остаток пути до дороги они провели в молчании.***
Их ждали еще на подходе к замку. Сир Гилберт Фарринг ехал к ним навстречу в сопровождении еще пяти рыцарей. Каждого сопровождал оруженосец, слуга и еще четверо конных воинов. Это и называлось «копьем» — семь всадников. Хотя так называли любую группу воинов, возглавляемых рыцарем, для королевских всадников число «семь» стало стандартным. Не в последнюю очередь из-за личности их командира. Хейфорд располагался на обширном холме, у подножия которого протекал небольшой ручей. Подле старого каменного донжона стояли казармы, конюшни, мастерские и прочие постройки. Их окружала земляная насыпь, увенчанная частоколом и парой деревянных вышек. Не слишком впечатляющая защита, но гарнизону замка она и не требовалась. В случае необходимости, всадники должны были отправиться в столицу, или же присоединиться к королевской армии в поле. Возможно, так же когда-то выглядел и Эйгонфорт, до того, как был выстроен Красный Замок. Семь сотен человек молча смотрели как король и его спутники ехали от ворот к замку. Рыцари, оруженосцы, слуги, молодые и зрелые, ветераны и новобранцы, знатные и безвестные — в руках мечи, копья, булавы, у некоторых за спиной висели луки. Вся это стена стали, казалось, была готова ринуться в бой в любой момент. Пусть численность королевских всадников и уступала войску любого крупного феодала, они компенсировали это выучкой и дисциплиной. Шестеро стояли у ворот, пять из них в белых плащах. Аллесандер Уэйнвуд, лорд-командующий, Меррет Чарлтон, Тиль Мертнис, Гайард Морриген, Джон Смолвуд. Из королевских гвардейцев в Хейфорде не было лишь Бейлона Сванна, несшего службу в Штормовом Пределе, подле брата короля. Шестой, худой, немолодой рыцарь в пурпурном сюрко, которое пересекала белая линия, опустился на колени перед королем. — Ваше величество, милостью Семерых, Хейфорд ваш. — Встаньте, сир Бонифер, — сказал Станнис. — Сколько человек сейчас в Хейфорде. — Восемь копий находятся в дозоре, — без раздумий ответил командир. — Сир Харрас и его люди — на Харлоу, сир Харвуд с пятью копьями стоит в Летнем Замке. Здесь две компании, по пятьдесят копий каждая. Семь сотен воинов, готовых к бою. — Это я вижу, — ответил король. — Меня также интересует состояние ваших запасов. — Сир Теодан Праведный заверил меня, что с последним урожаем, мы сможем перенести тяготы грядущей зимы, — ответил Хасти. — Да смилуются над нами боги, чтобы она оказалась как можно короче. — Я склонен рассчитывать на вашу предусмотрительность, сир, — процедил король. — Сир Гилберт, я бы хотел лично убедиться в состоянии ваших кладовых. Рыцарь бросил насмешливый взгляд на своего начальника и вместе с королем и несколькими гвардейцами вошли в замок. Им пришлось посторониться — десяток слуг катили по каменному полу массивные дубовые бочки. Приезд короля был событием достаточно важным, чтобы не остаться неотмеченным. Хасти выглядел несколько удрученным. — Я уверена, его величество ничуть не сомневается в том, что дела в Хейфорде обстоят наилучщим образом, — сказала Элеонора, заметив смятение старого рыцаря. — В том числе и благодаря вам. — Не преувеличиваете мои скромные заслуги, ваше высочество. Раз уж волей Семерых… и вашего отца мне было позволено вершить столь благое дело, как поддержание мира, то с моей стороны было бы преступлением обмануть столь высокое доверие. В конце концов, не зря обман доверившихся считают самым тяжким из грехов. Тем более, что ваш отец действует из благих побуждений и заботе о своих защитниках. Рыцарь повернулся к оруженосцу Хорпа. — А, юный Арлан тоже здесь. Как проходит твое обучение? В прошлом году ты показал впечатляющие успехи с копьем, и я полагаю, на следующем состязании оруженосцев ты вполне можешь рассчитывать на рыцарские шпоры. Элеоноре не раз доводилось видеть, как, говоря о ее кузинах и кузене, многие достойные и уважаемые лорды и леди отводили глаза. Мия относилась к этому с иронией, Белла и Лаэна — со смирением, но Арлан… Ее кузен искал не милости, но признания, возможности проявить себя. — Спасибо, сир, — ее двоюродный брат почтительно склонил голову. — Тебе доводилось участвовать в общих схватках? — Всего дважды, — Арлан слабо улыбнулся. — Но это совершенно непохоже на одиночный поединок! И… я слышал, что через месяц вы собираетесь провести общую схватку для оруженосцев. — Это так, — ответил рыцарь. — Однако, едва ли ты сможешь получить шпоры здесь. — К этому я не стремлюсь, сир, — ответил Арлан, с удивительным смирением. — Мне еще многому предстоит научиться. — Оруженосец не вправе оставить свой пост без позволения рыцаря, которому он служит, — наставительно изрек Хасти. — Хотя твое смирение и делает тебе честь. Если сир Ричард и твой опекун, его величество король, согласятся отпустить тебя, то ты сможешь принять участие в бугурте. К тому времени, король вернулся. — Сир Бонифер, вы и ваши люди, хорошо и верно исполнили свой долг, подготовив этот замок и его людей к зиме, — заключил Станнис. Любой другой бы после этого продолжил рассыпаться в благодарностях, но не король. Впрочем, Хасти и этих слов было достаточно. Иронично, но человек, едва не посвятивший свою жизнь богам оказался не менее скромен, чем тот, кто отрицал богов всю свою жизнь. — Для нас всех было бы честью видеть вас на нашем скромном празднестве, ваше величество. — Мы обязаны вернуться в столицу до захода солнца, — ответил король. — Но я обещал показать леди Элеоноре защитников государства. По случаю приезда короля и наследницы, всадникам подали перепелов, жареных на вертеле. Эта птица считалась дикой, однако рядом с замком имелось несколько ферм, на которых их разводили. Следующие несколько часов Элеонора Баратеон провела, бродя между кострами, столами и казармами, переговариваясь с рыцарями и их подчиненными. Некоторые смотрели с удивлением, другие с интересом. Здесь были и те, кого она знала по Королевской Гавани. Было здесь и несколько дорницев с земель ее деда. Это был день, полный впечатлений, и все же принцессе казалось, что она забыла сделать что-то очень важное.***
— Ваше величество, я полагаю здесь произошло недоразумение! С их возвращения в столицу прошло два часа. Королева и принцессы давно отправились спать, но король все еще ждал письма из Винтерфелла. Ситуацию с Джейме Ланнистером следовало прояснить, пусть она и казалась незначительной на фоне надвигающейся зимы. Последнее, что он ожидал увидеть после долгого дня были его собственный сквайр и бастард Роберта, в изрядно изодранной одежде. — Лорд Редфорт, я считаю, что ваш сын, которому я доверяю держать в руках предназначенные мне письма, вправе объясниться сам. — Мы упали, — глухим тоном сказал Микель. — Верно, Арлан? — Верно. Упали. — У кузена его детей была рассечена губа и тоненькая струйка крови стекала по подбородку. Попытка солгать была столь очевидной, что мастер над законами широко раскрытыми глазами уставился на сына, будто увидел его впервые. — И откуда же вы упали? — С лестницы в Восточном Дворе. С лестницы в Башне Десницы, — два хриплых голоса произнесли в унисон. — Она ходит с ним за руку, а он изображает из себя прекрасного рыцаря из сказок. Он увезет мою сестру в Долину Аррен и будет делать с ней все, что захочет! — выкрикнул Арлан. Микель посмотрел на него с совершенно недетской злобой. — И поэтому ты побил его? — Станнис сдержался оттого чтобы перейти на крик, настолько нелепой ему казалась ситуация. — Он так сказал, — Арлан почти прошипел. — «Мне не будет дела до тебя, когда Мия отправиться со мной в Долину». — Мия… Стоун? — неверяще произнес мастер над законами. — Ваше величество, я… я прошу у вас возможности поговорить с сыном наедине. Король лишь махнул рукой и Редфорт, практически таща за собой сына, вышел из комнаты. — Ты не опекун и не защитник своих сводных сестер, сказал Станнис, когда за мастером над законами закрылась дверь. — Их приданое оплачено доходами короны, а не твоей службой и пансионом. Мальчишка стоял перед ним, не опуская взгляда. На его скулах играли желваки. В этот момент, на Роберта или Ренли он походил меньше всего. — Отдавая тебя в услужение сиру Ричарду, — продолжил Станнис. — Я рассчитывал, что он сможет добиться от тебя дисциплины и послушания, подобающего твоему положению. — Положению бастарда? — резко спросил Арлан. — Положению бастарда при дворе короля, — не менее резко ответил Станнис. Он считал мальчика гораздо разумней, гораздо сдержанней. Неужели он позволил себе так сильно ошибаться? — Многие законнорожденные сыновья хотели бы оказаться на твоем месте. Или, быть может, ты хотел бы оказаться в том хлеву, откуда тебя привез сир Давос? — Вы все равно этого не сделаете, дядя, — холодно сказал сын его брата. — Вы призвали меня ко двору не в память о моем отце, которого презираете, и не из любви ко мне. С моими сестрами вы расстаться готовы. Но я здесь для того, чтобы ваши многочисленные враги не вздумали примерить ко мне вашу корону. Я здесь ради вашего спокойствия. — Речь идет не о твоих сестрах, поскольку тебя это не касается вовсе. Речь идет о твоей безобразной выходке. Я ожидал от тебя благоразумия, а вместо этого вижу перед собой неразумное дитя, которое иной бы посчитал нужным наказать соответствующе. В течение следующего месяца тебе будет запрещено покидать свои покои. Я принесу лорду Редфорту извинения.***
— Отец, тебе опасно волноваться. — Волноваться. Волноваться? Волноваться?! — лорд Хортон встал с кресла и начал мерять шагами комнату. — Действительно, а о чем мне стоит волноваться? — Ладно бастард, но ты? Сын мастера над законами подрался, будто подмастерье из мясной лавки. Я ведь видел, как ты занимаешься, с мечом в руках ты бы его отделал. А этот мальчишка спровоцировал тебя! Да-да, именно так. И еще эти слова про дочь Роберта, подумать только! — Это правда. Лорд Редфорт, замер. — Что — правда? — Я хотел сказать тебе, после того как получу рыцарские шпоры. Хотя, после сегодняшнего, едва ли у меня будет больше возможностей получить их, чем у сына лорда Рокстона. Мастер над законами постучал кулаком по деревянному подлокотнику кресла. — Микель, я прошу тебя отнестись к этому со всей серьезностью. — Я много времени провел в ее компании и нахожу ее… — Много времени в компании… Микель ты ведь… ты не… — Нет! — щеки королевского оруженосца зарделись. — Я бы никогда не позволил себе подобного! — Я готов признать, что леди Мия не лишена некоторых добродетелей, даже несмотря на… обстоятельства ее рождения, — выдавил из себя мастер над законами. — Но наш дом правил в Долине еще до прихода андалов. Неужели ты готов поступиться древностью нашего рода? Неужели нет при дворе Красного Замка девушки более достойной? Более знатной? — Я твой четвертый сын. Джаспер уже стал отцом, Крейтон женат, а Джон помолвлен. Пусть и сквайр короля, хотя, возможно, уже бывший. А Мия — его племянница, а в будущем, кузина королевы, да случиться это как можно позже. — А если король скажет «нет»? Если у него уже есть жених на примете? Если прикажет тебе покинуть двор? Если меня отправит в отставку? Об этом ты не подумал? — Король не станет наказывать тебя за то, в чем нет твоей вины, — твердо сказал Микель. — Что же до меня, то я приму отказ с честью и смирением, подобающим Редфорту. Если его величество посчитает, что не нуждается более в моих услугах, в одних только Королевских Землях есть два замка, в которых я могу рассчитывать на прием. Завтра, я намерен принести королю свои извинения. — И вновь ты говоришь о себе. Король, которому ты служишь, не постеснялся отправить в отставку собственного дядю, чего уж говорить обо мне? Я уж не знаю, в чем моя вина больше, в том что я не озаботился для тебя невестой, или же в том, что позволил твоему увлечению перерасти во влюбленность, не обратив на него внимания. И я не говорю о том, что Станнис вполне мог решить, что ты пренебрег его доверием. Ты ведь его оруженосец… дай Воин, им и останешься. — Я скажу ему все то, что я сказал тебе сейчас. И приму любое из его решений. И буду просить за тебя, если потребуется. — Ты не сделаешь ничего из этого, — твердо ответил отец. — Ты даже не имеешь титула, ты даже не рыцарь, ты даже… Завтра я поговорю с королем и принесу извинения за тебя.