Wonderwall

— Как я должен… как мы, блядь, должны готовиться к экзамену по маггловским наукам, когда столько всего происходит? — Фред уронил голову на руки и громко застонал. В последнее время я обнаружил, что тусуюсь с гриффиндорцами. Похищение Элизии каким-то образом сплотило нас, ведь мы каждую минуту пытались найти способ вернуть ее. Это был ад. Каждое мгновение было адом. Прошло несколько дней, потом больше. Поттер провел весь день с Мародёрами, Дамблдором, МакГонагалл, умоляя об ответах, умоляя их рассказать ему, что происходит, что они делают, чем он может помочь. Мародеры и сами не представляли, что собираются делать. Они пытались вести себя так, будто все под контролем, но мы знали, что в стенах Хогвартса нет ничего, кроме хаоса и паники. Какой бы план не был у Мародеров, какой-то фальшивый обмен, попытка убить Самаэля, как только они обеспечат безопасность Элизии, – всё это звучало не более, чем идеей умереть. По сути они создавали ту же битву за камень, что и произошла много лет назад. Битва, которая чуть не разгромила Хогвартс. Битва, которая унесла большое количество жизней. Битва, которая чуть не убила их всех. Чертовы дураки-самоубийцы. Мы должны были работать лучше. Но я не мог дышать. Мои легкие физически ощущаются так, будто сжимаются. Я буду в ужасе, если что-то случится с Элизией до того, как мы доберемся до нее, если что-то случится под огнем какого бы то ни было плана Мародеров… Я даже не успел закончить мысль. От одной только картинки в голове моя кровь словно постепенно превращалась в расплавленный свинец, который высушивал меня изнутри. Я не мог потерять ее. Я не буду. Я не собирался терять ее еще до того, как полностью завладел ею. Гермиона и Пэнси вошли в Большой зал, скользнув к столу, за которым мы сидели. Гермиона швырнула на стол большую книгу. — У тебя есть что-нибудь? — оживился Джордж, выпрямляя спину, в его глазах мелькнула надежда. Гермиона слегка вздрогнула. — Я... я не знаю, сработает ли это. Я не хочу обнадеживать кого-либо... — Миона, что это? — Фред прервал ее. — Все стоит попробовать. Гермиона глубоко вздохнула. — Это сложно, и я не знаю, поможет ли это. — Продолжай, — подбодрил ее Поттер. Гермиона мгновение колебалась. —Воспоминания сложны. Их можно извлечь из чьей-либо памяти и просмотреть в Омуте памяти. Есть чары, которые могут подавить или создать новые воспоминания… — У нас были уроки по этой теме, Грейнджер, – я прервал ее. — И что ты с этим будешь делать? Гермиона слегка поморщилась, что бы это ни было, она явно не хотела этого. — Есть своего рода телепатический способ читать мысли другого человека — она сделала паузу, на долгий момент. Мы все уставились на нее, ожидая продолжения. — Сила чрезвычайно редка, и люди, которые могут ее воспроизвести, обычно обладают способностями только в ограниченных формах. — И это подскажет нам, где Элизия? Рон в замешательстве посмотрел на нее. Гермиона провела рукой по лицу. Она выглядела такой же растерянной и совершенно неуверенной. — По сути ты подключаешься к разуму другого человека. Ты увидишь его воспоминания и то, что видел этот человек. Ты получаешь доступ к моментам, которые, да, подскажут нам, где находится Элизия. Я наклонился к столу, задумчиво посмотрел на Гермиону. — Защитные чары… они не отменят это? Гермиона с сомнением покачала головой. — Судя по тому, что я читала, это более обширная область магии. Вы подключаетесь к чьему-то подсознанию. Это гораздо глубже, никакие чары не могут это скрыть. Все замолчали. Это звучало как достижение. Теперь у нас было намного больше, чем раньше. — У кого-нибудь из нас есть способность сделать такое? — Фред пытался скрыть свою усталость от этих идей. Он не был единственным, кто сомневался, что это действительно сработает. Мы слышали об извлечении, внешнем просмотре и легилименции, но это было сложнее. Достучаться до чьего-то подсознания с такого расстояния казалось практически невозможным. Гермиона долго молчала, пока Поттер не подтолкнул ее, призывая к дальнейшим объяснениям. —Ну… было бы трудно получить необходимые материалы и… и это требует некоторого применения темной магии. — Что… — пробормотал Рон, качая головой. — Темная магия развращает твою душу. Мы не можем… Элизия не хотела бы, чтобы мы… — Использовать ее один раз стоит того, Рональд, — Гермиона глубоко вздохнула. — Едва ли он достаточно силен, чтобы нанести какой-либо ущерб. Одно заклинание, один раз и мы же не собираемся превращаться в Волдеморта и терять нос. Рон непонимающе посмотрел на нее. — Есть защитное заклинание, — сказала Пэнси. — Оно накладывает временную защиту на вашу душу, заклинание не работает, если постоянно практиковать темную магию, но если это одноразовое использование... — Как оно работает? — спросил я. Гермиона колебалась. — Когти оборотня. — Что? — Фред уставился на нее. — Где, черт возьми, мы могли бы взять их? Гермиона тяжело покачала головой. — Я... я понятия не имею, Фред, но они нам нужны. Когти оборотня обладают способностью видеть, делиться и манипулировать воспоминаниями. Иногда когти мертвого оборотня можно использовать даже для общения с их хозяином. Их магия по существу переходит в его когти. — Подвал зелий, — вздохнул я. Все посмотрели на меня. — В Хогвартсе таких вещей гораздо больше, чем вы думаете. — Мы никогда не сможем проникнуть туда и получить то, что нам нужно, — тихо пробормотал Рон. — Я слышал, у Поттера есть мантия-невидимка. Думаю, она может пригодиться, — я склонил голову набок, невинно глядя на Поттера. — Мы их получим, — быстро ответил Поттер. — Сегодня вечером, после комендантского часа. Мы все ждали в комнате Гермионы, когда Поттер и Рон вернутся с когтями. Мое сердце бешено колотилось: молилось всем высшим силам мира, чтобы это сработало, и в то же время удерживало себя от того, чтобы получить свое. Дверь открылась, и в комнату вбежали Поттер и Рон, стягивая с головы мантию. — Мы взяли, — Поттер поднял стеклянную банку с десятью когтями. Рот Гермионы раскрылся, когда она взяла банку и подняла ее, чтобы осмотреть когти внутри. — Это… вау. — Что теперь? Гермиона глубоко вздохнула, выдвинула стул и поставила его в центр комнаты. — Я выучила заклинания, которые нужны только тому, кто носит когти. Кому-то другому – тому, у кого самая сильная связь с Элизией. Эти когти пронзят его шею. И Джордж и Фред выглядели крайне испуганными. — Пронзить им шею? Разве это не опасно? Гермиона смущенно пожала плечами. — Это будет больно, я предупреждаю сразу. Как уже сказала, я буду носить эти когти, которые позволят мне также видеть воспоминания вместе с теми, кто собирается соединить свое подсознание с подсознанием Элизии. Так, как вы фокусируетесь, используя чары призыва, вы должны сосредоточиться, использовать всю свою силу, думать об Элизии, соединиться с ней, почувствовать ее. — Когда ты там… — заговорила Пэнси, — в своем уме, пытаешься найти свое подсознание, как ты узнаешь, что нашел его? Гермиона на мгновение замолчала. — Я не… я не делала этого раньше, не совсем понимаю, что из этого получится, но я читала такое: должен быть свет, в который вы вступите. Каким бы ни был накал, это ее подсознание, которое вам нужно найти, и как только вы это сделаете... — Гермиона уставилась на стеклянную банку, замолчав. — Просто подключитесь к нему. Узнаете его, когда увидете. — Как тогда ориентироваться в своих воспоминаниях? — я слегка поморщился. — Если ты находишься в чьем-то подсознании, там воспоминания за всю жизнь. — Пробивайся, — ровным голосом ответила Гермиона. — Несмотря на то, что вы все думаете, я не знаю многих деталей. Найдите воспоминания, которые ищете. Я подчеркиваю это — не отвлекайтесь. Это как легилименция. — Никто из нас раньше не занимался легилименцией, Миона, — Джордж взволнованно и раздраженно провел рукой по лицу. Гермиона уставилась на Джорджа ровным взглядом, моргая. — И я никогда не впивалась когтями в чью-то шею, чтобы попытаться найти чужие воспоминания. Джордж замолчал – отступил. — Тогда хорошо. Гермиона глубоко вздохнула, глядя на нас, стоящих в её комнате. — Итак, кто это будет? Все замолчали. — Я думаю, Фред, — Рон кивнул на брата. — Он самый близкий. Фред пожал плечами. — Мне кажется, это правильно: она мой лучший друг, я думаю, что у меня будет лучшая связь. — Гарри тоже мог бы, — предложила Джинни. — Они знают друг друга дольше всех, их семьи близки. Не говоря уже о том, что у них один и тот же крестный отец. Гермиона вздрогнула. — Что такое? — Брови Фреда нахмурились. — В чем дело? Гермиона колебалась. — Ты ее лучший друг, а у Гарри долгая история с ней, но эмоциональная связь сработала бы лучше. — У всех нас есть эмоциональная связь с Элизией, — сказала Джинни с замешательством в голосе. — Я думаю… — тихо проговорила Луна застенчивым голосом. — Думаю, Гермиона думала о ком-то вроде… Драко. Я рассмеялся, переводя взгляд то на Гермиону, то на Луну. — Я? Думаешь, у меня самая лучшая эмоциональная связь с Элизией? Пэнси слегка подтолкнула меня. — Ты… влюблен в нее. Я бросил на нее взгляд. — Нет, я не… — Нет смысла врать, Малфой, — Фред слегка пожал плечами. — Мы все это знаем. Мы видим это. Наблюдаем уже много лет. Я поджал губы. — Односторонней эмоциональной связи вряд ли будет достаточно. Что, черт возьми, не так с этими гребаными идиотами? Блейз откашлялся. — Это… э… она не односторонняя. — Что? —я недоверчиво рассмеялся. Фред закатил глаза, теряя терпение. — Приятель, она тоже в тебя влюблена. Ты, блять, слепой или медлительный? Что? Я слышал биение своего сердца в ушах. Чувствовал, как пол уходит из-под ног. Время остановилось на мгновение. — У нас нет времени обсуждать твои упущенные чувства, Драко! — Гермиона таращилась на меня, на ее лице было видно недоверие. — Сделаешь ты это или нет? Я моргнул. — Что? О-да, конечно. Пожалуйста, пожалуйста, сработай. Я сел на деревянный стул, и мое сердце тревожно забилось. Я боялся, что если это не сработает, я начну впадать в безнадежность, которая вполне может сломить меня полностью. Судорожно выдохнул. Гермиона открыла стеклянную банку, вытаскивая когти. Казалось, она вот-вот начнет дрожать от страха. — Драко, я не могу не подчеркнуть, что это будет больно и… — Я знаю, Грейнджер. Я бы вынес всю боль мира, ценой целой жизни, если бы это означало, что Элизия вернеться обратно. — Нет, Драко, ты не знаешь, — Гермиона хлопнула меня по голове, чтобы подчеркнуть ее серьезность. — Это будет больно, твой мозг будет чувствовать себя так, будто его раздавливают, из-за чего тебе будет труднее сосредоточиться, но… тебе нужно, Драко. Если это последнее, что ты делаешь, тебе нужно сосредоточиться. Не позволяй своим мыслям блуждать в другом месте, просто подумай о ней. Только она будет блокировать боль. Я закатила глаза. — Я уже все понял, Грейнджер. —Вот, — Пэнси протянула мне ожерелье, — то самое ожерелье, которое Элизия носила каждый божий день из религиозных соображений. За те годы, что я знаю ее, не было ни дня, чтобы она его не надела. Это ожерелье ее мамы. — Это поможет удерживать объект, связанный с человеком, с которым мы пытаемся установить связь, — объяснила Гермиона. — По крайней мере, так говорят книги. — Классно полагаться на старые книги, которые вполне могут быть полны дерьма. — Драко Малфой, — Гермиона снова ударила меня по голове. — Если ты не хочешь заниматься этим серьезно, вставай со стула. Я сердито посмотрел на нее, хотя она стояла позади меня, и я не мог не увидеть ее лицо. — Заткнись, Грейнджер. Я никуда не пойду. — Я принесла это, — Луна шагнула вперед и протянула волосы. — Я стащила их с расчески в ее комнате. Подумала, что ДНК кажется лучшим способом установить связь с кем-то, верно? — Отлично! Луна, это прекрасно. Не знаю, почему я не подумал об этом, — Гермиона взяла волосы и прошлась вокруг стула. Она бормотала заклинание на волосы, закрыв глаза. Волосы взмыли в воздух и превратились в пепел. Гермиона протянула руки, пепел осыпался горкой в ​​ее ладонях. — Что ты делаешь? — Покрываю когти пеплом с ее ДНК. Это поможет создать более прочную связь, — она положила пепел в банку, перемешала когти так, чтобы на каждом из них было немного ДНК Элизии. — Раньше ты уже, так сказать, искал ее. Теперь ее подсознание найдет тебя. Это похоже на встречу посередине. Я вытянул шею, уставился на нее. — Я думал, ты скажешь, что не делала этого раньше. Гермиона бросила на меня плоский взгляд. — Я прочитала дюжину книг об этом, Драко. Будем надеяться, что я права. Гермиона перевернула банку, вытолкнув содержимое на комод. Ее руки зависли над когтями, пока она тихо бормотала заклинания. Когти взлетели в воздух и впились в пальцы Гермионы. Гермиона наклонила голову из стороны в сторону, глубоко выдыхая. — Тут ничего не происходит, — девушка подошла, встала позади меня. Она взяла мою голову в свои руки, наклонив ее вниз так, что мой подбородок уткнулся мне в грудь. — Прости, Драко, будет больно. Я резко вдохнул, схватившись за ожерелье в руках. Я почувствовал, как кончики когтей впиваются мне в кожу сзади. Быстро и стремительно Гермиона вонзила мне их в шею. Я дернулся в кресле, боль пронзила мой череп и прошла по шее, рукам – почти везде. Моя голова стала тяжелой, вокруг глаз, щек и лба образовалось давление. Мой череп болел, пульсировал. Мне казалось, что голова находится в машине, которая медленно сжимается, все больше и больше, пока мозг не вытечет из моих ушей. Было невыносимо. Если это последнее, что ты делаешь, тебе надо сосредоточиться. Не позволяй своим мыслям блуждать где-то ещё, просто думай о ней. Только о ней. Блокируй боль. Несмотря на давление, слова Гермионы звенели у меня в голове. Все было в тумане, голова обмякла. Я больше не был в сознании, но мой разум – полностью бодрым, просто где-то в другом месте, где-то глубоко в моей душе. Я был в поле, ну или моя душа была. Голова мучительно пульсировала. Блокируй боль. Только она. Травянистое поле, серое небо. Я прошелся. Тебе надо сосредоточиться. Мой разум вспомнил о ней. Образы из воспоминаний пронеслись в голове как слайд-шоу. — Так что помоги мне, Мерлин, если ты издеваешься надо мной, Малфой. — Заткнись и потанцуй со мной, Эмброуз. Вспыхнул шар света, ярко-голубой, подходящий к цвету ее глаз. Я подошел к нему, он становился все больше. Мне почти удалось взять его. Боль пронзила все мое тело, заставляя дергаться и морщиться. Моя голова убивала меня. Хотелось кричать. Сфера голубого света становилась все меньше и меньше: она исчезала. Только она. Только она. Только она. Фокусируйся. Если это последнее, что ты делаешь. Элизия. Звук ее нежного смеха наполнил мой разум. Я искал хоть какую-нибудь мысль о ней, любое воспоминание. Я так давно не видел ее лица, что казалось, что она не более, чем лихорадочный сон. Она была пьяна. Я снимал ее кольца. Ее рука поднялась и коснулась моего лица, ее прикосновение было легким, как перышко, поглаживающее мою кожу. Я замер от него, такого незначительного, но оно воспламенило все мои нервы. Ее пальцы прошлись по моим скулам. Я собрал всю свою храбрость, чтобы не схватить ее и не поцеловать так, будто от этого зависела моя жизнь. Она убивала меня. Голубое свечение снова стало большим и ярким. Сияло так же ярко, как Патронус. Я последовал за ним. Только она. Сфокусируйся. Моя хватка на ее ожерелье все крепче. Все ближе и ближе к шару света. Я импульсивно протянул руку. Мои пальцы едва задели свет, когда меня втянуло внутрь, и я упал прямо в саму сферу. Было так ярко, что я ничего не мог разглядеть, все стало белым. Потребовалось мгновение, затем ослепительное сияние погасло. Казалось, что меня протащили шкале мелькающих изображений и видео, и все они мелькали с такой скоростью, что я ничего не мог увидеть. — Я думаю, что сама могу сделать правильный выбор, — Элизия проигнорировала мою протянутую руку. — Мне не нужна помощь от кого-то вроде тебя, Малфой. Наш первый день в Хогвартсе — вот, что я видел. Я был в ее воспоминаниях. Вот оно. Я был так близко, что почти чувствовал вкус. Фокус. Найди воспоминания, которые ты ищешь. Я оторвался от этого воспоминания. Мне нужно было пойти гораздо дальше, к ее нынешним воспоминаниям. Мы шли через темный лес, но были намного младше. — Ты вполне мог бы позволить мне упасть и оставить, чтобы меня растерзали оборотни, Малфой. Сыграло еще одно воспоминание. Фокус. Найди воспоминания, которые ты ищешь. Нахлынули новые воспоминания. Что-то в этом казалось совершенно неправильным, по сути, я проникал в ее голову, сквозь ее мысли. Это было самым большим вторжением в частную жизнь из всех возможных. Если это означало найти ее, то оно того стоило. Элизия захлопнула учебник и встала. Я наблюдал за ней с удивлением в глазах. Я осознавал, что причинил ей боль своими словами. — Да пошел ты, Драко, ты слишком жесток как для человека. Дальше. Мне нужно идти дальше. Фокус. Найди воспоминания, которые ты ищешь. Воспоминание пронеслось в мгновение ока, разыгрались многочисленные другие, секунды воспоминаний, одно за другим, некоторые я узнал, некоторые нет. Я делал бумажного журавлика, когда Элизия ткнула меня в щеку. Ее глаза загорелись — это заставило мое сердце переполниться радостью. Она была загляденьем. — Малфой, — ее голос был восхитительно плаксивым. — Научи меня. Дальше, Малфой. Ну давай же. Было так много воспоминаний, просто проносящихся мимо, одно за другим. Наряду с пульсацией в моем черепе, я начал терять концентрацию. Это было слишком. Слишком много, мой мозг как будто сжимался, сжимался, высыхал изнутри. Только ее. Используй всю свою силу, думай об Элизии, соединись с ней, почувствуй ее. Я вижу Фреда. Он смеялся, похлопывая Элизию по плечу, вставая на ноги. — Ты не смотришь на него, когда он смотрит на тебя. Мы все это замечаем. Воспоминание, которое я не узнал. Не то, что мне было нужно. Она сидела на траве с Блейзом. Я думаю, что Пэнси тоже была там — я мог чувствовать её присутствие через память Элизии, как если бы я был там сам. Блейз покачал головой. — Нет, они просто кажутся намного ярче, я имею в виду, когда на них падает солнечный свет. Я никогда не замечал, но они похожи на незабудки. А потом пришло нечто полезное. Человек в капюшоне быстро приблизился. Внезапно он оказался очень близко, резко схватив ее за запястье. — Не так быстро, дорогая. Я приближался, я чувствовал это. Боль, я почувствовал боль, но это была не моя боль. Это была ее боль. Кинжал вонзился ей в ногу, из нее сочилась кровь. Ее тело безвольно упало на мужчину с двумя разными глазами, длинным шрамом на одной стороне лица и каштановыми волосами. Это был Самаэль. Он поднял ее тело, маниакальная ухмылка появилась на его лице. — Возможно, в следующий раз мы возьмемся твой язык. Моя кровь похолодела. Мое сердце чувствовало себя так, словно кто-то пытался вырвать его прямо из моей груди. Мы должны увидеть ее окружение и идти оттуда, где она находится. Фокус. Найди воспоминания, которые вы ищешь. Воспоминание изменилось прежде, чем я смог достаточно сфокусироваться, чтобы увидеть, где ее держат. Дребезжащие звуки. Оковы вокруг ее запястий, сделанные из стали и удерживающие ее к полу. Пустая бетонная комната. Безвоздушный и холодный. На дальней стене было крошечное окошко, снаружи ничего не было видно. Она в подвале. Я почти там. Мимо мелькали изображения, некоторые проносились так быстро, что я не мог разобрать ни одного, не было четкой картины того, где она была в заложниках. Ее глаза открылись. Кто-то несет ее. Он в капюшоне. Он идет по длинному и бесконечному травянистому полю. Вдалеке виднелся небольшой деревянный домик. Я просмотрел каждый дюйм воспроизводимого изображения, пытаясь найти какой-нибудь намек, любую подсказку о её нахождении. Когда они подошли ближе к дому, то увидели сломанную вывеску. На деревянной доске в земле висела табличка-ноготь. На ней было написано «OWS», в основном покрытое грязью с отколотыми буквами, но они были жирными и достаточно крупными, чтобы я мог понять написанное. Мое тело дернулось вперед в кресле. Я знаю, где она.