Вырасти

С самого утра идёт ледяной ливень. Зима подходит к своему концу, но погода становится всё отвратительнее и отвратнее. Кто-то называет февраль чёрным месяцев именно из-за обилия вот таких дождей, постоянно низко висящих чёрных туч. Наверное, поэтому люди выдумали на 14 день именно этого месяца праздник любви. Очень иронично, как по мнению Джехёна, потому что атмосфера «явно располагает» ко всякого рода розовым штукам, странным украшениям, обнажённым Купидонам тут и там — хотя в обычное время подобное расценивается порнографией. О да, у омеги к этому миру очень много вопросов. К примеру, переступив порог университетского корпуса, возникает первый, вполне однозначный: какого чёрта? Потому что на него с лестничного пролёта из коробки высыпают ворох розовых записок, валентинок, алых посланий, и даже брошенные тетрадные листы, сложенные самолётиками, цветами. Когда парень пытается отряхнуться и обойти хаос, к нему подбегает смутно знакомый альфа, протягивает коробку конфет и предлагает встречаться, у Джехёна возникает второй вопрос. И третий падает ему на голову, когда перед началом пары чел с другого факультета врывается в личное пространство омеги с претензией: — Почему ты отказываешь? Неужели кто-то успел занять твоё сердце? Будь Джехён немного умнее, менее стеснительнее, капельку увереннее в себе, он бы уже сказал полуправду о том, что ждёт своего истинного со школы, выслушал насмешки, но заметил бы, как поток странных ухажёров схлынул. Но Чон не такой, и потому только моргает и краснеет. Он ищет взглядом помощи и поддержки в людях вокруг, но все не те. Ему бы увидеть сильного, уверенного в себе Со Ёнхо. Вот было бы круто, если бы только-один-единственный этот альфа сейчас прорвался через толпу, схватил младшего за ладонь и вытянул прочь от них всех. Они бы бежали по коридорам, столкнули пару сплетников на пути, один из которых обязательно бы сделал фото, выложил во все соцсети с компрометирующей подписью, и мир бы узнал об их отношениях. Так бы выглядело, что это не Чон Джехён всеми правдами и неправдами добивается расположения Ёнхо, а это сам альфа идёт навстречу талантливому первокурснику. Но жизнь сурова, и фантазии — только в больной головушке Чон Джехёна, от которого, между прочим, к сожалению, этот самый чел всё ещё ждет ответа. — Ты просто не нравишься мне, — отвечает Джехён, пожимая плечами, стараясь повторить манеру одного очень успешного омеги с третьего курса. — А какие тебе нравятся? — оживает альфа, — Я хотя бы отпишу сразу всем лохам, чтобы даже не пытались. Это связано с вероисповедованием? С ростом? Ароматом? Чон не уверен насчёт последних двух вопросов, на всякий случай закатывает глаза и молится любому, кто услышит, чтобы этот надоеда свалил уже. Однако альфа так и стоит с протянутым телефоном, ожидая ответа. — Я не могу встречаться с человеком, которого едва знаю, — выдыхает Джехён, — И не вынесу, если он будет бестолковым. Высокий и сильный. Красивый. По-особенному красивый, а не просто так. Когда он берёт время на подумать, отводя взгляд, то вопрошающий присвистывает: — Слушай, у тебя запросы посерьёзнее, чем у самого Тэна! Джехён-и, а не пойти бы тебе на##й с такими требованиями? Я не готов второй раз ухлёстывать за подобным! — ударив плечом первокурсника, парень скатывается по лестнице на этаж ниже. А Джехён спокойно выдыхает. По крайней мере, от трети быдло-ухажёров он отказался. Осталось всего-ничего, и этот день пройдёт. … Ничего подобного! После 14 февраля идёт 15. И этот день оказывается ещё более странным, чем предыдущий. Потому что во время съёмок на территории кампуса, вокруг маленькой группки телепроекта образуется очередь из альф, каждый из которых желает лично получить отказ Чон Джехёна, желательно, в прямом эфире. Не готовый к подобному вниманию к своей персоне, Чон скорее проговаривает свои слова, не реагирует на подготовленные шутки Ёнхо, мечтая лишь об одном — поскорее сбежать отсюда куда подальше. Парень постоянно оглядывается, не сосредоточен на камере, так что Тэхён шипит и даже останавливает запись. Он оборачивается ко всем зрителям и пытается разогнать их — никто не уходит. — Побежали, — горячий шёпот Со на ухо возвращает Джехёна в чувства. Омега неуверенно оборачивается на старшего, когда тот берёт его маленькую ладонь в свою и тянет за собой, делая шаги спиной вперёд. Один, два, … — Бежим! — кричит альфа. И Джехён бросает по ветру листы скрипта, разворачивается на носках и бежит следом за смелым, сообразительным Ёнхо. Они часто оборачиваются, но погоню тормозит оператор, а потом свою роль играют их длинные ноги, хорошее знание местности и тайное владение ключами от пары комнат по разным корпусам. Так что за очередным поворотом Со ныряет в подвал химиков, ловит в свои руки младшего, открывает со своего ключа лабораторную и вовремя прикрывает дверь. Он обходит маленькое тесное помещение, где главной достопримечательностью является вытяжной шкаф старого дизайна, а также несколько экспериментальных столиков. Сюда заходят только преподаватели и аспиранты, когда нужно уточнить старые данные, или провести экскурсию, и сейчас в голубоватых отсветах пространства меж альфой и омегой парили крупицы серой пыли. — Ёнхо, они же теперь неправильно поймут, — берётся разрушить тишину Джехён. В груди омеги печёт после пробежки, он поддерживает себя под рёбрами и выглядывает через высоко расположенное окошко на улицу. — Да плевать, — старший проводит ладонью по своим волосам, ищет по стенам выключатель, но никак не может найти, тут же машет и на это рукой, поворачивается к главной достопримечательности и усмехается, — Знаешь, им будет полезно попитаться пустыми сплетнями, раз ни на что другое не способны. — Может. Это не вызовет у тебя проблем? Всё же началось именно с этого — чтобы Джехён не доставлял старшему проблем, пока у них нет настоящих отношений. Чон должен был быть удобным для Со, незаметным в универе и хорошим исполнителем в телекружке. Он даже слова не сказал, когда альфа запорол их планы на каникулы — и это после того самого «доверься мне», между прочим, которое легло особенно неприятным, илистым, загрязняющим осадком в душу омеги. Конечно, сейчас Джехён волновался и чувствовал исключительно свою вину. Он даже успевает отругать себя за мечты, в которых, как и Тэн, ловко соблазняет взглядами каждого проходящего. Нет, пожалуйста! Как бы отменить это желание?! Ему не нравится, не нравится, не хочется и не требуется! Это не то, чего Джехён хотел! И Со коротко смеётся, оборачивается к Чону: — У меня проблем не будет. А вот у тебя — да. Помимо тупых альф за тобой начнут бегать мои поклонники. Как думаешь: кто страшнее? — Мне открыть им счёт? Пусть переубивают друг друга? — невольно отзывается с улыбкой Джехён. — Вряд ли получится, — Ёнхо отрицательно машет головой, оглядывается и всё же прислоняется поясницей к столу, — Слушай, Дже, давай встречаться? — Что? Мир сиренево-розовых фантазий рисовал Джехёну подобный расклад самым невероятным образом, при трагических событиях, или каком-то возвышении, преодолении. Так или иначе, подобный вопрос должен был звучать под звуки скрипки, когда тот-самый Со Ёнхо опускался на колени и был преисполнен подлинным чувством к Чону. Но явно не в пыльной лаборатории, после забега от озабоченных маньяков, не в таком тоне и не так запросто! — Да какая разница? — альфа просто пожимает плечами, — Мы уже в засаде. Да и я тебе нравлюсь. Я тут подумал, что вдруг меня накроет волна любви, если ты сможешь открыто выражать свои чувства, не боясь публики. Не, ну а вдруг? Джехён в неверии моргает и шумно выдыхает. С одной стороны, отказать сейчас будет глупо, и вообще, разве не он всё это время добивался Ёнхо? С другой же, это всё будет новым витком фальши. Поддельные отношения, искусственные чувства — чем оно всё может закончиться? Верить, что теперь вдруг Со влюбится в него, не оборачиваясь на предыдущие «пустые» полтора-два года? Наивно, глупо. Глупый-глупый Чон Джехён решает воспользоваться этим шансом, а потому кивает: — Давай попробуем. …. И мир начинает крутиться с какой-то новой скоростью, под углом к привычной орбите. Теперь Ёнхо не только приветствует его, но и приобнимает. Теперь Ёнхо не только обедает с ним, но иногда и платит за обоих. Теперь Ёнхо чаще смотрит на Джехёна, невесомо касается его, делает странные комплименты, в духе: — Тонкая талия. — Мягкие плюш-щёки. — У тебя глаза горят, как два пожара. Потом Тэн любезно шепчет Джехёну, что альфа нагло тырит эти фразочки с одного известного учебника по флирту. Оба омеги смеются с этого, но Чон прощает: теперь Со старается быть хорошим. — Думаешь, что всё случится, как в дораме, где любовь понарошку станет любовью по правде? — Тэн запрыгивает на перила, чтобы со своим небольшим росточком иметь возможность заглянуть в глаза первокурснику. — А почему нет? — тот пожимает плечами. — Потому что такое бывает только в фильмах! — хмыкает таец, тут же скалится, когда замечает в поле зрения своего нового ухажёра, который решил соревноваться с Тэёном, — Брысь! Я не в настроении! Альфа вжимает голову в плечи и уходит восвояси. Джехён только смеётся над этим, но тут же замолкает. Уверенной походкой к ним подходит не кто иной, как сам Ли Тэён. Может, Тэн и хотел на него тоже шикнуть, но рядом стоит Чон, который является подопечным этого горе-куратора, так что омега упускает свой шанс: Тэён хватает его за бёдра, стаскивая с поручня, заглядывает в глаза: — Тэн, я зову тебя на свидание. — Сто двадцать семь, — таец закатывает глаза. — Тэн, всего одна встреча, — Тэён касается ладонями чужих тонких предплечий. Но омега дёргается, вжимается всем собой в перила и хмыкает: — Не трогай без моего разрешения! Сто двадцать восемь. Иди прочь! Я не в настроении! Альфа сжимает руки в кулаки, но кивает и идёт дальше по коридору. Джехён склоняется к старшему: — Сколько он там должен сказать? — Триста, — Тэн вновь запрыгивает на перила, беззаботно болтает ногами. — Это он за два месяца наспрашивал уже половину? Ты слишком щедр к нему, — смеётся Чон. — Потому что моя цель не отвадить его, а дождаться самого настоящего свидания. Пусть ценит то, что получит. Идиот, чёртов импотент, помешанный на своей науке… — к концу предложения таец срывается на родной язык, мяукая самые страшные ругательства-проклятия в адрес горячо любимого парня. Чон только прикрывает глаза и запрокидывает голову. Три минуты до начала пары, а там — ещё девяносто, и пора домой. Как же он устал. Омега вымотался не на учёбе, не от кучи заданий по телепроекту, а от постоянных выяснений отношений то тут, то там. — Подумай о настоящих чувствах и настойчивости людей, которым ты действительно важен, — говорит Тэн вместо прощания. Он спрыгивает со своего «насеста», поправляет огромный рюкзак и подносит экран телефона к глазам, чтобы прочитать сообщение от ещё одного альфы, который очень настаивал на встрече. И как бы таец не хотел помочь ему, он не может. В конце концов, у него есть уговор с Джехёном о взаимной помощи с желаемыми альфами. А тот малявка, который пишет Тэну, не тот самый, кого желает Чон. Старший даже восхищён сообразительностью мальчишки, хотя и догадывается, что того науськивают друзья-омеги, но даже так, стоит отдать должное его настойчивости и, пожалуй, лучшим решением в данной ситуации, является тотальное игнорирование. Игнорированием Джемина занимается и Джехён. Не то, чтобы На теперь писал ему, как раньше, но на этой неделе он спросил у своего истинного о делах в универе. Не будет же Чон рассказывать, что его жизнь становится всё слаще и приторнее, потому что кроме очевидных успехов в учёбе, повышенной стипендии за счёт активного участия в «творческой жизни университета», он получил давно желаемый бонус в виде ухаживаний самого Со Ёнхо. Пусть они только на публику, грубоватые, неловкие, но даже так, Джехён может насладиться совместным временем, надышаться кофейным ароматом старшего, напитаться его мудростью и опытом, узнать что-то новое о нём, о себе, об отношениях. Вот бы Чон Джехёнов было два. Один — очень-очень глупый, сильно-сильно любит Со Ёнхо, не сомневается в старшем ни минуты, верит каждому слову и прощает всё на свете, а второй — осознаёт, как отличается собственный путь от жизненного темпа того самого Ёнхо, и как прекрасно сходится с идеями бешеного На Джемина. Было бы таких Чон Джехёнов два, жизнь сразу стала бы красочнее, проще, и душа бы омеги не разрывалась напополам от скорейшего желания получать настоящие поцелуи, прогулки до моря на машине, и ожидания тёплой, долголетней любви. Вот бы Чон Джехёнов было два.