Долина кукол

      Шестифутовая широкоплечая фигура стремительно шла по коридору, примыкающую в внутреннему двору, Нил, погруженный в свои мысли, заметил приближение Дилана за секунду до столкновения.       Профессор Блейк вскрикнул, силой инерции его отбросило назад, соприкосновение тел ощутилось как падение в кучу раскаленных углей. Мгновение – и он оказывается на полу, еще мгновение – и сильные руки поднимают его и возвращают в вертикальное положение, как куклу.       – Простите, – коротко извинился Дилан.       Нил хлопал ресницами.       – Ничего страшного, – отозвался он.       Профессор Вермиллион отступил, серые глаза, как всегда, смотрели прямо и равнодушно, он явно намеревался продолжить движение, уже позабыв о попавшемся на пути коллеге.       – Я рад, что вам легче, – окликнул удаляющуюся спину Нил.       – Легче?       Дилан обернулся, остановился.       – Аллергия, – пояснил Нил. – Еще утром у вас было… более отекшее лицо.       Профессор Защиты от темных искусств озадаченно хмыкнул.       – Да, – сказал он. – Возможно.       Дилан, действительно, выглядел намного лучше, чем пару часов назад, Нил не мог избавиться от профессиональной врачебной привычки – наблюдать и сопоставлять. За завтраком Дилан чихал, практически ничего не ел, в одном из перерывов между парами Нил мельком видел его, порядком измотанного занятием с третьекурсниками, нос у него был по-прежнему красным, на щеках – нездоровый румянец.       Сейчас профессор Вермиллион выглядел свежим и бодрым, пусть и слишком взбудораженным – словно он куда-то спешил или за кем-то гнался.       Впрочем, это могло быть действием зелья охотника, которое он принял, и противоаллергического отвара, облегчающего реакцию на днецвет. Нил был уверен, всему виной желтые цветы, пыльцой которых Дилан надышался днем ранее. Еще как минимум несколько часов ему придется терпеть побочные эффекты.       Он выпил снадобье, чтобы в течение дня обнаружить опасность, скрытую в стенах школы – постоянно находясь среди учеников и учителей, в промежутках между работой наворачивая круги по коридорам, патрулируя.       Если бы только Нил знал, что искать, он бы тоже и патрулировал, и сам выпил зелье… А спросить прямо он не решался.       Дилан уже собирался уходить, вновь отвернулся и занес ногу для широкого шага, мимо пронеслись первокурсники, с внутреннего двора доносился детский смех.       – Если вам понадобится помощь, вы всегда можете ко мне обратиться, – произнес Нил.       – Да, спасибо, я помню.       – Если закончится отвар от аллергии, у меня есть еще.       – Спасибо, профессор Блейк, – Дилан выпустил воздух через нос, не скрывая недовольства от досаждающего диалога. – Я учту.       Нил не смел более его задерживать, тот явно куда-то направлялся, вид у него был сосредоточенный и решительный. В груди зажглась горькая обида на себя же самого – за слепое, докучливое желание помочь, сделать, как лучше… Он перестарался со своим вниманием, Дилан наверняка устал от него за вчерашний вечер, пока они собирали днецвет, за время похода в подземелья – а Нил еще додумался явиться к нему в кабинет ночью с акульим плавником.       Дилан в тот момент был рад, Нила распирало при виде улыбнувшегося от облегчения профессора Защиты от темных искусств, отворившего дверь после полуночи, тот был не против… Сейчас его будто подменили.       Скорее всего, он переутомился, ему нездоровится, да и зелье охотника обострило чувства, Нилу остается только догадываться, как снадобье влияет на восприятие, на мысли. У оборотней все происходит немного иначе.       Профессор Вермиллион скрылся за поворотом, Нил неспешно продолжил путь мимо Астрономический башни, через подвесной мост к южной части замка.       У мраморных лестниц он застал выглядывающих из-за угла Серрета и Густавссона, заговорщически перешептывающихся. Пролеты меняли положение над их головами, студенты и преподавательский состав перемещались по своим делам в обеденный перерыв, портреты в массивных рамах наблюдали за ними, успевая при этом жить своей жизнью, заключенной в полотне по задумке художника.       – …его боггарт. Я думаю, есть какая-то связь. До этого это была полная луна, а теперь…       Аллекс Серрет спохватился и оборвал фразу на полуслове, резко обернулся, Уильям Густавссон вздрогнул и подскочил на месте при виде приблизившегося к ним профессора Травологии.       Нил не собирался подслушивать – он просто шел мимо, – однако от упоминания полной луны и вновь промелькнувшего вдалеке знакомого силуэта интуиция зашевелилась на задворках сознания нехорошим предчувствием.       Если кто-нибудь узнает о секрете Дилана – или даже заподозрит – будет очень нехорошо. Серрет и Густавссон – добрые ребята, однако они крайне любопытны и не отличаются осторожностью – и чувством меры.       – Мне каждый раз интересно, у скольких студентов боггарт выглядит как профессор Снейп, – молвил профессор Блейк, вставая рядом. – Он обгоняет по частоте даже пауков и кластерные отверстия пчелиных сот.       Боггарт – разновидность привидения, принимающее обличье страшного страха своей жертвы, существа, предмета или любого другого явления, сам же боггарт не имеет формы, ничего из себя не представляет, пока не найдется тот, кого следует пугать. Одолеть боггарта может смех, превращение его во что-то нелепое – однако это не так и просто, когда мысли путаются, а сердце уходит в пятки.       Аллекс прыснул.       – Да, сегодня было два Снейпа, – улыбнулся он. – Профессор Вермиллион выпускал боггарта из шкафа, мы по очереди применяли Ридикулус.       – Упражнение на храбрость и самообладание, – кивнул Нил после паузы, он боялся даже предположить, что мог видеть на уроке юный наследник Темного Лорда – особенно после того, как о его происхождении стало известно всем. – А не только на использование заклинания.       Факт, что все однокурсники в учебном классе видят, чего ты боишься, кажется еще более страшным, чем сам страх…       Страх Нила был уродливым переплетением прошлого и пугающего будущего, кровавым сгустком рвоты, с запахом алкоголя и смерти того, кто дороже всего на свете.       – Я боялся Снейпа во время учебы, – сказал Нил, намеренно слукавив. – Особенно, когда он грозился отравить нас – или сделать из нас заготовки для зелий.       – Минус пятьдесят очков Пуффендую, – передразнил надменный тон Снейпа Аллекс, вышло очень похоже. – Вы ведь на Пуффендуе учились?       Нил кивнул. Его взгляд устремился туда же, куда глядел бледный, бледнее обычного, молчаливый Уильям Густавссон.       Дилан Вермиллион шел мимо, серые глаза сканировали пространство вокруг, нос был красный.       Он чихнул.       – Нам пора, – еле слышно прошептал Уильям, дергая Аллекса за рукав.       – Обед! – округлил темные глаза юный Серрет, следуя туда, куда увлекал его Густавссон.       Однако они направились не к главному залу, а в противоположном направлении. Как только они исчезли из поля зрения, за ними следом пронесся Дилан, Нил лишь успел отойти в сторону, чтобы тот не сбил его с ног в очередной раз.       Спустя шесть часов действия зелья охотника Дилан, наконец, напал на след. Красный полыхающий ореол вокруг фигуры чужака – вот, что обещало снадобье, изготовленное им из днецвета, мерцающего корня и акульего плавника. Он уже успел отчаяться, разозлиться, что несмотря на потраченные усилия, не получил никакого результата – но провидение сжалилось над ним: враг, наконец, объявился.       Силуэт был пойман лишь боковым зрением, но своим глазам Дилан доверял – как доверял и чутью. Красная дымка то появлялась, то исчезала в толпе, ускользала за очередным коридорным переходом, двигалась по замку так, будто тоже что-то искала.       Когда все направились к главному залу в обеденный перерыв, профессор Вермиллион преследовал чужака минуя вестибюль до спуска в подземелья, по коридору мимо общежития Слизерина, дальше к тайному входу в кабинет Защиты от темных искусств, скрытый от посторонних глаз.       Ну конечно, как он сам не догадался! Он уже держал палочку наготове, когда широкоплечая фигура в черной мантии проскользнула в нишу каменной стены. Про проход знает лишь директор и преподаватель… Жуткая догадка не останавливала его – он вошел следом, огляделся в помещении с низкими сводчатыми потолками, ринулся через зал, к винтовой лестнице, ведущей в основной учебный класс и комнаты.       Еще никогда в жизни он не бегал так быстро по ступеням.       – Экспеллиармус!       – Протего!       Он и незнакомец выпалили заклинания одновременно, противник метнулся от преподавательского стола к колонне, Дилан машинально пригнулся, уворачиваясь от направленного на него заклятья, прячась за перилами лестницы.       – Петрификус Тоталус!       – Инкарсерус!       – Импедимента!       – Протего!       – Остолбеней!       – Экспеллиармус!       Дилан выбрался из укрытия, пытаясь подобраться ближе, но обезоруживающее заклинание отбросило его, опрокидывая навзничь. Магическая волна попала точно в цель, не в палочку, но он тут же поднялся на ноги, направляя оружие на фигуру в черной мантии, с багряным пламенем вместо головы. В тот момент ему было не до размышлений о причудливой работе зелья охотника, скрывающего личину врага.       – Бомбарда!       – Экспульсо!       – Протего!       – Протего!       На незнакомца обрушился книжный шкаф, Дилана чуть не придавило грудой оборудования с буфета.       – Конфринго!       – Экспеллиармус!       Искры и молнии летали между партами, переворачивали стулья, люстра на цепях под потолком угрожающе раскачивалась, Дилан выкрикивал ошеломляющие и иммобилизующие заклинания, уворачиваясь от летящих взрывных чар, противник был ловким, будто знал заранее о каждом следующем шаге.       Щепки и пыль стояли в воздухе, после очередного грохота падающей мебели и опрокинутого тела черная фигура с пылающей головой вылетела прочь из кабинета Защиты от темных искусств. Дилан вскочил с колен, выстреливая одновременно разрывающим и связывающим заклинанием, но промахнулся, поток магии угодил в дверь и разнес ее, срывая с петель, а незнакомец улизнул.       Звериный рык был слышен даже из коридора третьего этажа. Профессор Вермиллион выбежал из кабинета, готовый преследовать чужака, но у дверей были лишь перепуганные студенты, не сообразившие, что происходит, не рискнувшие даже подходить ближе, услышав шум.       Он упустил его! Злость застилала глаза, Дилан бежал по коридору наобум, мимо ошеломленных учеников, не заботясь о том, какой эффект производит. Лицо его было в крови от осколков разбитых склянок и щепок сломанной мебели, мантия перекосилась на широких плечах, волосы взлохмачены…       – Я видел его! – заорал Дилан, увидев первого попавшегося на пути коллегу, которым оказалась профессор МакГонагалл. – Я видел его!       Декан Гриффиндора замерла на месте с открытым ртом и недосказанной фразой на устах – она в тот момент разговаривала со старостой своего факультета – при виде взъерошенного профессора Защиты от темных искусств.       – Я видел его! – на порядок тише произнес Дилан, в несколько размашистых шагов, почти прыжков, оказавшись рядом. – В школу проник враг! Я почти поймал его, в своем кабинете! Сейчас он ходит по замку!       Преподаватель Трансфигурации выпучила глаза, качнула подбородком, жестом попросив старосту Гриффиндора отойти, разглядывала Дилана с удивлением и неверием.       – Нужно объявить тревогу, срочно сказать Дамблдору…       – Профессор Вермиллион, прошу, без глупостей. Объясните по порядку…       – Нет времени объяснять, – возмутился Дилан. – Серрет в Хогвартсе, он проник в школу, залез ко мне в кабинет! Он…       – Профессор Вермиллион, Аллекса Серрета я только что видела на уроке, он не мог…       – Джозеф! – почти в истерике воскликнул Дилан. – Джозеф Серрет! В школе! Я видел его! Я только что дрался с ним! Темный Лорд! Гребаный Темный Лорд! Вы что, не слышите, что я говорю?!       – Дилан, что вы принимали?       – Что я… Какая разница?! Профессор МакГонагалл! Я что, для вас какая-то шутка?!       – Вы уверены?       – Он разнес мне пол-кабинета, конечно я уверен!       Профессор Вермиллион тяжело дышал, грудь его поднималась и опускалась от частых вдохов, зрачки серых глаз почти закрывали радужку, щеки пылали, а потрепанный вид вызывал желание отправить его в больничное крыло.       Минерву МакГонагалл мучали сомнения. Профессор Вермиллион уже несколько дней сам не свой, твердит о враге, который скрывается в стенах школы, не посещал ни одно организационное мероприятие, чихать хотел на правила и устав. Дамблдор позвал его на свою голову… Неужели нет на свете ни одного адекватного преподавателя Защиты от темных искусств – одни чудаки и злодеи?       – Просто сделайте, как я прошу, – сквозь зубы выдавил Дилан.       Он понял, что она не верит ему – что опять предрассудки сдавливают горло, недоверие сковывает руки, не дает двигаться.       Ему стало обидно до слез. И страшно… Потому что то, Темный Лорд вернулся в школу, означало, что Аллекс Серрет и остальные в опасности.       Дилан в тот момент не смог бы ответить, что он ненавидит больше – Джозефа или вселенскую несправедливость.       Какой же он идиот! Надо было убить его – а не пытаться поймать.       – Я прослежу, чтобы Аллекс Серрет не выходил из комнаты, пока не будет ясно, что произошло, я попрошу профессора Снейпа проследить за этим.       – Где директор?       – В кабинете. Профессор Вермиллион…       Но Дилан уже развернулся на пятках, испачканная и разорванная на боку мантия взметнулась от резкого движения, он направился прочь, пытаясь подавить вскипающую ярость.       Это какой-то кошмарный сон. Кошмарный сон.       Это был Серрет, кто же еще. Черная мантия, отточенная тактика боя, быстрая реакция. Кому еще надо проникать в кабинет Защиты от темных искусств, кто еще знает о тайном проходе через подземелья?       Надо было его убить… Что же теперь будет? А что, если ему не поверят – если не воспримут всерьез? Вдруг он один единственный, кто видел загадочного незнакомца – и тогда под недоверчивыми взглядами ему нечем доказать свою правоту?       У него было чувство, что это уже было, он даже остановился на мгновение, пытаясь стряхнуть ощущение дежавю. Проклятье! Глаза щипало – то ли от слез, то ли от пыли, он провел ладонями по лицу, только сейчас заметил, что они перепачканы в крови.       Ему вдруг стало дурно – от испуга и от отчаяния, от секундного падения в пропасть. Он стоял у каменной горгульи, охраняющую вход в кабинет Директорской башни, и только сейчас осознал, что не сможет попасть внутрь, не зная пароль.       Дилан даже не знал названий сладостей, обычно применяемых в качестве кодовых слов, не стоило и пытаться. Пока он стоит тут, в любой момент может произойти непоправимое!       – Профессор Дамблдор! – вопил Дилан, пытаясь докричаться до директора по ту сторону прохода. – Профессор Дамблдор!       Ему отвечала тишина пустой башни, странным образом глохнущее о стены и потолок эхо, горгулья глядела на него осуждающе – за потревоженное спокойствие, за громкость голоса, которую он еще никогда в жизни себе не позволял.       Проклятый старик! Лицемерный интриган! Он все прекрасно знает, но ничего не делает! Хогвартс это не дом, это кладбище!       – Профессор Дамблдор! Профессор Дамблдор! Профессор…       – Яблочный штрудель, – раздалось у него за спиной, обрывая на полуслове истошный крик сорванных связок, после которого саднило горло.       Дилан обернулся, вскидывая палочку, Дамблдор был спокоен, даже улыбался в бороду.       – Пойдем в кабинет, Дилан. У стен есть уши.       «Зато у тебя нет совести», – хотелось сказать Дилану, но он стиснул зубы – до боли в челюсти – и ничего не ответил.