Космос

Кирк и Спок стоят на смотровой палубе Энтерпрайз, перед ними раскинулся бескрайний темный космос. Коммандер стоит в привычной ему позе с прямой спиной и убранными за спину руками, капитан же стоит расслабившись, слегка облокотившись о стену. Глубоко вздохнув он начинает тихо говорить. – Представь себе, Спок, раньше люди и представить не могли, что будут возможны такие путешествия. В прошлом веке, позапрошлом, миллионы лет назад все это казалось сном, фантастикой, непостижимой вещью! Существование других обитаемых планет вообще казалось мало вероятным, хотя многие пытались доказать это, пытались найти внеземную жизнь. А теперь? Я лечу в космосе к другим солнечным системам, к другим планетам с разумными формами жизни и на борту моем не только люди, - капитан с улыбкой косится на вулканца. – Сколько техники было разрушено, сколько несчастных случаев произошло и на земле при испытаниях оборудования и в космосе, сколько людей погибло ради познания, ради путешествия дальше, за пределы нашей солнечной системы. Люди отдавали себя ради шага в неведение, шага вперед во тьму. Люди умирали и думали, что однажды все получится. Что человечество найдет другие живые планеты, что сможет оказаться там, куда заглядывали телескопы. Боунс сказал как-то, что космос это смерть во мраке и тишине. И космос действительно опасен. По сравнению с 20-21 веком он стал безопаснее, благодаря развитию технологий, но полностью безопасным он не станет никогда. Но разве не удивительно как шагнул прогресс? Разве теперь не достаточно того, что мы имеем? Куда уж больше? Космос - последний рубеж. Последний и непреодолимый, нескончаемый. – Этого мы не можем знать наверняка, капитан. У всего есть предел. Кирк усмехается, не сводя глаз с далеких звезд за стеклом. – Люди действительно добились многого со времен первых полетов. Вклад ученых неоценим. И если есть "тот свет" и они видят сейчас все это, то думаю, души их спокойны. Ведь их старания были не напрасны. Коммандер переводит взгляд на капитана, тот витает в своих мыслях, где-то далеко, за пределами корабля. Наверное, там, где только начинали строить первые космические шаттлы. – А ведь сначала люди думали, что над их головами живут боги. – Некоторые люди и по сей день так считают. – Это потому что они верят в бога, а богу же надо где-то жить. Разве у вас первоначально не считалось, что боги живут на небе? Джим возвращается в реальность. – У нашего народа очень длинная история, полагаю длиннее вашей и многие данные о предках вулканцев и ромуланцев, их быте и верованиях потеряны. – История у вас длинная и в космос вы шагнули раньше нас. – Да, но нас на это подтолкнуло не то же, что и людей. Вы поддавались зову сердца, желанию узнать то, что чисто технически было невозможно на тот момент, любопытству, интересу не основанному на чем-либо конкретном. – Просто потому что хочется. – Да. Возможно, кто-то и видел в изучении космоса большее, чем усмирение любопытства, но люди существа эмоциональные. Без этого они не могут жить. Эмоции порождают бесконтрольность, хаос, который, как ни странно, все же вывел людей в космос. Вы видели что-то удивительное и особенное, а мы видели в космосе лишь предмет для изучения, не более. – Пусть так, Спок, но мы довольно в короткое время догнали остальные расы в знаниях о космосе. – Лишь потому, что с вами поделились важной информацией. Джим, прищурившись, смотрит на своего первого помощника. Этот почти монолог капитана мог сейчас превратиться в спор человека с вулканцем, который точно найдет, что сказать в ответ. Кирк улыбается, ну и ладно, в этот раз он промолчит. Он опять смотрит в бескрайнюю тьму космоса, думая о том, как крупно ему повезло родиться сейчас, когда путешествия с одной планеты на другую обычное дело. Когда он может увидеть в живую то, что раньше было только на фотографиях. И Джим благодарен своим предкам за их храбрость, мужественность, за шаги может и не большие, но шаги к тому, что есть теперь.