Среда обитания Аккерманов

Прошло больше месяца с коронации Хистории, тренировки в кадетском корпусе шли своим чередом, а все непонятные слухи про Леви и Микасу практически улеглись. Капрал явно умел сглаживать острые углы, и его безупречная репутация, как ни в чем не бывало, отряхнулась и поднялась, и про капитана Аккермана снова заговорили с боязливым восхищением, хотя он просто напросто исчез со всех горизонтов. Микаса встала раньше обычного и сидела на подоконнике с чашкой кофе. На улице вторую неделю не прекращался дождь. Пол в комнате уже порядком залило, но девушка не хотела закрывать окно. Недавно она сняла розовый тюль и повесила черные бархатные шторы, которые нравились ей гораздо больше. Спальня обрела более мрачный вид - больше не было видно ни одного цветка, а пустые вазы сумрачно косились с идеально вычищенных столиков и тумбочек. Дождь окутывал и уносил далеко назад. Микаса вспоминала, как по сильному торсу Леви текла кровь, а он все стоял и злился, прижав ее к стене, и вся его неуязвимость куда-то вмиг испарилась, а девушке хотелось просто промыть и обработать его рану. Аккерман даже не смогла тогда пошевелиться, будто бы Леви снова входил в нее и крепко прижимал к себе. Как и тогда, по щекам вновь хлынули слезы. Девушке было все предельно ясно, больше, чем кому-либо, и тем более больше, чем капитану Леви. Отец ей все рассказал, и она должна была сделать последний ход, чтобы закончить все это, чтобы параллельный мир перестал врываться в ее привычную реальность и делать здесь то, что ему вздумается. Пора навести порядок. Микаса надела тренировочный плащ и поскакала к поместью Кенни. Дождь начал усиливаться, где-то вдалеке сверкали молнии. Аккерман все пыталась нарисовать себе вполне рациональный план насколько это вообще было возможно, когда твой противник – самый сильный воин Элдийской армии, но в голову лишь лезли дурацкие воспоминания о том, что было на стене, и еще реакция капитана после… Девушка ощутила сильный укол злости. Спустя час Микаса насквозь мокрая привязывала лошадь в роще рядом с домом Леви, пребывая явно не в духе от собственных же мыслей. Даже особняк этих двух холостяков, один из которых распутный пьяница, а другой явно тщеславный педантичный ханжа, казался ей напыщенным прибыльным борделем, но и одновременно с этим, доступным каждой шавке, стоявший как проходной двор, не заботясь совершенно ни об охране, ни даже о замках на двери. Несмотря на сильный ливень, парадная главного входа была нараспашку, а античные ворота и подавно стояли, будто лишь для фарса. «Пещера дикарей, что тут еще сказать», - пыталась успокоиться девушка. Аккерман зашла через парадную и поднялась на второй этаж, где находилась комната Леви, оставив мокрую накидку на поручнях рядом со спальней. Девушка уверенно вошла внутрь. Капитан сидел в мрачной выжидающей позе на тронном готическом кресле. - Я видел тебя из окна, - хладнокровно сказал Леви, громом нарушая месячное молчание. - Ваши окна выходят на другую сторону, - выдержанно ответила Микаса, практически совершенно не удивляясь тому, что ее снова не пригласили сесть. - Присаживайся, пожалуйста, - переводя с окна свой проницательный взгляд на девушку, Леви, будто бы читая ее мысли, рукой показал на идентичное кресло для собеседника. Его рана возле глаза явно зажила, а костылей рядом не стояло, поэтому парень с виду был более чем не больным. Между креслами находился небольшой столик со странным сосудом для заваривания чая и маленькие вычурные чашки с блюдцами. За столиком тихо тлел небольшой огонек в камине. Девушка подчинилась и присела на кресло. - Лошади, - снова нарушая тишину, произнес капрал, следя за еле заметным пламенем в камине. - Что?, - спросила Микаса, прокручивая в голове свой план, но все-таки для вида стараясь держать лицо. - Этот дом совершенно не нуждается в защите, а тем более в какой-бы то ни было охране по одной простой причине – лошади, - Аккерман спокойно вглядывался в девушку, пытаясь понять ее намерения. – Наши лошади совершенно дикие и безумные. Кенни лично их отбирал. Ни одна кобыла в своем уме не поскачет туда, куда поскачут наши лошади. Когда на усадьбе появляется кто-то другой, лошади устраивают неплохую встряску весьма ощутимым землетрясением, которое чувствуется даже на крыше. Когда из конюшни начал прощупываться беспорядок, я пошел искать из окон безумца, пришедшего сюда…И кстати, коня не нужно было оставлять мокнуть в такой дождь под голыми ветками. - А вы сегодня, на удивление, разговорчивый, - искусственно улыбнулась Микаса парню, чувствуя, что он совершенно прав и она была явно не своем уме, приехав сюда. - Не неси чепухи, я всегда разговорчивый, - капитан встал и разлил по чашкам чай. Леви выглядел безупречнее прежнего, даже безупречнее того недоступного парня с пижонским костюмом и дорогим ароматом на первом приеме Кенни. Распахнутая в области декольте белая рубашка с манжетами сидела как влитая, оголяя зрелую грудь, высокие узкие брюки демонстрировали сильный торс и весьма непозволительно облегали паховую область, а облако аромата все также отдавало беспроигрышным мускусным сочетанием орехов и кофе. Капрал, как истинный джентльмен, взял блюдце с чашкой и поднес гостье. - Капитан Леви…как вы себя чувствуете?, - спросила Микаса, не торопясь забрать у парня чашку, заставляя его выжидающе стоять перед собой. - Превосходно, - угрюмо ответил Аккерман. «Либо сейчас, либо больше уже никогда», - пронеслось в голове у девушки и вмиг она одним ударом ноги вырубает Леви, и прекрасно понимая могущество его силы, садиться на капрала сверху и тут же ломает ему нос. Убедившись, что капитан отключился, Микаса платком вытирает с его лица кровь и крепко с наслаждением целует, закрывая глаза и осознанно уносясь в другие миры. Отстранившись от парня, девушка видит, что он еще немного сонный и беззащитный, что они лежат на странной постели совершенно голые, и что вычурного роскошного убранства вокруг больше нет, только сдержанная обстановка с комплектами обмундирования и запасами оружия. Микаса смотрела на заспанного Леви, будто это нечто совершенно привычное, будто она смотрела на них со стороны, как на нечто вечное в этом самом миге. Здесь была война, титаны, бесконечные горы трупов, тюрьма на острове. Эта жизнь вопреки всему было нечто естественным для таких как они. Девушка притянулась к капитану, и он прижался к ее груди. «Этот Леви явно отличается от другого. Неужели война сделала его таким мягким и нежным?» Микаса оглянулась: на столе в жутком хаосе лежали непонятные карты, чертежи, газеты, стопки чашек, а повсюду была разбросана тренировочная форма. «С каких пор он допускает…такое?» - девушка не могла поверить своим глазам, вглядываясь в парня, чтобы убедиться, что это действительно он. Капитан лежал, будто бы совершенно уставший, в некотором более явном мрачном отчаянии, чем обычно. Хотя откуда знать, что за Леви Аккерман здесь «обычный»? - Микаса…я вхожу в тебя, - совершенно прямо и выдержанно предупредил парень и потершись членом о ее вагину, он бесцеремонно оказался внутри нее, глубоко проникая в матку и придавливая сверху ее тело своим. Девушка совершенно без колебаний отстраняется, ясно помня зачем она здесь, и начинает одеваться. - Что с тобой…?, - Аккерман накинул халат и попытался остановить девушку. - Мы расстаемся, Леви, - коротко и хладнокровно отвечает Микаса и уходит.