Мы обязательно встретимся вновь.

«Призрачный силуэт» медленно ступал по холодным «камням» совсем босиком. Но ощущал ли он их холод? Нет. Ощущал ли он холод и одиночество от нахождения в этом безлюдном дворце? Еще как. Сяо Цзи был подобен призраку бродя по этому огромному и бездушному дворцу. Раньше здесь было намного оживленнее, когда он еще был «жив». К Императору У каждый день да кто-то приезжал дабы преподнести дары и таким способом заручиться его благосклонностью. Но сейчас же, все опустело. Больше никто не смел тревожить императора, даже придворных слуг можно было сосчитать по пальцам. Юноша прошел дальше ко входу к главному залу. Вход охраняли два стражника, но он знал, что они все равно его не видели. Даже если бы он захотел, они бы не смогли его увидеть. В действительности, больше всего он желал чтобы тот «человек» смог его увидеть, хотя бы почувствовать его присутствие… От подобных мыслей на устах выступила грустная улыбка. Это всего лишь несбыточные мечты. Он всегда это знал. Столько раз он наблюдал за тем, как Шэн Линъюань разрывал свое сердце на мельчайшие кусочки чтобы восстановить его клинок. Юноша постоянно пытался до него докричаться, просил перестать пытаться, просил просто отпустить его окончательно… Только вот, этот упрямый человек наотказ отказывался верить в его смерть, отказывался верить, что все потеряно и больше нет ни единого способа починить сломанный клинок и вернуть его душу. Шэн Линъюань, подобно выжившему из ума мучал себя и наравне с этим терзал и его. Лишь Вэй Юнь тогда смог почувствовать его присутствие, но не Линъюань. Может все было потому что Вэй Юнь был «Всеслышащим». Но тогда почему, слабый проблеск надежды продолжал теплиться в его сердце..? Словно, сегодня все же, может быть, Линъюань сможет его увидеть. Пройдя через двери главного зала, он оказался в большой и роскошной спальне. Императорские покои были всегда намного больше чем у остальных, и намного шикарнее. Когда дух меча находился еще в позвоночнике Шэн Линъюаня и в «рассвет» восхождения нового Императора на престол, дух меча с восхищением без умолку говорил о том, как же повезло юному принцу и даже завидовал ведь у него еще не скоро появятся свои такие покои. Его ведь никто не слышил и не видел кроме Линъюаня. Тогда, Линъюань в шутку сказал, о том что в таком случае его покои также будут принадлежать и ему, а если же дух меча будет усердно совершенствоваться и сможет обрести свое тело, то принц прикажет построить покои которые будут в два раза больше его собственных и в два раза роскошнее чем у него. Дух меча в тот раз наоборот обиделся, ему казалось, что Шэн Линъюань подшучивает над ним, но сама идея заиметь свои личные покои которые будут намного лучше чем эти, взбудоражила его. Все же детей всегда было легко впечатлить. Эти двое прожили половину своей жизни в долине племени Ву, где о подобной роскоши слышали только из уст старейшин. Разве, в таком случае такие дети не были намного впечатлительнее чем остальные свои сверстники? А когда же они уехали из «родных краев» вместе с юным «принцем» шаманов в столицу, юный дух меча без умолку рассказывал обо всех свои новых впечатлениях, а наравне с ним Алоцзинь тоже не переставал болтать, желая скорее попробовать все необычные сладости и блюда из уличных лавочек, но самого же Шэн Линъюаня казалось ничего из этого не удивляло, он был абсолютно спокоен. Единственной причиной его улыбки были разговоры этих двух. Словно, слушать их было намного интереснее, а остальные «прелести жизни» на фоне с этим были для него ничем. *** Теперь же эта спальня казалась такой холодной и сырой, словно в темнице. Приблизившись к кровати и пройдя через кисейные занавески, юноша посмотрел на человека который лежал там на спине. Спящий человек походил уже почти на мервого трупа который хорошо «сохранился». Только сведенные вместе брови выдавали его. В углу комнаты стояла жаровня, но она уже совсем потухла. Слуг не было, некому было ее зажечь. Никого кто бы смог позаботится о нем и помочь согреть. Словно никто и не думал, что император мог замерзнуть, но зная при этом, что ночи были холодны. Лицо юноши болезненно исказилось, а уголки глаз покраснели. Никого это не волновало, даже самого Линъюаня. Кажется, этому человеку стало все окончательно чуждым, и забота и нужда в человеческом тепле, все. Он больше никого не подпускал к себе, а их единственный наставник которого Шэн Линъюань еще мог подпустить к себе ー умер. Еще и от рук своего же воспитанника, поплатившись за свою же надменность. Сяо Цзи присел на край кровати, но спящий ничего и не почувствовал и продолжал дальше хмуриться и спать, будучи погруженным в долгий сон. Только вот, был он «сладок» или же «горьким», никто не знал и не узнал бы. Протянув руку из под огненно-красного рукава, ладонь потянулась к лицу перед ним, но зависла в воздухе в пару сантиметров от него чуть дрожа, но набравшись смелости юноша все же коснулся бледного и печального лица, оглаживая с особой нежностью щеку. Все выглядело со стороны так, будто он касается самого ценного для него сокровища на свете и если бы он чуть приложил больше силы, то оно бы исчезло. На лице выступила теплая улыбка, он обреченно вздохнул прикрывая длинные ресницы и заговорил: ー Как же, все же все глупо получилось, Линъюань. Когда я оказался случайно в одном из твоих снов, я подумал… ー юноша ненадолго замолчал после чего продолжил. ー …зачем тебе жена? Все же будет хорошо, если я буду всегда с тобой, тогда никто больше и не будет нужен. Я так поздно осознал, что же за чувство я тогда испытывал. Прости, я был так эгоистичен и самоуверен. Сяо Цзи наклонился к лицу императора, его передние пряди спали вперед и закрыли его глаза. Он продолжил, но сдавленно прошептав уже прямо в губы: ー …я так поздно осознал, что все это время очень сильно любил тебя, Линъюань. Я был так беззаботен и наивно полагал, что ты все время будешь со мной. Только вот, первым кто покинул тебя, стал я. Но, сейчас уже так поздно, и непроизнесенные слова так и останутся не озвученными. После этого, он наклонился к лицу юного императора и коснулся его сухих и холодных губ своими, так трепетно и нежно целуя, желая запечатлеть этот поцелуй в своей памяти настолько рьяно и так отчаянно. Словно надеялся, что Линъюань все же что-то почувствует. Вдруг Шэн Линъюань приоткрыл глаза и посмотрел сквозь занавеску прямо на него. Сяо Цзи сразу отстранился, сердце забилось чаще в бешенном ритме. В голове сразу пронеслось: «Он почувствовал?» Юноша был так взволнован, что не сразу заметил сонливость отразившееся в глазах императора. Суровое выражение лица которое застыло тогда на прекрасном и красивом лице, казалось стало лишь суровее. Но в этих темных глазах которые были подобно бездонному омуту, можно было уловить бескрайнее одиночество и опустошенность. Сердце духа меча сжалось. Он потерпел крах. Горло и грудь сдавило от нестерпимой боли. По щеке скатились горькие слезы, его последняя надежда раскололась на части. Его печаль, тоску и боль нечем было больше утолить. Сяо Цзи сдавленно и до нельзя хриплым голосом пробормотал: ー Линъюань…почему ты не можешь меня увидеть? Почему ты больше не слышишь меня? Я ведь здесь, рядом…всегда следовал за тобой, даже после смерти наставника. Я всегда был с тобой. Посмотри на меня…хотя бы на мгновенье, хоть услышь меня... Прошу тебя, почувствуй хотя бы немного, что я здесь… Но сколько бы он не пытался достучаться до него и не умолял, Линъюань не слышал его и не видел. Сердце затмила бескрайняя печаль и боль от бессилия. Дух меча все же замолчал потеряв окончательно свою веру. Спустя время, он снова хрипло выдавил из себя: ー …Линъюань, хоть услышь, что я люблю тебя. Наклонившись к лицу императора во второй раз, Сяо Цзи поцеловал его. В этот раз так, словно это был последний раз когда он целует этого человека. Прижимаясь своими губами к губам императора, он пытался утолить свою бескрайнюю боль. Лишь после юноша все же отстранился от него, горько улыбнувшись произнес совсем тихим голосом: ー Прощай, Линъюань. Боюсь, это последний раз когда я смотрю на тебя, нам больше не суждено снова встретиться. ー юноша замолк на время. ー Я уже мертв, а ты все еще не можешь смириться с моей смертью, глупый Линъюань. Отпусти уже меня…ты причиняешь и мне этим нестерпимую боль.       Они никогда больше не смогут поссориться с друг другом из-за мелочей, как когда-то, не смогут никогда сказать о том, как терпеть не могут друг друга, не смогут отныне злиться или обижаться друг на друга, не смогут больше проходить через трудности вместе.       Луна, став полной, пойдет на убыль; вода, наполнив емкость доверху, перельется через край. После этого дня, даже в самых сильных кошмарах Шэн Линъюаня, Сяо Цзи перестал приходить к нему. Будто, он действительно, окончательно покинул его, сдержав свое обещание. Отныне, даже там ему не суждено увидеть свой «цветок» о котором он так тщательно заботился и оберегал всю свою жизнь. Не суждено больше услышать звонкий голос этого маленького сироты из клана Чжу-Цюэ.                               ****                          Людские скорби не вечны.                          После смерти существует                                и следующая жизнь.       Если им суждено, то они встретятся и за тысячу ли. Судьба объединяет людей независимо от того, насколько далеко они могут быть друг от друга.