Ножом по сердцу

– Дэймон? Кай нервно сглотнул, тут же натягивая на своё лицо одну из фирменных улыбок. – Что ты тут делаешь? – Абсолютный спорщик замялся, заметно напрягаясь и озвучивая вставший в голове Монтеаго вопрос. – О, неужели ты волнуешься обо мне? – Инфлюенсер состроил удивление на своём лице, ухмыляясь. Главное ведь ничем не выделяться и вести себя как обычно? – Не стоит, хотя, это так мило с твоей стороны! Беспокоиться о таком, как я- – Не заговаривай мне зубы. – Дэймон сделал один шаг вперёд, предостерегая. Нахмуренные брови и злобный взгляд исподлобья не внушали доверия. Кажется, он действительно ни капли не волновался о судьбе своего одноклассника. Ах, какая же жалость! Майцу, казалось, не прекращал своей бурной мозговой деятельности и, пройдясь взглядом ещё разок по телу своего вроде как собеседника, продолжил. – Почему ты держишь руки за спиной? – А? Ох, тебе так нравятся мои руки, что не терпится увидеть их вновь? Ты точно не относишься к моей целевой аудитории? – Кай хихикнул, прикрывая свою широкую улыбку ладонью, как самая настоящая леди. – Кай, прекращай этот цирк. Он впервые позвал его по имени за всё время. В грудной клетке что-то сладко защемило, заставляя мозг на секунду отключиться. Монтеаго растерялся, испуг пробежал по его взгляду, а розовый румянец, словно карамель, медленно застлал его щëки. – Ты что, лихорадку словил?! – Абсолютный спорщик схватил одноклассника за запястье и сильно дёрнул на себя, приводя в чувство. Правда, это мало чем помогло – Кай только сильнее сжал вторую руку, пытаясь сдержать не только оружие, но и сознание. – Ты меня вообще слышишь? Вот сейчас. Кай, возьми себя в руки, просто толкни его, прижми к земле и перережь глотку – благо, как с ростом, так и с весом в данной ситуации ему повезло, но... Когда его схватили за щëки и ещё раз дернули на себя, осматривая испуганным взглядом – тогда он разжал все нити, сдерживающие его самого. Парень разжал пальцы, роняя кухонный нож на землю – и этим он собирался убить человека, от одного вида которого у него подгибаются колени? Монтеаго упал на колени, прижимая голову к чужому животу и обхватывая дрожащими руками тонкие бëдра блондина. Кай готов был расплакаться прямо сейчас. Его сейчас наверняка оттолкнут, на всякий случай пнут – и пойдут за помощью. Хотя, если его пнет Дэймон, то он совершенно не против. Значит заслужил... Но ничего такого не происходит. Инфлюенсер чувствует лишь боязливые, но такие ласковые прикосновения к макушке – Майцу осторожно оглаживал чужие волосы, будто брезгливо избегая кожу головы. Слëзы сами начинают крупными каплями стекать по лицу, но как бы Кай ни старался, остановить это было уже не в его силах. Монтеаго громко всхлипнул, чувствуя, как его отталкивают в сторону дерева. Жаль, что вкусить эту сладость близости не оказалось возможным дольше, чем на несколько секунд; Деймон, казалось, издевается над ним, сначала позволяя дорваться непозволительно близко, а после так грубо отталкивая. Как же он жалок. Спорщик медленно, всё ещё опасаясь, опускается рядом с одноклассником и в глазах его явно читается неозвученный вопрос. – Уходи. – Кай весь дрожит. – Уходи, или я убью тебя! Голос парня звучит сначала твёрдо, но потом ломается и последние слова даже, кажется, произнесены на октаву выше. Монтеаго очень плохо из-за нахлынувших эмоций после оглашения мотива, и Майцу это прекрасно понимает. Поэтому лишь неловко, как-то даже по-детски, спорщик прижимает к себе парня, заставляя уткнуться носом в тёплый и до жути мягкий жилет. Кай впадает в ужасающую истерику: слезы не останавливаются совсем, а тело обмякает настолько, что он совсем не может сопротивляться этим объятиям. Конечно, сначала инфлюенсер пытался оттолкнуть от себя Дэймона, но в итоге лишь сдался, очень громко хлюпая носом. Блондин, как только Монтеаго прекратил вырываться, тут же уложил ладонь на чужую макушку, начиная аккуратно массировать кожу головы. Им двоим надо нормально поговорить. Как бы сильно Майцу не хотел бы помочь своему однокласснику, всё равно не получалось ровным счётом ничего – он не умеет. Жизнь без соприкосновения с обществом казалась раем, а потом приключилось это, так сказать... недоразумение с его «Эй, новый парень!». Даже если бы он и попытался научиться искусству тактильной близости, это лишь увеличило бы его уязвимость. В убийственной игре такое просто непозволительно. Опасно – привяжешься, утянешься с головой, утонешь в реке забвения, а потом этот человек с помощью тебя попытается выбраться. Но, почему-то, всё оказалось именно наоборот. Видимо, у Кая были какие-то магические способности притягивать к себе и влюблять в себя людей – поэтому спорщик постоянно ловил себя на том, что вновь смотрит как Диана с Тошико пытаются заплести ему косички; замечал, что слишком часто встречается взглядами с, казалось бы, владельцем бесполезного таланта. И это ему не нравилось. Не нравилось настолько, что постоянно они оказывались непозволительно близко друг к другу, перекидывались фразами, а после разделяли уютную тишину во время слишком раннего завтрака. А теперь они лежат на опавшей листве и он истерично рыдает на груди Дэймона. Удивительная вещь, конечно – чувства. Хотелось бы их вычеркнуть из своей жизни. Но, что сделано – то сделано. Дэймон целует уставшего и сонного Кая в лоб, надеясь, что их никто здесь не увидит. А ещё – искренне надеясь, что правильно понял все те неоднозначные взгляды и неслучайные прикосновения. Иначе Монтеаго ножом разрежет его итак усохшее и давно ничего не чувствующее сердце.