Пляска Смерти

      — Пятый! Да подожди… — раздавался крик на всю улицу, но было ощущение, что обладатель голоса находился под водой, — Ты должен сначала… узнать… начни с меньшего!       — Отвали! Я сам знаю, как лучше.       — Ты не понимаешь, — она старалась схватить парня за руку, то та проходила сквозь тело, — Послушай меня… хоть раз! Папа сказал же тебе, что это опасно.       — Он только строит теории. Моя способность позволяет мне это сделать!       — Может всякое случиться, пойми, прошу!       — Я знаю, что делаю, — он так и шел вперёд.       — Нет! И понятия не имеешь! Пожалуйста, Пятый, ради всех остальных и… Не уходи!       — Ты…       Парень наконец замедлился, поэтому она смогла оббежать его и заглянуть в лицо, но ни глаз, ни каких-либо очертаний не увидела. Сплошная пустота, покрытая белой дымкой, как в фильмах ужасов или как туман в лесу, который скрывает всё на своём пути. Но это нечто скрыло его лицо, его взгляд, который она так сильно хотела видеть.       Руки всё так же проходили сквозь тело, как бы та ни старалась ухватиться. Дымка постепенно начала рассеиваться вокруг, поэтому окружение теперь возможно разглядеть. Место, в котором они остановились, являлось городским проспектом и смутно было знакомым, но вот только откуда никак не вспомнить. Девушка завертелась и сделала шаг в сторону, тут же ощущая руку на плече. Она с облегчением развернулась, но уткнулась взглядом лишь в какое-то пальто, а когда подняла глаза, тут же начала падать в никуда, а мир перед глазами почернел.       Селин резко распахнула глаза, содрогнулась всем телом и почувствовала, как по спине вниз потекла капля пота. На плече покоилась рука и, смутно помня сон, она повернула голову, чем напугала стоящего рядом брата. Клаус сонно посмотрел на девушку, а затем растянул губы в улыбке.       — Утро доброе, дорогая Селин, — он зевнул, не прикрывая рот рукой.       — Чего тебе? — Селин аккуратно стряхнула руку с плеча и уткнулась лицом в подушку.       — Лютер сказал, что все должны присутствовать в гостиной через пару минут! — он передразнил брата кривым голосом, а потом добавил, — Так же заверил, что расскажет больше о тебе и какой-то организации, кажется, Комиссии.       — Что?! — Селин подскочила на ноги, отчего перед глазами замельтешили мушки.       — Все тебя ждут, приходи. Эллисон принесла кофе и пончики из «Пончиков Гридди» — Клаус отошёл к двери. Номер Восемь в этот момент, схватившись за тумбочку, дабы не упасть, запустила руку в волосы и сжала, — С тобой…       — Нормально, — огрызнулась она, — Предупреди Лютера, чтобы ни слова не посмел сказать без моего присутствия.       Клаус только показал вскинутый большой палец вверх и вышел, оставляя не выспавшуюся сестру в комнате. Харгривз быстро скинула пижаму, и та мигом оказалась в углу, она облачилась во вчерашний костюм и уже по пути в гостиную завязала галстук только одним ей известным способом. А ведь сама ещё вчера хотела сообщить всем лично о своей прошлой работе в Комиссии и обо всём, что смогла до сих пор утаивать, но нет же! Лютер захотел поиграть в вестника правды! Пока Селин пулей летела через весь дом, ей удалось заметить часы в коридоре: тринадцать минут восьмого. Отлично, они ещё и собрались в такую рань! Её возмущению не было предела.       Жаль, но девушка пришла поздно, потому что только она ступила за порог гостиной, то сразу же заметила на себе взгляды. Диего, стоявший за стойкой, недовольно выпучил глаза, Эллисон и даже Клаус ошарашено приоткрыли рты. Селин негромко протянула ругательство и замерла около стола посередине.       — Так, так, а вот коллега Пятого пришла, — отозвался наконец Диего, было понятно, что тот не в хорошем расположении духа, — Ну же, садись. Нам есть о чём поговорить.       — Селин, всё это правда? — Эллисон со стаканчиком кофе в руках сделала шаг вперёд, отчего номер Восемь вздрогнула, как зашуганный зверёк, но быстро одёрнула себя и смелее подошла к барной стойке, взяв похожий стаканчик.       — Сначала нужно узнать, что сказал Лютер, а затем говорить правда или нет, — она поднесла к губам доколе неизвестный напиток и отпила, сразу же выплёвывая в блендер около себя. Это оказался кофе, во рту будто кошки пометились, а в нос ударил неприятный запах, вызвавший много таких же воспоминаний. Она прокашлялась и тут же отставила стаканчик в сторону и как можно дальше, — Чёрт, так это кофе, — потом фыркнула.       Селин практически на автомате потянулась за самым большим стаканом, который только можно найти в папином мини-баре, а затем нашла сок, какой-то персиковый c яблоком, и наполнила им стакан. Лютер скривил губы, взглянув на бедный, по его мнению, блендер, а Клаус лишь усмехнулся и откинул голову на спинку дивана, наверное, вспомнил, как дорогой папа тщательно мешал в нём много разных коктейлей, и уже представил выражение лица Реджинальда, если бы он увидел такое зрелище. И, только отпив глоток, Селин оглядела всех.       — Что ж, правда в том, что моим местом работы… Моим прошлым местом работы взаправду была такая организация как…       — Комиссия. Лютер рассказал, — номер Два отошёл подальше от сестры ещё в тот момент, когда первый глоток кофе полетел не туда, и теперь сидел напротив Клауса, на точно таком же диванчике, сложив руки на груди; ну, как руки… руку, потому что вторая прочно закреплена Пого ещё вчера вечером. Селин сощурила на него глаза, на секунду метнув взгляд к номеру Один, — Он также сообщил, что тебе, сестра, около сорока двух лет.       — Ментально! — вскрикнул Клаус из той же позы, в которой был. Он это так сообщил, будто вся ситуация жутко забавляла его. Селин поняла, что перед «собранием» тот уже успел хлебнуть пару глотков чего-то намного крепче, чем кофе, но никак не отреагировала, потому что думала, что именно сейчас Клаусу это немного нужно.       — Ментально, — раздражённо исправился Диего, — Это не главное. Ты наврала нам, что была где-то в тёмном месте? — он процитировал слова Селин, которые та говорила недавно.       — Диего, я никогда не вру, и ты это должен знать, раз уж мы сумели прожить в одном доме целых семнадцать лет.       — Но как же тогда всё было? Селин, не думаешь, что нам нужно знать?       — Я знаю, что немного информации вам не помешает, — туманно ответила она, — Если кратко, то меня похитили.       — Это немного… Слишком коротко, — проговорил Лютер, стоявший напротив барной стойки; Эллисон, что села на высокий стул, внимательно посмотрела в глаза сестры, она очень хотела узнать, что именно произошло, желала знать, не прошли ли даром те ночи, когда ещё подростком она плакала ночью из-за потери не только братьев, а ещё и сестры. Селин выгнула бровь, но всё же громко выдохнула:       — В общем, это произошло через неделю, после смерти Бена, вы это и так знаете… Не понятно зачем я это вообще сказала.       ***       2006, спустя неделю после смерти номера Шесть       — Тренировка не ждёт! Вы обязаны лучше трудиться, чтобы случая с номером Шесть не повторилось! — громко, на весь зал, говорил Реджинальд.       — Сначала номер Пять, потом номер Шесть… Кто дальше? — Селин никогда не говорила имён братьев и сестёр при отце. Никогда.       — Номер Восемь! Разговоры.       Селин никогда не говорила имён братьев и сестёр при отце. Никогда. И даже при такой стрессовой ситуации, где голос неимоверно дрожал, а нервы были натянуты до предела, что вот-вот все услышат характерный звон порванной лески, она не решалась изменять привычкам.       — Может мы и виноваты, что допустили смерть номера Шесть… Мы… — слёзы подступили к горлу, из-за чего больно кольнуло. Она сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, и зажмурилась, не дав слезам скатиться по щекам.       — Каждый из вас ответственен за это: номер Один не успел подбежать, ты, номер Восемь, не использовала способность… — Реджинальда прервало тихое бормотание Селин, он поджал губы, отчего даже усы немного исчезли.       — У меня кончились силы…       — Это недостаток тренировок и нежелание развивать способность! И не имей привычки перебивать, номер Восемь.       — У меня закончились силы, папа! — закричала она, и одна слеза скатилась по щеке, но тут же исчезла в рукаве пиджака, когда Селин молниеносно вытерла лицо, — Я бы даже лист бумаги не смогла преобразовать! Я развиваю способность днями и ночами, но результата нет! Никто не смог бы ему помочь, кроме тебя, который отправил всех нас на это самоубийственное задание!       — Не пытайся оправдать своё бездействие!       — Я ни черта не оправдываю!       Крики обоих распространились по всем коридорам, воздух вокруг них будто дребезжал, а время остановилось. Селин не слышала никого, кроме отца, не видела ничьих лиц, кроме его. Братья и сёстры сбоку от неё зажмурились, они знали, что крики отца – плохой знак. Из-за невозможности скрыть слёзы, номер Восемь мигом выбежала за дверь, слыша позади себя злобный крик Реджинальда, требующий её срочного возвращения. Но девушка упорно бежала вперёд, даже возникший у входной двери Пого не остановил: не смог. Она тёрла лицо рукавами почти до покраснения, потому что плакать – это последнее, что хотелось бы делать когда-либо.       Селин даже не заметила, что добежала до парка в центре города. Она увидела небольшой памятник какому-то человеку, имя на табличке давно стёрлось, а лицо никогда не удавалось узнать, Клаус обычно называл эту статую страшной и ужасной, но не говорил из-за чего. Девушка уселась на лавочку неподалёку, только чтобы немного успокоится и вернуться обратно. Реджинальд уже точно знает, какое именно наказание получит Селин.       Она редко перечила папе, но и послушной точно её не назовёшь. Ссоры были скорее из-за разности взглядов на те или иные вещи: тренировки, стратегии, семья. Селин вспыхивала, и когда такое случалось, то сразу же несла за неподобающее поведение наказание, которое не отличалось оригинальностью: всего пару часов лишних тренировок или изучение Шекспира, но до такой степени, что она сможет процитировать Отелло или Гамлета даже во сне. Но даже так им обоим было присуще упрямство, из-за чего Селин безупречно читала наизусть, а Реджинальд — поджимал губы и щурился, зовя в два часа на обед.       Это не первая крупная ссора между ними, одна из них была примерно год назад, когда… Когда Пятый пропал. Харгривз чувствует вину и даже сейчас, вспоминая это, не может не впиться ногтями в шею, лишь бы не думать об этом. И всё-таки ещё одна слеза покатилась по щеке, когда девушка согнулась на лавочке, а затем беззвучно упала на асфальт.       — Отчего же ты так слёзы льёшь? — раздался голос над головой, и номер Восемь соскочила с лавочки.       — Вы кто такая? — она увидела перед собой женщину с необычно белыми волосами и уставилась на них. На голове, очень подходяще для этой особы, сидела шляпа, а также пальто, которое, впрочем, не вызвало такого уж интереса у Харгривз: плюс десять на улице как-никак.       — Меня зовут Куратор.       — Я могу что-то подсказать? — Селин заметила, что женщина разговаривала странно, так ещё и при себе держала какой-то большой кейс, портфель. Кто знает, что у неё там.       — Нет, не нужно, благодарю.       Опять странный говор. До этого между ними была лишь лавка, но теперь, когда белокурая обошла и приблизилась к Харгривз, то причин для волнения стало гораздо больше. Девушка читала, что большинство преступников, занимающихся продажей людей, используют привлекательных персон, обычно это женщины, для завлекания новых жертв. С такой мелочью, как кузов какой-нибудь машины, Селин уверена, что справится, но вот если её вырубят… проблема явно обретёт другой характер. Она отошла на пару добрых шагов.       — Меня бояться не стоит, как твоё имя? — а в ответ молчание, — Так не честно, пуговка, я ведь своё тебе назвала, — Куратор добродушно улыбнулась, и это не показалось Селин странным, а наоборот — располагающим к себе.       — Я Селин. Харгривз.       — Какое имя! Французкое! — девушка очнуться не успела, как её уже восхваляют, поэтому она незаметно обернулась по сторонам, но не заметила никаких столпотворений или людей с камерами. Она подумала, что это чокнутая фанатка, которые раньше приставали ко всем Харгривзам, иногда поджидали около дома или лезли через ограждения в надежде, что великий Реджинальд Харгривз обратит внимание на них.       — Я не понимаю. Что вам нужно? — недоверие в голосе скрыть не получилось, и, может поэтому, взгляд Куратора переменился, но от этого не стал менее притягательным и… властным?       — Признаюсь, я пришла по делу. Не подумай, и в мыслях не было скрывать, но я являюсь сотрудником одной организации. Мы называем себя Комиссия и влиятельный там человек захотел принять тебя в наши ряды.       — Секта какая-то. Всего доброго!       Девушка развернулась, чтобы уйти, но женщина заговорила громче, сказала в чём суть организации, и только после слова схожее с «время», Селин остановилась. В голову пришла идея: а что, если попробовать вернуться в прошлое с помощью этой организации, как бы она там ни работала, и предотвратить смерть Бэна, а может даже и сделать так, чтобы Пятый не исчез. Харгривз высказала сомнительные мысли Куратору, и та ответила, что всё возможно. Затем они вдвоём исчезли, стоило номеру Восемь пожать руку.       Все те идеи, которые казались первое время шансом всё исправить, оказались провальными. Куратор обманула Селин, дала сложную работу на очень короткое время, а потом наказала девушку за отсутствие результата. Наказания совершенно отличались от отцовских: вместо долгого пребывания в своей комнате, её запирали в тёмном месте, настолько, что даже когда глаза привыкали, ничего видно всё равно не было. Как девушка там оказывалась и как уходила она не помнила: перед этим всегда было очень тихо и больно, но знала сколько именно пребывала в почти бесконечном пространстве, а уже на третий раз — вплоть до секунд. Самое большое время, которое удалось посчитать — пять лет, одиннадцать месяцев, три недели и два дня. После этого вернуть назад утраченное время, как и здоровье в общем смысле, не получилось. Харгривз после первого раза поняла, что в этом замешана Куратор. Хуже всего, что из-за этого всего психика надломилась и развилась клаустрофобия и боязнь темноты. Селин не могла находиться ни в ванной с закрытой дверью, не могла нормально спать, потому что темнота пугала, а если и засыпала, то во снах её преследовали призраки прошлого, и обычно это была семья.       В один момент, она выполнила бумажную работу в одном из отделов Комиссии идеально, поэтому выдался шанс на небольшое повышение. На тот момент Селин уже была в возрасте двадцати пяти лет, но не потому, что за восемь лет пребывания в том месте не могла нормально закончить работу, а из-за этих самых наказаний ведь помимо срока чуть больше пяти лет были и другие. Просто та цифра наиболее большая.       А ведь действительно повышение получилось заполучить, потому из огромного бесконечного зала с печатными устарелыми машинками пятьдесят пятого года Селин перебралась в намного меньший кабинет с десятком человек. Всё те же печатные машинки, но и задания значительнее, мирового, так сказать, уровня. Она стала Координатором. И, честно признаться, это ей нравилось. Нравилось рассчитывать вероятность «проблемы» в том или ином времени. У Харгривз так же появились свои привилегии в виде постоянного заработка, небольшой квартиры и свободного времени без наказаний, которое она тратила на рассуждения о Кураторе и о том, чтобы быстрее вернуться домой, к семье. Мысли об изначальном плане проскальзывали изредка, но не на том уровне, чтобы пробовать отыскать Пятого или вернуться назад во времени ради Бена. Одной из причин были конечно же «семь стадий психоза», о которых девушка узнала из предоставленной организацией видеоплёнке, её крутили в одном из залов для Корректоров, а Селин захотела немного послушать, чтобы кроме математических расчётов в голове что-то было.       — Занимаешься самообразованием?       Именно в этот период времени Селин познакомилась с Маргарет Хор, женщиной, лет на пять старше, и тут же возненавидела её всей душой. Напыщенная, дотошная, и подражающая Куратору идиотка, только так Харгривз и могла называть ту. Селин всеми силами старалась избегать Маргарет, но та появлялась ровно в ту же секунду, причём буквально, у порога комнаты Координаторов и, растянув вишнёвые губы на лице, звала поесть вместе, но всё время оказывалась посланной далеко и надолго. Селин всегда ела одна, а на столе стояло немного какого-нибудь гарнира и вода, потому что из напитков был выбор между ней и кофе, а тот настолько отвратный, что вызывал тошноту. Только приходя в квартиру Селин могла насладиться чёрным чаем или дешёвым соком из местного магазина.       Прошёл год, затем четыре. А затем то, что вернуло прежнюю Селин, вернуло номер Восемь — досье Пятого на столе Куратора. Белокурая вызвала её в свой кабинет и похвалила за все труды, которые Харгривз выполнила за долгие годы работы. Папка прямо посередине большого стола сразу привлекла внимание, а потом и имя. Его имя. В ушах тут же зашумело, а в горле встал ком. Даже на обращение Куратора Селин не сразу ответила. Женщина всё расхваливала, двигаясь по комнате туда-сюда, а затем спросила о самочувствии своей подчинённой. Номер Восемь тогда с трудом оторвала взгляд от фотографии старика и ответила, что якобы перегружена расчётами, только цифры на уме и летают. За всё время она научилась вести себя так, чтобы ни у кого, а в особенности у Куратора, не возникало сомнений насчёт её мыслей. И после этих слов белокурая предложила новую работу, сказала, что может перевести её в другой отдел, потому что ей «очень больно наблюдать за страданиями столь дорогой подчинённой», а затем, достаточно скоро, Селин направили в отдел починки портфелей для путешествий во времени. Там не сказать, что лучше работалось, почти так же, правда, никто из работников не доставал с предложениями пойти в буфет и прихватить чего-нибудь на обед.       На протяжении года она работала среди шестерёнок и разных инструментов, которыми чинила портфели, но в то же время это не стало её главным достижением, потому что она наконец-то нашла Пятого. Никто не знал настоящего имени Селин, то есть многие не были уверены, что это её настоящее имя, да и внимания не заостряли на этом, и именно поэтому Харгривз смогла разузнать у остальных работников о Пятом, который оставался на слуху у каждого. Ходили великолепные рассказы о выполненной им работе, об очередной убитой цели. Поначалу она горела желанием встретится, а потом сбежать домой, но быстро эта идея потерпела крах, как и все последующие с ним связанные. Куратор постаралась. Селин была не осторожна: развесила фото Пятого у себя в комнате, как во всех детективных сериалах, наверное, ещё не вышла из возраста, когда такое перестаёт нравиться, но в этом вины её нет, потому что девушка лишилась этой стадии из-за проведённого времени в неизвестном месте.       В любом случае ещё два года пришлось пробыть в темноте вместе с чуть ли не животным страхом, отсутствием сна на протяжении многих дней. И всё то время номер Восемь клялась убить Куратора, обещала вернуться любыми способами домой, чего бы это ни стоило. Она старалась использовать способность на себе в какой-то момент, но не получилось. Этот случай дал понять, что действовать надо быстрее.       Через время Харгривз сидела в кабинете Куратора в чёрном костюме, под ногами стоял большой такого же цвета портфель. Женщины довольно улыбались друг другу, говорили о хорошо проделанной работе и как Селин повезло здесь работать.       ***       Молчание в гостиной продлилось дольше, чем кто-либо ожидал, слышался только глоток, который сделала номер Восемь из своего стакана. Она всё стояла за барной стойкой с мнимым интересом разбалтывала сок и не хотела смотреть ни на кого, ей и так пришлось выложить большую часть того что происходило. Селин рассказала про тёмное помещение, но не сколько времени там провела, упомянула про сменяемую частенько работу, про квартиру и зарплату. Сообщать про Пятого в Комиссии она не стала: не считала нужным.       — И как же ты выжила в том… тёмном месте? — Диего взял последние слова в воображаемые скобки, — Без еды и воды?       — Еда с водой были. И не надо тут ставить эти воздушные кавычки, то место действительно было тёмным, — брат лишь пожал плечами. Селин не было дела до того, верил ли он или нет, — Я ощущала какую-то иглу в руке, когда просыпалась там. Могу только предположить, что это была капельница с чем-то… Съедобным?       Неуверенность отразилась на лице, и она впервые поняла, что никогда не задумывалась, что же через иглу вводили. Впрочем, все сомнения быстро прошли, и Эллисон, сжавшая крепко свой стакан с кофе, отчего тот смялся, задала очередной вопрос.       — И сколько… — она взглянула на сестру и заметила отблеск непонятных эмоций и передумала продолжать вопрос, — Ты вообще планировала сбегать оттуда?       — Много раз, Эллисон. Столько, что я уже и забыла точное число. Многие из планов потерпели крах, а другие я отбросила из-за… других обстоятельств. Но вот последний раз! — с улыбкой во весь рот сказала она и даже палец вверх подняла.       — Что было? Что там было, рассказывай! — с восторгом спросил Клаус. Остальные явно тоже заинтересовались.       — Я устроила небольшой саботаж, — гордо произнесла Селин и даже выпялила грудь, — Вся Комиссия на ушах стояла! — они вдвоём рассмеялись, оценив ту авантюру.       — Тебе же уже тогда под сорок было, да? И как же ты, старушкой, смогла провернуть это, что бы там ни произошло? — Диего вздёрнул брови.       — Ты это на что намекаешь? — обижено произнесла Харгривз, — Чтобы ты знал, женщины в сорок — в самом расцвете сил. И мне было ровно сорок два! Тогда я была не хуже, чем сейчас.       Клаус с Эллисон рассмеялись, а вот Лютер с Диего немного порозовели и точно нельзя сказать от одной и той же причины или же нет. Впрочем, скоро номер Один напомнил, что все они в ближайшее время могут ничего не планировать, так как у них по расписанию стоит смерть. Они спросили об апокалипсисе у Селин, так как подумали, что если она работала там же, где и Пятый, то могла знать причину, но та ответила не больше, чем в тот раз у Диего на работе, поэтому настроение всех вновь упало. Внезапно домой пришла Ваня, о которой все будто бы позабыли, но не одна, а с каким-то человеком за спиной.       — Что происходит? — спросила она и прошлась взглядом по присутствующим.       — Мы… У нас семейное собрание, — произнесла Эллисон очень сконфуженно, будто в данный момент вспомнила, что у неё есть ещё одна сестра. По её лицу видно, что ей немного стыдно.       — Семейное. Ну да, как же. Меня никто не удостоил чести оповестить о нём, — Селин увидела, как человек за спиной сестры окинул всех Харгривзов странным взглядом, и в груди закопошились черви паранойи.       — Нет, Ваня, ты не… — Эллисон слезла со стула и подошла к сестре, протянув руки навстречу, но их грубо откинули.       — Какие же вы все… — теперь уже Ваня не смогла договорить из-за Селин. Та прошла к дивану, на который сел Диего, со стаканом сока в руках.       — Ваня, подожди, не кипятись. Как видишь, Пятого тоже нет с нами, то есть среди нас. Эллисон определённо точно пошла бы к тебе и заново всё сказала о чём мы тут говорили, — номер Три согласно кивнула, проследив за сестрой.       — Но вы могли бы хотя бы позвонить, предупредить… — расстроенно проговорила номер Семь.       — Ваня, ты бы захотела прийти сюда в такую рань, ради какого-то собрания? Вот я на твоём месте…       — Но ты не на моём месте, Селин. Я пришла, даже если бы кто-то из вас оставил хоть одно голосовое сообщение. О чём я вообще перед вами тут говорю? — она сжала кулаки, что конечно же не было не заметным, — Папа умер, поэтому козлами всё же оказались вы!       Ваня расстроенно выбежала на улицу — все слышали, как хлопнула входная дверь. Остался только мужчина, с которым пришла драгоценная сестра, и от которого в Селин просыпалась злость, что даже позвоночник начинал пульсировать. Тот недовольно уставился на Эллисон и никак не собирался уходить. Номер Восемь скривила губы в презрении и сощурила глаза.       — Тебе чего-то ещё надо, уродец? — тот обратил внимание на семнадцатилетнюю девчонку, которая ею только казалась. Селин раскинула руки на спинке дивана, почти задев одной из них Диего. Все обратили внимание на сестру, — Тебе нет необходимости задерживаться в нашем доме.       Яд сочился вместе со словами, поэтому он опешил, наверное, не ожидал таких слов вообще от кого-либо в столь неоднозначной ситуации, и сделал неуверенный шаг назад, чуть не споткнувшись, а потом просто побежал вслед за Ваней.       — Это кто, чёрт возьми? — Селин указала вслед ему пальцем.       — Леонард. Он ученик Вани и, кажется, между ними что-то да есть, — Эллисон потёрла висок свободной рукой.       — Так, думаю, что апокалипсис как-то связан с Луной.       Неожиданно заключил Лютер, будто только что не поссорился с ещё одной сестрой. Все вокруг него переглянулись и почти закатили глаза, только Диего усмехнулся, видимо частые рассказы брата о его тамошнем пребывании знатно поднадоели. Селин допила остатки содержимого стакана и подошла к барной стойке.       — Я присылал папе много отчётов, поэтому там точно может быть отгадка на все вопросы, — продолжал Лютер.       — Но мы все умерли. Почему ты думаешь, что на этот раз мы всё решим, планета будет спасена, и можно будет отдыхать с мохито на пляже? — Клаус выгнул бровь и крутил рукой в воздухе, описывая, вероятно, одно из своих приключений вне дома.       — Да, я соглашусь… Частично соглашусь с Клаусом, — ответил Диего, на что номер Четыре приложил руки к груди, ласково посмотрев на брата, — У нас же не получилось, помнишь?       — Но теперь мы все в сборе! — воскликнул Лютер, разведя в стороны руки, — Пятый и Селин здесь, значит у нас есть шансы. Хотя… — он задумчиво посмотрел на сестру. Диего поторопил того с ответом, — Пятый же сказал, что тебя там не было.       — Что? Почему? — Клаус искренне удивился.       — Наверное, это потому, что в той временной линии я так и не выбралась из Комиссии или меня в ней убили, может быть я выбралась из неё, но эта идиотка Хор застрелила меня в магазине, а может… В общем, вариантов много. Я не знаю ведь я лично не присутствовала в том отрезке времени, где был Пятый, — лениво пояснила Селин.       Лютер немного задумался, переваривая полученную информацию. Диего просто вздохнул и направился прочь из гостиной, но тут же был остановлен номером Один. Он сказал, что просто обязан убить Хэйхела и Ча-Чу до того, как сам умрёт от неизвестной причины. Следом вышел Клаус, только он не постарался объяснить причину, Селин заметила, что тот держится за живот и подумала, что алкоголь на пустой желудок просится наружу. Она пошла вслед за ним, но вот к ней Лютер проявил особенное внимание.       — Селин, ты же можешь помочь всем! Нужно хотя бы попытаться.       — Я помогаю, Лютер, помогаю, — девушка взяла оставшийся пончик из коробки, — Но для начала я хочу устранить кое-какую угрозу, которая сможет помешать нам всем. Не обижайся, — сказала она, видя, что Лютер начал раздосадовано опускать голову вниз, — Ты оглянуться не успеешь, как мы все… будем пить мохито на пляже, — процитировав слова Клауса, она растянула губы в широкой странной улыбке и ретировалась к себе в комнату.       Дальше Эллисон разочаровала номера Один своим предстоящим рейсом в Лос-Анджелес, она хотела последние минуты провести с дочерью, если уж мир рушится. Теперь он стоял один посреди огромной комнаты, полной антиквариата, но ни в какую не хотел сдаваться, предпочитая всё же найти образцы чего-то там с Луны.       Номер Восемь села на не заправленную как подобает кровать, но тут же вскочила, заметив досье на столе, которое хотела уничтожить ещё вчера. Она напоследок пролистала страницы, но ничего нового не нашла, кроме, конечно же, упоминания неизвестной дочери Куратора, и с удовольствием применила способность. Стоило бумаге исчезнуть в воздухе, Селин, не заботясь о порядке комнаты, выкинула все вещи из шкафа и достала портфель, который до сих пор находился в углу. Она оглядела вещицу с недоверием, потому что из-за него совсем недавно очутилась с теле семнадцатилетней себя. Возможно тот паренёк всё-таки неправильно собрал его, раз уж время для тела отмоталось назад. Селин осторожно раскрыла его, дабы посмотреть на внутренности и сразу заметила, что светится тот внутри синим, а значит неисправностей нет. Но тогда в чём проблема? Не может же быть, что ей любезно предоставили шанс снова стать молодой. Харгривз уже заметила, что время для неё отмоталось до момента первого наказания от Куратора, то есть после исчезновения из дома ведь волосы короче, потому что она сама их отрезала уже в Комиссии от чистой скуки и из-за запрета отца, который это категорично запрещал.       Через несколько секунд она нашла в подвале подходящую отвёртку, чтобы исправить то, что, возможно, неисправно в портфеле. Поковырявшись в его внутренностях, Селин ахнула и удивлённо прошептала:       — Да вы издеваетесь?       Как оказалось, небольшой проводок отсоединился от одной мелкой выемки, а это был особый пункт при сборе портфелей. Селин знала это из большой толстой брошюры по их сборке, который зазубрила в течении того года, хотя половину, ну может чуть меньше, всё равно забыла. Она как смогла закрепила провод на месте, попутно бурча:       — Хах, хотите сказать, что если я ещё раз воспользуюсь им, то стану младенцем? — она покачала головой, — В Комиссии точно нет протокола на такой случай. И где же ты, мой сладкий, успел сломаться?       Селин обратилась к нему ласково, будто к домашней ящерке, которую сильно хотела в десять лет. У неё уже была мысль, где же провод отломился: после первого выстрела Хор в хранилище. Тогда она выронила портфель, и тот ударился об пол, но это не главная причина. Всё же Харгривз посчитала, что паренёк не до конца закрепил деталь.       ***       Сразу после побега из Хранилища Комиссии       Распластавшись на асфальте в какой-то, как казалось на первый взгляд, подворотне, она, благодаря фонарю, который освещал добрую часть места, разглядела бедро и кое-как взглянула на плечо, вывернув шею. Дела плохи, и Харгривз это знала, а самодельная повязка из блузки слишком хлипкая. Её испугал голос из недосягаемого для света фонаря угла, он был похож на старческий или очень пьяный.       — Девочка, ты откуда взялась в этой дыре? — скоро к ней вышел действительно старый мужчина в ужасных лохмотьях.       — Что? Какая я тебе девочка, старик? — она разглядывала своё плечо из-за достаточного кровотечения.       — У тебя кровь! — мужчина ошарашено ступил назад, а потом ещё раз, пока не скрылся за углом, но недостаточно далеко. Селин в это время даже не обратила внимание на того, полностью сосредоточившись на ране, но внезапно осознавая, что что-то определённо не так, — У меня есть тряпки, они чистые более-менее, — ей протянули пару лоскутов.       Селин посмотрела на свои руки и осознала, что они помолодели, не уменьшились, а именно помолодели. Да и голос, как она заметила, снова стал более высоким и звонким. Она бы хотела обдумать это прямо сейчас, но быстро взяла себя в руки и выхватила из рук мужчины ткань. Та оказалась прочнее, и девушка намного крепче затянула бедро в том же месте, а плечо кое-как перевязала, но не без помощи незнакомца. Он, видя бесполезные потуги девчонки, осторожно подошёл и помог.       Адреналин всё ещё бушевал в организме, поэтому Харгривз без проблем поднялась с земли, прихватила папки и портфель, а затем, коротко кинув взгляд на мужчину, тихо поблагодарила и быстро пошла прочь. Она почти сразу нашла какую-то газету около урны на обочине и, посмотрев на дату, удостоверилась, что портфель сработал как надо, если не считать вот это тело. Плохо, что костюм теперь сидит немного неправильно, будто мешком. Селин огляделась пока шла и с восторгом подумала:       «Наконец-то дома. Мой две тысячи шестой! Даже не верится, что опять смогу увидеть всех, даже самодовольное лицо папы. Хах, не верю!»       Внезапно руки зачесались так, будто клопы покусали. Она ошарашено закатала рукава и опять почувствовала жуткое желание почесаться. Селин подумала в какой момент оказалась в этом месте и тут же недовольно нахмурилась, потому что заметила, что перепутала даты и переместилась на день раньше. А значит, что Селин из две тысячи шестого в данный момент находится здесь, и для них обеих пребывание сорока двух летней Селин кончится плохо. Харгривз запустила пятерню в волосы, коротко проведя ногтями по коже, и остановилась у лавки. В руках всё ещё находилось досье, поэтому она решила сначала позаботиться о нём. Выбирая дату, Харгривз особо не заморачивалась: посмотрела на витрину напротив и заметила ценник в 79.99 долларов.       — 1979, хороший выбор, — голубая вспышка появилась и пропала, а вместе с ней и номер Восемь.       ***       Подхватив портфель, Селин присвистывала по дороге к двери, но стоило схватиться за ручку, как по ту сторону раздался голос Лютера, а затем шаги, подозрительно звучавшие с каждой секундой громче. Крепче стиснув руку, она всё же не решилась выйти, не хотела столкнуться с братом и вляпаться в его рассуждения о чёртовой Луне и папе, поэтому, повернув голову назад, девушка пригляделась к окну, подумала, а есть ли около него снаружи лестница? Она действовала практически по инерции, когда Лютер заговорил с кем-то прямо около её комнаты: подбежав к окну, резко его раскрыла, вынырнула, тут же хватаясь за тонкую настенную лестницу, шустро спускаясь вниз. Раны, всё так же мешавшие своими вспышками боли при резких движениях, тут же кольнули, отчего Селин сжала зубы почти до скрипа. Шумно выдохнув, она спрыгнула на землю, когда оставался до неё всего метр, подняла голову, проверив своё окно, и быстрым шагом направилась прочь от дома по известной только ей одной дороге.       Харгривз решила поймать такси, чтобы добраться до нужного места. Времени потребовалось немного, поэтому меньше, чем через десять минут она уже сидела на той самой лавочке, где когда-то встретила Куратора. Ей показалась хорошей идея уничтожить портфель именно в этом месте. Селин положила его рядом с собой и накрыла рукой, чуть похлопывая. Мимо проходили люди, некоторые оборачивались, разглядывая расслабленную девушку на лавочке с широкой улыбкой на лице, но ей было всё равно. Харгривз только на несколько минут присела, чтобы потом двинуться к местному заброшенному парку, ну как заброшенному, просто за ним никто не ухаживал долгие годы, как она помнила.       — Мисс, могу я поинтересоваться, что вы тут делаете? — когда Селин раскрыла глаза, перед ней встал офицер.       — Сижу, как видите, — не меняя позы, ответила она.       — Нам поступили жалобы на подозрительную девушку… Тебе сколько лет, девочка? Где твои родители? — Харгривз нахмурилась из-за фамильярного обращения и скривила губы в нахальной усмешке.       — Умерли, офицер, что-то ещё? — тот плотно сжал рот.       — Прошу простить, но ты должна пройти со мной. Можешь позвонить своим опекунам.       — Никуда я не пойду. У меня есть дела важнее, чем… — только Селин собралась уйти, то её схватили за предплечье и потянули в машину.       — Ты пойдёшь в полицейский участок!       Селин несколько раз попыталась стряхнуть руку, но потом просто ударила полицейского в горло, отчего тот схватился за него и судорожно старался вдыхать. Мужчина осел на землю и в этот момент Харгривз заметила боковым зрением движение множества человек и, привычно посмотрев в сторону, ужаснулась: приближались люди в бронированных костюмах с оружием в руках.       — …Гитлер застрелился из него. Из этого самого пистолета, — воодушевлённо говорила Куратор, вытянув руку с оружием.       — Интересно. Но я пришёл по делу, — лаконично отозвался Пятый, но при этом говорил осторожно, следя за выражением лица женщины, анализируя его.       — Ах, да, — без энтузиазма проговорила та, — Ты про Селин, верно? Я отменила все заказы на неё, и теперь ей ничто не угрожает. Доволен? — он кивнул.       Пятый кивнул и отвёл глаза, рассматривая картины над её рабочим столом. Он подозревал, что та пользуется своей властью, как может, не стесняясь и не брезгуя, но чтоб настолько… Пистолет Гитлера? Серьёзно? Выгнув брови, парень взглянул на полку, сплошь заставленную "сувенирами" из разных промежутков времени. Куратор смерила взглядом номера Пять, ухмыльнувшись, и зажгла сигарету, шумно выдохнув дым.       — Я слышал, что это ты поставила печать.       — От кого? От Маргарет Хор? — молчание Куратор приняла за ответ, — Признаю, моя ошибка, отправить её за Селин, но она меня так уговаривала. Маргарет хороший киллер, не лучше тебя, но всё же совершенно для драк не годилась. Уверена, что она всё рассказала после первой же пощёчины. Я не особо на неё надеялась       Пятый незаметно выдохнул, когда понял, что Селин ничего теперь не угрожает. Куратор на несколько секунд задержала взгляд на мальчишке, а затем нажала на кнопку телефона, вызвав работницу. Та пришла достаточно скоро и, не успел Пятый очнуться, ему в руки всучили коробку с презентабельным костюмом. Тот взглянул только на часть чёрного пиджака и закрыл, поблагодарив.       — У меня есть идея насчёт работы Комиссии.       — Ох, уже командуешь? — поиграв бровями, она продолжила, — Мне нравится. Продолжай.       — Что, если дать возможность сотрудникам самим отправлять послания Корректорам.       — Нет, Пятый, так не пойдёт. Я никак не могу заменить Глорию — её все любят. Также, хочу сказать… — ворвавшаяся Дот не дала закончить мысль.       — Извините, но это срочно.       Куратор выпроводила Харгривза за дверь. Он напоследок взял пару конфет со стола, которые ранее ему предложила теперь уже начальница, и уверено, не спеша, вышел из кабинета.       Часа через два номер Пять давился отвратительным кофе в столовой. Естественно он заподозрил Дот, сотрудницу, которая работает над делом Апокалипсиса, та слишком нервно глядела на него в кабинете Куратора. Пятый собрался проследить за ней, как-то подсмотреть на отправные записки, которые та клепает Корректорам и только собрался уходить, как тут наткнулся взглядом на парня. Незнакомец, поняв, что его заметили, поспешил уйти куда подальше. Пятый двинулся следом и поймал почти сразу же: сначала последовал за парнем два коридора, а затем телепортировался, забрав того с собой, в подсобку со сломанными чемоданами. Парень тут же напугано закричал, но рот его заткнули ладонью и, казалось, почти до синяка на щеках прижали.       — Не кричи, а отвечай. Ты кто и почему уставился на меня? — спросил Пятый, внутри разгоралось почти заметное раздражение. Незнакомец жадно втянул воздух, когда тот оторвал руку от лица.       — Никто! Клянусь, никто! Я просто работник! Работаю с портфелями.       — Тебе что-то нужно? На кой чёрт ты смотрел на меня?! — Харгривз сжал свою челюсть до скрипа зубов.       — Просто… Просто ты показался мне знакомым. Я правда не хотел беспокоить.       — Тебя вот я ни разу не видел. С какого перепугу ты можешь меня знать?       — Фото! У меня есть фото!       Номер Пять потребовал показать фотографию, о которой парень распинается, и получил: небольшой квадрат с собственным изображением. Повертев в руках, обнаружил, что на обратной стороне было одно единственное число: «4823».       — Где взял это?       — Женщина одна работала здесь, со мной. Никогда мы не сталкивались, но…       — Ближе к делу, — оборвал того Пятый. Времени на предысторию не было.       — Я нашёл это, — указал на фото, — у неё на столе.       — Как звали ту женщину?       — Селин, — прогремело, словно гром среди зимы, — Она пропала в один момент, а потом просто взяла и перевелась в другой отдел.       — В другой отдел с портфелями? — отстранённо спросил он.       — Нет. В отдел для Корректоров, — Пятый замер, фотография в руке помялась из-за того, что тот, сам того не заметив, сжал её.       — Я это заберу.       Харгривз пулей вылетел из подсобки и пошёл на рабочее место, по пути пряча фотографию. Получается, что Селин всё же работала в Комиссии, а что ещё хуже — работала Корректором. Он естественно догадывался, а иначе откуда у неё появилось желание купить чёрный костюм ведь ещё с детства девушка всегда жаловалась маме на неудобный пиджак. В то время номер Пять только хмыкал на эти слова, когда проходил мимо её комнаты, но теперь-то и подумать не мог, что Селин добровольно наденет деловой костюм. И почему она не сказала сразу?       Парень завернул за угол, и заметил Дот, быстро выходящую из помещения со множеством трубок, тут же прячась обратно. Пятый аккуратно выглянул, посмотрел на коридор и с голубой вспышкой телепортировался к рабочему месту Глории. Старая с тремором женщина уже почти положила цилиндрический контейнер в трубу, но благодаря Пятому упала без сознания. Он отбросил огромный степлер в сторону, а Глорию оттащил за стол. Распечатав контейнер, обнаружилось, что в нём было послание Хэйзелу и Ча-Че: «Защищайте Харольда Дженкинса».       Номер Пять вытаращил глаза и на секунду восторг переполнил его. Он быстро свернул бумажку, затолкав туда же, куда и своё фото, а затем написал послание двум киллерам, которые находятся в данный момент вблизи дома. Ему просто необходимо, чтобы эти двое убили друг друга и как можно скорее.       Только последняя трубка засосала послание, рядом возникла Куратор, ласково пояснив, что у них так не делается. Пятый облокотился на гладкую поверхность и невинно уставился на начальницу, в скором времени дважды бывшую. Где-то позади неё раздался кашель Глории, вот только почему та кашляла непонятно ведь её огрели по голове твёрдым предметом, и Куратор, развернувшись и заметив ноги сотрудницы, посмотрела на Пятого так, будто тот убил её мать. Почему-то именно эта ассоциация пришла в голову парня, а затем упоминание о дочери, которое показала Селин в папке. Белокурая быстро вытащила пистолет из-под длинного разреза платья и выстрелила в него, но не попала, потому что за секунду на ровном месте никого не оказалось.       — Как жаль, Пятый! Ты был лучшим! Подходил этому месту больше кого-либо!       — Но из-за тебя я теперь никакому месту не нужен!       — Не разводи нюни, — почти пропела она, выстрелив в место, откуда услышала голос, — Никогда я не видела столь прагматичной личности, но ради чего ты отказываешься? Ради чего? Селин? — Пятого словно парализовало от упоминания её имени. Последнее время Куратор больно часто упоминает о ней.       Искривив губы, Пятый почувствовал, что правый глаз судорожно задёргался. Он вмиг оказался в двух метрах от женщины с поджатыми губами, которыми, впрочем, улыбнулся.       — Если ты не забыл годы одиночества, то должен благодарить, что я спасла тебя от такой участи.       — Я благодарен, — в мгновенье он оказался на другом конце комнатки, около выхода, держа в руке гранату. Куратор по-любому узнала её, — Но точно не тебе.       Пятый кинул гранату прямо ей под ноги, но женщина даже не шелохнулась, выдохнула и кинула тихое ругательство. Он выбежал как можно скорее и присел на пол, закрывая голову руками, через секунду раздался взрыв, большинство стёкол мгновенно покрылись трещинами, а парочка разбилась вдребезги. Не теряя времени, Пятый направился к складу рабочих портфелей, который впоследствии так же был взорван им.