За дверью напротив.

Репетиция выступлений походила к концу. Пчёлка с Идеей, которые вывезли всё на юморе, исполнив «Чику Рику», наблюдали за Кирой и Кристиной из зала, посмеиваясь в кулак, подмечая, что девочкам очень идёт клоунский костюм. Лиза, расположив голову на плече Малышенко, с усмешкой наблюдала за действиями Медведевой и Захаровой. Девочки очень забавно жестикулировали, играли роли, и Лиза даже подметила, что из Киры вышла бы хорошая актриса. — Да хватит угарать, и так стрёмно, — выкрикивает русоволосая, пока на лице Киры царит недовольство и некая раздражённость проходится по телу. — Бабы сорян, но вы очень смешно выглядите, — в открытую смеётся Малышенко, отрывая Лизу от её телефона, в который она сразу же уставилась, после окончания их выступления, — Лиз, ну скажи же, что им идёт! — Определённо, — выдаёт та, выкинув небольшой смешок. — Я считаю, что наш класс можно отправлять на КВН, — с улыбкой на лице цедит Малышенко, встав с места, — Одни Геля с Идеей чего стоят! Раздался громкий смех, в том числе и смех Медведевой с Крис, которые уже торопливо переодевались в обычную одежду. — А что мы то? — несомненно, пчёлка понимает о чём речь, но подыгрывает, задав вопрос. — А где ещё можно увидеть девочек, танцующих «Чику Рику», в танцевальных, блять, купальниках? — вновь заливается смехом, ведь из головы Вилки всё ещё не выходила забавная картина танцующих одноклассниц. — А что? Ахуенный же танец, ну, — подхватывает Сверчкова, застёгивая пуговицы на рубашке, — Не то что эстрада Вербицкой. — В этом ты права, — соглашается татуированная, расплываясь в игривой улыбке, — Хотя знаешь, я была бы не против посмотреть на Вербицкую в купальнике. Раздались улюлюканья, на которые Вилка только закатила глаза, и сама немного посмеялась от своих же слов. Звучит действительно странно. — Девочки, вы закончили? — голос классного руководителя раздаётся по помещению, в сопровождении небольшого эха, и все оборачиваются, кивая, — Отлично, завтра жду всех после уроков здесь же, у некоторых есть недочёты, — подмечает блондинистая женщина, замечая в своём поле зрения хмурую Киру, с равносильно такой же Кристиной, — Кстати, вам идут костюмы, только будьте повеселее, вы ж не на похоронах. И Виолетта кое как сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха, и ещё больше не разозлить одноклассниц, ведь им уже который по счёту говорит о прекрасном подходе образа клоуна к ним. — Заебали, — едва слышно шепчет Медведева, надевая рюкзак на плечо, и девочки выходят из зала, направляясь к выходу из учебного заведения.

***

После репетиции, Лиза решила пригласить Виолетту к себе, чтобы с пользой провести весь оставшийся день, который был насыщен позитивными моментами. По приходу домой, Виолетта сразу же идёт на кухню, закидывая в рот шоколадную конфету из вазы на столе, пока Лиза принялась за приготовление чая. Малышенко по сторонам осматривается, и подмечает, что Андрющенко всегда находится одна, да и вещи с обувью, кажется, только её имеются. — Лизка, а твои родители дома не бывают? Работа да? — облизываясь после конфеты, заинтересованно спрашивает, разворачивая очередную конфету. — Я живу одна. — заметно мутнеет, разочарование в голосе чувствуется, и ставит на стол две кружки обжигающего напитка. — В натуре? Ахуеть как повезло, — удивляется, пододвигая сосуд к себе поближе, и сахар размешивает, — А как так вообще? — Не думаю, что мне повезло, — опускается на противоположный стул, и думает, может ли она рассказать Виолетте немного о себе, о другой стороне жизни, но видя заинтересованные глаза Малышенко, наполненные искренностью, решает, что можно, — Мой отец умер от алкоголизма несколько лет назад. А мама… Сначала мы жили в достатке, отсутствие отца совсем не чувствовалось, разве что скучали по нему сильно, но потом маму сократили в силу возраста и на жизнь стало не хватать. Вскоре она начала пить, повторяя судьбу отца, я стала ей вовсе не нужна. Вот по приезде сюда я и сняла себе квартиру на те сбережения, которые я откладывала на учёбу. — Оу.маинький, прости, я не знала, — разочарованно произносит, бросая сожалеющий взгляд. Виолетте сложно было даже подумать, что у Индиго что-то может быть не так. На первый взгляд она не выглядит несчастной, но внешний вид всегда обманчив. Малышенко ближе двигается и заботливо загребает брюнетку в объятия, по спине поглаживает. — Ви, всё нормально, правда, — болезненная улыбка на лице появляется, но Андрющенко её растягивает, отстраняясь от крепких объятий, — Давай не будем о плохом, лучше расскажи мне что-нибудь про класс, я не успела ни с кем познакомиться, да и вряд ли это у меня получится. — Это почему не получится? — Потому что я изгой, ты всё ещё не заметила? — вопросительно головой вертит. Андрющенко говорит это спокойно, безэмоционально, принимая это всё как должное, а Вилка даже удивляется. Изгой? Эта милая, пусть и холодная, на первый взгляд, малышка — изгой? Быть не может. — Обычно они скучные, а ты такая крутая девчонка, я бы никогда и не подумала, что ты можешь быть изгоем, — пожимает плечами, а в глазах явное удивление читается, — Не переживай, со мной всё будет ок, — изображает этот излюбленный жест «окей», — Вытащу твой зад в социум. И Лиза слегка улыбается. Может быть, ей это и вовсе не нужно, но читать подруге морали о том, как ей хорошо в одиночестве, не хочется. Она кивает, и чай выпивает, который приятно обжигает горло, оставляя сладкое послевкусие. — Да и в классе у тебя вроде нормальные отношения со всеми, — разводит руками, и видит ухмылку на бледном лице, — Ну почти. — Такие нормальные, что Медведева каждый раз ищет повод меня отпиздить, — шепчет, в надежде, что Виолетта не услышит, но когда видит вопросительное лицо собеседницы, понимает, что проебалась, и та её всё-таки услышала — Блять. «Кто меня за язык тянул?» — Что ты сказала? — и улыбка пропадает с лица Малышенко, — Так тот синяк на щеке — это она? Лиза понимает, что отказаться от её слов смысла нет — она ещё в прошлый раз подозревала, что это самый настоящий удар кулака, а не удар об шкаф, или что Лиза ей там тогда сказала, ибо сейчас Лиза собственноручно сложила пазл в её голове. Виновато опускает голову, ничего не говоря, и Вилка лишь брови поднимает — она шокирована. Лиза чувствует себя маленькой девочкой, которая скрыла от мамы всю правду и сейчас будет получать за утайку. — Почему ты молчала? Чего не рассказала ничего, Лиз? — резко подаёт голос Вилка, с некой тревожностью в голосе. — А что бы это изменило? — Как минимум, что я бы поговорила с ней! — эмоции так и кипят, чай уже отходит на второй план. — А она бы потом отпиздила меня ещё больше, мол, за ябедничество, — грустно вздохнула, но при этом выглядит уверенно. Знает, что права. Не сложно на перёд определить поступки такой, как Медведева. — А ну да, логично… — кивает, — Но это не отменяет того факта, что я могла бы помочь! — Ви, давай не будем, — слегка морщится. Эта тема ей чертовски неприятна, чтобы вести по ней такие дискуссии, — Пойдём лучше в комнату. И та соглашается. Если Лизе не приятно — она не будет. Но для себя она сделала заметку в голове — поговорить с Медведевой.

Девочки зашли в комнату Лизы и татуированная девушка едва ли не пискнула от восторга. Взгляд падал только на увешанный журнальными вырезками уголок комнаты. Пусть она и была у Лизы дома, но эти постеры на стене она заметила только сейчас. — Лизка, ты что фанатка «Badrooms»? — вскрикивает, когда замечает вырезки участников своей излюбленной музыкальной группы, и очарованно осматривает. — Фанатка громко сказано. Люблю их творчество, — следует за Малышенко и усмехается с такой эмоциональной реакции на каждый постер, или фотографию. — Теперь я ещё больше считаю тебя ахуенной, — смеётся Виолетта, а по телу Лизы раздаётся некое тепло. Она рада, что нашла себе такого человека как Вилка: добрая, искренняя, эмоциональная и такая настоящая. Такая, какая есть Лиза поднимает глаза и улыбается. — Ашалеть, такая крутая комната. Почему я не заметила этого всего в прошлый раз? — вопрос риторический, на который ответ не даст даже сама Малышенко. А Лиза пожимает плечами, идя за девушкой, которая удобно уселась на кровать перед ноутбуком. — Маинький готов смотреть фильмы, — хлопает рукой по мягкому ложе, призывая Лизу устремиться рядом, и та выполняет её просьбу. На экране включена какая-то комедия, а девушки наблюдают за сменой картинок, иногда обмениваясь парой фраз. Лиза устремляет внимание на татуировки на теле подруги, и заинтересованно осматривает каждую. Лиза любит татуировки. — Вот эту сама била, — выдаёт брюнетка, которая давно заметила оценивающий взгляд подруги. Указывает пальцем на одну из тату, и видит как на противоположном лице расцветает некое удивление. — Ты бьёшь татуировки? — Да. Я тебе не рассказывала? — Лиза мотает головой, — Вот у меня голова дырявая. — А набьёшь мне? — неловко уточняет, словно боясь озадачить подругу, или боится навязаться. — Конечно! С радостью! Хоть завтра, — радуется, осматривая Лизу. Взглядом цепляет возможные места для будущей татуировки. — А дорого? — Ты чё смеёшься надо мной? — хмурится, поставив подругу в тупик, — Для тебя бесплатно. —Спасибо! — и обнимает, так крепко, что Вилка даже хмурится. — Завтра прибегу к тебе с тату-машинкой. — Уже в предвкушении.

***

Кира сидела на детской площадке напротив дома Захаровой, покуривая последнюю сигарету. Дым из лёгких выпускает в воздух, закрывает глаза; наслаждается. — Ого, Кирюх, ты чё тут забыла? — голос Захаровой заставляет обернуться. — Прогуляться решила, — пожимают друг другу руки, как самые настоящие братаны, а после обнимаются. Выглядят даже мило. Кира взглядом выцепила Мишель, которая стояла рядом с Захаровой и слабо кивнула в качестве приветствия. Если честно, Медведевой она не нравится. Потому что выглядит слишком дерзко. Потому что ведёт себя также. Потому что братана у неё постепенно забирает — Кристина всё чаще время с Мишель проводит. Кире даже покурить последнее время не с кем. Но Крис она об этом не скажет, знает, что нравится ей Мишель. Не хочет отношения с ней испортить. Потерпит. Мишель в ответ кивает, и к Кристине льнёт. — Слышь, сегодня Чикину видела, — присаживается рядом и закуривает сигарету, ловит на себе удивлённый взгляд Медведевой, — Она за пол цены может подогнать. Кира понимает о чём речь. — Она приехала? Она же вроде из города съебалась, когда на патрульку нарвалась, — уточняет и шмыгает. Рукой разгоняет дым, в глаза летящий. — Да хуй его знает. Говорит, что замяли это дело и всё, — плечами пожимает, — Так будем брать или нет? — Будем. Маякни мне как договоритесь с ней. Та кивает, и берёт Мишель за руку, уходя. Кидает Кире только привычное «До встречи, бро» и скрывается за дверью подъезда.

***

Прошло около часа с момента ухода Виолетты. Девочки назначили встречу на завтра, дабы набить Андрющенко новую татуировку. Время близилось к ночи, и Лиза сидела за письменным столом, склонившись над учебником алгебры. Домашнее задание было особенно сложным даже для неё, но она старательно вчитывалась в условие, в голове складывая циферки, но её отвлек звонок в дверь. Опираясь на время, Лиза очень осторожно подошла к двери, и открыла её, тут же замерев на месте: — Мама? Что ты тут делаешь? — чувство тревоги настигло её, будто водой окатили. От женщины неприятно исходил запах алкоголя, и Лиза поморщилась, но ожидала ответа. — Мне жить негде. Пустишь на пару дней? — несуразно произносит предложение, еле связывая слова. — В смысле тебе жить негде? — Лиза насторожилась, это читалось в её глазах, которые непонимающе оценивали пьяную женщину. Лиза помнит, что новый молодой человек матери настоял на их переезде сюда, и поселил в свою квартиру. Так что же произошло? — Выгнал он меня, — едва не падает, но хватается за перила, — Надо переконтоваться где-то, потом квартиру сниму. Лиза с жалостью посмотрела на женщину. Ей не верится, что она её мать. Не хочется верить. Она совсем не похожа на маму, которая была пару лет назад, которая ухоженно выглядела, и мило улыбалась. Сейчас Лизе приходится лицезреть неопрятную женщину, от которой пахнет перегаром, а выглядит она несчастной. Лизе хочется завыть. — Проходи.

***

03:38 Лиза открывает свои глаза из-за громкой музыки и звука разбитой бутылки. Спросонья не понимая происходящего, выбегает на кухню и не смеет ступить шаг дальше. Увиденное заставляет её стиснуть зубы и обозлиться: на столе стояла бутылка водки, а на полу осколки от такой же, уже пустой. А сама кухня озарена громкой музыкой, которую громко подпевает пьяная женщина, которую Лиза кличила мамой. — Я пустила тебя пожить не для того, чтобы ты бухала! — возмущается и подходит ближе и тянется к колонке, чтобы отключить музыку, но её отталкивают родные чужие руки, — Не трогай! Не мешай матери отдыхать. Завтра буду как огурчик. Лиза не верит. Больше не верит. Она слышала эту фразу столько раз, что она отложилась на подкорке мозга как самая главная ложь в её жизни. Спорить бесполезно. Она знает, что остановить эту женщину невозможно. Уснуть тоже. Разочарованно качает головой, но молча уходит. Хватает с вешалки джинсовку, накидывает на себя и выходит в подъезд. В такие моменты Лиза даже жалеет, что не курит. Сейчас ей бы очень это помогло. Опускается на ступеньки, зарываясь руками в чёрные, как смоль, волосы и слышит лишь музыку из своей квартиры. Кажется, сейчас она ничем не отличается от Киры, которая каждый раз выходит сюда покурить. Даже сейчас. Лиза слышит звук открывшейся двери и даже голову не поворачивает. Всё ещё смотрит в пустоту, пока не слышит как на соседнюю лестницу опускается белая макушка, закуривая сигарету. Классика. Только для Киры это повседневный ритуал, а для Лизы... Для Лизы это повод скрыться от пьяной матери. — Блять, мама! — резко вскрикивает, когда слышит сильный грохот из своей квартиры. Подрывается с места и бежит в квартиру, даже не обращая внимания на ошарашенные глаза Медведевой, которая ожидала увидеть всё, кроме этого. Кира смотрела в спину уходящей, и слышала только громкую музыку. Лиза залетела в квартиру так, что не закрыла за собой дверь, а Медведева лишь прислушалась: — Не надо мне помогать, сама справлюсь! — несуразно кричит незнакомый для Киры женский голос. — Мам, ты пьяная! Ложись спать, пожалуйста... — она слышит умоляющий голос Индиго, и в её голове прямо сейчас переваривается информация. Она думала, что у Индиго всё отлично. Она считала, что та живёт в благополучии, оттого и высокомерная такая. Думала, что высмеивает её за пьяного дядю. Индиго, по мнению Киры, высокомерная сука, надменная , самовлюблённая девка, не знающая проблем. Но всё ли так? Кира погрузилась в свои мысли, что даже не заметила вернувшуюся обратно Лизу, которая ещё более разочарованно опустилась на ступеньку. — Индиго, — Кира протянула Лизе пачку, полную сигарет. Андрющенко даже слегка вздрогнула, услышав своё имя из чужих уст, но подняла голову, заглядывая в карие глаза, а потом на пачку сигарет. На секунду она даже подумала над тем, чтобы вытащить одну, но лишь помотала головой, выражая отказ. Против принципов не пойдёт. — Я не курю. — Оно и видно, — выдала Кира, и в подъезде вновь возникла тишина. Медведева спустилась ниже, и села рядом с Лизой, смотря сначала на неё, а потом в даль. В небо, через разбитое окно подъезда. — Так интересно получается... — нарушает тишину Андрющенко, которая натянула болезненную улыбку. — Ты о чём? — Ещё недавно ты была готова перегрызть мне глотку, а сейчас сидишь тут со мной, сигареты протягиваешь, — вновь эта ухмылка, а за ней, наверняка, много боли скрывается. — Я просто знаю каково это, — хриплый голос подхватывает диалог, а Лиза голову поворачивает, смотря в профиль собеседницы. А Кира чувствует её взгляд, который явно спрашивает о чём она, и продолжает, — Когда мать пьёт. Лиза равнодушно кивает, вздохнув. — Почему раньше этого не было? — Потому что я не живу с ней, — голос слегка захрипел, и брюнетка прокашлялась, давясь никотиновым дымом от Медведевой, — Она сегодня приехала. На пару дней. — Жесть. — равнодушно выдала Кира. В то же время она испытывала некое сожаление, и даже жалость к девушке — она выглядела подавленно, но Кира будто бы даже рада, что на её лице больше нет улыбки, и в то же время жаль. Звук из квартиры Киры, похожий на стук донёсся до слуха обеих, и Кира усмехнулась, расплываясь в неискренней улыбке: — Вот и мой проснулся. Лиза едва поворачивает голову и лишь путается в мыслях о том, как они сейчас с Кирой выглядят жалко: сидят на лестничной клетке с одной и той же проблемой, морально сочувствуя друг другу. Лизе даже стыдно, что Медведева видела эту сторону её жизни. Стыдно и страшно, что та упрекнёт, расскажет всем, или вообще посмеётся над ней. Стыдно, что та, кто ненавидит её больше всех, видела её такую слабую и ничтожную, видела другую сторону медали: ржавую и уродливую. Но из мыслей вновь выводит этот низкий прокуренный голос Медведевой: — Слушай, а пошли гулять?