О зависимостях и модных прикидах

Вопрос о чувствах немного тревожит — зачем вообще то ли что-то свыше, то ли эволюция наделила людей этим? Ваня думал об этом на одной из тех десяток или сотен вечеринок, где обдалбывался раньше, где ловил шизу, где просто сидел один в углу, смотря на всё с видом «я бля ненавижу эту вечеринку и всех этих людей». Потом в его окружении появились другие люди, в том числе и Влад, выглядящий как огромный домашний и сытый кот, смелый и безбашенный, наглый и такой...нихера не скромный. И вот он сейчас предлагает им просто лечь спать, видя несколько Шабанов сам пьяненький, немного размазанный и ласковый. Приходится в ответ спокойно кивнуть, падая рядом и поглаживая того по плечам. — Я пока не понял, кого ты боишься больше: себя или меня, но один хер... — поднимает глаза, видит мыслительные процессы в чужой голове и осекается. — Не говори ниче, давай просто спать, — целует в уголок губ и прячется под накаченный бочок, закрывая глаза и почти тут же вырубаясь. Пробуждение рано утром. Ваня недолго сидит в кровати, быстро целует в макушку и спускается вниз, чтобы покурить. На окошке за удовлетворением от вида из окна его ловит Сими, и, кажись, у того талант являться всегда вовремя. — О чём-т серьезном побазарить хочешь? — интересуется, туша бычок в пепельнице. — Мммнет, — пожимает плечами. — Давай похаваем лучше. Ваня, шокированный с такого уровня понимания, сползает с подоконника и открывает холодильник, ища то, из чего получился бы нихуёвенький завтрак. Весь день он проводит не дома, общается, пишет музло, кайфует и затаривается парой шмоток. После чего возвращается домой, проходит мимо гостиной, сразу на второй этаж, сруливает к Владу, потому что соскучился, пока сзади не слышит предопределяющее: — Не заходи туда, он там не один. — Чеее...эткактак??? — за спиной щелчок дверной ручки, и прекрасная барышня с потрёпанной прической выходит. Совершенно без стеснения заправляет блузку в юбку. Ваня вздыхает, не говорит ничего, а в глазах лишь «ну ок» и «хорошо что ты определился». Спускается вниз, также в припрыжку пролетая мимо девчонки, заявляя на ходу, что он забыл взять себе картриджи. Возвращается через час, когда у Влада уже точно не занято, идёт к нему, ложится рядом, улыбается, хоть и чувствует себя униженным. Кладёт руку ему на предплечье, ведёт ниже до браслета с огромными звеньями, потом до ладони и переплетает пальцы. Прикрывает глаза и выдыхает, стараясь держаться и не выдавать абсолютно убитого морального состояния. Они ведь друг другу ничего не обещали, но всё равно слегка отдаёт болью внутри, которая, Ваня надеется, забудется скоро и не вызовет желания забыться, потому что сделать это он в последнее может, лишь потерявшись в одном человеке. Так и засыпает, ни слова не сказав и не дав сказать обдуманных речей и Владу. На следующий день плановое мероприятие. Они выбираются в клуб, где всё по сценарию «музыка громче, глаза закрыты». В разгар тусовки Ваня, чувствуя, что ещё один коктейль и он сдохнет мордой в унитазе, заходит в сортир, закрывая за собой дверь, опирается на раковину и смотрит на себя в зеркало: — Ой, братан, ну и еблишко у тебя, конечно... — тихо смеётся, плескает в лицо воду, игнорит стук в дверь минуту. Две. Три. Стук не прекращается. Он дёргает шпингалет и открывает дверь, ступая правой из толчка, но его затаскивают обратно. Жмут к стене, целуют шею и кидают обе ноги себе на бёдра. Взгляд беспорядочно шарит по кафелю, останавливается на зеркале, чтоб рассмотреть хотя б со спины. Знакомый причёсон, телосложение, татухи... Вцепившись в плечи, Ваня хочет сказать, что хочет, так, как Влад с той девкой...ну, тогда. Вчера? За что получает пощёчину, которая совсем не больная, и ещё один глубокий поцелуй. А потом он открывает глаза. Комната та, в которой засыпал. Пальцы всё также сжимает пальцы Владоса, а мозг пытается осознать: это был хороший сон или кошмар? Одно он думает точно: на запланированную тусу он сегодня не пойдёт. Влад не боится Ваню, он скорее боится сделать ему больно или сделать что-то не так, да и вообще боится испортить их дружбу, потому что ему не нужны отношения. Ну серьезно, он с девушками то никогда долго не встречался – Владу сложно выражать свои чувства, даже может показаться, что он как сухарь бесчувственный, но это же просто неумение. У него в детстве не было примера нормальной любви, потому что родители развелись, а в школе он ни с кем не мог подружиться – и когда в старших классах его сверстники клеили девчонок, то он никому не был нужен. Поэтому сейчас никто не нужен ему. Ведь отношения, любовь и все такое – как клеймо и лишение свободы, а Влад, кажется, ещё к такому не готов. Хотя сердечко то екает рядом с Ваней. Хочется сказать, что он просто боится сделать больно им обоим, но просят молчать. Поэтому он просто лежит тихо. Снова не может долго уснуть. Просто смотрит на Шабанова и крутит в голове мысль о том, что может лучше все закончить сейчас, пока не стало хуже. Иначе ниче уже не вернёшь: не будет ни дружбы, ни чего-то ещё, а терять этого человека окончательно не хочется. И какими бы не были его чувства к Ване, Влад думает, что решение принял правильное. На следующий день Шабанова нет дома, а Владос вызывает к себе девочка – да, эксортница и за деньги, но хоть никому не распиздит, что тут было. Сначала они немного выпивают «для смелости», как говорит себе Владик, потому что как только эта дама вошла в его комнату, то внутри вообще ничего не дернулось. У нее мерзкий привкус как будто дешёвой помады на губах, слишком длинные ногти и большая жопа, как Влад и любит, но блять, все тупо не то. Она сидит у него на бедрах, трётся вся и ластится, а в голове только то, как это делал Ваня вчера – в этот момент он понимает, что просто не может. Никто не заменит ему Ваню, никого лучше не будет и типо всё, это пиздец прям. Влад просит девочку уйти и все забыть, докидывает денег сверху и открывает для неё дверь. Ловит в этот момент взгляд Вани и становится стыдно. Они ничего друг другу не обещали, да, но от самого себя становится противно – вот то, чего Влад и боялся. Эти чувства, эти ебаные чувства, когда нужен только один человек и ты чувствуешь, что без него умираешь. Привязан к нему как пёс на коротком поводке: ни туда, ни сюда, а только с ним. И это ж надо было выбрать именно, блять, своего братика! Тяжёлый вздох и Влад закрывается в комнате, чтоб всё обдумать, а потом к нему приходит Ваня. Будто ничего и не было ложится рядом, так же ластится, а Владику стыдно за себя, и он хочет объясниться, но Шабанов уже спит. Ещё один тяжёлый вздох и принятое через несколько часов без сна решение – решение, что ничего он не будет решать и пусть как будет, так и будет, потому что глупо бежать от себя и своих чувств которые, к сожалению, реально существуют. За своими загонами Влад не замечает, как на улице уже светает, а Ваня рядом ворочается и, кажется, бормочет его имя. Он гладит Шабанова по голове, внимательно смотрит в чужое лицо, пока тот не открывает глаза. — Доброе утро, — шепотом и поцелуй в лоб, а потом ещё тише, — Прости, — и после Влад встаёт, берёт с полочки пачку сигарет и уходит покурить на балкон, чтоб хоть как-то разгрузить свою голову. Так тяжело внушить себе то, что расклеиваться на виду у кого бы то ни было нельзя. Ваня смотрит в одну точку, в сторону какого-то нелепого шкафа, медленно моргает мхм-кает и тянется к телефону, чтобы хоть как-то отвлечься от всё и вся. Заходит в инсту, потом в тик-ток и первое же видео «когда проснувшись, видишь плачущую её с твоим телефоном в руке» — вздыхает — реки не задались с самого утра. Пока Влад курит, он уходит из комнаты, щёлкает кнопкой электрического чайника, высыпает кашу быстрого приготовления в тарелку, а после сидит с этим блюдом, пока месево тупо не приклеится к тарелке. Так неохота думать ни о чем, в том числе о сказках наяву из снов, хотя нахуяриться охота. Впрочем, он может сделать это и дома? Ваня даже не разыгрывает сцен, просто с кислой миной чувака из мема «не хочу не буду» говорит, что никуда не идёт, и старательно пытается не смотреть Владу в глаза, потому что ссыт, что тот увидит там отголоски собранных воедино снов, в которых они оба всё никак не дойдут до финала. Во всех смыслах. На вечер берётся бутылка, ну и как обычно, стоит вылакать больше половины, сразу хочется и колеса сожрать, и дорожку юзнуть, и насыпать кристаллов в трубку. Что ж, всё решаемо одним звонком. И вот он уже у порога надевает чьи-то эйр максы вроде Артёма да пох, накидывает куртан и выскакивает во двор, как раз за ворота уже должно подъехать такси. На крыльце врезается в мягкую яркую куртку и поднимает глаза, отлетая, как шуганный. — А че не со всеми? — спрашивает, а сам бегло отступает вниз по короткой лестнице. — ЯПАДЕЛАМ УХОЖУ! Одна, вторая, третья, а мысли из головы все никак не уходят, она только сильнее кружится из-за выкуренных подряд сигарет. Влад понимает, что сам себе усложняет жизнь, ведь можно просто поговорить и все решить, только непонятно, что нужно говорить – типа ну я осознал и мне нужен только ты? Или же ты мне нравишься пиздец, но мне стрёмно заводить отношения? А может...я просто не знаю, как это все будет и боюсь? Боюсь сделать больно тебе и себе. Ведь я же долбоеб! Все, что бы Влад не сказал, оно будет основано на ебаном страхе, который вырос из его комплексов и загонов. Вечером они собираются в клуб, хотя вообще никакого желания нет, да ещё Ваня отказывается ехать. А оставлять его дома одного только Владу кажется хреновой идеей, но если и он тоже откажется, то у пацанов будет много вопросов, на которые не хочется отвечать. А уже в клубе Владик реально сильно волнуется, у него какое-то странное предчувствие и трясутся руки – пацаны все на танцполе, поэтому у него получается свалить незаметно и вызвать себе такси, чтоб вернуться домой. Кажется, что что-то случилось или может случиться с Ваней. Он прям чувствует, как сердце болит за Шабанова и тянет домой. И оказывается, что не зря тянет. Они сталкиваются на крыльце, и Влад все понимает. — Э, стоять, — хватается за капюшон чужого худи, чтоб остановить его ход, — Ага, ага, — хватает уже за предплечье и сжимает, тянет за собой обратно в дом. Знает он, по каким делам Шабанов собрался, да ещё и алкоголем от него разит во все стороны, — Ты чё, охуел? — спрашивает, когда усаживает его на диван в гостиной, все так же держит предплечье, старается не сильно, но начинает злиться и наклоняется над Ваней, чтоб заглянуть в глаза, — Знаю я, какие могут быть у тебя дела, поэтому и интересно, а не охуел ли ты! — в голосе так и слышатся эти нотки злости, — Ты же мне обещал, так хули тогда происходит щас? Как в мультике каком-то, но факт в том, что съебаться не вышло. Это к лучшему, наверное. Хотя был ещё вариант — выпить столько, чтобы стать нетранспортабельным от слова совсем. Сидит на диване, тянет бутылку к себе, обнимая, будто это единственное, что может защитить его, но только, наверное, в случае махача, а он же вроде не такой уж и конч, чтобы драться за возможность пойти хапануть. Опирается на спинку, потом заползает на диван с ногами и молчит. Да потому что сказать особо нечего. Да, то была попытка съёба и наёба, и она даже не скучилась, потому что произошёл какой-то тотальный пиздец. Всё же хорошо! Ваня поднимает взгляд, смотрит Владу в глаза и кивает самому себе — да, всё хорошо же. Делает пару глотков, морщится, шмыгает носом и теребит них собственного худака. В голове лишь один вопрос: как может быть так хорошо и плохо одновременно? Ложится прям на этом диване. Ловит вертолеты. Думает, что какой-то он пиздец неправильный. И то, что с ним происходит — одному хую известно. Чтобы не уснуть на этом злоебучем диване, он идёт, тащится вверх, не забывая взять и бутылку. Вваливается к себе и понимает, что стал забывать, насколько темная у него комната. Ложится с твёрдым намерением подумать, что он будет делать дальше, но снова ловит вертолеты, а потом, наконец, засыпает. Хочется забрать у Вани эту бутылку, въебать её об что-нибудь, чтоб выместить злость и успокоится. Он злится не на Ваню, нет, а на себя. Злится, что вообще оставил его одного, что они до сих нормально не поговорили. Но главное, что успел. Успел и не дал совершить самую большую ошибку в жизни. Больше ничего не хочется говорить, Влад отпускает чужую руку и надеется, что не оставил там синяков. Он плюхается в кресло напротив, трёт виски пальцами и закрывает лицо руками, потому что он устал. Мысли в голове все крутятся и крутятся, прям не дают покоя. Влад даёт Ване уйти в в комнату, а сам ещё долго сидит на этом кресле, сжимается там весь и думает, думает, думает. Пока не слышит громкие голоса на улице – сколько он так просидел, раз уже пацаны вернулись? И пока они не зашли в дом, Влад встаёт и сваливает наверх, залетая в комнату Вани. Тихо, чтоб не разбудить, ложится рядом, гладит по голове и обнимает. Засыпает через несколько минут, прижимаясь все ближе к Ване и решая, что они обязательно поговорят завтра. Кажется, просыпаться вместе реально становится традицией: Ваня долго смотрит на перекинутую через него руку, но это уже не вызывает прежней легкомысленной теплоты. Смотрит, молчит, касается, как какого-то совершенно инородного предмета и поджимает губы. Может, это и правильно. Может, им обоих не нужно ничего, кроме дружеского общения, и Влад, зная это заранее, спецом делает больно? Вот это реально продуманность и многоходовочка века. Наслаждаясь моментами тепла, Ваня ждёт, пока и тот проснётся, а после выбирается, открывает гардеробку, думая, во что оденется. Гриша до сих пор не вернул его любимые джинсы, но ладно, он пока спасётся трениками и футболкой, потому что на улице сегодня жарко. Вываливает нужное, находит полотенце, уходит в душ, оставляя недоуменного друга, а когда возвращается, сам не знает, зачем шмотки с собой брал, всё равно вернулся в одном полотенце. Такое ощущение, что он как муха какая-то, потому что ползает по комнате, а взгляд Влада только на него. Прячется за шкафчиком, чтобы надеть боксеры и спортивки, перед зеркалом цепляет всё из цацек: все пирсинги, все цепки; чешет волосы. А когда прямо перед ним возникает фигура братишки, то весь ломается, выдавая взгляд с просьбой, что они не будут разговаривать. — Я не хочу, — просит он, жмурясь. — Я всё поял и не хочу ниче и ни о чем базарить, я знаююююю! — как в каком-то кошмаре, продолжает бубнить, повышать голос, лишь бы не дать сказать. Правда, видимо, глаза колет по-страшному. Утром башка болит, хотя в клубе он не выпил ни одного коктейля. Она болит от того, что снова не спал полночи и слишком много думал о разговоре с Ваней, но стоит только открыть глаза, и тот сразу же встаёт и уходит. Владос тяжело вздыхает, трёт глаза пальцами и просто лежит, залипая в потолок, потому что устал. Спал, но все равно устал. Когда Ваня возвращается, то просто прожигает его взглядом – тот ничего не говорит, да даже не смотрит, будто Влад пустое место.Он встаёт, подходит ближе, чтоб хоть как-то объясниться. А в ответ получает лишь крики, словно Шабанов обжёгся. — Но я же..., — смотрит в пол и не понимает, почему его не хотят выслушать, — Не кричи! — и сам повышает голос, поднимая голову, чтоб смотреть в чужие глаза. Он понимает, что причинил боль, но ведь хочет извиниться и всё объяснить, — Да я же только с тобой, и ты, а..а там ниче ваще, она пришла и ушла! — весь диалог, который он построил в голове, сейчас превратился в несвязную хуйню. А похуй на слова, может действия помогут – он хватает чужие руки, сжимает запястья и прижимает своим телом Ваню к шкафу, целуя его и присекая любые сопротивления. Целует осторожно, медленно и совсем не грубо, чтоб показать свои чувства, чтоб показать, что ему нужен только Ваня. Ваня всегда думал, что у него достаточно, сил, чтобы защищать себя, но в жизни никогда не думал, что всё может обернуться так. Что его, аки девку-истеричку, будут заставлять заткнуться сначала словесно, а потом...а потом от удара затылком о дверцу шкафа, от херово выветрившегося после вчера похмелья, просто от совокупности навалившегося тела, сжатых запястий и поцелуя, нехило кружится голова, и он опускает руки вдоль тела, забывает все свои мысли. Подумать только, они оба, как в самом изощренном эротическом сне Шабанова: сам он почти одет, из шмоток на Владосе только боксеры и носки, и Ваня кладёт ладони ему на бока, понимая, как у него похолодели кончики пальцев в ожидании неприятного разговора. Немного отстраняется и кладёт голову ему на плечо. — Я хочу пиццу... — бубнит он. — И весь день видео снимать. Ты мне будешь помогать??? — пальцы переползают на лопатки, щупают горячую кожу, и возвращаться к непоняткам уже не хочется. Да, им придётся побазарить серьезно, но сначала хочется просто провести время так, как они умеют: в удовольствие и с пользой.