***
— Куда ты опять?! — крикнула Серафима, завидя несущегося назад Никиту. — Землетрясение же! Нужно убираться пока нас всех не завалило! — Лампочки видишь? — притормозив спросил Никита. — Электричество сбоит из-за перенапряжения... — Нет, Сим. С генератором всё в норме. Это тёмная магия. — Хочешь сказать тиран не смог удержать Хозяина? — влез в разговор Дима. Парень был в броневике, толстых кожаных штанах и берцах. Такая одежда среди бунтовщиков являлась самой редкой и носили её только те у кого не было способностей к быстрой регенерации или крепкой коже, но кому приходилось часто сражаться. Подобную спецформу ребята обычно снимали с трупов шестёрок Долмацкого. Не то что бы они их сами убивали... Ребята эти тела находили такими уже в лесу во время своих вылазак за провиантом. Умирали солдаты обычно ещё до забастовщиков, лишь иногда подросткам приходилось добивать бойцов. Делали они это не столько из необходимости, сколько из жалости. Иногда гораздо милосердней убить истерзанного зверьми несчастного, чем пытаться его лечить, прекрасно понимая, что не черта не получится, ведь у вас самих медикаментов как кошачьих слёз. Собственно из-за животной угрозы «шестёрки» и пытались всегда ходить группами. Отбившихся от своего отряда людей просто сжирали заживо стаи долбанутых диких волков... или собак. В таких сборищах хрен поймёшь где одичавший пёс, а где «благородный серый». — Маринка закрыта и не может выйти! Дай ключи! — Легостаев кинулся к молча стоящему в стороне ото всех Сергею Бельцеву. Постоянно хмурый парень, по слухам ставший таким лишившись любимой, был ответственным за безопасность бункера. Именно «Вечный пессимист» хранил у себя ключи от клетки... — Она ещё не отошла, — недовольно сказал Сергей, засовывая руку в карман своей грязно-зелёной ветровки. — Я не могу оставить сестру умирать! — Никита выхватил протянутый ключ и метнулся вперёд мимо толпы ребят, выносящих всё полезное что только можно вынести из бункера. — Если что выпьет меня! — напоследок крикнул парень, скрываясь за углом. — И что же за причина такой самоотверженности? — усмехнулась Даша, помогая Седачёву вытаскивать из их комнаты ободранный переносной холодильник белого цвета, в котором сиротливо грохалась о стенки парочка консерв. — Смерть, — холодно ответил Бельцев, застёгивая набитый медикаментами рюкзак.***
Толчков больше не было и это к лучшему. У слишком сильно разогнавшегося Никиты было чувство, что хоть малейшая вибрация под ногами, и он просто оторвётся от земли, с чудовищной силой херачась в другой конец коридора. Хотя возможно, что это и не такой уж плохой вариант. По крайней мере быстрей до клетки доберётся. А вот и заветная дверь. Одна из самых крепких и толстых во всём бункере. Мощнее только на входе. Ключи гремят в замочной скважине. Поворот ещё один... главное не торопится слишком сильно. А то ключ застрянет и будет гораздо херовей чем сейчас. Дверь наконец-то распахнулась. Оборотень ворвался внутрь помещения. Пустое и серое. Как коробка. В углу подранный матрас и парочка одеял... Можно конечно было бы и кровать поставить, но больно быстро Маринка их ломает. — Что ты тут делаешь?! — с удивлением воскликнула девушка, одетая в покрытые пятнами чёрной крови уже слегка порванную на рукавах серую куртку и тёмные брюки. «Опять самоедством занималась?! Одежду-то на кой чёрт так сильно херить?!», мысленно взвыл Легостаев, но в слух предпочёл этого не говорить. Не хватало им тут ещё скандалы устраивать. — Толчки чувствовала? Походу Хозяин Леса проснулся и послал к дьяволу Долмацкого с его ритуалами. — Давно пора! — ухмыльнулась Марина, сверкнув своими неестественно яркими голубыми глазами. — Вот именно! Давно, а не сейчас! Мы почти в эпицентре, ещё чуть-чуть и наш бункер превратиться в огромный старый ржавый гроб! — договорив, Никита, решив больше не тратить драгоценное время, рванул из комнаты. Клетка открыта. Теперь нужно успеть к ребятам до того как они свалят. Или просто добежать до лестницы, подняться на поверхность и перекантоваться у выхода. Кто знает? Вдруг свершится чудо, базу не завалит и можно будет вернуться... — Тогда уж братскую могилу. Нас-то до фига! — поправила брата Марина, выбегая вслед за ним. — Кстати насчёт твоего голода... — начал Никита. — Не волнуйся! Сдерживаться смогу ближайшее время, потом найдём кого нибудь! —жизнерадостно ответила Легостаева, на бегу перевязывая растрёпанные платиновые волосы резинкой. — Я не про это, — пробормотал Никита. К счастью от комнаты называемой бунтовщиками клеткой до лестницы, ведущей наверх, было совсем недалеко. Здесь уже собрались все ребята с множеством сумок и теперь торопливо поднимались, покидая ржавый отчий дом. Новый толчок заставил многих пасть на землю. Испуганные первородные с ещё большим остервенением начали толкаться у входа на лестницу. Если бы не Бельцев, Тимофей, Сима и Василика, регулирующие порядок, в этой толчее точно кого нибудь бы затоптали. Да уж... Как там Константин говорил? Крысы бегут с корабля, а капитан на судне не останется. Ведь он давно уже мёртв... — Можешь мне кое-что пообещать? — спросил Никита, взглянув на сестру. — Смотря что, — улыбнулась Марина. — Я знаешь ли не намерена дежурить за тебя или стирать в твою очередь... — Когда проголодаешься и крови не будет. Не сдерживайся. Пей меня. Марина замерла, смотря на брата. Всё её напускное легкомыслие как ветром сдуло. Весело, даже слегка безумно полыхающие голубые глаза потускнели, излучая тоску. Никита сказал «когда», а не «если». Никита не верит, что всё обойдётся... — Обещай, — твёрдо просит парень, поджимая губы. — Обещаю.