Ты только снова не уходи

Ксавье не сразу начал замечать некие странности. Когда возлюбленный вёл себя глупо, он казался ему милым, когда чересчур много запинался, Торп списывал это на застенчивость, а когда подолгу пропадал после уроков с Торнхилл, то принимал это и пытался выглядеть понимающим. В дураках он не оставался. С ним - точно нет. Как это возможно? Тайлер, безусловно, любит его самой искренней и невинной любовью, на которую только способен. Однажды Галпин пригласил его в одно укромное место. Он так постарался: развесил светящиеся золотым огоньки, украсил и приготовил стол, ещё перед уходом оставив на нём бутылку шампанского.  Вечер обещал быть идеальным.       — Ты всё это подготовил для меня?  Ксавье даже смутился. Но не слишком сильно, чтобы побояться притянуть к себе юношу и чмокнуть его в щёку. Тайлер улыбнулся.       — Для кого же ещё? — Торп тогда совершенно не обратил внимание на эти слова. Для кого же ещё? Действительно, что за глупый вопрос? Ксавье просто слишком удивился.       — Давай помогу. — предложил Ксавье, наблюдая за тем, как Тайлер с усилием пытается вытащить пробку.        — Да всё в порядке. Галпин демонстративно отвернулся от него, показывая, будто может справиться сам. Ксавье не стал ждать, когда они напьются. Он просто схватил его за руку, повалил на стол и припал к губам, довольствуясь тем, с каким желанием парень вцепился в ткань его формы с намерением сбросить её вниз. Ему прельстило. И это свидание, и внимание Тайлера, и он сам. О да, этого парня с чудесными кучеряшками, в которых Ксавье постоянно кутался носом, Торп обожал, и от этого взрывающегося волнения хотелось сжать его в объятиях так сильно, чтобы он задохнулся. Но делать этого, он, конечно, не стал.       — Люблю тебя. — шепнул Ксавье в, уже пылающую поцелуями, шею.  Тайлер усмехнулся. И не ответил.  Обвинения их недавно пришедшей одноклассницы Уэнсдей, с которой Ксавье так отчаянно старался подружиться, начинали переходить границы. И всё пошло под откос, когда та обнаружила в его студии то, чего Ксавье там явно не оставлял. Кто же мог так поступить? Тот, кто часто бывал в этой студии вместе с ним. Тот, кому Ксавье доверил бы касаться своих работ. Тот, кого… он не считал опасным. В одиночной камере у него было много времени для размышлений. Что-то внутри изнывало от боли, зябко тянуло его вниз, ввязывало в болото страданий, а малая наивная часть кричала: он не мог так поступить! Частично, он в это верил. Возможно, целиком.  Какие у него мотивы? Это не он! Обвинять Галпина бессмысленно.       — Как ты узнала, что это он? — Ксавье приблизился к Аддамс, стоящей напротив.       — В видении, — отчеканила Уэнсдей, как всегда, сухо. — Когда он поцеловал меня.  Всё ухнуло. С огромной высоты разбилось о землю, но из этих осколков складывалось нечто другое - понимание. Всего на свете простое понимание. Ксавье скрестил руки на груди, словно стараясь обнять себя и укрыться от окружающих в своих мыслях.       — ..Рад, что ты веселилась, пока я сидел в тюрьме. — с сарказмом выдавил Торп.  Он знал, что Уэнсдей не простит обмана. Что расследование ей важнее каких-то чувств. Ксавье был уверен, что Тайлер получит по заслугам и без его помощи, однако же Торп не думал, что он этого хотел. Галпин поступил с ним неправильно, но это всё, что он мог сказать.  Каким бы кровожадным, больным и нестабильным он ни был… Любил. Ксавье всё ещё любил, любым; сколько раз Тайлер лживо поклянется ему, столько же Ксавье закроет глаза и расставит руки в стороны для того, чтобы обнять его и поверить. Мученик собственных грёз гнил в темнице по воле своего мучителя, но если двери этой комнаты открыть получалось, то стереть железные прутья решётки в голове - нет. Увы.  Торп с трудом выбрался из полицейской машины. Он не мог не напроситься, однако надеялся оказаться главным ведущим, а не преступником на заднем сидении! Ксавье надеялся хотя бы сохранять образ, но когда увидел обессилено лежащего на земле Тайлера, то вся его напускная ненависть тотчас растворилась на выдохе.       — Шериф, позвольте помочь, — он взял возлюбленного на руки под предлогом поместить в машину, а сам прижал голову Тайлера к своей груди и тихо сказал, так, чтобы никто более не услышал: — Ты ошибся. И я исправлю всё, что ты натворил, — Ксавье поцеловал спящего в лоб. — Ты только снова не уходи. И всё получится изменить…