Как тебе такое, хён?

The Hills (Karaoke Instrumental Version) Originally Performed By The Weeknd — Ratchet Instrumentals

      Когда многочисленные шоу, концерты, фотосъёмки и неимоверно загруженный график перед Новым годом отгремели своё, ребята старались как можно быстрее набраться сил и отдохнуть за всего несколько выходных дней. Так и Феликс грелся в удобной кровати под тёплым пледом и нервно попивал горячий чай с бергамотом, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Почему же именно нервно? Дело в том, что сразу после последней совместной фотосессии с Хёнджином, тот стал вести себя как-то слишком странно. Если раньше они вполне хорошо общались и даже иногда перепадал шанс понежиться в объятиях старшего, то сейчас Хван всё старался находиться на расстоянии и, по возможности, даже не смотреть в сторону австралийца. Спрашивается, почему? Что произошло? Когда, в конце концов, игры в догонялки прекратятся? Всё это оставалось загадкой для младшего.       Поначалу, когда необычности поведения одногруппника только начинали проявляться, Феликс стремился думать, что хён просто занят или нервничает. Поэтому, как обычно, пытался лично разузнать, в чём причина и хотя бы чем-то постараться помочь. Но Хёнджин вечно придумывал совершенно нелепые отмазки, вроде «блин, я скетчбук забыл на площадке» и спешно удалялся, хотя сам Ли прекрасно помнил, как тот укладывал блокнот в свою сумку. Ладно, давить он не стал бы и просто впал в режим ожидания просвета в небе, наглухо затянутом тучами. Правда, стратегия эта была крайне не рабочая, ведь время шло, а Хван как избегал, так и продолжал обходить Ёнбока за три версты, не дай божé пересекутся.       И вот, на дворе уже первые числа января, а график постепенно начинал наполняться новыми мероприятиями. Недавно всем сообщили, что их группа должна будет выступить на «37th Golden Disc Awards» и нужно за несколько дней в идеале разучить переделанную хореографию. Отдохнувшие ребята пришли в свою студию и занялись разминкой под установки временных тренеров и участника дэнсрачи Ли Минхо, который часто помогает группе с хореографией. Всё было вполне хорошо, кроме одного — чёртов Хёнджин опять встал подальше от Ликса и пребывал в каком-то собственном обособленном мире, смотря исключительно на своё отражение в зеркале. Ли правда старался не беситься от столь затяжного игнорирования, но, видимо, получалось не так хорошо, как хотелось бы. На середине тренировки, когда настал долгожданный перерыв и все разбрелись кто куда, внимание Феликса было направлено лишь на Хвана, что сначала жадно припал к бутылке воды, а после ушёл в самый угол помещения и расположился на полу, облокачивая голову на стену.       — Ты слишком долго смотришь на него, Ёнбок.: подошёл к зависшему другу Чонин.       — А? Ты о чём? : внезапно опустился с небес на землю Ли и перевёл своё внимание теперь уже на розовую макушку.       — Что у вас с Хёнджином произошло? : сложил руки на груди макнэ, из-за чего от юного мальчишки не осталось и следа, а перед Феликсом предстал самый настоящий лидер. С его-то задатками и умением серьёзно оценивать ситуацию в самых ответственных случаях Ян бы прекрасно справился с местом главы, без сомнений.       — Ну… Как бы сказать.: прямо сейчас где-то на левом виске Ли поползла неприятная капелька пота, а мозг стал решать вопросы, о которых парню никогда, на самом деле, не хотелось бы задумываться. Но стоит признать, рано или поздно это бы всё равно произошло. Одними из таких дилемм были: «что между ними с хёном?» и «стоит ли выносить сор из избы, рассказывая другим о личных проблемах?»       Давайте будем честны, Ёнбоки — это не просто солнечный мальчик с до невозможности яркой улыбкой. Нет, он мог быть таким, когда того требовали обстоятельства, но вразрез со своим невинным образом являлся далеко не глупым парнем. Всё, что происходило между ним с Хваном, мог описать как обычную дружбу либо совсем недалёкий, либо тот, кто недостаточно видел и знал. Ну, и сам Хёнджин, который до сих пор отчаянно всем твердил, что с Феликсом они в прекрасных дружеских отношениях. Со стороны можно было подумать, что старший и вправду искренне так считает, но только сам Ли, который находился непосредственно в самом эпицентре бури под названием «недопарочка и передрузья», прекрасно видел всяческие звоночки, взгляды, слова, касания и, в целом, бесчисленное множество доказательств того, что хён к нему явно неравнодушен. Он также понимал, что если сам скажет парню о своей открытости к новым вершинам, так сказать, то может попросту спугнуть и запутать Хёнджина. Нужно было, чтобы Хван сам осознал, что именно испытывает, а Феликс готов был терпеть и мариновать их чувства до такой степени, чтобы потом сполна насладиться ещё более безбашенными ощущениями и эмоциями, когда плотину воздержания старшего всё же прорвёт.       Прямо сейчас Ли ужасно негодовал и бился в немой истерике от того, что старший стремительно отдаляется, а он ничего не может с этим сделать. Подобные внезапные изменения совершенно не входили в планы Ли, и он был ужасно растерян. А эти вопросы и внезапный интерес младшего их группы ещё сильнее путали мысли. Скорее всего, стоило бы придержать язык за зубами, но Феликс был слишком загружен и, мягко говоря, не справлялся. Именно поэтому австралиец решился сказать правду.       — Он избегает меня ещё с фотосессии для Космополитена.: опустил взгляд на кроссовки брюнет и заметно погрустнел.       — Я заметил, да. А почему? Вы поссорились? : принял более расслабленную позу младший, понимая, что скрывать от него ничего не собираются.       — В том и дело, что всё было прекрасно. Я сам не понимаю, почему он стал таким.: бросил ещё один мимолётный взгляд на парня у дальней стены Феликс и тяжело вздохнул.       — Понял. Значит дело не в тебе, а в Хёнджине. Хм. Может, мне с ним поговорить? : задумался Чонин, тоже смотря на старшего, но тут Ёнбок резко повернулся к нему всем корпусом и ухватился за тонкое предплечье, как за спасительный плот.       — Йена, не надо. Правда. Там всё куда сложнее.: затараторил брюнет, отчаянно смотря в глаза напротив.       — Значит, утаил всё же что-то. Тц. Рассказывай.: чуть нахмурился Ян лишь для вида.       — Давай после тренировки? Это не для лишних ушей.: наконец, отпустил друга Ли и нервно зачесал волосы назад, вновь оглянувшись на встающего Хёнджина.       Остальная часть дня прошла в уже привычном напряжении, а когда группа стала разъезжаться по общежитиям, Чонин предусмотрительно выловил Ёнбока из общей толпы, дабы тот не сбежал от серьёзного разговора, и предложил пойти в кафешку неподалёку от здания.       Уже сидя в уютном заведении, Феликс поведал другу всё, что только смог откопать из закромов своей памяти, а Ян старался внимательно слушать. И только когда Ли дошёл до логического завершения повести о нелёгкой жизни дурака, влюблённого в парня, который свято верит в свою гетеросексуальность, младший решил вставить свои пять копеек. Айэн, как человек со свежим взглядом со стороны, заверил товарища, что всё тот правильно думает и он сам замечал особенное отношение Хёнджина к Ликсу. Слово за слово, и теперь макнэ не казался таким страшным. Даже наоборот, парень с внешностью милого фенека и характером хитрого лиса пытался подбодрить совсем зачахшего друга. Брюнет и не заметил, как Чонин стал продумывать какие-то планы по «захвату внимания Хван Хёнджина». Скажем прямо — им двоим нужно было поговорить в любом случае, но для начала требовался какой-то толчок, что сможет заставить старшего встрепенуться и, возможно, даже самому прийти к австралийцу. За составлением этих грандиозных планов прошёл ещё один тренировочный день. А вечером четвёртого января, когда оставались всего сутки до перелёта в Таиланд, где уже не получится адекватно пообщаться, розовая макушка выдала гениальную идею.       Феликс, Чонин и Сынмин давно хотели провести новую совместную трансляцию и именно на неё теперь был нацелен макнэ. Правда, о планах пришлось рассказать и Киму, но тому, в принципе, всегда было как-то пофиг на окружающую суету и к информации он отнёсся вполне спокойно.       Итак. Настал день икс. Именно день, ведь троица смогла освободиться только около четырёх. Младший заранее позаботился о том, чтобы Хёнджин точно смотрел их эфир, а сделать это было не так уж и сложно. Просто попросил Чана, который всегда прислушивается к его просьбам, потусить с Хваном, и между делом поставить на фон их трансляцию. Обещал объяснить причину таких манипуляций позже, и Крис, естественно, согласился. Лидер даже решил собрать чуть ли не весь их оставшийся квартет из Чанбина, Джисона и, конечно же, Хёнджина. Минхо отказался, сославшись на срочные дела, которые обычно были связаны с котами. Ну, хочет отдохнуть человек в тишине — пусть. Только Джинни тоже порывался слинять, но Чан завлек его вкусной едой, и недоедающий в последнее время парень не смог отказаться.       Когда каждая группка ребят уже была на своих местах, а кнопка запуска успешно нажата, началось всё самое интересное.       Первым рычагом давления стало то, что Феликс специально не надел парные с Хваном кольца. Все прекрасно помнят, как Ли при нём же уверял, что никогда их не снимает. В особенности, сам Хван. На уловку эту не сразу, но обратил внимание виновник сего торжества и напряжённо сглотнул, размышляя над причинами подобного бойкота. Стоит ли говорить, что старший уже серьёзно начал бояться того, что Ликс в нём разочаровался и больше не считает другом? К слову, отчасти это было правдой, ведь в роли друзей Ёнбок их уже давно не видел. Скорее теми, кто рано или поздно перейдёт черту, а пока что ходят в опасной близости, так и норовя случайно оступиться (или не случайно). Следом же, пошли лёгкие ненапряжные разговоры для разбавления обстановки, но дело плавно перешло к оказавшейся в руках Феликса упаковке с тремя разноцветными чупа-чупсами. Казалось бы, что такого? Ну, леденцы и леденцы. Да вот не всё так просто. Вы никогда не задумывались, насколько пошло может выглядеть процесс кропотливого вылизывания этой незамысловатой конфеты на палочке? Думаю, многие понимают смысл слов выше и уже представили в голове кучу сюжетов из фильмов, где подобную сладость использовали для дополнительной сексуализации персонажа. Тут, к слову, была та же стратегия.       Чуть подтасовав распределение цветов чупа-чупсов на троих, Ликсу выделили насыщенный голубой со вкусом бабблгам, что являлось тонкой отсылочкой к бушующей популярности лазурного окрашивания Хёнджина. И, смотрящий по ту сторону экрана, старший не понимал этих совпадений до определённого момента. Думаю, все понимают, о чём речь. Пока языка Ли не коснулся довольно большой леденец и тот не стал перекатывать его из щеки в щёку, поглядывая в окошко камеры из-под тёмных ресниц, а конфета, естественно, создавала крупные бугорки под острыми скулами юноши. И нет, это бы заметили не только конченные извращены, так как австралиец подкреплял свои действия ещё и периодическим доставанием голубой сладости изо рта, лёгкими движениями проводя ей по чуть синеватому высунутому языку. И вот это уже было явно не детской забавой, а вполне намеренной провокацией, которую Хёнджин отлично ощутил через монитор. Когда Феликс достал телефон и отправил старшему сообщение с содержанием «Смотри внимательно.» и ещё усерднее начал вылизывать леденец на камеру, смотря будто прямо на Хвана, нервишки танцора начали давать неплохой такой сбой в системе. Как бы не закоротило всё к чертям. Но, похоже, именно этого и добивался Ликс, имитируя оральные ласки на конфете и добивая сообщением «Как тебе такое, хён?». Хёнджин всё же не выдержал и набрал ответное «Что ты делаешь???». На это брюнет лишь усмехнулся и подытожил станцию «гейская-конечная» ответом «А ты как думаешь? Признайся, представляешь на месте этого чупа-чупса что-то поинтереснее, да?)». Синеволосый, мягко говоря, охуел, и даже не нашёл, что ответить на столь наглое послание. Но Феликс добродушно опередил его, заканчивая свою мазохистскую эпопею, зная, что последствия могут оказаться куда серьёзнее, чем что бы то ни было в их отношениях с Хёнджином ранее, дописав «Я вот был бы не прочь так же вылизать твой член. Что думаешь, Джинни?))». Дочитав, Хван даже сматерился, вызвав вопросительные взгляды друзей, и пришлось срочно выдумывать байку, что просто не туда сообщение отправил. А сразу после, парень быстро набрал «Ну всё. Ты доигрался.» и под возмущения опешившего Кристофера вылетел из их комнаты, спешно собираясь в компанию, где и проходила трансляция младших.       Что именно Хёнджин собирался делать? Он и сам не знает. Когда в голове полнейший хаос, а в джинсы упирается собственная внезапная эрекция, адекватно размышлять особо не получается и организм действует чисто на инстинктах.       Окончив эфир и попрощавшись с товарищами, которые быстро удалились по делам, Ёнбок уловил образ старшего, что стоял неподалёку от двери, и не спеша подошёл к нему.       — Ничего не хочешь объяснить? : прожигал взглядом танцор, облокотившись на стену со скрещенными руками на груди и суровым выражениям лица.       — А что? До сих пор не понятно? Ну ты и тугодум, конечно.: показательно зевнул Ли, прикрывшись ладошкой и заинтригованно наблюдая за реакцией Хвана.       — Я хочу убедиться, что это не взлом и написанное действительно твоих рук дело.: держался как мог старший, чуть ли не раздевая глазами незаконно соблазнительного Ликса, который, в добивочку, ещё и слишком по-сучьи закатил глаза.       — Аа-а-а. Так тебе нужны доказательства? Ну хорошо.: тут же Ёнбок схватил одногруппника за руку и с силой поволок обратно в комнату.

      Как только парни оказались в помещении, младший усадил Хвана на стул и быстро закрыл дверь на ключ. Дальше события начинали развиваться с неимоверной скоростью как для изголодавшегося по вниманию Феликса, так и для перевозбуждённого от недавних действий австралийца на эфире Хёнджина. Ли быстро приблизился к старшему и опустился перед ним на колени прямо между чуть разведённых ног так, что теперь лицо располагалось в аккурат на уровне паха Хвана. После похабного взгляда на выпирающий бугор перед собой и облизывания губ, руки Ли нетерпеливо потянулись к ремню и довольно быстро тот расстегнули, после чего сразу же опустили собачку молнии джинс вниз, открывая вид на бросающуюся в глаза эрекцию через тонкую ткань белья. Прикоснуться к каменному члену старшего захотелось сразу же, что Феликс и сделал, мягко проводя вдоль длины пальцами. Сверху послышалось шипение и большая ладонь опустилась на тёмные волосы Ёнбока, чуть сжимая их до лёгкого покалывания на корнях. Это заставило снова поднять глаза и встретиться с картиной, которую австралиец мог позволить представлять себе лишь во снах.       Лицо Хвана всегда было прекрасно. Чего стоили только эти манящие пухлые губы, посмотрев на которые лишь раз, можно было выпасть из реальности. А лисий разрез глаз, из-за чего взгляд становился до безумия чарующим и манящим. Родинка на нижнем веке — это вообще отдельный скрытый фетиш Ёнбока и, я думаю, не только его. Сам по себе Хван представлял собой сборище самых немыслимых сочетаний, где его внешность иногда казалась настолько милой, что руки так и тянулись потискать, а иногда он становился просто нечеловечески сексуален. Прямо как сейчас. Только всё, что этот человек когда-либо показывал на сцене, даже учитывая то, что порой кажется, что он там же ловит нешуточный оргазм от танца и энергетики, исходящей из зала, не сравнится с картиной, представшей перед совершенно не подготовленным младшим. Помните самые похабно-сексуальные выражения лица Хёнджина? Вот умножьте их раз так в сто и начнёте примерно понимать, в каком ахуе находится и так по уши влюблённый Ли.       Из ступора Феликса вывели резкие нотки агрессивности в голосе старшего, когда тот процедил «Если ты сейчас же не доведёшь дело до конца, то я клянусь, что сам трахну этот блядский рот». Видимо, Ли действительно перестарался и разозлил Хвана не на шутку. Но, почему-то, затеяв всю эту игру на выдержке Хёнджина, брюнет воистину почувствовал жизненную необходимость в том, чтобы хён именно наказал его. Эту сторону одногруппника он видел впервые и ни за что на свете бы не отказался испробовать на вкус ярость старшего.       Припустив бельё парня, Ёнбок обомлел уже в который раз. Австралиец со счёта сбился, насколько часто Хёнджин влюбляет его, открывая всё новую часть своего тела и души. Любой фрагмент характера, мышления, таланта, стремлений, эмоций и тела Хвана был исключительным. И сейчас Феликс чуть ли не пожирал взглядом идеально крупный член старшего со взбухшими венами, чуть отдающими синевой под стать его волосам и языку Ли (интересное сочетание), что был так же совершенен, как и его владелец. Осторожно обхватив его своей ладонью, младший приблизился и, имея жутчайшее желание побесить парня ещё сильнее, лишь подул на влажную от предэякулята головку, а следом и лукаво взглянул наверх. В тот же момент рука, что всё это время лежала на его волосах, сжала в кулак отросшие длинные пряди, отчего Ли уже хотел возмутиться, но второй рукой Хван крепко обвил шею с задней стороны и стремительно притянул лицо Феликса к своему. Брюнету пришлось облокотиться на твёрдые бёдра старшего и принять не очень удобную позу, но он терпел, выставив для себя в приоритет только желание вывести хёна на ещё большие эмоции.

Snake Eyes (Original Mix) — CoMa, Feint

      — Зря ты начал эту игру, Ликс. Сможет ли такой хрупкий малыш выдержать её последствия? : обжёг горячим дыханием искусанные губы Феликса парень.       — А ты проверь. Или хён может только словами раскидываться? : усмехнулся младший и провёл кончиком языка в опасной близости от губ Хёнджина.       — Сука.: успел услышать дикое шипение Ли, прежде, чем сильные руки резко притянули его ближе и брюнета затянули в нестерпимо страстный поцелуй.       Губы старшего оказались куда мягче, чем Ёнбок себе представлял, а требовательность Хвана буквально не знала границ. Парень не стал мелочиться и с первых секунд начал углублять поцелуй, крадя воздух Феликса. Он практически заставил ответить на свои действия, погружаясь языком далеко за кромку зубов. Ликс не выдержал такого бешенного давления, да и не хотел уже сдерживаться, и открыто стонал в рот старшего, пока тот продолжал сталкивать их языки в сумасшедшей игре на выживание. Но Хёнджину было слишком мало и он будто лишь повышал ставки, безжалостно вгрызаясь в припухшие губы своего одногруппника, а следом, и вовсе отстраняя младшего от себя, всё теми же грубыми движениями опуская лицо парня прямо к жаждущей разрядке плоти.       — Если малыш хочет пожёстче, то я с удовольствием окажу ему такую услугу.: с этими словами и точно звериным оскалом на некогда утончённом, а ныне яростно-соблазнительном лице, Хван надавил каменным членом между приоткрытых губ Феликса и без предупреждения ворвался в его рот.       Ёнбок от такой резкости начал давиться, ведь старший не остановился и сразу насадил Ли на половину длины. Он с силой сжимал волосы на затылке брюнета, чем не давал шанса отстраниться. Хотя и было трудно поначалу так сразу глубоко вбирать длину, брюнет понял, что сам на это напросился и попытался сосредоточиться на расслаблении горла. Он понимал, что хён захочет большего и не прогадал. Через несколько движений, в которых тот фактически управлял головой Ли, старший начал опускать австралийца ещё сильнее и с каждым новым проникновением погружался всё глубже и глубже, встречаясь с задней стенкой его горла. А после не смог терпеть и сам начал двигаться навстречу младшему, размашистыми движениями вбиваясь до самого конца. Но всё же Хёнджин не был извергом, и как только Ёнбок сильно сжал пальцы на его бёдрах, пытаясь сказать, что воздуха стало катастрофически не хватать, парень прекратил удерживать тёмные волосы, и тот сразу отстранился, судорожно глотая кислород. По подбородку стекала слюна цвета бабблгам, а губы вконец раскраснелись от сильного трения, и Ли отчётливо видел каким голодным взглядом на это смотрел Хван.       — Что-то слабенько. Надеюсь, это не твой максимум, иначе придётся идти к кому-нибудь другому с просьбой хорошенько отодрать меня.: ухмыляется Феликс, удовлетворённо считывая вспыхнувший огонь в глазах сверху, что, казалось, вышел на свет из самой преисподней. Из преисподней под названием «глубинные демоны Хван Хёнджина».       Едва Ли успел перевести дух, как длинные пальцы старшего очутились у самого его горла, с напором сжимая трахею. Хван встал со стула и этой же рукой поднял брюнета, а после, не церемонясь, опрокинул спиной на рядом стоящий стол, на котором, благо, не было аппаратуры, ведь ни одному из них сейчас не было никакого дела до целостности дорогущих камер. Задрав подол майки Ёнбока, Хёнджин наскоро развязал шнурок на штанах младшего и тут же перевернул его так, что чуть оголённый торс начал касаться холодного дерева, а рука старшего так же властно вжимала парня за шею прямо лицом в твёрдую поверхность. Не медля и секунды, Хван одним движением стянул весь низ с Ли, заставляя чувствительную кожу покрыться мурашками от захватившего её вмиг холода. Феликс не видел, но одногруппник, абсолютно не стесняясь, пожирал его аккуратные ягодицы взглядом, а следом пустил в ход и руки, смачно проходясь по одной половинке звонким ударом. Брюнет вздрогнул и попытался отстраниться, но Хван сильнее сжал его холку и куда более тяжёлым замахом оставил на девственно-белой коже яркую алеющую отметину.       — Такие грязные слова. Не стыдно, Ликси? Давно малышу никто порку не устраивал, да? Ну, я это исправлю.: необычайно низким голосом пробасил старший и нанёс ещё целую череду несдержанных ударов, отчего Ли истошно не то стонал, не то скулил, поначалу стараясь выбраться из хватки Хвана. Но одногруппник схватил обе его руки и, прижав те предплечьями друг к другу, удерживал непослушные конечности за спиной брюнета.       Так Феликс достаточно быстро понял, что в подобном положении сильнее раззадорить Хёнджина не сможет и стал покорно принимать наказание. В какой-то момент даже словил себя на мысли, что ему слишком сильно нравится подобная боль и член, что уже давно стал каменным, призывно истекал огромным количеством природной смазки от каждого прикосновения этого будоражащего мужчины сзади. Мазохистом Феликс никогда себя не считал, но с Хваном, похоже, у него начала просыпаться какая-то необычайно извращённая сторона. Как только Ли стал втягиваться и надрывно выкрикивать «пожалуйста, ещё», Хёнджин специально остановился и, увлечённо рассматривая свою работу, плавно провёл по багряным отпечаткам ладонью. Ёнбок зашипел от неприятных покалываний, но свою затянувшуюся игру на нервах старшего не прекратил, следуя внезапным порывам в желании почувствовать всего парня целиком и как можно грубее.       — Знаешь, хён, я что-то совсем не проникся твоим наказанием. Может, попробуешь ещё убедительней? : облизывая пересохшие от криков губы, произнёс Ли.       — Всё в игры играешь? : услышал смешок старшего Феликс: Есть кое-что. Как раз для таких непослушных мальчиков, как ты.       Все прикосновения к брюнету вмиг прекратились, а Ёнбок уже начал бояться, что перегнул палку и, Хван решил оставить его ни с чем. Но как же он ошибался. Младший услышал какой-то глухой звук и, первое, что ощутил после минуты затишья были, влажные пальцы, массирующие колечко мышц меж его ягодиц.       — Ого. Так сразу? А ты точно натурал, Джинни? : подначивал Феликс, стараясь не показывать того, как он давно жаждал этих прикосновений.       — Да вот, благодаря одному наглому созданию, уже не уверен.: протолкнул в нутро Ли один свой палец сразу на пару фаланг Хёнджин и с удовольствием уловил лёгкий стон, который младший всё старался заглушить, закусывая губу.       — Как же так? Именно ты ведь всем яро доказывал, что мы самые лучшие друзья.: воспользовавшись своим освобождением от оков сильных рук, Ли облокотился на локти и с нескрываемым вызовом посмотрел через плечо.       Провокации брюнета явно шли на ура, ведь в ту же секунду вторая рука Хвана подхватила младшего под локоть, грубо поднимая того над столом, и прижала извивающейся спиной к своей тяжело вздымающейся от смеси гнева и возбуждения груди. А одновременно с этим, в узкую дырочку Ёнбока проскользил ещё один палец и оба перста сразу зашли как можно глубже, сильным толчком попадая прямо по комку нервов. Это заставило Ли взвизгнуть и резко сменить насмешливое выражение лица на молящее в исступлении.       — Чего ты добиваешься, Феликс? : обжёг нежную кожу ушка «друга» Хёнджин, прижимая миниатюрную фигуру как можно ближе: Хочешь, чтобы я признался в чувствах? Да. Каюсь. Ты мне уже давно небезразличен. А эта фотосессия…пиздец.       — Ха. Так она стала последней каплей? Зачем тогда бегал от меня? : цеплялся руками за голубые волосы парня австралиец, пока тот сорвался на мокрые поцелуи вдоль длинной шеи брюнета, которую тот призывно откинул на плечо старшего.       — Я не знал, как ты отреагируешь. И пришлось долго переосмысливать свои желания.: в перерывах между выцеловыванием каждого участка манящей кожи, признавался Хван.       — И какие же у тебя желания? : заглянул в глаза, в которых давным давно потерялось какое-либо очертание зрачков, брюнет.       Движения в Ли возобновились и, непозволительно длинные пальцы старшего безостановочно начали то выходить почти до самого конца, то нагло раздвигать узкие стенки быстрыми проникновениями на всю длину, снова и снова попадая по простате, что отзывалось у австралийца необъятными приступами экстаза. В цепких руках Хвана Феликс мог лишь бегать пальцами вдоль напряжённого предплечья парня, сжимающего его тело поперёк груди, и скулить, закатывая глаза с каждой новой вспышкой будоражащей неги.       — Именно сейчас я желаю вытрахать из тебя всю дурь, чертёнок. Методы привлечения моего внимания у тебя, конечно, интересные, но вот так нагло играть с огнём — было плохой идеей.

Angel (Huglife Remix) — The XX

      Рука Хёнджина начала двигаться по ткани майки на груди младшего и, отыскав припухшие бугорки сосков, начал активно поглаживать один из них, то и дело задевая слишком чувствительный центр. Феликс чересчур громко простонал что-то бессвязное и от неожиданности встал на носочки, но Хван тут же снова прижал его к себе резким рывком, насаживая Ли на пальцы ещё глубже. Мешающаяся ткань уже начала не на шутку злить старшего, и он быстро хватает ту за край и вместе с расстёгнутым бомбером, до этого покоившемся на плечах австралийца, стягивает одежду до середины тонких предплечий, где вещи благополучно застревают, непреднамеренно блокируя движения Ёнбока. Но Хёнджину это лишь на руку. Парень проводит чуть прохладными пальцами по обнажённой манящей коже. Как же он долго хотел вот так откровенно касаться Феликса, не страшась быть непонятым. Он, бывало, долгими часами залипал на видео с их общих тренировок и выступлений. Да этот маленький соблазнитель ещё и имел излюбленную привычку оголяться чуть ли не на каждом выступлении. Из-за жуткой тактильности Ёнбока и некоторых неоднозначных ситуаций, Хвану было очень сложно не переходить границ. Он правда считал себя закоренелым гетеро, но в один прекрасный момент поймал себя на мысли, что никогда особенно-то и не интересовался противоположным полом. Можно сказать, его вообще никто не привлекал, пока в жизнь не ворвался этот безумно милый и добродушный лучик солнца, за считанные минуты покоривший того своей искренней улыбкой и чистой, незапятнанной душой. Правда, в какой-то момент из прекрасного ангела Ликси превратился в демона-искусителя. Но, как ни странно, это только подогрело интерес к столь необычной натуре младшего их группы. Хёнджин частенько останавливал себя, когда его излишняя забота и внимание к Ли грозились перейти всякие границы, а вот сильнейшую тягу к прикосновениям, и желательно, как можно более тесным и долгим, с каждым днём становилось всё сложнее и тяжелее контролировать. Как же так вышло, что после долгих лет сдерживания своего желания, когда старший сорвался, и прямо сейчас его пальцы касаются разгорячённой нежной кожи Феликса в самых чувствительных и интимных местах, вместо бури негодования, брюнет с нескрываемым удовольствием извивается в его руках и ласкающими слух постанываниями просит не останавливаться?       Перекатывая возбуждённую горошину соска между подушечками, Хван успел добавить третий палец и теперь дырочка совсем плотно обволакивала парня, а хныкающие звуки, доносившееся из приоткрытых губ Ли, давали понять, что тому становилось больно. Сразу прекратив движения и освободив саднящий от частых трений проход парня, старший повернул его лицом к себе и, довольно нежно для прошлых действий, притянул за острый подбородок для поцелуя. В этот раз он вышел намного более тягучим и мягким, словно жвачка с ярко выраженным вкусом бабблгам на языке. Переместив одну руку на талию парнишки, притягивая ближе к себе, а вторую приложив к нежной коже щеки Феликса, Хёнджин любовно оглаживал мерцающие в рассеянном свете крапинки и следил за завораживающим трепетом густых ресниц. Парни ощущали нечто неземное в этот момент, словно сливались они не только в поцелуе, но и кожей, мыслями, душой, самими костями срослись вместе, смешиваясь воедино и, отпустив себя, поддавались всем своим внутренним страстным потребностям, ловя в друг друге то самое неуловимое чувство идеальной совместимости.       От неожиданной нежности хёна Ёнбок совсем забылся и не смог не поддаться этому чувственному порыву. Всё его существо сосредоточилось на ласковых прикосновениях и внезапной гармонии, что оба уловили в моменте. Она сочилась через трепетные сминания пухлых губ, неторопливые поглаживания скулы, переходящие на шею и, мягко касаясь напряжённых мышц плеча, ненавязчиво призывая расслабиться, что младший и делает, немного отрываясь от желанного поцелуя и выдыхая горячий воздух. Феликс чуть приоткрывает глаза и замечает ту самую тёплую улыбку Хёнджина, которую удавалось лицезреть лишь мимолётом, ведь парень всегда менялся в лице, как только Ли обращал своё внимание в его сторону. Теперь стало ясно, что Хван тоже скрывал свои чувства довольно давно, потому что эту эмоцию на благородном красивом лице старшего он замечал уже не один год. Вполне возможно, что хёну приходилось сдерживаться почти так же долго, как и самому брюнету. И почему он раньше не сделал этот первый шаг? Понятное дело, что останавливало Феликса множество факторов, начиная от запрета отношений, прописанного в договоре, доходя до того, что будучи публичной личностью, набирающей популярность в геометрической прогрессии, вероятность оступиться и раскрыть часть своей личной жизни была слишком велика и грозила отнюдь не маленькими проблемами. Ведь быть айдолом — совсем непростая задача. Чем выше ты поднимаешься, тем больше на тебя устремлено внимания, серьёзнее ответственность, ложащаяся на плечи тяжёлым грузом из ожиданий и, что самое неприятное, число хейтеров, следящих за каждым твоим неверным движением или словом, разительно возрастает. Даже сейчас, понимая, что мечта сбылась и Хёнджин испытывает то же самое, Ёнбок не мог совсем отключиться от реальности, крутя на повторе мысль «если кто-то узнает, то они могут подвести группу и, общий труд пяти лет пойдёт крахом именно из-за них».       Из-за неспокойных размышлений, поселившихся грызущим бременем в голове, Ли снова напрягается и это тут же отслеживает старший. Хван поднимает хмуро опустившуюся голову Феликса, прося посмотреть на него, и замечает на дне бездонных янтарных глаз густую поволоку печали.       — Эй, ну ты чего? : пугается старший, быстро притягивая парня в свои объятия и осторожно поглаживая по тёмной макушке.       — Что ты ко мне чувствуешь, Хёнджин? : серьёзность в голосе младшего выбивает воздух из лёгких и заставляет ожидать не самого простого разговора, но Хван готов к этому. Теперь, когда он в полной мере осознал что за чувство так долго томилось у него под самими рёбрами и неистовым зверем вырывалось наружу при одном упоминании имени брюнета, он не отступится. Пройдёт через океан слёз, боль, страх, да сам огненный ураган ненависти всех вокруг не остановит его. Пусть весь мир развернется, но Хёнджин будет продолжать бороться за свою любовь.       — Любовь. Сейчас я это понял. Хах, а ведь я давно уже люблю тебя. С самого пред-дебюта, наверное. Просто до меня долго доходило, извини.: твёрдо ответил старший, продолжая вжимать в себя Ли, чтобы даже он смог услышать тот невероятный ритм сердца, который будто бы норовил пробить себе путь прямо к заветному чужому. Наши уста могут изречь всё что угодно, но вот сердце никогда не сможет солгать.       Феликс с усилием отстранился от груди парня и вновь взглянул прямиком в чернеющие искренностью глаза напротив. Он простоял так с минуту и всё же оторвал язык от нёба, продолжил:       — Я тоже очень тебя люблю. И также с пред-дебюта, но…: замялся Ёнбок на полпути, а Хван уже знал, что он хочет сказать.       — Ты боишься? Я понимаю тебя, Ликси. Но неужели ты думаешь, что поступиться чувствами лучший выход в нашей ситуации?       — Я... я не знаю. А вдруг нас увидят? Тогда даже страшно представить, что может произойти.: глаза брюнета начали безостановочно бегать по лицу напротив, а зубы нещадно терзать свои губы, что означало неминуемое приближения истерики. Хван это сразу заметил и поспешил всеми силами успокоить своего прелестного ангела. Больнее всего на свете Хёнджину было видеть то, как плачет Феликс. Это он понял ещё тогда, когда в первый раз увидел рыдающего младшего. Сердце в ту секунду буквально разрывалось на части, а по щекам и у самого начали течь целые водопады. Он поклялся себе, что будет всеми силами оберегать Ликса и ни за что не заставит того проронить даже одну горькую слезу. Из-за него тем более.       — Всё хорошо, малыш. Слышишь? Никто ни о чём не узнает, а если и заметят что-нибудь, то Крис всё разрулит. Ты же сам знаешь, какой у нас крутой лидер. Путь будет нелёгким, но мы справимся. Я уверен в этом и хочу, чтобы ты тоже постарался поверить в нас, мой ангелочек.: старший старался вложить в свои слова максимум уверенности и теплоты, дабы она смогла проникнуть и в хрупкое сознание Ёнбока, напитать его силой и безопасностью, которую Хван дарил через крепкие объятия, так и продолжая окольцовывать пленом рук талию младшего.       — Я верю.: постарался улыбнуться Ли, пребывая в неловком ступоре от настолько прекрасных слов Хёнджина. Находясь так близко к старшему, парень действительно мог самой кожей ощутить некую стену, ограждающую их двоих от любых невзгод этого беспощадного мира. И правда же. Зачем опускать руки, даже не попробовав? Вдруг они правда смогут пронести свой уютный мирок на двоих через время? Они теряли себя, метались и отказывались от половинки души друг в друге, пребывая в ненавистной опустошённости уже долгие пять лет. Должно же им воздаться за стойкость и терпение в конце концов.

do it for me // slowed & reverb — rosenfeld

      Поуспокоившись и отойдя от внезапного приступа паники, брюнет вспомнил про свою игру, о которой благополучно забыл десятью минутами ранее, расплывшись в руках хёна. Именно сейчас самый лучший момент для её возобновления. Как раз отвлекутся от тягостных мыслей. Рано им ещё думать о последствиях, когда даже ничего натворить толком не успели.       — А ещё я верю, что хён недостаточно меня любит, раз его член до сих пор не во мне. : прошипел в самые губы Хвана Ёнбок, прикусывая и немного оттягивая нижнюю, а карамельные океаны глаз снова переполнились тягучим слоем похоти.       — Ого. Мой ангелок, оказывается, с зубками.: хищный оскал вернулся на своё законное место и внутренние чертята Ли вновь прибывали в сладостном предвкушении веселья.       — Кто тебе сказал, что я ангел? Может, под обличием невинного крылатого создания скрывается неподвластный демон. Не думал об этом? : облизнулся с задранным в превосходстве подбородком Ли, опускаясь на край стола и, облокотившись о выпрямленные руки сзади, пристально наблюдал, словно кинув спичку, в здание, сплошь затопленное бензином, как в очах напротив происходит самое настоящее возгорание.       — Неподвластный значит.: усмехнулся старший, отвернувшись от испепеляющего взгляда на мгновение и кинув свой собственный в сторону закрытой на ключ двери.       — Именно.: хитро улыбнулся Феликс, подтянув треники повыше и закинув ногу на ногу.       — Да ты что? : быстро преодолев расстояние до наглеца, Хёнджин бестактно стаскивает эти самые штаны вместе со всем низом в принципе с одной ноги младшего, оголяя стройные изгибы и молочную кожу, в которую так и хотелось впиться.       И Хван не смог отказать себе в данном порыве, прильнув к внутренней части бедра и оставив на ней яркий след зубов и налившуюся кровью метку. Ёнбок зашипел и попытался отползти назад, но Хёнджин, еле оторвавшись от своего занятия, обхватил узкие щиколотки обеих ног Ли, и притянул его на себя. Брюнет не смог удержаться на руках и приземлился всем, теперь уже полностью оголённым, корпусом на прохладную поверхность, вздрагивая всем телом. А цепкие руки одногруппника, не теряя времени, раздвинули и уместили согнутые в коленях ноги Ли по разные стороны стола. В нынешнем положении, смотря на старшего ликующим взглядом, Феликс смог увидеть, как старший снова достаёт небольшой тюбик смазки из своей ветровки и обильно разливает ту по своим пальцам, с коих немалое количество вязкой субстанции стекает и на требующее внимания колечко мышц брюнета. От перепада температур австралийцу опять становится холодно, но ненадолго, так как кровь, разгоняющаяся по капиллярам со скоростью света возобновила своё путешествие как только эти же пальцы нетерпеливо проникли внутрь. Сначала старший использовал только два, но не почувствовав сильного сопротивления, начал входить уже тремя, толчок за толчком тревожа чувствительный центр Ли и заставляя того терзаться в накрывающем удовольствии, отдающимся разгорячёнными стонами. Хёнджин поспешил прикрыть губы брюнета ладонью, наклоняясь к самому уху и шепча будоражащее «сейчас моему чертёнку нужно будет постараться стать тише».

Like Wooh Wooh — Alexis sensation

      Стянув с себя всю верхнюю одежду и отдавшись, в прямом смысле, на растерзание изучающим карим омутам, Хван вновь приспустил бельё. Смазав в до сих пор сочащейся из входа младшего смазке, камнем стоящий член, старший приставил головку к алеющей дырочке и немного надавил. Зрелище того, как податливые стеночки раздвигаются под его натиском и постепенно пропускают плоть всё дальше, сочно исходя стекающей по ягодицам жидкостью, было невероятно сексуальным и не на шутку распаляющим аппетит ненасытного желания внутри. Пройдясь ладонью по красивой линии пресса Феликса, Хёнджин заворожённо проследил за вздымающейся грудью и раскрасневшимся личиком парня под ним, а следом подался вперёд и стремительно вошёл сразу же почти целиком. Ли было очень сложно сдержать рвущийся стон, а потому, лучшим решением он посчитал схватиться зубами за майку, до сих пор висевшую на его предплечьях и, непроизвольно задрав уголки бровей, неотрывно следить за пылающим вожделением во взгляде сверху и перекатывающимися мышцами торса, когда старший начал двигаться в нём, неумолимо набирая скорость.       Как только младший начал теряться в ощущениях и путать реальность с вымыслом, без тени сомнения отдаваясь Хвану и буквально путаясь в мыслях от восхищения нечеловеческой привлекательностью парня в приступе похоти, Ёнбок не сразу понял, как одну его ногу подхватили под колено и, придерживая за поясницу, перевернули набок. Ненасытный старший схватился за держащиеся на нижней ноге штаны и заставил прибывать ту в подвешенном состоянии, чем обездвижил Феликса ещё сильнее, целиком и полностью подчиняя себе, всё продолжая вбиваться в узкую дырочку. Под таким ракурсом член стал проходиться ровно по простате, будоража Ли бурными всплесками удовольствия при каждом новом проникновении. А Хёнджин прекрасно видел, как мечется по столу Ёнбок, то выгибаясь, то разворачиваясь к нему корпусом, приправляя всё это отменной порцией эротичного закатывания глаз и нескрываемых подолом ткани стонов вперемешку с мольбой. Он видел и только сильнее ускорялся, специально ещё глубже входя в младшего при особо сильных толчках, чем вырывал у того яркие вскрики. Но как бы Хвану не хотелось целую вечность слышать этот прекрасный голосок с низким тембром, повышающимся на несколько октав раз за разом при стимуляции чувствительной точки, он понимал, что никто из них ещё не готов быть застуканным за непотребным занятием, а потому наклонился к лицу Феликса и заглушил новые вскрики поцелуем. Пришлось немного снизить темп, но зато он стал более размашистым и резким. Брюнету такое явно доставляло неимоверное удовольствие, ведь он в какой-то момент даже на поцелуй толком отвечать не смог, лишь позволяя старшему хозяйничать у себя во рту.       Из-за активных проникновений и безостановочного движения, по всей мускулатуре Хёнджина начинали проступать капельки пота, степенно скатываясь вниз вдоль изгибов подкаченного упорными тренировками и периодическими походами в зал тела. Довольно скоро уже абсолютно всю кожу хвана покрывал влажный слой, отливающий бликами в свете белой лампы, а по уложенным волосам стекали водянистые дорожки, что осыпались сверкающими бусинками в наиболее разъярённых толчках. И Ли бы с удовольствием пронаблюдал за траекторией каждой из капли, но старший совершенно не давал ему продыха. Крепко сжав бедро, Хван втрахивал Ёнбока в поскрипывающий от резких порывов стол и, будто насмехаясь, зная как не по-детски вело брюнета от подобных его действий, искушающе облизывал свои невозможные губы, периодически заводя кончик языка к уголку рта, где на пару секунд тот задерживался. Всё это зрелище, вкупе с невероятной стимуляцией простаты, действовало на Феликса жёстче любого афродизиака. По ощущениям он умирал и перерождался, сгорал и воспламенялся снова, утопал под абсолютно чёрными глазами, смотрящими словно через саму суть паренька, в самую трепещущую душу, и выныривал вновь с глотком кислорода, так редко попадающего в лёгкие, ведь просто не успевал за бешенным ритмом Хёнджина. Но стоило на секунду забыться и встретиться с животной страстью взгляда старшего, как Ли тут же вновь погружался глубоко в пучину сладостного забвения. В один из таких опьяняющих заплывов за гранью реальности, австралиец сильнее сжал старшего, рвано мурлыча «боже…да» и пребывая с неимоверно развратным личиком, лишь в малой мере сравнимым с рисунками хентайных предоргазменных мальчиков, кончил на стол.       Совершенно не по-человечески рыкнув что-то вроде «блять, какой же ты красивый», Хёнджин закинул ногу младшего себе на плечо и стал вбиваться ещё глубже, хотя казалось уже некуда, но, видимо, этот мужчина может пробить любое дно своей лютой энергетикой и напором. Феликс же от столь активной сверхстимуляции стал извиваться на столе ещё сильнее и всё порываясь свести ноги, но Хван слишком крепко держал его ногу на своём плече одной рукой, а другой с напором прижал второе бедро к твёрдой поверхности дерева, совершая одни из самых сумасшедших движений, принуждая пространство вокруг наполниться излишне шумными звуками страстно сталкивающейся влажной плоти. Неминуемо ловя приближение нового сильнейшего оргазма, Ли мог пронаблюдать картину, которая совершенно точно навсегда отпечатается на сетчатке глаз и он будет совершенно не против. Хёнджин закинул голову наверх, во всей красе открывая вид на самую соблазнительную во всём этом чёртовом мире мокрую шею и, глотая образовавшееся обилие влаги в горле, привёл в движение кадык, что блеснул под прямым потоком света. После чего, за несколько проникновений старший излился прямо в горячее нутро парня, уже гораздо громче простонав, и вернул обожающий взгляд к Ли, который от данного фильма, будто в замедленной съёмке, во второй раз испачкал свой живот и стол белёсым семенем.       В небольшом помещении, казалось, уже давно запотели все вертикальные и горизонтальные поверхности и парням, скорее всего, придётся объяснять стаффу природу стёкших дорожек конденсата, но именно сейчас тех совершенно не волнуют такие мелочи. Что самое главное — у них появилась взаимность, надежда, неугомонное влечение и любовь, проверенная годами. А перед ликом одного из самых сильнейших человеческих чувств любая преграда падёт ниц.